Глава 19. Счастливая жизнь.
В последнее время мне казалось, что всё вокруг меня кружится ярким счастливым водоворотом. Солнце в моём личном мирке никогда не садилось за горизонт, согревая меня и моих близких своим теплом, радуя своим светом. Знаете, иногда кажется, что счастья в твоей жизни так много, что ты просто не в состоянии осознать его по-настоящему. Иногда я боялась, что в один миг всё может закончиться, что я проснусь в своей белой палате от всё того же монотонного раздражающего писка приборов. Я боялась, что открою глаза и больше никогда не увижу свою семью, не моих маму и папу, которых больше нет в живых, а свою новую семью, ту, что приняла меня, взяла под свою защиту и дала новую счастливую жизнь. Я боялась даже подумать, что будет, если в моей жизни не будет Карлайла, Эсми, Эммета, Элис, Розали и Джаса... и Эдварда... особенно Эдварда.
Но не время было думать обо всех этих кошмарах, нужно было жить дальше, забираться выше, думать о будущем...
В Форксе был уже конец марта. За это время многое успело произойти, но это были исключительно положительные и яркие события. Я почувствовала себя настоящей частью семьи, Беллой Каллен. Карлайл стал мне отцом, а Эсми мамой, Элис надоедливой старшей сестрой и самой лучшей подругой, а Эммет старшим братом, который иногда вёл себя как пятилетний ребёнок. Ещё были Роуз и Джаспер. Они были частью семьи, как и все мы. Иногда я удивлялась, почему Хейлы так часто проводят время у нас. Они почти всегда ночевали в нашем доме. Джас тайком перебирался в комнату Элис, а Розали обосновалась в одной из гостевых спален, обустроив её на свои деньги. Как-то раз, когда мы с Эдвардом сидели в заснеженной беседке одним январским днём, я спросила его, почему они так часто гостят у нас.
- Они здесь одни, Белла, - объяснил Эдвард, немного хмурясь. - Родители Джаспера сейчас в Рио-де-Жанейро. Джас вернулся сюда, потому что очень сильно скучал по Элис, а Роуз увязалась за ним... - Здесь история резко обрывалась. Я пыталась расспросить Эдварда и про Розали, но он только отнекивался, объясняя, что не ему это мне рассказывать.
Но позже я всё равно узнала, что случилось с Розали. На одной из многочисленных пижамных вечеринок, которые я, к слову сказать, просто ненавидела, потому что Эдварда на такие вечеринки не пускали, Розали поведала нам свою историю.
- У нас в Бразилии всё не так, как здесь, - ответила она, грустно улыбаясь и наклоняя голову так, чтобы её тёмные кудри завесили её покрасневшие от воспоминаний глаза. - Я выросла там, где не живут по каким-либо правилам или закону. В Рио правит мафия, вы знаете, сколько девушек занимаются там проституцией?! - Она на минуту прикрыла глаза, зажимая пальцами виски, и сделала глубокий вдох. - Моя семья была достаточно добропорядочной. Родители работали и получали свои деньги законным путём. Они много чего добились в жизни, и я никогда ни на что не жаловалась. Я имела, можно сказать, всё. У меня было много лучших подруг, парни стремились привлечь моё внимание, к тому же, я была достаточно умна, - усмехнулась Роуз, но затем её прекрасные черты лица страшно исказилось. - В тот вечер меня пригласили на вечеринку. У моего парня был день рождения, и я была в числе почётных гостей. Тогда он сильно напился. Я помню, что зашла в туалет на первом этаже и застала его с одной из моих подруг. Этот подонок был так пьян, что даже не узнал меня и попросил освободить уборную. Я сильно обиделась на него и решила уйти домой. Я сильно плакала, и садиться в такси в таком состоянии мне не хотелось, поэтому было решено идти пешком. До моего дома была всего пара кварталов, но на улице было темно, и я сама не заметила, как заблудилась. На смену знакомым улицам пришли тёмные грязные закоулки, в которых ужасно воняло. Я зашагала быстрее, не позволяя себе паниковать, но время шло, а я так и не смогла найти дорогу домой или выйти на какую-нибудь оживлённую улицу. Я практически бежала и уже отчаялась, когда послышался знакомый шум магистрали, я кинулась на звук. Между обветшалыми домами был просвет, откуда и слышался шум. Я практически смеялась от облегчения... но добраться до того просвета мне так и не посчастливилось. Из за какого-то тёмного угла вышли три парня. По их нетвёрдой походке я поняла, что они пьяны. Я попыталась обойти их, но они в точности повторяли мои движения. Один из них подошёл ко мне и сильно толкнул назад. Я приземлилась на пятую точку и застонала от боли в пояснице. Похоже, им это понравилось, потому что в ту ночь я ещё много раз кричала от боли. - Розали опять остановилась, подняв на нас с Элис свой горящий взгляд. Мы с Эл сидели в обнимку и рыдали в три ручья. - Они изнасиловали меня... все трое. Решили, что я продажная шлюха и даже швырнули мне свои грязные деньги после того, как всё закончилось! Меня нашли на следующий день без сознания. Я лежала в всё том же грязном закоулке с разорванной одеждой и многочисленными побоями. Я благодарна врачам, которые смогли в последний момент спасти меня, они практически вытащили меня с того света. После этого я месяц пролежала в больнице, приходя в себя. Родители нашли тех уродов, которые на меня напали. Но я до сих пор считаю, что не смогла полностью оправиться. Боже, как-то раз Джаспер по ошибке зашёл в занятую мной ванную, и я чуть не упала в обморок от страха! После того, как меня выписали, я не могла даже выйти на улицу. Я просто боялась, что снова могу заблудиться и оказаться в том аду. Когда приехал Джас, я немного успокоилась. Я была рада, когда узнала, что его родители хотят надолго остаться с нами, но он сам не горел таким желанием и хотел как можно быстрее вернуться. - Я повернула голову к Элис. Та чуть заметно улыбалась, хотя и не прекращала плакать. - Тогда я поняла, что это мой шанс всё забыть и жить нормальной жизнью. Я уехала с Джаспером и вот я здесь! - Она развела руками и широко улыбнулась.
- Боже мой, Боже мой, Боже мой, - шептала Эл, всё крепче сжимая меня в объятиях.
В ту ночь мы с ней ещё долго ревели и пытались безуспешно успокоиться, а Розали утешала нас и уверяла, что теперь с ней всё в порядке.
Ещё я начала подозревать, что между Эмметом и Розали что-то есть. Это началось с того рождественского утра за завтраком. Розали сидела рядом со мной, и я заметила красивый кулон из белого золота в форме розы у неё на шее. На мой вопрос, откуда это у неё, она что-то невнятно пробормотала и мельком бросила взгляд в сторону Эма.
А ещё теперь пять дней в неделю ко мне ходили учителя. У меня были хорошие оценки, и я быстро навёрстывала упущенное, чем была очень довольна. К тому же, и у младших Калленов начались школьные дни, и учёба помогала мне занять время, пока их не было. Так же два раза в неделю Эдвард возил меня на терапию. Я всё ещё чувствовала свои ноги. Врачи делали всё возможное, чтобы помочь мне, и я сама стала хотеть встать на ноги. Эдвард радовался абсолютно всем моим успехам, даже самым незначительным. Он всё время лучезарно мне улыбался, никогда не отходил от меня ни на шаг, всегда готов был поддержать, и я влюблялась в него всё больше и больше.
Наши отношения развивались. Нам было всё комфортнее и комфортнее друг с другом. В один прекрасный день Эдвард заявил, что больше не хочет спать в моей комнате «на птичьих правах» и, не терпя возражений, перенёс мои вещи себе в комнату. Но Элис, заметив, во что после этого превратилась его спальня, взбунтовалась. Благодаря этому в комнате Эдварда сделали ремонт. Теперь там был более просторный гардероб, а одну стену полностью занимали полки, забитые моими книгами и его дисками с музыкой и фильмами. Кровать тоже пришлось заменить, но новая была таких же внушительных размеров, как и предыдущая. Так что теперь мы с Эдвардом жили в одной комнате. Наши близкие были рады за нас. Нам с моим парнем даже ничего никому не пришлось рассказывать: Элис всё сделала за нас. В то же утро, как она узнала об этом, все стояли на пороге моей комнаты и понимающе улыбались. Честно говоря, для меня это было ужасно смущающее. Эдвард же, наоборот, казалось, был горд тем, что теперь все знают, что мы с ним вместе. Он будто был вне себя от радости, потому что ему досталось такое чудо, как я. Я же считала, что это я должна себя так вести.
У нас с ним всё было просто замечательно. Я даже и мечтать никогда не смела о таком чуде, как Эдвард. Он всё так же был для меня чем-то нереальным, чем-то, чего я недостойна. Он иногда даже злился на меня за это, закатывая лекции о том, какая низкая у меня самооценка. В этом был и ещё один его плюс: он был скромен.
Не могу сказать, что у нас не было никаких проблем. Они были, но не такие уж и значительные. С одной из таких проблем мы с Эдвардом столкнулись через несколько дней после того, как я стала жить у него в комнате. В тот день Элис упросила всех посмотреть «Американский пирог». Я терпеть не могла этот фильм, но как и все просто не смогла устоять перед фирменными «щенячьими глазками» моей сестрёнки. Но всё же я не выдержала и на середине фильма попросила Эдварда отнести меня в спальню. Я думала, что потом он снова отправится в гостиную досматривать фильм, но он остался со мной, объясняя это тем, что тоже не переваривает этот фильм. Несколько минут мы просто лежали в обнимку, уставившись в потолок, но потом кому-то из нас пришла в голову идея начать целоваться. Всё начиналось весьма безобидно, мы просто соприкасались губами, и Эдвард гладил моё лицо раскрытыми ладонями. Однако потом всё начало выходить из под привычного контроля. Невинный поцелуй постепенно перерос в ненасытный и дикий. Мы как будто отключились, а когда очнулись, на мне уже не было моего платья, а на Эдварде его домашней футболки. С того момента было принято решение сдерживаться и больше такого не допускать. Не то, чтобы я боялась переходить с Эдвардом черту, просто я чувствовала, что для такого серьёзного шага ещё не время. Эдвард всё понял и поддержал меня. Я заметила, что теперь он начал держаться меня немного отстранённо. Наши объятия теперь были немного напряжёнными, а не расслабленными, как обычно, а поцелуи больше никогда не заходили дальше обычных соприкосновений губ. И должна сказать, меня это чертовски не устраивало! Но я не могла сказать это Эдварду. Он так старался удержать меня от глупостей, как он это называл, что мне становилось стыдно за то, что я пытаюсь помешать ему. Но всё же я заметила, что, сама того не замечая, время от времени пытаюсь перейти черту дозволенного. Однако Эдвард был непреклонен, никогда не теряя голову. Он берёг меня как зеницу ока, и большую часть времени мне это льстило… и я старалась не заострять внимания на оставшихся моментах неудовлетворения и не дуться на него за это. Но эту напряжённость начала замечать не только я. Иногда Элис бросала на нас нахмуренные взгляды, чем раздражала меня ещё больше. Боже, ну почему ей всегда всё нужно?!
Однажды, когда Эдвард и все остальные были в школе, я нашла на нашей кровати большую коробку с голубым бантом. Сверху лежал конверт, на котором красными буквами было написано «БЕЛЛА». Я развернула конверт и прочла записку, написанную изящным подчерком Элис. Только у неё получалось писать буквы с таким огромным количеством всяких завитушек. В записке было всего несколько слов, она гласила: «Я беру всё в свои руки.» Я нахмурилась, ничего не понимая, и открыла коробку. Там оказался милая пижама для сна голубого цвета с оборками из белого кружева. Потом, порывшись в шкафу с одеждой, я не нашла своей старой пижамы. И что она задумала на этот раз? Позже, когда все уже вернулись из школы, пустая коробка уже была задвинута глубоко под кровать в моей старой комнате, а пижамный комплект лежал на полке в шкафу. Элис только с важным видом мне улыбнулась и поспешила утащить Джаса на верх в свою спальню. До того вечера я и не знала, что Эдварду так сильно нравится голубой…
В общем, мы продолжали жить дальше одной большой и дружной семьёй. На горизонте уже маячили весенние каникулы. Элис последнее время ходила мрачная, потому что не слишком-то и заботилась о своей успеваемости, пока не наступило время итоговых оценок. Я рассмеялась как-то раз, когда она с нескрываемой гордостью сказала, что её самое высокое достижение – это «удовлетворительно» на экзамене по истории. В тот день она меня чуть не придушила, потому что я не могла остановить приступы смеха. Кто бы мог подумать, что всезнающая Элис такой чайник в учёбе! Зато я по-настоящему гордилась Эдвардом, у которого были одни пятёрки. Элис и Эммет за глаза называли его заучкой, но я знала, что они просто завидуют. Я видела, как каждый день Эдвард прилежно учит уроки и никогда не жалуется на количество заданий. Даже я начала завидовать ему, потому что сама не училась так, как он. Однажды я спросила его, почему он стремится получать только «отлично». Он грустно улыбнулся и ответил, что он слишком много времени на всё забивал и больше такого не допустит. Тогда я ничего не поняла, но спустя пару недель всё для меня изменилось.
В Форксе наступила весна. Снег растаял, и сквозь землю уже начала пробиваться трава. Мы с Эдвардом сидели во всё той же беседке и разговаривали. Как-то постепенно наш разговор зашёл о том, что мы делали в прошлом. Обо мне Эдвард давно всё знал, а вот я поняла, что совершенно ничего не знаю о том, чем мой парень занимался до того, как Каллены переехали в Форкс. Поэтому я решила устроить ему допрос с пристрастием. Он долго отнекивался, хмуря брови, и даже умолял меня не спрашивать об этом, что ещё больше подогревало мой интерес. Через некоторое время он всё таки сдался, и тогда я услышала его историю.
- Когда мы уехали в Чикаго, многое поменялось, - начал он свой рассказ. – Всё стало не так, как раньше. Отца подолгу не было дома, Элис полностью была занята соседским мальчиком, а Эммет проводил всё свое свободное время в тренажёрных залах, потому что тогда фанател от Терминатора. – На этом месте мы с ним тихо рассмеялись. Эдвард взял мою руку в свою и нежно её сжал, я посмотрела ему в глаза. Было видно, что он от чего-то волновался. – Я остался один. Со мной была только мама, она обычно что-то рисовала в своей мастерской, а я сидел рядом. Там, в её комнате, стоял большой чёрный рояль, и в перерывах между работой, мама научила меня играть. Позже, когда я научился, то наигрывал лёгкие мелодии, пока она рисовала. Затем Эсми решила стать дизайнером, и это блестяще у неё получилось, так что она стала ездить на показы по свету, и, в конечном итоге, я остался один. Я считал, что просто никому не нужен. По правде, мне просто надо было понять, что у всех есть свои дела, и они не обязаны всё своё свободное время проводить со мной. Мне бы тоже надо было бы найти себе занятие по душе. Я мог бы, к примеру, заняться бейсболом, я неплохо бегаю… но тогда я думал совершенно иначе… С пятнадцати лет я стал ездить с матерью, помогая ей с показами. Тогда я познакомился с моделями её агентства и понял, что весьма неплох собой. Не смотря на мой юный возраст, они все проявляли ко мне интерес, но тогда я всё ещё был слишком юн… Всё случилось позже, когда мне исполнилось шестнадцать. На вечеринке в честь моего дня рождения, которая проходила в снятом особняке в Милане, я зашёл в одну из комнат, чтобы немного отдохнуть от шума, но там… - он запнулся и виновато и пристыженно посмотрел на меня. – Ты уверена, что хочешь это знать. Поверь, в моём прошлом нет ничего хорошего.
- Я уверенна, пожалуйста, Эдвард, продолжай. – попросила я, целуя его в щёку. Он немного расслабился и глубоко вздохнул.
- Там на кровати кто-то лежал. Я подошёл поближе, чтобы рассмотреть, кто это был… Лучше бы я этого не делал! На кровати оказалась одна из моделей моей матери… завернутая в одну простыню. Она сказала, что хочет подарить мне свой подарок прямо сейчас… Боже, Белла, я не могу тебе рассказывать это, я такой идиот! – Он вцепился обеими руками в свои волосы и зажмурил глаза. Я молча ждала, когда он продолжит, не способная в тот момент думать. – Тогда всё и случилось. Я был так слаб духом, что и не подумал ей отказать… После этого и началась моя история придурка. Я всё чаще пропадал в клубах, на вечеринках, большую часть времени не появлялся дома… Я начал курить, много пил… слова Богу, что никто тогда не надоумил меня попробовать наркотики! Это стало смыслом моей жизни. Я думал, что всё, что я делаю – это правильно… теперь я знаю, что ошибался! Однажды ночью, когда мы с мамой были в Венеции, я позволил себе подумать и пришёл к выводу, что надо выбираться из той задницы, в которой я на тот момент находился. Я улетел домой ближайшим рейсом. В тот день Карлайл и Эммет забрали тебя из больницы, и мы с тобой встретились. Тогда и началось моё «исцеление», ты вернула меня к жизни, Белла! Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен! Теперь всё, наконец, кончено. Я другой… и люблю только тебя, слышишь? Я люблю тебя и не хочу, чтобы ты забивала голову тем, что за жизнь я вёл в прошлом. Это прошло, и я бы предпочёл забыть всё, как страшный сон.
Он попросил у меня прощения, я не понимал, за что, но всё же сказала, что прощаю его за всё… Он не стал в моих глазах хуже, скорее даже наоборот. Теперь я видела перед собой сильного человека, который смог пересилить себя и одуматься, изменить свою жизнь к лучшему. Я влюбилась в него заново. Я предполагала, что в прошлом у него было много девушек, и в принципе была готова к чему-нибудь подобному, поэтому не восприняла его историю резко. Я сказала, что понимаю всё и никогда не буду его винить за то, кем он был. Главное, кто он сейчас, а сейчас он просто прекрасный, любящий и чистый человек, от которого я без ума. Он закатил глаза на это моё определение, а я рассмеялась, добавив, что плюс ко всему, он ещё и скромный.
Эдвард часто дарил мне подарки. В основном, это были украшения или разные вкусности. Я всегда жаловалась на то, что скоро растолстею, как слон от всех этих конфет и шоколада и разонравлюсь ему. Он же смеялся, подхватывал меня на руки и уверял, что такого никогда не случится, потому что скоро я смогу ходить, начну заниматься спортом, и тогда прощай, лишние килограммы! Эммет же как-то раз на это сказ, что Эдвард не договаривает, потому что знает ещё как минимум один способ сбросить лишнее. При этом он выразительно подвигал бровями, расплываясь в широкой ухмылке. Эдвард чуть не убил его за эту шутку, а я весь день не могла приобрести нормальный цвет лица. Но самый милый подарок Эдвард подарил мне на Новый год. Я была готова ко всему, но не к этому. Тогда, вечером, он подошёл ко мне с огромной коробкой в руках, которая подозрительно тряслась и то и дело хотела вывалиться у него из рук. Когда Эдвард проходил с ней мимо Элис, та наклонилась к Джасперу и прошептала: «Какой же он всё таки садист!». Когда коробка открылась, и прямо на меня уставились два серо-голубых глаза. Эдвард подарил мне котёнка! Ту самую сибирскую кошку. Это была девочка. Её шерсть была серой в тёмную полоску и очень пушистой. Котёнок был так миниатюрен, что напоминал игрушку. Я назвала её Кейт.
Теперь мы жили втроём в нашей комнате. К моему сожалению, Кейт слегка недолюбливала Эдварда. Я подозревала, что всему виной его манера называть её волосатым монстром. Она каждый день пыталась ему насолить. Она то предпринимала попытки отгрызть ему палец на ноге, то выпрыгивала неизвестно откуда прямо ему на спину, оставляя там царапины. Должна сказать, что в какой-то степени я была даже благодарна ей за это, ведь именно мне перепадала честь мазать Эдварда зелёнкой! С остальными же Кейт вела себя как сущий ангел. Она всегда давала себя подержать и погладить и даже не жаловалась на то, что я расчёсывала её каждый день. А у Элис появилась новая страсть. Теперь она повсюду искала одежду для кошек. Слава Богу, то, что она покупала, было Кейт велико. Я даже думать боялась, что будет с моей кошкой, когда она вырастет, ведь Элис никто не может остановить, ну, кроме Джаспера, конечно, с которым мы, кстати говоря, очень сдружились.
Джас оказался заядлым меломаном и любителем классики, так что мы часы напролёт беседовали с ним, не замечая времени. К тому же, он был необычайно милым человеком, и, не будь у меня моего Эдварда, я бы, наверно, влюбилась бы в Джаса. Эдвард даже иногда в шутку заявлял, что ревнует меня к нему, тогда приходила Элис и давала ему по ушам, а мы с Джаспером смеялись, как угорелые.
У Эсми продвигалась дизайнерская карьера. За зиму она успела слетать на два показа, которые стали весьма успешными. Иногда она звала меня к себе в мастерскую, и я помогала ей разрабатывать всякие детали костюмов. Миссис Каллен сулила мне большое будущее в карьере модельера.
Ещё одним важным днём для меня стал День Святого Валентина. Как только я проснулась, то увидела на той стороне, где спал Эдвард, огромный букет белых орхидей. Не знаю, где он их достал, но я была в восторге! Я повернула голову и наткнулась взглядом на Эдварда, который скромно сидел в кресле около окна. Когда он заметил, что я проснулась, подошёл к кровати и поцеловал меня в щёку.
- Я надеюсь, ты будешь моей Валентиной сегодня? – спросил он, нежно мне улыбаясь. Я просто не могла ему отказать.
Эдвард подождал, пока я одевалась, а потом подхватил меня на руки и куда-то понёс. На втором этаже он открыл дверь в комнату, в которую я ещё ни разу не заходила. Эта комната оказалась очень просторной. Её стены полностью закрывали огромные зеркала, на одной так же имелись поручни. В углу стояла стерео система, а у другой стены, на небольшом возвышении, красивый чёрный рояль. Совру, если не скажу, что эта комната не заставила меня почувствовать грусть. Когда-то я танцевала, и теперь зал для танцев - не самое лучшее для меня место. Но с Эдвардом я легко про это забыла. Он уверенно пронёс меня через комнату и усадил на скамейку около рояля, лучезарно мне улыбаясь.
- Я надеюсь, что тебе понравится, - сказал он, садясь рядом со мной и кладя руки на безупречные клавиши.
И он начал играть. Мелодия началась очень необычно. Она была полна жизни и энергии, заставляя затаить дыхание и только слушать, слушать, будто ты загипнотизирован. Ноты так красиво переплетались, создавая невероятное творение. Я почувствовала, что по моим щекам текут капельки слёз, но даже не могла стереть их, потому что была полностью сосредоточена на мелодии, которая жила сейчас благодаря Эдварду. Он улыбался, как будто сейчас был счастлив как никогда прежде, будто музыка дала ему крылья, и теперь он свободен.
- Эдвард, - послышался неверящий шёпот, а потом быстрый топот ног по лестнице.
Буквально через минуту все Каллены стояли вокруг рояля и слушали.
- Боже, я не верю…
- Он снова играет!
- Это невероятно, - иногда слышались приглушённые голоса, а мелодия всё лилась стремительным потоком, приходя к своему завершению.
Отзвучали последние ноты, и Эдвард убрал руки с клавиш, удивлённо замечая, что слушателей у него заметно прибавилось. Эсми вышла из толпы. По её щекам, так же, как и у меня, катились слёзы. Она подошла к Эдварду и крепко его обняла, громко всхлипнув.
- Мам, это всего лишь мелодия, - неловко пробормотал он, отвечая на её объятия.
- Нет, Эдвард, - улыбнулась сквозь слёзы она, отстраняясь. – Это то, чего все мы так долго ждали: ты полностью вернулся.
После этого маленького представления мы вернулись в нашу комнату. Я все ещё была под впечатлением, когда Эдвард осторожно посадил меня на кровать. Кейт прыгнула ко мне на колени, и я бездумно принялась её гладить. Мы немного просидели в тишине, пока у Эдварда не кончилось терпение. Он быстро пересадил кошку на кровать, от чего она недовольно на него заурчала, а меня перенёс к себе на колени, пристально вглядываясь в мои глаза.
- Тебе не понравилось, да? – с грустью спросил он, его глаза вмиг потухли.
- Глупый, - прошептала я, беря его лицо в ладони. – То, что ты сделал – это невероятно. Спасибо. – И я поцеловала его, послав к чёрту сдержанность и контроль. Мы целовались, как дикие, пока в дверь не постучали, и нам не пришлось оторваться друг от друга, задыхаясь от нехватки кислорода. Это оказалась Шейла, которая пришла позвать нас на завтрак.
На Восьмое марта Эдвард подарил мне кольцо с изумрудом, которое послужило милым дополнением к моему кулону, который я носила с Рождества, ни разу не снимая. В тот день мы целый день провалялись в постели, смотря всякие комедии и уплетая попкорн. Эдвард всё время обнимал меня за талию. В конце «Эйса Винтуры» я благополучно заснула, кажется, повалив ведёрко с поп корном.
Я проснулась из-за того, что почувствовала, что Эдвард водит чем-то пушистым мне прямо по пятке, тем самым вызывая щекотку. Я её не выносила, это было просто ужасно!
- Эдвард, прекрати! – вскрикнула я и дёрнула ногой, а потом в шоке распахнула глаза и резко села.
От быстрого подъёма немного закружилась голова, но я всё же смогла сфокусироваться на ошарашенном лице Эдварда, который смотрел на меня. Я была в шоке.
- Что сейчас произошло? – прошептала я срывающимся голосом.
- Ты… ты… - начал запинаться Эдвард, а потом отбросил попытки что-то сказать и расплылся в широкой улыбке от уха до уха. – Ты пошевелила ногой! Ты сделала это!
Я с облегчением выдохнула. Это доказывало, что я всё же смогу когда-нибудь встать на ноги! Теперь я была уверена, что когда-нибудь это обязательно произойдёт, нужно просто стараться и верить в это! Я верю!