ГЛАВА 17
УЙТИ НЕЛЬЗЯ ОСТАТЬСЯ.

Пока я ждал Беллу, меня одолели размышления.

Я целый день искал смысл в том, что делаю: в важности соблюдения традиций, в желании моей семьи побыть со мной, в человеческой потребности в отдыхе, в помощи в оформлении свадебной церемонии, в необходимости сосредоточения на грядущих событиях. Искал, но не находил. В теории все выглядело правильным и закономерным, но на практике вышло совсем по другому - весь день меня мучило навязчивое, почти непреодолимое, стремление оказаться здесь, я не находил себе места, не мог ни на чем сосредоточиться, не был адекватным в общении с родственниками. Все казалось мне таким неправильным в этот день - по сути, для меня так и было, ведь я был не там, где должен, где чувствовал потребность находиться. Я не мог найти смысл - потому что его и не было. Все мое прошлое перестало иметь значение с того момента, когда я встретил Беллу. Любые привязанности, даже семейные, отошли на второй план, для меня не существовало ничего, кроме этой девушки. Она заменила мне весь остальной мир. Лишь здесь, рядом с ней, мое существование не казалось мне пустым и ничтожным.

Сейчас все встало на свои места, по телу разлилось спокойствие и умиротворение, мысли постепенно приходили в порядок. Теперь, здесь, все казалось мне правильным, закономерным и осмысленным, несмотря на то, что я нарушил традиции, которых сам же и хотел придерживаться. Но для чего нужны правила, если они делают несчастными, если ранят так больно, что перечеркивают важность и значимость следующего дня, лишают логики любые события настоящего?

Весь смысл свадьбы состоял в том, чтобы эта девушка была со мной. Однако прожить без нее даже секунду казалось мне расточительным. И любые правила и традиции теряли свое значение. Пусть у нас будет новая традиция, своя, моя и Беллы. Кажется, она очень даже не против.

Теперь, когда я мог рассуждать здраво и мысли мои не метались из стороны в сторону, я обдумал, как с пользой провести время, оставшееся нам до моей охоты.

Я решил подойти ко времени ответственно. У нас больше не будет возможности обсудить принятые решения, я должен убедиться, что Белла не передумала и ни о чем не жалеет. Начиная с завтрашнего дня поменять что-либо станет гораздо сложнее.

Было три темы, которые по-прежнему меня сильно волновали.

Во-первых, свадьба - я должен еще раз убедиться, что согласие на оную продиктовано ее желанием, а не моим давлением.

Во-вторых, обращение - я хотел попытаться уж если не отменить его, то хотя бы отложить. Я вздохнул, понимая, что это будет бесполезное занятие, бессмысленная трата времени на то, что не принесет результата. Но это был мой долг. Я чувствовал, что никогда не прощу себе, если не использую все шансы переубедить ее, не выскажу последние, даже незначительные, аргументы.

Сегодня и вчера Белла общалась с мамой - не могла ли заново напомнившая о себе привязанность посеять новые сомнения? И еще, близость обращения могла пугать ее. Я помнил, как это было перед самым выпускным, когда Белла неожиданно осознала, что обращение не за горами. Как билось в испуге ее сердце. Как она не хотела признавать, что не готова, но ее лицо и эмоции говорили об обратном, она не могла меня обмануть. Нет, отказаться от обращения это ее не заставит, но вот отложить вполне - я должен был использовать эту ее слабинку. Я должен был сделать эту последнюю попытку, хотя я и видел, что моя настойчивость только вызывает в ней раздражение.

И в-третьих, уговор. Ничто не пугало меня так сильно, как это. Несмотря на все мои усилия, я по-прежнему не знал, смогу ли я быть безопасным. Все, что у меня было - моя сила воли и мое желание сделать ее счастливой. Достаточно ли этого, чтобы я смог удержать себя, не навредить?

Мои размышления прервались: на лестнице послышались торопливые шаги. Белла спешила ко мне. Она нуждалась во мне. Разве мог я разочаровать ее?

Дверь открылась.

Лишь она вошла, и я увидел ее сияющее радостью лицо, все мои благие намерения каким-то чудом вылетели из головы. К черту разговоры.

Я быстро отодвинулся на край кровати и приглашающе приподнял край одеяла: я хотел, чтобы она как можно быстрее оказалась рядом со мной. Я нуждался в ее тепле и ее объятиях не меньше, чем она в моих.

Белла сразу заулыбалась, увидев меня в такой позе, но перед тем, как залезть под одеяло, поморщилась и немного помедлила: было похоже, что она не очень рада оказаться там. Возможно, ей не нравилось, что между нами снова будет барьер в виде толстой ткани. А может, ее не очень тронула моя забота - она не любила чувствовать себя слабой. Кто знает. В любом случае, это было необходимо, потому что августовские ночи были уже прохладными. В тепле она заснет быстрее: именно за этим я и пришел.

Как только она оказалась внутри, я укутал ее, как в кокон, но она быстро высвободила руки и повернулась ко мне.

Ее глаза горели насыщенной радостью, словно бы я исполнил ее самое заветное желание. Ни секунды не медля и не колеблясь, она обвила мою шею руками, ее губы раскрылись и призывно потянулась ко мне. Я и не думал сопротивляться, я хотел того же, что она. Слишком долго мы были далеко друг от друга, а перспектива не увидеться вовсе сделала этот поцелуй еще более желанным и значимым.

Когда я ощутил ее вкус на своих губах, я едва не застонал от нахлынувших чувств: поцелуй принес мне такое облегчение, какое чувствует выздоравливающий после мучительной болезни. Тут сплелось все, что накопилось во мне, и даже не за один день: боль от вынужденного расставания, радость встречи, наслаждение от искорок счастья в ее глазах, когда она увидела меня стоящим под ее окном, волнение, что захлестывало меня весь день, осознание значимости завтрашнего события, долгожданное тепло близости ее тела, ее очарование и желание...

Мы целовались немыслимо долго. Это было нежно и осторожно, показывая наше трепетное и уважительное отношение вдруг к другу: я не переходил границы, Белла ничем меня не провоцировала. Мы оба осознавали важность завтрашнего дня - завтра все изменится, завтра мы обретем друг друга в ином, настоящем смысле, скрепим наш союз священными узами любви, получим разрешение свыше на то, чтобы быть вместе. Для меня, родившегося в другой эпохе, и являющегося даже не человеком, этот факт имел особенную ценность. Не говоря о том, что это означало конец моего одиночества.

Завтра эта необыкновенная девушка станет моей законной женой. Мысль об этом была такой сильной, что заслоняла собой все остальное. То, что будет потом, я обреченно выкинул из головы. Это будет ПОСЛЕ завтра, вот тогда и подумаю.

- Как прошел день? - решил, наконец, поинтересоваться я, - Элис не сильно тебе докучала?
- Нет, - Белла едва не рассмеялась, - Мне кажется, она побоялась твоего гнева - ты так смотрел на нее, когда мы уезжали...
- Правда? - удивился я. Видимо, в будущем она увидела что-то, что ей совсем не понравилось, - Так что, не было девичника?
- Нет. Мы просто съездили в магазин, помогли маме выбрать что-то для ее платья и для костюма Фила. Элис даже позволила мне остаться и подождать их в машине, пока они ходили.
- Это хорошо, - одобрил я, ликуя, что Белла почти все время провела в гардиане, - Хорошо посидели с мамой?

Я вдруг погрустнел, осознав, что сегодня последний раз, когда Белла полноценно увиделась с матерью. Осознает ли это и она? Я порадовался, что мне хватило силы воли настоять на их плотном общении эти два дня, это стоило любых моих мучений.

- Да, конечно, Фил очень веселый, и мама была безумно рада меня видеть. Правда, я ужасно скучала по тебе...

Она рассказывала, а в ее тоне сквозило как будто бы сожаление. Словно воспоминания о сегодняшнем дне слегка наводили на нее скуку.

Складывалось впечатление, что Белла уже вычеркнула себя из своего мира. Она говорила о родителях так, будто уже попрощалась с ними, смирилась с тем, что может больше их не увидеть.

Это удивляло и расстраивало меня. Я украл ее у ее жизни, отобрал лучшее будущее, которого она заслуживала, обрек на противоестественное существование в образе чудовища, а она воспринимает этот неправильный выбор с поразительным спокойствием, не поддающемся никакому объяснению. Иногда я, и правда, начинал сомневаться в ее душевном здравии. Что творилось в ее голове? Она не была похожа ни на одного человека, которого я знал, ее разум был странным, непостижимым, удивительным. Я действительно должен благодарить судьбу за встречу с такой необычной, уникальной девушкой!

Я смотрел на ее лицо, мерцающее в свете луны, и оно вдруг показалось мне бледнее обычного - словно картинка из будущего, где Белла уже сменила свою сущность. Только теплота ее крови, бодро бегущей по венам, и горячее дыхание, долетающее до моего лица, говорили мне, что она все еще человек.

Я осторожно коснулся ее лица, шеи и легонько положил пальцы на пульс. Я не мог даже представить, что должен буду вонзить свои зубы в эту нежную тонкую кожу, мой разум восставал против этого с такой же силой, с какой она этого желала.

Но минута за минутой неумолимо вели ее к будущему, которое она выбрала. И время, оставшееся ей до обращения, становилось для меня все более бесценным. Но не для нее.

Она с таким беспечным спокойствием говорила о последнем дне, проведенном с матерью, будто считала бессмысленным любое занятие, проведенное без меня.

Я должен был радоваться такому раскладу, ведь это означало, что она уверена в своем выборе. Но вместо этого мне становилось больно. Я должен был попытаться уговорить ее, в последний раз.

Но вот она закончила рассказ и ее лицо осветилось улыбкой.

На моей душе тоже сразу потеплело - что бы ее ни радовало, то радовало и меня.

- Ну а ты, как провел день?

Что мне ей было сказать? Что я не смог нормально прожить без нее даже несколько часов? Что мне мало вечности, которая нам предстоит, и я весь день боролся, чтобы не отнять у нее и этот небольшой отрезок времени?

Вместо ответа я решил у нее поинтересоваться, что она сама об этом думает:
- Скажи мне, о чем ты подумала, когда увидела меня под окном?

Белла рассмеялась, но как-то печально.
- О, сначала я испугалась, что у меня галлюцинации. Ну, или что сейчас моргну, и это окажется сном... - она опустила глаза, - Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что ты здесь...

Она до сих пор боится, что я исчезну?! Она невозможна!

Я приподнял ее подбородок, чтобы она заглянула мне в глаза:
- Я не галлюцинация и не сон, - сказал я серьезно, а затем улыбнулся, - И я никуда не денусь. Эй, я ведь бессмертный, - пошутил я, - Со мной даже случиться ничего не может!
- Это хорошо! - согласилась Белла и в ее глазах и тоне появились искорки веселья.

Она быстро взглянула на часы.
- Ты скажешь мне, когда тебе нужно уходить?
- Братья ждут меня в двенадцать...
- Мм... - протянула она неопределенно и снова украдкой взглянула на часы: 23.14
- Не волнуйся, - успокоил я ее, - Я могу пойти позже, когда ты уснешь. Без меня они все равно не уедут. Или вовсе останусь...

Она коснулась кончиками пальцев моих век, так нежно, что я прикрыл глаза.
- Но тебе ведь нужно поохотиться! Так что иди...
- Не такой уж я и голодный... - я действительно не чувствовал голода.

Я наслаждался движением ее пальцев по моему лицу, и запах ее запястья вдруг напомнил мне, для чего я должен, просто обязан, пойти сегодня на охоту. Как бы мне ни хотелось остаться.
- Вообще-то ты права, - признал я, - Перед завтрашним днем я должен принять все возможные меры предосторожности.

Ее сердце пропустило пару ударов, а затем стремительно заколотилось, дыхание стало чуть чаще.

- Боишься? - спросил я, открывая глаза.
- Нет.

Ну конечно - нет. Я слегка улыбнулся ее поспешному ответу. Ее щеки заливал румянец, а глаза сияли - ее сердцебиение не объясняло, был ли это страх или что-то другое.
- Хотел бы я сейчас прочесть твои мысли, - пробормотал я.

После моих слов лицо Беллы стало пунцово-красным, и она опустила глаза. Я погладил ее пылающую щеку и вздохнул.
- Иногда я совсем не понимаю, почему ты краснеешь... Что я такого сказал?

Белла заулыбалась и взглянула на меня игриво:
- Если я скажу, о чем сейчас думаю, ты расскажешь мне, где будет проходить медовый месяц?

Я тут же расхохотался.
- Неравноценный обмен.
- Откуда ты знаешь? - в ее глазах плясали бесенята.
- Ты права. Не знаю, - я пристально вгляделся в ее глаза, вновь и вновь пытаясь проникнуть за неприступный барьер ее разума. Бесполезно. Я вздохнул, - Но не скажу.

Она захихикала.
- Это потому мне самой нельзя собрать чемодан? Чтобы я ни о чем не догадалась?
- Именно.
- Боже, - вздохнула она, закатывая глаза, - Я надеюсь, Элис положит туда все в соответствии с МОИМ вкусом!
- Я тоже, - буркнул я, а потом заметил ее слегка недовольный взгляд, - Не волнуйся, я дал ей на этот счет жесткие инструкции.
- Думаешь, она тебя послушает? - с сомнением спросила Белла.
- А ты думаешь - нет?
- Не знаю... Смотря что она хотела положить...

Почти минуту мы пристально смотрели друг другу в глаза.
- Хорошая попытка, - усмехнулся я.
- Неужели тебе совсем не хочется узнать, о чем я думала?
- Очень хочется...

Она захихикала.

Я взял ее лицо в ладони и коварно прошептал:
- Я знаю способ заставить тебя рассказать мне...

Ее губы открылись, а дыхание сбилось. Она тут же потянулась ко мне. Забыв о том, о чем мы говорили секунду назад, я не колеблясь ответил на ее призыв.

Этот поцелуй был более страстный, чем предыдущие, возможно, потому, что времени на уединение нам осталось совсем мало.

Белла пыталась прижаться ко мне сильнее, но ей мешало одеяло. Тогда я закинул на нее сверху одну ногу, слегка прижав ее к кровати. С ее губ сорвался благодарный вздох.

По моему телу сразу забегали электрические импульсы, но меня это не остановило. Не сегодня.

Близость завтрашнего дня сделала меня менее осторожным. Мы все равно не собираемся перейти границы, и я вполне себя контролировал, так что мог позволить себе немного больше, чем всегда. Возможности проверить себя у меня больше не будет. Завтра мне придется позволить гораздо большее - в буквальном смысле все остальное. Осознание этого волновало меня - и не только страх был тому причиной.

Мои пальцы очерчивали контуры ее лица, шеи и плеча. Ее прерывистое горячее дыхание опаляло мое лицо, и мне безумно нравилась ее реакция на мои поцелуи. Ее губы были удивительными, мягкими и горячими, и откликались на каждое мое движение. Ее плечи вздрагивали от прикосновений моих пальцев, но, как мне казалось, совсем не от холода. Я еще раз порадовался, что мне пришла в голову идея с жарким климатом - я очень надеялся, что мои ледяные прикосновения на острове станут для нее еще приятнее.

Под моими пальцами неистово бился ее пульс, и я переместил губы на ее горло, нежно целуя и вдыхая ее аромат. Я удивился, насколько легко могу контролировать свою жажду - практически, я не мог даже вспомнить, когда последний раз во время поцелуя мой яд мешал мне продолжить. Я знал, что во время настоящей близости будет все иначе, но не мог отрицать, что мои успехи очевидны.

Отодвигая пряди ее волос, я осторожно целовал ее ушко и вокруг него. Мое горло горело от близости ее крови, но я настолько уже сроднился с этим ощущением, что не обращал на него никакого внимания. Гораздо сильнее меня волновал огонь в моем теле, потому что он заставлял мои мышцы твердеть и наливаться силой - силой, которая может стать неуправляемой и опасной, если я чересчур увлекусь. Но сейчас я пока вполне держал себя в руках.

Белла, видимо, тоже думая о недостатке времени, была жадной. Ее пальчики перебирали мои волосы, щекотали шею, а потом, осмелев, стали гладить мои плечи и грудь, проникать в прорези рубашки между пуговицами, вызывая дрожь в моем теле. Невероятно приятное ощущение от ее прикосновений слегка кружило мне голову и заставляло мечтать о том, о чем нельзя.

Вдруг Белла схватилась за верхнюю пуговицу и потянула ее на себя, а затем ее руки замерли.
- Можно? - неуверенно спросила она, ее голос дрожал.

Я медленно целовал ее лоб, путешествуя от одного виска к другому.

К черту правила. Ничто не заставит меня сорваться сегодня. Я чувствовал себя уверенным и сосредоточенным, и жажда и сила были под моим полным контролем.
- Давай, - разрешил я.

Пожалуй, я был слишком самонадеян.

Эффект от ее пальчиков, расстегивающих мою рубашку, оказался ошеломляющим. С каждой расстегнутой пуговицей меня пронзал разряд тока, а кожа в местах прикосновения ее рук воспламенялась. Последняя пуговица была заправлена в штаны и, когда Белла потянула за полы рубашки, вытягивая ее, я чуть не сошел с ума. Замерев и с трудом удержав готовый вырваться у меня стон, я едва чувствовал, что Белла пытается стянуть рубашку с моих плеч. Перед глазами плясали искры.

Я одним движением скинул рубашку на пол и нашел ее губы. Голова с трудом соображала, но потихоньку я приходил в себя.

Я не должен дать ей себя раздевать, мелькнула первая здравая мысль. На острове. Никаких раздеваний, если я не хочу сорваться.

- Я уже скучаю, - прошептала Белла в перерывах между моими, теперь уже менее сдержанными, поцелуями.

Мне тоже не нравилось, что наше время подходит к концу.
- Мне не обязательно уходить. Могу остаться...

Полчаса, час, пол-ночи... значения не имеет. Я все равно успею поохотиться.

Она должна выспаться, ты пришел за этим - пыталась вразумить меня моя более благоразумная часть, но слишком быстро заглохла, едва я оторвался от губ любимой и взглянул в ее глаза.

Они сияли, как звезды, освещая, как мне показалось, все вокруг. Они озаряли внутренним светом ее души мою никчемную жизнь, привнося в нее смысл, наполняя значением каждый прожитый миг... И завтра это удивительное создание, мой ангел во плоти, посланный мне непонятно за какие заслуги, станет моей законной женой. Уже ЗАВТРА. Эта мысль заставляла мое мертвое сердце биться и ликовать.

Белла вновь потянулась ко мне губами, и остатки рассудка во мне рассыпались в пыль, растворившись в бездонных глубинах топленого шоколада.
– Точно остаюсь, – пробормотал я, покрывая поцелуями ее лицо.
– Нет-нет. У тебя мальчишник. Надо идти, - шептала моя любимая, зарывая пальцы в мои волосы и пытаясь прижать меня к себе теснее.

Я уже не мог думать ни о чем, кроме ее рук и губ, кроме этого сладкого мгновения нашей духовной близости, пусть даже душа была только у одного из нас. К черту весь остальной мир. Только то, что происходит здесь и сейчас, имеет значение.
– Мальчишник нужен тем, кто провожает холостую жизнь с сожалением. Я же с нетерпением жду, когда закончатся дни моего одиночества. Так что не вижу смысла.
— Действительно, — выдохнула она мне в шею, отчего миллионы искорок разбежались по всему моему телу. Я едва сдержал стон.

Кажется, мы сегодня решили нарушить все правила разом.

В подтверждение этого, ее рука, обжигающая мою грудь, скользнула вниз, на живот. Я задрожал, но меня и это не остановило. Не сегодня.

Я вновь отыскал ее губы, чувствуя себя на грани контроля, но веря, что смогу остановиться, если все выйдет за рамки. Вот только останавливаться совсем не хотелось...

Голова кружилась. Мне нравилось ощущение ее хрупкого тела в моих руках, вкус ее поцелуев на губах. Я не мог сейчас остановиться. Почему бы не позволить себе еще чуть больше? Проверить себя? Пока я вполне контролировал свою силу, жажда и вовсе не беспокоила, горло горело обычным, раздражающим огнем, но огонь в теле был во много раз сильнее.

И тут ее язык скользнул по моей нижней губе, обжигая и вырывая из моего горла не то вздох, не то рычание. Это стало последней каплей. Все мои мышцы окаменели в едва сдерживаемом стремлении броситься вперед. Я пылал. Жар в горле и теле в одну секунду стали настолько запредельны, что я, стиснув зубы, отстранился. В ушах звенело, а мозг будто расплавился в бесформенную массу, все мысли спутались в неразборчивый клубок.

– Подожди! – воскликнула Белла.

Она обхватила меня за плечи и притянула обратно к себе: я особо не сопротивлялся, все силы я тратил на попытки вернуть контроль над собой, очистить разум от губительных мыслей и потушить огонь в горле.

Жажду я успешно подавлял, а вот остальное давалось мне с трудом. Не зашли ли мы УЖЕ слишком далеко сегодня?

Я попытался сконцентрироваться на этом вопросе, чтобы отвлечь себя, но Белла не дала мне опомниться. Она была чересчур смелой сегодня. Она не собиралась щадить меня!

Ее нога, откинув одеяло, взлетела на мою талию, вызвав во мне просто взрыв эмоций. Черт!
– Повторение – мать учения! - с энтузиазмом провозгласила она.

Я не разделил ее оптимизма. Что она хотела этим сказать? Моя голова с трудом соображала.

Из горла вырвался нервный смешок: я припомнил все свои жалкие попытки тренироваться в самоконтроле, что я совершал за эти месяцы перед свадьбой. Жалкие, потому что вот он я, почти на грани срыва, а ведь мы еще даже не начали...

– Тогда мы уже должны были достичь совершенства, - пробормотал я, удивляясь, что вообще могу говорить что-то связное. Может, успехи все же есть? - Тебе за этот месяц хоть раз поспать удалось?
– А это генеральная репетиция, – воскликнула она воодушевленно, – При том, что половина спектакля вообще не отработана. Некогда осторожничать.

Такое откровенное приглашение к продолжению не могло не найти отклика в моем теле. Мое самообладание затрещало по швам. Я застыл, изо всех сил стараясь не дернуться вперед, и потрясенно прошептал:
- Белла...

Это все, что я смог сказать, потому что в голове была настоящая карусель, а мир куда-то уплывал. Внезапно я почувствовал себя беспомощным. Все, что я мог, это только удерживать себя на месте. Белла полностью завладела ситуацией. Получить от меня то, что она хочет, сейчас не составило бы и труда. Но она, кажется, не замечала, что ситуация критическая. В моих словах она услышала не мольбу, а сомнение.

– Не надо начинать по новой, - заявила она, - Уговор есть уговор.

Чувство самосохранения у нее точно где-то заблудилось, потому что говоря это, Белла продолжала льнуть ко мне, оставляя поцелуи на моей шее и груди, совершенно не замечая, чего мне стоит оставаться на месте.

– Не знаю. Трудно сосредоточиться, когда ты со мной вот так, - я сжал в кулаки простынь с двух сторон от нее, там, где лежали мои руки. Пытаясь не обращать внимания на ее горячие губы на моей шее и на волосы, щекочущие мне подбородок, я все силы сконцентрировал на том, чтобы донести до нее одну-единственную мысль - чтобы она остановилась, пока не поздно. Чтобы поняла, какой опасности себя подвергает сейчас, и подвергнет потом, - Мысли… путаются. Я не смогу контролировать себя. Ты можешь пострадать.

Если она будет такое вытворять со мной на острове, это точно кончится плохо.

– Все будет в порядке, - прошептала Белла, окончательно убедив меня, что с головой у нее не все в порядке.

Но ее такая несомненная уверенность во мне, а так же полное, безоговорочное доверие заставило меня на секунду вспомнить об ответственности, которую я на себя принял. Этого хватило, чтобы контроль над разумом начал возвращаться. Я жестко напомнил себе, что не имею права на ошибку. Если я хоть немного оступлюсь - это будет конец для нас обоих. Я должен быть сильным, должен держать себя в руках, любой ценой.

– Белла… - я хотел напомнить ей о некоторых ограничениях, которые я установил - об осторожности. Но она и слова не дала мне сказать, приложив палец к моим губам в успокаивающем жесте, а затем вновь поцеловала.

Ее плечи дрожали, она выглядела такой хрупкой и беззащитной сейчас в своем доверии ко мне. Осознание этого отрезвило меня мгновенно, как будто меня окатили ледяной водой. Она слабая, невинная, доверчивая, подверженная человеческим страстям девушка. Я. Не. Человек. Я не имею право на ошибку.

Нужно было срочно отвлечь ее, перевести течение нашего неосторожного вечера в более безопасное русло.

– Дрожишь? – поинтересовался я уже окрепшим голосом. (в оригинале: "Ноги замерзли?" ОБЪЯСНЕНИЕ АВТОРА: речь идет о поговорке, у невесты от страха ноги замерзают.)

– Нисколечко. И завтра не дрогну, - прошептала моя любовь, и не думая останавливаться, ее руки продолжали путешествовать по моим плечам и спине, а губы прижимались к моим.

Я целовал ее осторожно, больше теперь стараясь успокоить, нежели ответить.
– Точно? Не передумала? Еще не поздно, - я нисколечко не сомневался в том, что она ответит мне, но все же смел надеяться - ну вдруг в ней все же проснется голос разума?
– Хочешь меня бросить? - дерзко парировала она.

От удивления ее смелостью я рассмеялся.
– Всего лишь убедиться. Не надо делать того, в чем не уверена.
– В тебе я уверена. А остальное переживу.

Улыбка исчезла с моего лица. Преступное спокойствие, с которым она говорила, опять заставляло меня сомневаться, что она отдает себе отчет в своем решении.
– Переживешь? – тихо переспросил я, на этот раз уточнив, – Я не про свадьбу – ее ты точно переживешь, несмотря на все страхи, я про то, что произойдет после… А как же Рене, как же Чарли?

Белла вздохнула, но не слишком печально.
– Мне будет их не хватать.
– Анжела, Бен, Джессика, Майк?
– Да, и друзей тоже, – печаль исчезла, и Белла широко улыбнулась, – Особенно Майка. Ох, Майк! Как же я без тебя…

Она сказала это с явной насмешкой, но, даже зная, что она шутит, я непроизвольно зарычал.

Белла рассмеялась над моей реакцией. А затем посерьезнела.
– Эдвард, мы переливаем из пустого в порожнее, снова и снова! Я знаю, что будет тяжело, но мне так нужно. Мне нужен ты, причем навсегда. Одной человеческой жизни мне мало.

У меня комок подкатил к горлу от осознания, насколько близко уже ее обращение. Фактически, после завтрашнего дня оно могло произойти в любой момент - как только она этого пожелает, попросит меня сделать это. Я должен буду согласиться. Меня захлестнул ужас и отвращение, мозг заработал со скоростью, превышающей даже вампирскую, в последней отчаянной попытке придумать хоть что-нибудь, способное отодвинуть жестокий момент. Я вспомнил наш разговор с Розали у рояля, ее боль, ее потерю.

– Остаться навеки восемнадцатилетней, – прошептал я, понимая, что лишаю Беллу такой важной составляющей человеческой жизни. Мое горло сдавило, а настроение резко упало вниз.
– Мечта любой нормальной женщины, – дразнила меня Белла, смеясь, но мне было не до смеха.
– Не меняться, не двигаться вперед… - пробормотал я, скорее самому себе, раздумывая, как бы правильнее сформулировать свою мысль.
– Что это значит? - не поняла Белла.

Я попытался аккуратно донести до нее смысл того, что меня волновало - так, чтобы не обидеть ее, не испугать.
– Помнишь, когда мы сообщили Чарли о предстоящей свадьбе? И он подумал, что ты… беременна?
– Он тебя чуть не пристрелил, – со смехом вспомнила Белла, – Признайся, на какую-то секунду он всерьез готов был в тебя пальнуть.

Такая беспечная. Она не догадалась, что именно я имею в виду.

– Что? В чем дело? - спросила Белла, заметив, наконец, мое скорбное молчание.
– Просто… - я забросил удочку, - Как было бы здорово, если б его подозрения оправдались.

Белла ахнула, ее глаза распахнулись от изумления. Сердце дрогнуло, пропустив удар. Вот оно. Слабое звено. Мое холодное сердце сжалось - это то, чего я никогда не смогу ей дать. Чего никогда у нее не будет, если она опрометчиво добьется своего - станет такой как я. Я почти заставил себя говорить дальше, мои слова звучал сбивчиво из-за волнения.
– То есть если бы это в принципе было возможно. Если бы мы могли. Мне больно, что ты этого лишишься.

Она молчала целую минуту и я уже начал надеяться, что нашел слабую точку в ее броне и смог посеять в ней сомнения.

– Я знаю, на что иду, - наконец заявила она.
– Откуда тебе знать, Белла! - возмутился я, чувствуя, как во мне просыпается гнев в ответ на ее неразумное упрямство, - Погляди на мою мать, на сестру. Эта жертва гораздо тяжелее, чем кажется.
– Но ведь Эсми и Розали держатся, и держатся молодцом. Если когда-нибудь станет ясно, что дело плохо, поступим так же, как Эсми, – возьмем приемных.

Я выдохнул, безуспешно пытаясь погасить свою ярость. Она точно не понимает. А потом, когда она осознает, что натворила, будет слишком поздно!
– Так не должно быть! - взмолился я, - Я не хочу, чтобы ты шла на жертвы ради меня. Я хочу давать, а не отбирать. Не хочу красть твое будущее. Если бы ты осталась человеком…

Если бы она осталась человеком, рано или поздно спустя годы она бы встретила кого-то, с кем смогла бы завести детей... При мысли об этом внутри меня все вскипало от жгучей, мучительной ревности, но я готов был на все, даже уступить ее другому, более достойному кандидату, ради ее счастья. Я бы ушел, если бы она попросила. Я бы остался рядом, если бы она позволила. Но я не отнял бы у нее будущее!

Белла прервала мое самобичевание, приложив палец к моим губам.
– Ты мое будущее. И хватит. Кончай хандрить, иначе я позову твоих братьев, чтобы они тебя забрали. Может, мальчишник и не повредит.

Я слегка опешил от ее слов. Но они, неожиданно, принесли мне облегчение. Может, я и правда перегибаю палку? Ведь не стоит отрицать, что Белла ни разу за эти месяцы не поколебалась в своем решении, это подтверждал и Джаспер, так чего ради я порчу ей настроение, раз она все равно не передумает.

– Прости, - пробормотал я, - Я хандрю, да? Наверное, нервы.
– Дрожишь? – поддразнила она меня моими же словами.

Я улыбнулся.
– Не в том смысле. Я прождал сто лет, чтобы жениться на вас, мисс Свон. Свадебной церемонии я как раз жду с нетер… – я осекся на полуслове.

"Мы идем за тобой! - мысленный крик Эммета звучал громко и победоносно, - Что, хотел испортить нам все веселье?!"

"Прости, - в интонации Джаспера не было и капли сожаления, - Но когда ты не пришел вовремя, Элис просто взбесилась".

– Ох, ради всего святого! - возмутился я и мельком взглянул на часы - 00.24

"Какая беспечность, Эдвард! - продолжал Джаспер, - Это так на тебя не похоже! Элис сказала, если мы не пойдем за тобой, ты не явишься вовсе!"

И она была бы права. Маленькая чертовка.

– В чем дело? - спросила Белла.

Я скрипнул зубами. Я совсем не хотел уходить.
– Братьев звать не надо, - процедил я, - Очевидно, что Эммет и Джаспер не позволят мне сегодня увильнуть.

Белла как-то сразу сдалась, без боя, лишь обняла меня на секунду, и тут же отпустила.
– Повеселись хорошенько!

Я внимательно вгляделся в ее лицо - могу ли я и правда уйти? Сможет ли она спокойно заснуть? Я отругал себя последними словами за то, что не сделал самого главного, зачем шел сюда - не помог ей уснуть. И это я убеждал себя, что мною двигали благие намерения? Не сделал ли я еще хуже?

Но Белла слегка улыбалась - казалось, она довольна, что нам удалось повидаться, и теперь не так расстроится, оставшись одна. Мне тоже стало легче - теперь я готов был уйти на охоту, подойдя к этому со всей ответственностью, а не думая ежесекундно о любимом лице.

Эм запрыгнул на подоконник, уцепившись ногами и руками как огромный орангутанг с той стороны окна, и стал противно царапать ногтем по стеклу - лицо Беллы искривилось в мучительной гримасе - и мне захотелось вмазать ему.

– Если не отдашь Эдварда, – угрожающе шипел Эм, – мы придем за ним сами!
– Иди! – рассмеялась Белла, – Пока дом еще цел.

"Это точно!" - прогремел большой брат и мысленно заржал.

Я закатил глаза и вскочил на ноги. Теперь мне не о чем было беспокоиться - Белла дома, где с ней вряд ли что-то случится за одну ночь. А утром ее заберет Элис - сестре я доверял на 100%.

Набросив рубашку, я трепетно поцеловал любимую в лоб.
– Спи. Завтра важный день.
– Спасибо, что напомнил! Теперь я точно успокоилась.
– Встретимся у алтаря.
– Я буду в белом, – съязвила она.
– Верю! – усмехнулся я, радуясь, что она в состоянии шутить. Значит, все не так плохо.

"Хватит! Оторвись уже! Завтра наверстаешь!" - Эммет корчил гримасы в темноте ночи, изображая пылкого влюбленного, то есть меня. Джаспер посмеивался, глядя на него.

Последний раз взглянув на любимое лицо, я сосредоточился на кривляющейся в окне фигуре. Я использовал свою максимальную скорость, чтобы выскочить незамеченным и столкнуть Эммета с подоконника. Конечно, он этого не ожидал, когда, бормоча ругательства, кубарем отлетел к мерцающей в свете луны сосне. Я мягко приземлился на ноги, посмеиваясь.

"Ну сейчас ты у меня получишь, Ромео! Дай только добраться!" - угрожающе пообещал Эммет, вскакивая в боевую стойку и поигрывая мускулами.

Мы стали кружить друг против друга, ища прорехи в обороне. Я старательно избегал его хватки, он не давал мне оказаться за его спиной.

– Джаспер, а как проходит мальчишник у вампиров? - услышали мы голос Беллы, - В стрип-клуб же вы его не поведете?

Я подавил порыв повернуться и посмотреть, какого черта Джас забыл в окне моей невесты. Его глазами я видел Беллу на кровати, завернутую в одеяло.

– Не вздумай рассказывать! – прорычал Эмметт, потрясая в сторону Джаспера кулаком.

Он на секунду отвернулся, предоставив мне прекрасную возможность. Я прыгнул на него сзади, с силой хлопнув его по шее, показывая, что там могли быть мои зубы.

"Нечестно!" - возмутился он, покачнувшись от моего удара.

Я захихикал.

– Обычная загородная вылазка, - мягко говорил Джаспер, очевидно, применяя свой дар, чтобы успокоить Беллу.

Я расстроился, почувствовав через ощущения брата волнение Беллы.

– Спасибо, Джаспер, - искренне поблагодарила Белла, и на секунду мне пришла в голову шальная мысль попросить Джаспера остаться тут, пока Белла не уснет. Он мог бы помочь ей, раз уж я, такой болван, не сделал этого.

Я рассмеялся над самим собой, и в тот же миг мне пришлось уклониться от броска Эммета, который решил, что я уже достаточно отвлекся от нашей потасовки. С выражением досады на лице Эм поймал пустой ночной воздух.

"В машину!" - скомандовал Джаспер, отрываясь от окна и уже через несколько секунд мы все запрыгнули в джип.