Глава 1.
Я отстреливаю пальцами сигарету и опускаю голову. Вокруг слишком много людей. Прохожу между ними быстро и осторожно, но они всё равно задевают меня плечами, сумками, пакетами.
Я думаю, что они это делают специально. Все всё делают специально.
Зонт, скрывающий меня от дождя и серых, почти чёрных туч только мешает, и мне приходится закрыть его и нести в онемевших от уличного осеннего холода пальцах.
Через несколько минут я становлюсь промокшей и похожей на дранную кошку.
Увеличиваю шаг.
Впереди виднеется крыша многоэтажки, которую я по ошибке называю домом. У меня его на самом деле нет. Он пропал, растворился, сгорел, затонул – всё, что угодно, но у меня его больше нет.
Я медленно поднимаюсь по ступеням, избегая лифта.
Ключи звоном отдаются в ушах, заставляя жмуриться, пока рука поворачивает их в замочной скважине.
Меня встречает прохлада, тишина и темнота.
Еле ворочая ногами, обутые в грязные сапоги, добираюсь до кухни и заваливаюсь на стул. Мой взгляд мечется с холодильника до бара. Выбираю между едой и выпивкой. Выигрывает второе.
Как всегда.
Горькая желтоватая жидкость согревает, и я больше не дрожу так сильно. Носком ноги стягиваю с другой сапог, затем с первой. Они падают на пол, оставляя грязные чёрные следы, но я не обращаю внимания.
Кто-то всё равно уберёт это дерьмо. Не сегодня, так завтра.
Осторожно обхватывая горлышко выпивки, на негнущихся ногах дохожу до спальни.
Мне хватает сил стянуть с себя одежду, остаюсь полностью обнажённой.
Вместе с моим любимым снотворным ложусь в кровать. Немного приподнимаю голову, чтобы насытиться им. С громким стуком ставлю на тумбу рядом с кроватью и закрываю глаза, отсчитывая психологов.
Раз психолог, два психолог…
Я засыпаю на шестом и точно знаю, что завтра будет седьмой…
На мемориальной доске вычерчены буквы. Перед глазами всё расплывчатое, но мне не нужно зрение, чтобы знать, что там написано. Я итак знаю. Потому что вижу почти каждый день, когда моя голова не загружена мыслями о выпивке и добыче денег. У меня не получается работать на одной работе. Я не нравлюсь начальникам: редко нахожусь на положенном месте, предпочитая разгуливать по центру города и навещать женщину, учащую меня играть на гитаре. Она – бомжиха, это способ её выживания, и старушка редко даёт мне уроки, потому что своим бренчанием я распугиваю её слушателей.
Меня отвлекает сильный порыв ветра, я выплёвываю лезущие волосы в рот и поднимаюсь с колен, на которых обычно сижу перед могилой.
У меня нет с собой цветка, чтобы оставить его в память о том, что я помню, что я посещаю кладбище.
Но на самом деле мне плевать.
Я возвращаюсь домой быстрее, чем обычный пешеходный шаг, потому что сегодня у меня новое собеседование на новую работу. Я не испытываю особых надежд на него. Я просто надеваю выглаженный костюм из юбки и пиджака. Под низ серую блузку, закрывающую всё, что только можно. На ноги неудобные туфли на высоком каблуке. Мне не нравится, но обычно смотрят на ноги, а потом уже на резюме.
Я выхожу из дома, глотнув для моральной поддержки коньяка и кинув в рот две пастилки жвачки.
К тому моменту, как я подхожу к нужному зданию, от меня ничем не разит, и вымученная улыбка, которая теперь должна сопровождать меня всё время, пока я буду здесь, появляется на моём лице…
Начатая утром бутылка коньяка почти пуста. Мои ноги горят от воспоминаний глаз, пялихщихся на них. Я тру их ноготками, пока они не начинают краснеть и пылать. Выкидываю пустой бутыль и отправляюсь в душ, чтобы смыть всю грязь сегодняшнего дня.
В кровати душно, но я не откидываю одеяло. Так я чувствую себя защищённой.
И вчерашняя мысль верна – семь психологов…
Сегодняшнее утро станет вторым из списка самых ужасных дней Ренесми Каллен. На часах пять, и я матерю шефа, потому что в такую рань вставать привыкнуть не успела. Мои глаза слипаются, пока я натягиваю одежду, мысленно ставя себе галочку, что нужно купить брюки. Хватит с меня этих чёртовых юбок. Я пью только воду, грустно смотря на кофе. Мне не хочется его пить, но в животе противно урчит. Если я сделаю хоть глоток, то меня вывернет прямо тут, на кухне, а тут и так ещё никто не приложил руки. Так что я ухожу с пустым желудком и, не смотря на плохое предчувствие, покупаю себе булочку по дороге.
Мой телефон вибрирует в кармане, но я не обращаю на это внимание.
Так каждый день.
Так что какая мне разница до того, кто звонит?
Меня – нет.
Утром. Днём. Вечером. Ночью.
Меня – нет!
Девушка у стойки приветлива, у неё белоснежные зубы, виднеющиеся за улыбкой.
Я молча киваю и показываю ей свой пропуск, чтобы она допустила меня в здание. Мне уже не нравится это, но я не поджимаю губы и захожу в лифт.
Моя новая работа. Надеюсь, что она будет длительной, иначе мне придётся вернуться к прежней жизни. Я этого не хочу и поэтому широко улыбаюсь и здороваюсь со всеми, кого только встречаю.
Мне, мать их, всё равно, о чём они сейчас думают, смотря на меня.
Потому что я точно знаю, что нормальная.
У моего начальника фамилия, как у учёного, и я мысленно даю ему соответствующую кличку. Но только за глаза. Здесь я леди. Здесь мне нужно держать свои манеры под тысячью замками.
Я с нетерпением дожидаюсь, пока часы оттикают нужное мне время и собираю свои вещи в сумку. Моя новая работа нудная и требует трезвую голову, поэтому я думаю, что выпивка будет теперь редка в моей жизни.
По выходным и праздником.
Я не расстраиваюсь насчёт этого, потому что на выходе из компании мне улыбается всё та же девушка, и я точно знаю, что она ничего не сболтнёт обо мне плохого.
Или же я слишком наивна.
По пути домой у меня находиться время заскочить в магазин, и я покупаю себе маффины. К сожалению, они все с изюмом и, продолжая свой путь, я достаю один и выковыриваю из него тёмно-синие штучки. Отдаю их лежащей на тротуаре собаке и тут же быстро ухожу, чтобы она не шла за мной. Мне не нужны жильцы в квартире. Я себя едва переношу.
***
Следующим утром вставать труднее. Я опаздываю на пять грёбанных минут, и Ньютон целый день подозрительно на меня косится. К концу рабочего дня я вздыхаю облегчённо, выговора не последовало.
Я вновь захожу в магазин за маффинами и на этот раз сама вгрызаюсь в изюм. На подходе к дому, во рту неприятный привкус. Глушу его выпивкой и ложусь спать.
Завтра у меня выходной. Официальный, подписанный и разрешённый.
***
Какой-то дятел долбиться в мою квартиру уже минут двадцать.
- Да пошёл ты! – кричу из кровати. Голос срывается от хрипа, «дятел» вряд ли расслышал.
С остервенением натягиваю спортивный костюм, игнорируя нижнее бельё, и плетусь к двери, чтобы размять свои руки.
- Какого чёрта?!
Передо мной парень, осматривающий меня с растерянным взглядом.
Я смутно помню его, он точно присутствовал в моей прошлой жизни, но утренний дурман мешает мне точно определить, кто разбудил меня.
- Ренесми? – он улыбается. Пытается.
Я собираюсь захлопнуть перед его лицом дверь, мне не нравится, что кто-то помнит и знает меня. Его глаза сужаются, нога резко подаётся вперёд и противиться моим действиям.
- Нам нужно поговорить, Ренесми.
Моя голова мотается из стороны в сторону.
Я не хочу говорить.
Но прежде, чем я что-то могу сказать, он протягивает письмо, которое я тут же выхватываю из его длинных смуглых пальцев и раскрываю, с жадностью вглядываюсь в родной почерк. Мне хватает некоторого времени, чтобы понять. То, что передо мной не шутка.
Мои глаза похожи на блюдца, и я поджимаю губы.
- Я не приму тебя, - шепчу и, сделав неудачную попытку закрыть дверь, убегаю на кухню, чтобы открыть очередную бутылку и сделать несколько спасительных глотков.
Я слышу за собой тяжёлые шаги, и это поднимает во мне ярость.
- Не помню, чтобы впускала тебя! – сквозь зубы.
- Ренесми, нам нужно поговорить.
Я с грохотом ставлю бутыль и поворачиваюсь к нему.
Окей, Мистер Неожиданность.
