пошел я чай попью и мож сюда чего-нибудь наваяю
раз настроение такое, надо все эмоции в главы переместить

Глава 4.

POV Sam

Все началось через два с половиной года наших отношений. Все проблемы начались через два с половиной года, когда она была со мной.

Мэл уже больше двух лет жила у меня. Поначалу, меня это жутко радовало, но потом, через два с половиной года.

Ее отец был частым гостем в нашем доме. Он души во мне не чаял, считая, что только я в этом мире предназначен для его любимой дочери. Он сильно сдружился с моей мамой, думая, что Несси моя младшая сестра. Ей он тоже нарадоваться не мог. Семейство Блэков было для него чем-то особенным, принесшим счастье. Если бы, скажу я вам..

Все проблемы начались из-за меня. Из-за моей глупости, моего ребячества, подросткового максимализма, застрявшего в моей заднице так не вовремя. Во всем был виноват один я. Не она. Я. Я и стал главным катаклизмом этих чувств.

Все началось, когда я вместе с Мэтью, другом своего детства, в волчьем обличье бегал по лесам вокруг Вольтерры. Мэлоди уже давно знала, кто я  и кто моя семья. Она знала, что я волк, что Джейкоб мой папа, и тоже волк, а мама – Ренесми, полу-вампир. Я рассказал ей почти сразу, когда она переехала ко мне. Не взирая на запреты отца, я перевоплотился перед ней, показывая свою истинную сущность. И она не испугалась. Нет, знаете, моя девочка совсем не испугалась. Наоборот, Мэлоди настолько воодушевилась этой мыслью, просто зажглась изнутри новым потрясающим светом. Первое, что она сказала, увидев меня волком, так это просьба о фотографиях. Мэл просила меня позволить ей фотографировать себя таким. В последствии, она действительно много фотографировала меня, мою семьи и многих вампиров из Империи. У нее был собственный форум, куда она выкладывала свои работы, и когда люди начали задавать вопросы, она сказала, что свечение кожи и огромные волки – не более, чем умелый фотошоп. 

Мы с Мэтью, оборотнем, которого я когда-то считал самым лучшим другом, просто беззаботно бегали по лесу, играя с ветром и в догонялки, когда все случилось. Я перестал доверять ему, он потерял мое доверие после того, как силой пытался женить на себе мою младшую сестру. Даже не смотря на то, что все закончилось хорошо, Эмбри запечатлился с Лолой и увез ее, я все еще злился на Мэтта. Мы ведь дружили чуть ли не с пеленок, а он не согласился отступиться от сестры, даже после моих просьб. Так что.. Я общался с ним, он пытался вернуть меня в статус своего лучшего друга, но нет. Теперь я с подозрением относился к этому недо-человеку.

Мэт врезался в дерево, пытаясь обогнать меня. Я засмеялся, оборачиваясь на него и продолжая нестись вперед. Мы были увлечены перепалкой, оттого и не заметили запах гуляющей по лесу девушки. В первую же секунду, как она увидела нас, корзинка с ягодками выпала из ее рук. В первую же секунду, как мы увидели ее, Мэтью запечатлился с ней.

Я был рядом, был в его сознании в тот момент. Я даже не сразу понял, что запечатление не мое, а его, настолько все было реальным. Я видел, как все мое сознание, весь мир сужается до одной светловолосой особы. Видел, как эта девушка становится для моего друга всем. Я прочувствовал все это до мельчайших деталей. И тогда моя глупость пошатнула мой разум.

Я стал завидовать. Черной, сжигаемой меня изнутри, завистью.

Мне казалось, что у меня все не так. Смотря на Мэтью с его новой любимой, я незримо покрывался чешуйчатой коркой. Так и родители. Я стал присматриваться к ним и увидел точно такие же чувства. Даже сильнее. Сильнее, чем у Мэта с Камерон.

Я с самого детства знал, что родители сильно сильно любят друг друга. Знал и никогда не вникал, никогда не присматривался. А после того случая я стал неосознанно следить за ними. И их чувства, те, что казались мне теперь самым прекрасным на белом свете, они не давали мне жить спокойно.

Я начал перегорать изнутри. А все из-за зависти. Из-за недоверия. Я начала замечать у Мэл какие-то недостатки, минусы. Начал замечать то, что было неведомо и незаметно до того злосчастного дня с запечатлением друга.

Мне хотелось тоже испытывать это. Мне казалось, что отец был прав и то, что я чувствую к Мэлоди – детский сад. Он не так, конечно, говорил, я сам себе все придумал, но кое в чем он был прав. Он действительно был прав, но не про детский сад, а про то, что я идиот. Самый настоящий идиот.

Меня начало раздражать все. Я взрывался на пустом месте, чувствуя себя каким-то обделенным. Я не мог понять, почему мне не досталось таких чувств. А лишь какое-то подобие с Мэлоди.

Да, именно подобие. Я начал считать ее искреннюю, самую чистую на свете любовь, жалким подобие запечатления. Она все так же была мне нужна, но это чувство зависти все портило. Я начал считать, что не люблю ее. Что проживу спокойно, если она соберет вещи и уйдет. Как же я был глуп..

Видел бы кто, как все это восприняла сама Мэлоди. Почти полтора года девушка, что медленно чахла без моей ответной любви, с надеждой смотрела в мои глаза. Мэлоди ждала меня домой каждый день, по прежнему улыбаясь мне моей любимой улыбкой, по прежнему готовя мне ужин. Она ждала меня все время, молча умирая изнутри в моей квартире. Ждала каждый день, пока я гулял, пока я кутил, пока был в доме родителей или Империи. Ждала. И не дождалась.

Мэл все надеялась, что в один из дней я резко одумаюсь. Что она увидит любимую улыбку на моем лице, и влюбленные огоньки в глазах. Она искренне верила, что однажды я снова полюблю ее. Так же, как в первое время.

Она не устраивала мне истерик. Ни разу не сказала, как ей больно, как она затухает. Потом, после ее смерти, просматривая ее фотографии в последний год жизни, я увидел в них глубочайшую депрессию. Даже на фотографиях, где была наша новорожденная дочка, не было того огонька, что были на тех фотографиях, даже, допустим, травы, как когда я любил ее.

Она много плакала. Но ни разу не пустила и слезинки при мне. О ее слезах говорили лишь опухшие глазки. Мэлоди почти не спала. Но и этого, когда она была жива, я не знал. Быть может, зная все, что творилось в ее душе, я бы одумался. Быть может, все было бы по-другому. Быть может..

Она ни разу не сказала мне слова наперекор. Всегда улыбалась, когда я смотрел на нее. Потому-что верила. Потому-что надеялась.

Мэл никогда не кричала, даже отстирывая помаду с моей одежды. Даже когда от меня несло женскими духами, не ее духами. Она молчала, грустно улыбаясь, с надеждой смотря на меня. она всегда молчала.

Она не отказывала мне ни в чем. Я мог спать с ней, когда хотел, мог уйти, когда захотел. Мог сказать ей сделать что-то, она все без возражений делала. Всегда делала.

Вспоминая ее, слезы наворачиваются на глаза. Но никогда не стекают по щекам, нет, я не умею плакать. Лучше бы и она не умела плакать. Лучше бы она вообще никогда не знала меня.

Где то я читал, что люди, умершие не своей смертью, становятся Ангелами-Хранителями у тех, кого безумно любят. Думаю, Мэлоди стала Ангелом у Эли. Я очень на это надеюсь.

Иногда мне кажется, что она наблюдает за мной. Обычно, в эти моменты я один. Обычно, в эти моменты я вспоминаю ее.

Что я сказал бы ей, будь она рядом.? Что она моя нежность. Моя сказка. Что она так прекрасна. Да, я бы именно это и сказал. А еще бы извинялся каждую секунду. За то, каким был ублюдком.

Что бы я сделал.? Я бы зажал ее в объятьях и никогда НИКОГДА бы не отпускал. Я люблю ее, черт возьми, до сих пор, так сильно люблю.

Иногда я разговариваю с ней. Тогда, когда меня достает все. Тогда, когда меня достает я сам. Когда все осточертело. Когда жизнь ненавистна. Я говорю с ней. Так, словно она рядом.

Быть может, она слышит. Быть может, она знает. Знает, что я жалею. Так сильно жалею..

Знает, что я люблю ее.