Да... вот таким талантом наделен автор фика(:

ГЛАВА 22
ОСТРОВ ЭСМИ
(Белла)
С.Майер
Почти не ощущая сопротивления воды, я подошла вплотную к Эдварду и накрыла его прохладную ладонь своей.
– Как красиво! – по его примеру я тоже посмотрела на луну.
– Вполне, – подтвердил он будничным тоном и медленно повернулся. Между нами заплясали крошечные волны. Глаза на его ледяном лице отливали серебром. Эдвард развернул ладонь под водой, и наши пальцы переплелись. Я даже не почувствовала привычных мурашек от его прикосновения – так было тепло.
– Для меня не существует другой красоты, – наконец, проговорил он, – кроме твоей.
Улыбнувшись, я приложила руку, переставшую, наконец, дрожать, к его груди, там, где сердце. Белое на белом. В кои-то веки я с ним совпала. Эдвард слегка вздрогнул от моего теплого прикосновения. Дыхание стало чуть прерывистее.
– Я обещал, что мы попробуем, – напомнил он с неожиданной сдержанностью в голосе. – И если я сделаю что-нибудь не то, если тебе будет больно, ты должна сразу сказать мне.
Я с серьезным видом кивнула, не переставая смотреть Эдварду в глаза, а потом шагнула ближе и прижалась к его груди.
– Не бойся, – шепнула я. – Мы созданы друг для друга.
И тут же сама осознала всю истинность своих слов. В такой момент, когда все вокруг идеально, в них не могло быть и тени сомнения.
Руки Эдварда сомкнулись у меня за спиной, он подтянул меня поближе, и мы застыли, обнявшись, – зима и лето. По моим нервам как будто ток пропустили.
– Навсегда, – подтвердил он и осторожно потянул меня за собой в океан.

------------------ * * * * * --------------------------

Мы плыли вдоль лунной дорожки, все больше удаляясь от берега. Не знаю, куда Эдвард намеревался заплыть, но спрашивать я не собиралась. Уверена, он не дал бы мне утонуть.

Он молчал, и я тоже. Лишь изредка он посматривал на меня испытующе. Может, искал сомнения на моем лице?

Ну уж нет, я не собиралась давать ему повод пойти на попятную! Уверенно и спокойно я отвечала на его взгляды, хотя мое сердце колотилось нервно и сбивчиво - он был бы рад узнать, что инстинкт самосохранения все-таки не полностью у меня отсутствует. Впрочем, может, это был просто страх перед неизвестностью, или волнение, ничего более. Я даже попыталась улыбнуться ему единожды, чтобы он понял, что я не отступлюсь, и успокоился. Только сердце меня выдавало. Интересно, слышит ли он его сквозь толщу воды?

Пока я задавалась этим вопросам, что-то изменилось. Эдвард одним взмахом преодолел расстояние между нами - так быстро, что я почти испугалась - и поймал мою руку под водой. Секунда - и я оказалась закинутой на его спину.

У меня перехватило дыхание. Его кожа прижалась к моей, вызывая во мне трепет, и я судорожно вцепилась в шею Эдварда, окунув лицо в его шевелюру за ухом. Его чарующий аромат не исчез даже в океанской воде, и я с жадностью вдыхала его.

А потом он поплыл.

Никогда не могла себе представить, что в воде можно развить такую скорость. Вокруг нас завихрились бурунчики, и волны расходились по обе стороны. Я даже не видела, как двигаются его руки и ноги - просто мы неслись вперед на скорости, превышающей мое воображение. Я была настолько очарована этим, что на время даже забыла, зачем мы здесь. Так вот что Эдвард имел в виду, говоря, что плавание для них не проблема, когда рассказывал, как Карлайл пересек Ла-Манш! Теперь я видела это воочию!

Когда мы почти обогнули остров и мне открылся его вид с обратной стороны, я ахнула. Длинный, белоснежный в свете луны, песчаный мыс выдавался далеко в океан острой стрелой. Освещенный серебристым светом, он казался ожившей картиной художника-сюрреалиста. Раскидистые пальмы, наклоненные к воде, придавали образу готичности и сказочности. Я просто не могла сдержать возгласов восхищения, срывающихся с губ.

- Нравится? - тихо спросил Эдвард, слушая мои восклицания.
- Да, - честно ответила я, очарованная прекрасным ночным пейзажем.

Я почувствовала руки Эдварда на своих ногах - он ободряюще провел ладонями по ним сверху вниз. Не подумав, я сцепила свои ноги вокруг его талии.

Он заметно вздрогнул, и его голова скрылась под водой. Затаив дыхание, я ждала, что будет - то ли он утянет меня на глубину, то ли он так пытается прийти в себя. От страха я и не подумала разомкнуть колени, наоборот, еще сильнее прижалась к спине Эдварда.

Наконец, он вынырнул, встряхнув мокрыми волосами так, что брызги полетели вокруг. И сразу же развернулся в обратную сторону. У меня засосало под ложечкой. Могу поспорить, Каллен слышал мое сердце, забившееся сразу как безумное. Я сжала губы, не собираясь уступать, даже если он решит заговорить со мной об этом. К счастью, он ничего не сказал.

Обратно Эдвард плыл гораздо медленнее, почти с человеческой скоростью. Теперь мне были видны его руки, мощными гребками рассекающие воду. Я любовалась отблесками луны на его белоснежной коже, влажной и блестящей, завороженно смотрела, как играют его мускулы...

Не знаю, для чего Эдварду была нужна эта водная прогулка, но она подействовала на меня умиротворяюще. Все страхи куда-то испарились, вместо этого появилось ожидание - когда же начнется то, ради чего мы сюда прибыли? Глядя на его красивые сильные руки, я уже представляла себя в его объятиях, грезила о поцелуе, который не закончится через минуту, как обычно. Боже, да даже просто мысль об этом была такой возбуждающей, что я мечтала поскорее это осуществить. Наконец-то, Эдвард не будет отстраняться о меня, когда уже так сильно хочется продолжения! Не остановится!

Конечно, я испытывала толику страха, но то, как долго я ждала этого дня, делало меня смелой.

А Эдвард, как назло, поплыл еще медленнее. Он молчал, а меня охватило нетерпение. Я знала правила. Ради своей безопасности, и чтобы ему было легче, я должна оставаться осторожной и не делать первых шагов.

Не желая торопить Эдварда в чем бы то ни было, я наклонилась и щекой прижалась к его затылку, глядя, как мимо проносится остров. Расцепив ноги, я позволила течению струиться вокруг себя. Я еще ни разу в жизни не купалась обнаженной, и это оказалось невероятно приятное ощущение, оно действовало как-то... освобождающе. Делать это вместе с любимым вдруг показалось мне таким естественным. Я остро чувствовала близость наших тел, не разделенную теперь одеждой, и это было интимно и волнующе. По-новому. Но в то же время казалось удивительно правильным.

Мои мысли унеслись в даль, я смотрела на проносящийся мимо пейзаж, но не видела его. Я просто наслаждалась прекрасным моментом нашей близости и уединения. Вот бы прожить так целую вечность...

И именно когда я полностью расслабилась и перестала думать о том, зачем мы здесь, Эдвард развернулся. Сначала он погладил мои руки, так нежно, что мое сердце пропустило пару ударов, наверняка. Затем он расцепил мои пальцы, поочередно прижал к своим губам, и в ту же секунду, перевернувшись, оказался ко мне лицом.

Все произошло так стремительно, что я даже задуматься не успела. Теперь Эдвард плыл на спине, а я оказалась прямо на нем.

Меня словно электрический разряд пронзил, когда я ощутила всю силу его желания ко мне... Он втянул носом воздух, а я, сглотнув, отвела взгляд от острова, чтобы посмотреть на своего... мужа, молясь, чтобы он не заметил мой страх. И тут же попала в плен его золотистых глаз. Они слегка потемнели, что очень удивило меня, но все еще были янтарными. И они горели так, как я еще никогда не видела - словно хотели прожечь меня насквозь. Эдвард смотрел на меня неотрывно и, кажется, даже не моргал, его ноздри слегка раздувались, а дыхание стало чуть быстрее. Его лицо было напряжено и серьезно, как никогда. Но все это я даже не успела осознать, потому что в тот момент, когда я увидела его тигриные глаза, я пропала, утонула в их бездонной глубине. Они приковывали и завораживали, лишали воли. Только сейчас я поняла, что, вероятнее всего, еще ни разу в полной мере Каллен не применял на мне силу своих чар. Ни разу так, как сегодня.

Мое дыхание остановилось, а сердце, наверное, выскакивало из груди, но я его даже не слышала, плененная очарованием своего вампира. Все, что я сейчас хотела, это как можно скорее оказаться в его полной власти. Пусть делает со мной, что хочет, только пусть всегда смотрит на меня именно ТАК.

Не знаю, каким образом он знал, куда плыть, ведь он смотрел на меня, не отрываясь. Но внезапно он развернулся и уверенно поплыл к дому. Отвести взгляд я не могла, но догадалась по усиливающемуся освещению, что мы на том самом пляже, с которого началось наше купание.

Прежде, чем мы достигли берега, Эдвард вдруг взволнованным шепотом пробормотал:
- Белла, ты должна помнить, что можешь остановить меня в любой момент. Просто скажи "стоп", если я сделаю что-то не так, или если передумаешь. Обещай мне!

Его глаза горели заботой, а тон был такой суровый, что я машинально покивала, но от звука его хриплого голоса и у меня моментально закружилась голова, а по телу забегали мурашки.

Не успела я даже осознать, что мы уже приплыли, как Эдвард коснулся руками моей талии, нежно привлекая к себе, и впился в мои губы поцелуем.

Это был очень глубокий, настойчивый поцелуй - никогда еще я не видела Эдварда таким уверенным в себе. Его руки ласково заскользили по моей спине и плечам, вызывая во мне такую сильную дрожь, что даже стыдно, и кружа голову, и от его решительных действий я вдруг успокоилась, убежденная теперь, что все пройдет гладко, ничего плохого не случится. Его уверенность передалась мне, и все мои страхи окончательно улетучились. Осталось только нестерпимое и с каждой минутой еще более усиливающееся желание принадлежать этому невероятному мужчине.

Мой ответный поцелуй стал жадным, а пальцы зарывались в бронзовые кудри, но даже тогда Эдвард не отстранился, и я почувствовала себя попавшей в собственную мечту. От радости и ощущения его прикосновений к моей обнаженной коже я начала задыхаться. Мои руки очерчивали контуры его мускулистых плеч и спины, а тело так и льнуло к мраморной груди. Я дышала глубоко и очень громко, не в силах совладать с собой и своими нарастающим чувствами. Я впитывала каждое новое ощущение, вызванное прикосновением твердых губ и прохладных рук, наслаждалась мурашками, наполнивших мое тело целиком, от пальцев ног до кончиков волос. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала раньше - теперь наши прошлые осторожные поцелуи казались мне такими невинными, такими простыми, слабым подобием тому, что я чувствовала сейчас. То, что происходило теперь, приносило новое - сильное и божественное - удовольствие.

Когда ладони Эдварда скользнули ниже моей талии, и он прижал меня за бедра к себе, я задрожала от новых ощущений. Это было настолько по-другому, не так как раньше, и меня словно горячей волной окатило, с головы до ног, затрагивая каждую частичку тела. Кажется, ему тоже это понравилось, потому что его дыхание сразу стало чаще, а губы требовательнее, переместившись на мою шею в гораздо менее сдержанном поцелуе. Запрокинув голову, я застонала, чувствуя, как от движений его пальцев по моей коже внутрь меня как будто проникало электричество, все сильнее и сильнее, заставляя хватать ртом воздух от каждого прикосновения. Мне стало жарко, очень жарко. Я не хотела больше ждать. Немедленно. Я хотела принадлежать ему немедленно. Голова моя непрерывно кружилась, я вся дрожала.

Но лишь только я застонала, руки исчезли, вызвав во мне еще один стон - разочарования. Внезапно Эдвард стал действовать еще нежнее, еще аккуратнее. Наверняка, старался быть осторожным со мной. Но мне было этого мало. Мне хотелось большего.

Плавными движениями своих потрясающих рук Эдвард ласкал меня. Казалось, он был везде и сразу, а я все больше теряла связь с реальностью, погружаясь в эйфорическое забытье. Я уже совсем не могла соблюдать ответную осторожность или оставаться смущенной, когда прижималась к каменному холодному телу, когда вовсе уже нескромно отвечала на поцелуи. Мне хотелось быть еще ближе, раствориться в нем, в моем вампире.

Тут Эдвард перевернул меня на спину, и я почувствовала под собой песок. Оказывается, мы были настолько близко к берегу, а я даже не заметила. Одной рукой Эдвард держал мою голову над водой, и я была благодарна ему за это, потому что не уверена, что от желания, сжигающего меня, я бы смогла удержать ее сама. Эдвард прижал меня своим телом и издал такой потрясающий стон, что я на время совершенно потеряла способность мыслить. Внутри меня зарождалась слабость, а от ладоней Эдварда волнами расходилось по всему телу тепло, несмотря на то, что они были ледяными, как и всегда. Его вторая рука порхала по моей коже, вызывая невероятно острые, пронзительно сладкие разряды в местах касаний. Я уже не могла понять, откуда именно исходили эти волшебные ощущения, потому что его длинные, музыкальные пальцы были везде. Я дышала часто и судорожно, мне стало казаться, что я умираю. Я хотела сказать Эдварду, что я люблю его, что я хочу его, чтобы он не ждал больше, но с моих губ срывались только нечленораздельные звуки, и чем дальше, тем труднее мне становилось сосредоточиться и вообще понимать, где я и что делаю. Кажется, я сходила по своему мужу с ума.

И тут вдруг он отстранился.

Не знаю, зачем он это сделал, но справиться с собой я никак не могла. Вцепившись руками в шею Каллена, я попыталась притянуть его обратно, а когда поняла, что это невозможно, закинула ему на талию ногу. Я знаю, я должна была быть более сдержана, чтобы не усложнять его положение, но я просто ничего не могла с собой поделать, я просто не вынесла этого расстояния между нами. К тому же, моя голова так кружилась, что я совсем ничего не соображала. Конечно, пытаться прижать к себе каменную статую не так то просто, если она удерживает тебя руками. Тогда, не в силах противиться желанию быть ближе, я скользнула ладонью по его груди, чтобы ощутить под пальцами его идеально гладкую, притягательную кожу.

Звук, сорвавшийся с его губ, взорвал во мне фейерверк эмоций, рассыпавшийся тысячей искорок по всему телу, туманя голову окончательно. Я была не в себе, я начинала бредить.

Он поймал мою руку, и я услышала его срывающийся шепот неясно, как сквозь толщу воды.

- Белла, умоляю, не спеши!

Не спеши? Он что, шутит? Чего ты ждешь, хотелось мне крикнуть, но язык словно прирос к нёбу. Сделай это, хотелось мне просить, но слабость захватывала меня все сильнее, мешая говорить. И, как будто угадывая мое желание, Эдвард вдруг издал стон, полный поражения, и прильнул ко мне в неистовом поцелуе. Я почувствовала, как дрожат его руки, и меня как будто током поразило. Невыносимое желание заполнило все уголки моего тела, я едва чувствовала себя здесь, в этом мире, погружаясь в сладостное небытие, мучительно долгое и нестерпимое желание продолжения. Слабость накатила горячей волной, смывая мое сознание в пустоту.

Следующее, что я помню - это полет. Не сразу я почувствовала обхватывающие меня сильные руки, не сразу сообразила, зачем на плечи мне легло полотенце и почему поменялось освещение. И, только увидев ослабшим зрением над собой белый полог, я поняла, что Эдвард принес меня в дом.

Все мое тело горело. Жгучее желание пронизывало меня насквозь, до самых мелких косточек. Я посмотрела на прекрасное лицо моего ангела, в завораживающие глаза цвета жидкого золота, горевшие огнем, и задохнулась от его неземной красоты. Не спеша Эдвард склонился к моему лицу, чтобы поцеловать. Я не была такой осторожной, когда вцепилась в его волосы и ответила ему. Как долго! Ждать еще мне казалось просто невозможным! Наверное он хотел, чтобы я окончательно сошла с ума.

Дурочка, - должна была сказать я себе, - может, он всего лишь дает нам обоим время привыкнуть. Но голос разума тут же был заглушен, лишь только я почувствовала под своей спиной мягкую перину, в которую меня вжало совершенное, божественное тело. Это было необычайно хорошо, и внутри меня снова заструилось тепло, кружа голову. Как я могла жить два года без этого? Как ОН мог прожить без этого сто лет?! Необъяснимо. Невозможно!

Пальцы Эдварда вновь запорхали по моей коже, но теперь гораздо смелее и настойчивее, превращая мое желание быть с ним в сжигающую дотла потребность. Я больше не могла ждать.

Так как Эдвард держал дистанцию между нашими телами, чтобы не навредить мне, то мне ничего не стоило развернуться под ним так, как мне того хотелось. Дрожа от силы своих чувств, я обвила талию Эдварда ногами, а шею руками, и подалась вперед, мечтая, чтобы он прижал меня, наконец, сильно-сильно, не сдерживая себя.

И в ту же секунду меня пронзила резкая, обжигающая боль.

Совершенно не соображая, что я делаю, я выгнулась дугой, желая избежать боли, теперь уже стремясь назад, а не вперед, но Эдвард железной хваткой держал меня за плечи. Я не слышала своего вскрика, хотя он, наверняка, был. Зато я прекрасно услышала хлопок, когда со всего размаха опустила ладони на грудь Эдварда.

И тут же в ужасе распахнула глаза. В голове крутилась только одна мысль:"Я что, ударила Эдварда?!" Как я могла?!

Еще не успев как следует рассмотреть его лицо, я физически ощутила, как он вздрогнул и замер надо мной.

Боже, какая же я дура!! Зачем я только ударила его, остановила? Идиотка!

Испуганно я смотрела в его еще закрытые глаза, ожидая реакции. Зная Эдварда, я довольно ярко могла представить себе, как он, мучимый чувством вины, в следующий миг оставит меня одну на кровати, лишь бы не причинять эфемерную боль, которой вовсе и нет. А ее уже и не было, почти. Как бы то ни было, я не собиралась давать ему повод сбежать от меня. Напряженно я наблюдала, как он открыл глаза и впился в меня пристальным, полным страха взглядом.

Нарастающее чувство тревоги в его глазах дало мне понять, что все плохо, очень плохо. Замерев, я смотрела на него, сожалея, что пыталась оттолкнуть. Я уже не чувствовала никакой боли, только потрясающее ощущение единения с этим великолепным мужчиной, моим мужем. Но выражение лица Эдварда становилось все более испуганным и суровым.

Все произошло так быстро, что я не успела придумать, что мне сказать или сделать. Эх, надо было продумать этот момент заранее!

В глазах Эдварда вдруг отразилось такое, что я испугалась. И в следующую секунду Эдвард подтвердил все мои опасения.

- Прости, - беззвучно прошептал он одними губами и отшатнулся назад.

Ну, нет. Я не собиралась позволять ему этого. Я так долго ждала этого дня!

Удивительно ловко и быстро для человека, и особенно лично для меня, я схватила Каллена за шею, не давая увильнуть, и придала лицу самое решительное выражение, на которое только была способна. К моему изумлению, это сработало. Он замер, впиваясь в меня взглядом, пытаясь понять по моему лицу, чего я хочу. Я хотела ЕГО. Не отпущу ни за что!

Его прекрасные золотистые глаза вдруг расширились.

- Дыши! - прошептал он испуганно.

Я удивилась. А потом, опомнившись, задышала. Я что, и правда, не дышала все это время? Наверное, от испуга. От этого мне стало вдруг смешно и легко. Я виновато посмотрела в любимые глаза и робко улыбнулась. Тому, что я такая глупая. Тому, что он, по-видимому, внял моим рукам и не собирается сбегать. Тому, что я теперь принадлежу ему.

До меня дошло, наконец, насколько важно то, что произошло только что. Мою грудь наполнило ликование и счастье, улыбка стала шире. Свершилось, теперь я действительно безоговорочно и целиком принадлежу этому удивительному мужчине, моему греческому Богу, волшебнику из сказочной страны, в которую я так стремлюсь попасть, чтобы быть с ним вечность.

Глаза Эдварда вдруг засветились неподдельным счастьем в ответ на мою улыбку. Это был такой потрясающий миг! Мы вместе, навсегда, остальное неважно.

Я потянулась к Эдварду, чтобы поцеловать его. Он медлил, все еще заглядывая в мои глаза. Искал там одобрение? Ну, так оно там было. Сполна. Пусть не вздумает винить себя. Это было самое прекрасное мгновение моей жизни - понять, что мы теперь одно целое, по-настоящему. Такое же, как тогда, когда он впервые признался мне в любви. Такое же, как тогда, когда он надел на меня кольцо и сказал "Согласен!", и я поняла, что он мой. Такое же сильное чувство овладело мной сейчас: он сделал это, сделал меня своей... женой, женщиной. Все его страхи были беспочвенны, все оказалось так легко и просто! Мы вместе, мы можем быть вместе, несмотря на разницу между нами, которую он зачем-то придумал!

От этой мысли меня вдруг снова пронзило желание. Оно никуда и не уходило, просто боль на время приглушила его. Сейчас я снова почувствовала, что все мое тело продолжает медленно гореть и дрожать, а голова закружилась от одной только мысли о продолжении.

Взгляд Эдварда, наконец, смягчился, когда он прочел на мое лице то, что искал. Через мгновение он сразил меня страстными поцелуями, шепча между ними слова любви. Я хотела ответить ему, но каждый раз, когда я пыталась что-то сказать, слова застревали у меня в горле, потому что от его радости у меня перехватило дыхание, а голова снова начала кружиться. Я едва не задохнулась, когда ладони Эдварда схватили мои бедра и прижали нас друг к другу - так, как я и хотела, сильно, неистово!

- Больно? - прошептал вдруг мой любимый встревоженным голосом.

Что?! Я едва могла соображать. Больно? Нет!

С трудом кое-как разлепив глаза, я встретила его почти безумный взгляд, от которого у меня немедленно побежали мурашки по всему телу. Больно? Да даже если бы и было, за один такой взгляд я готова была умереть. Разве я сказала бы ему правду?

Но мне не было больно, и я покачала головой, с трудом сосредоточившись на ответе. Пусть только продолжает, пусть не останавливается, если не хочет, чтобы я прямо тут сейчас умерла от желания.

И тогда он сдался, поверил мне. Склонился, покрывая поцелуями мое лицо и шею, и медленно, мучительно осторожно и неторопливо начал прижиматься ко мне.

Это действительно было немного болезненно, я и не ожидала, но не настолько, чтобы разводить тут панику. Его руки и губы продолжали ласкать меня, отвлекая от боли, а мягкие, аккуратные движения были настолько нежными и неуловимыми, что хотелось большего. Как будто он хотел помучить меня посильнее. Я и сама не заметила, что стала вцепляться в его шею, пытаясь прижаться плотнее. Расстояние между нашими телами меня убивало, мне нужно было больше, чем это. Его излишняя осторожность в буквальном смысле слова сводила меня с ума. Я начала дрожать и непроизвольно выгибалась ему навстречу, желая более тесного контакта, но Эдвард, как всегда, удерживал меня от опрометчивых поступков.

Мне хотелось умолять его перестать сдерживаться, отдаться своим чувствам, но я по-прежнему не могла вымолвить ни слова, сраженная его уверенными руками, с новой настойчивостью блуждающими по моей коже. Я просто купалась в море удовольствия, задыхалась вновь и вновь от накатывающего на меня урагана сладострастных ощущений.

И тут, словно Бог услышал мои молитвы, Эдвард сорвался. От его внезапного прерывистого дыхания моя голова поплыла как в тумане. Он что, до этого не дышал? А затем с его губ сорвался удивительный звук. Это был стон чистого удовольствия, такой яркий, насыщенный чувствами и выразительный, абсолютно незабываемый, мощный, великолепный. Этот звук мгновенно отозвался во всем моем теле, пронизав меня с головы до кончиков ног, затрагивая какие-то тайные, новые, неизвестные струны в моей душе. Это было похоже на электрический разряд такой силы, что мое сознание помутилось. Кажется, я даже закричала, не в силах бороться с нахлынувшими чувствами, которые заставили меня задрожать и погрузили в беспримерную эйфорию. Боль ушла, желание теплом расползлось по всему телу, начавшись где то в области солнечного сплетения и жаром отдаваясь во внутренней стороне бедер. Боже, на секунду мне показалось, что я сейчас взлечу! Это было и страшно и... невыразимо приятно! Такое сладкое, сильное ощущение, что я вцепилась пальцами в плечи Эдварда, так крепко, что повредила бы его кожу, будь он человеком.

Но мои пальцы соскользнули с его плеч, как с мрамора, не причинив вреда. Что-то было не так. Его плечи были напряжены. Слишком сильно. Он весь был напряжен. Его дыхание стало хриплым и тяжелым, и я отчетливо почувствовала, как он замер, окаменел, словно превратился в статую, а его пальцы на моих бедрах впились мне в кожу.

Это не было больно, но я испуганно распахнула глаза.

То, что я увидела, наверное, должно было испугать меня до чертиков. Ну, как любого нормального человека с нормальным инстинктом самосохранения.

Лицо Эдварда приобрело жестокое, даже яростное выражение. Его ноздри раздувались, а глаза были черны как ночь. Его взгляд был пронзительным и страшным, и буквально впивался в мое горло. Это было настоящее лицо зверя, таким я Эдварда никогда еще не видела! Наверное, так он выглядит на охоте, мелькнула глупейшая мысль.

Затаив дыхание, я затихла и не шевелилась. Но не от страха. Все во мне воспылало от восхищения. Я видела Эдварда в его истинном обличии. Я ведь так мечтала увидеть его таким! Как завороженная я смотрела на своего любимого вампира - так птичка смотрит на королевскую кобру, не в силах сдвинуться с места, но и не желая уходить. Он был прекрасен. Он был так красив, так безупречен - хищник, а не человек. Я просто ждала, что будет дальше, и не испытывала ни капли страха! Я точно ненормальная.

Вот руки Эдварда медленно двинулись наверх вдоль всего моего тела. Его дыхание было грубым и мощным, оно со свистом вылетало сквозь нос и его стиснутые зубы, которые были слегка обнажены. Даже в таком состоянии не любоваться им было невозможно - он был само совершенство. Боже мой, как же я люблю его! Его ладони очертили мою талию, живот... Я вздрогнула, но сдержала стон, потому что не хотела, чтобы ему было еще труднее, чем есть. Что-то мне подсказывало, что лучше не делать лишних движений и помалкивать. Но я не смогла совладать с собой, когда его руки коснулись моей груди. Мое тело, не слушаясь меня, выгнулось навстречу его ладоням.

Вот он обхватил мои плечи и посмотрел на меня. Тысячи мурашек взорвались по всему моему телу, когда я снова попала в плен его глаз, ставших черными, но все таких же прекрасных. В них читалась такая мука, такая беспредельная, душераздирающая боль, что мне тотчас захотелось приласкать его, утешить! Даже под властью жажды, потеряв человеческие черты, он все равно был похож на ангела, только теперь ангела, вынужденного страдать. Я и представить не могла, насколько ему тяжело бороться, и мне так хотелось помочь!

Но во рту у меня пересохло, чтобы я могла сказать хоть слово, да и двинуться я не могла, все еще находясь под властью его чар.

С моей головой, определенно, не все в порядке, ведь я прекрасно понимала, что, вероятнее всего, от смерти меня сейчас отделяет хрупкая, тончайшая грань. Одна, любая маленькая моя или его ошибка - и все будет кончено. Однако даже тогда я не смогла почувствовать ничего, кроме притяжения. Я утонула в его бездонных глазах, я пропала, плененная его силой и могуществом надо мной.

Ну и пусть я умру. Мне стало все равно, лишь бы это было здесь и сейчас, с ним. Я принадлежу ему, и он властен сделать со мной все, что захочет.

Мое дыхание участилось даже в некотором нетерпении - чего же он медлит? Я не в состоянии была больше ждать, я сгорала от желания и любви, я ХОТЕЛА сгореть, догореть дотла.

Руки Эдварда переместились вверх, и прохладные ладони накрыли мое горло. В сочетании с пронизывающим черным взглядом это простое действие довело меня почти до безумия. Закатив глаза, я запрокинула голову, подаваясь Эдварду навстречу. Боже, я хотела, чтобы он укусил меня, сейчас. Пусть сделает это. Чем этот момент хуже других? Почему потом, а не сейчас? Какая разница, если уже все решено? Если он сделает это сегодня, мне не придется бояться, что он придумает какую-нибудь новую отговорку, лишь бы не делать меня вампиром. О том, что это может кончиться не только этим, но и в равной степени моей смертью, думать не хотелось. Ну, или, скорее, я слишком верила в Эдварда. Он не убьет меня ни при каких обстоятельствах, я это знала. Да, пусть это произойдет сейчас, хотела умолять я, но получалось лишь стонать и задыхаться. Я словно онемела.

В ответ на мой порыв Эдвард зарычал - грозно и оглушительно, но так убийственно прекрасно! Настоящий зверь! Боже мой, я от этого звука просто растеклась по кровати, как кисель, руки и ноги стали ватными, а по телу будто электрический ток пропустили. Голова закружилась так сильно, что я перестала что-либо соображать. Господи, что он делает со мной? Мне казалось, что я брежу. Пожалуйста, хотелось мне сказать, пожалуйста, Эдвард, сделай это! В действительности, кроме бессвязных стонов и его имени, я, кажется, не могла произнести больше ни звука.

Но моей безумной мечте не суждено было сбыться. Спустя мгновение его прохладные ладони исчезли с моего горла, скользнув на затылок, и я почувствовала его губы на своих. Очевидно, что моя смерть на сегодня отменялась.

Поцелуй Эдварда уже не был таким нежным и осторожным, как раньше. Он поцеловал меня страстно, но с каким-то отчаянием, и одна только мысль о том, что он, возможно, потерял контроль и не собирается больше сдерживаться, буквально пришпилила меня к кровати, вызывая сумасшедшее головокружение и расплавляя меня в бесформенную массу.

Я ответила ему порывисто, жадно вдыхая чарующий аромат его кожи. Его прохладное дыхание было настолько сладким, что я совершенно потеряла голову. Звуки, слетающие с его идеальных губ, показались мне музыкой, самой прекрасной и совершенной из всего, что я слышала. Каждый вздох или стон был такой красоты и силы, что мгновенно проникал внутрь меня, пронзал насквозь, затрагивая самые чувствительные струны моего тела. Это было... невероятно! Я не хотела упускать ни мгновения нашей потрясающей близости, но с каждой секундой все больше теряла рассудок, словно мое удовольствие было напрямую подключено к звуку его голоса! Несколько его страстных, ничем не сдержанных стонов - и я потеряла себя в этом мире, словно на самом деле растворилась в Эдварде, стала с ним одним целым. Мне казалось, я взлетела и парю, а электричество, атакующее мое тело раз за разом, возносило меня все выше в небеса. Тепло острыми, восхитительными волнами наполняло каждую мою клеточку, и это было так хорошо, что хотелось, чтобы это длилось вечность.

Если бы я знала, что близость с Эдвардом окажется столь чудесной, такой чудовищно приятной, я бы ни за что не выдержала два года! Ничего лучше и сильнее в своей жизни не испытывала! Я была потрясена. Интересно, когда я стану вампиром, это будет так же здорово, или еще лучше?

Удивительно, что я вообще смогла подумать о чем-то постороннем в такой момент, потому что в следующую секунду меня накрыло волной такого убийственного наслаждения, что мой мозг словно в желе превратился - думать больше я ни о чем не могла. Мой рот открылся, я чувствовала, что задыхаюсь, но не слышала звуков, вылетающих из меня. В ушах звенело так, что все мысли в голове закружились в причудливом клубке. Почти испугавшись своих ощущений, я распахнула глаза. Я ничего не увидела, кроме пляшущих черных точек, будто я теряю сознание. Окончательно испугаться, равно как и понять, что со мной происходит, я не успела, потому что в ту секунду, когда мои глаза открылись, тысячи ослепительно сладких фейерверков взорвали каждую клеточку моего тела, которое я едва чувствовала, унося меня из этого мира окончательно. В другой мир - сказочный, неотразимый, прекрасный! Даже в ватных руках и ногах струился ток, расплавляя мое тело и делая меня похожей на жидкую массу, растекшуюся по кровати. Из моего горла вырвался крик, и меня не стало. Я исчезла, растворилась в этом волшебной ощущении счастья и удовольствия.

======== * * * * * ===========

Непреодолимо клонило в сон. Я попробовала пошевелиться, чтобы понять, где я и что со мной, и тут же почувствовала холодные руки Эдварда, обнимающие меня крепко-крепко, и от этого стало вдруг так хорошо... Если бы можно было подобрать описание моим ощущениям, то я сказала бы, что каждая клеточка моего тела пела песню, а душа счастливо смеялась. Мы сделали это, и, судя по тому, как я себя чувствовала, все страхи Эдварда не оправдались. Наклонив голову, я поцеловала Эдварда в плечо. В ответ он стиснул меня так сильно, что я чуть не задохнулась! Развернувшись кое-как, потому что он явно не собирался выпускать меня, я устроилась на его прохладной груди, радуясь, что мой любимый вполне может заменить мне кондиционер! У каждого свои преимущества. Не в силах больше бороться со сном, я сладко зевнула.

- Ты спишь? - услышала я умиротворенный шепот.
- Сплю, - еле выдавила я. Все-таки слишком много впечатлений за один вечер, веки неудержимо смыкались.

Последним, что я услышала, был тихий смех моих любимых серебристых колокольчиков. Пусть и во сне все остается таким же идеальным, как сейчас...

ГЛАВА 23
ЧУДОВИЩЕ
часть 1
Первое, что я почувствовал после своего помешательства - страх. Все-таки это случилось. Я потерял контроль. Холод ужаса прокатился внутри моего тела и сковал его.

А потом я услышал сердцебиение. Оно было совсем рядом, буквально билось в мою грудь. Немного быстрее обычного, но ровно и сильно, как у ЗДОРОВОГО человека. ЧЕЛОВЕКА, что было не менее важно. Уж если бы я укусил, я бы это знал.

Облегчение, настолько сильное, что отозвалось болью, пронзило меня. Я распахнул глаза.

Белла лежала в моих объятиях, на ее губах блуждала улыбка, и она явно проваливалась в сон. Ее совершенно счастливое лицо - это первое, что мне бросилось в глаза.

Боже мой, неужели все НОРМАЛЬНО?

Я не верил. То, насколько я рисковал, казалось сейчас полным безумием. Сумасшествием, верхом безответственности. Нельзя, нельзя было уступать, нельзя соглашаться.

И все же я признавал, что я смог. Справился. Ничего же не произошло. И улыбка, так трогательно сияющая на любимых губах, служила неоспоримым свидетельством этого.

И я расслабился. Выдохнул. Я позволил себе быть счастливым. Улыбнулся. Нежно, чтобы не разрушить сон Беллы, я прильнул к ее губам. Едва касаясь, легко и трепетно.

Она улыбнулась шире, но глаз не открыла, зато обвила мою шею рукой и потянулась ко мне. Я перевернулся на спину, и Белла устроила голову на моем плече, закинула на меня ногу и крепко-крепко прижалась. Счастливо вздохнула.

- Я люблю тебя, - прошептал я.
- Я тоже тебя люблю, Эдвард.

Я слегка покосился на ее лицо, но, казалось, она безмятежно спала.
- Ты спишь? - уточнил я на всякий случай.
- Сплю, - выдохнула она сонно.

Я тихо рассмеялся. Чуть улыбаясь, я отрешенно пялился в потолок, нежно, кончиком большого пальца, очерчивая плечо жены.

Минута за минутой прошедшей близости всплывали в голове, пока Белла сладко засыпала на моих руках. Я помнил каждый вздох, каждый стон, дарованный мне. Запомнил мельчайшие оттенки потрясающе мягкой кожи, дрожащей от моих прикосновений. Вздрогнул от воспоминания пронизывающего момента, когда она стала МОЕЙ. Вздохнул и закрыл глаза, прокручивая этот миг еще и еще раз. И потом: как все закружилось в вихре захватывающих ощущений, удовольствия за пределами моего понимания. Это было... невероятно. Намного сильнее и лучше, чем я представлял себе. Я мог только предположить, насколько это будет умопомрачительным, когда Белла станет такой, как я, и мне не придется сдерживаться.

Стоило только подумать об этом, как непрошеные фантазии заполнили мою голову. Впервые за все время, что мы вместе, я не думал об обращении, как о чем то исключительно чудовищном. Близость с любимой изменила меня, я чувствовал перемены. Я стал ДРУГИМ.

Я попытался найти описание новым чувствам, что наполняют меня.

Во-первых, исчезло напряжение, обусловленное необходимостью держать дистанцию. Раньше я только ХОТЕЛ быть ближе, теперь я МОГ себе это позволить, не чувствуя ограничений. Ну, кроме самого очевидного - контроля над собой. Но это казалось несущественной мелочью, смешной платой за ВОЗМОЖНОСТЬ этого.

Во-вторых, мое отношение к Белле стало другим. Не знаю, хорошо ли это, но я вдруг ощутил себя так, будто приобрел ПРАВА на нее. Несмотря на все признания в любви, на таинство свадьбы, соединившее наше сердца, только сейчас я осознал, что она стала МОЕЙ, и я не мог отринуть это чувство. И раньше я ловил себя на чрезмерном собственничестве, боролся с ним, но сейчас оно перешло все мыслимые пределы. МОЯ. Мне хотелось рычать от удовольствия, это был животный инстинкт, о существовании в себе которого я даже не подозревал.

И, в-третьих, моя нерешительность, неуверенность в правильности наших отношений, исчезла. Считая себя недостойным девушки, неспособным быть с ней полноценно, я оставлял за ней право найти себе кого-то более подходящего. Теперь же одним основанием считать себя хуже других стало меньше. Мы могли быть обычной парой, как и любая другая, даже если Белла останется человеком. Как я мог раньше даже подумать о том, чтобы уступить ее другому? Сейчас это казалось мне абсолютно невозможным. Никогда!

Пока я купался в собственном счастье, Белла глубоко заснула, без сновидений. Ее дыхание было спокойным и умиротворенным. Она прижималась ко мне, спасаясь в моих объятиях от удушающей жары, и моя нужность приносила мне еще одно, дополнительное чувство удовлетворения.

Я с наслаждением вдохнул аромат ее волос, смешанный с солоноватым запахом морской воды. Возможно, он не был самым приятным, перебивая ее естественный запах, так мною любимый, но воспоминание о ее волосах, покачивающихся в легких волнах океана, и горящих глазах взволновало меня. В следующий раз нужно будет сделать это в воде, возможно, днем, при свете солнца, подумал я.

В следующий раз? Я посмеялся над собой. Вот я уже и планирую следующий раз. Страх и нерешительность сменились абсолютным принятием? Когда я успел так перемениться? Да, я не мог не признать, что удовольствие, которое принесла мне близость, было волнующим. Не только и не столько физически, сколько сделало нас роднее, еще на шаг ближе друг к другу. Несомненно, мне хотелось бы повторить этот опыт, когда-нибудь. Но разве не будет разумнее больше не рисковать, даже если все прошло почти благополучно? К тому же, прежде чем что-то планировать, я должен был услышать, что скажет Белла. Мои желания окажутся всецело бесполезными, если она не разделит моего энтузиазма. И я не посмею просить ее об этом, потому как, несмотря ни на что, опасность для ее жизни по-прежнему оставалась. Было бы лучше для нас обоих, если бы я не думал об этом как о чем-то возможном. Одного раза вполне достаточно. Я выполнил условие. Совершенно незачем рисковать и дальше. Мы вполне можем подождать до обращения. До обращения? Я снова удивился себе. И когда это я стал таким сговорчивым?

В этот момент Белла зашевелилась и повернулась на другой бок, двигаясь так, чтобы прижаться ко мне спиной. Я обнял ее, и она с облегчением вздохнула. Обхватила подушку руками и прижала ступни к моим прохладным ногам. Я не мог не улыбнуться. Это было настолько по-человечески, и так трогательно. Впервые мы могли лежать вот так, прижавшись друг к другу обнаженные, без преград в виде одежды и одеял, и моя кожа не вызывала дискомфорта, а даже, наоборот, помогала. Я чувствовал себя почти... человеком.

Я просунул одну руку под мягкую талию любимой, чтобы иметь возможность крепче прижать ее к себе. Кожа на ее животе была теплой, а не горячей, потому что до этого соприкасалась с моей. Спина же блестела от испарины. Не могу сказать, что мне это не нравилось. Ее запах витал вокруг, он обволакивал меня, погружал в себя, но вызывал теперь совсем другую реакцию, нежели раньше. Не жажду. Не ту жажду. Единственное, что мне не нравилось, являясь неприятным напоминанием о моей слабости и заставляя тут же нахмуриться, это белые перья, которые были повсюду - на ее коже и в волосах. Отвратительно было осознавать, что я не смог держать свои зубы в узде, несмотря на то, что подушка убедительно доказывала - это победа.

Я поежился от воспоминания, насколько близок я был к тому, чтобы... Нет, это неправда, поправил я себя, вытряхивая из головы мрачные мысли. Мне не хотелось бы очернять себя в своих глазах. Если бы я был близок, подушка не помогла бы ситуации. Я не мог ненавидеть себя за подушку. Она стала моим спасением.

Я придвинулся ближе, так, что мое лицо упиралось Белле в затылок, и тихонько убрал ее спутанные волосы в сторону. Теперь я мог дыханием охладить разгоряченную кожу на шее и плече. Мне нравилось чувствовать себя полезным - кем-то, в ком она нуждается. Сейчас и всегда.

Осторожно и незаметно, как умеют только вампиры с их совершенным осязанием, я свободной рукой легко снимал влажные перышки, налипшие на плечо и спину любимой, и выбрасывал их за себя. Когда кожа освободилась от неприятного напоминания, мне стало легче.

Я обвил руками мягкую талию и тесно прижал ее горячую спину к своей ледяной груди. Белла вздохнула, выставила вперед колено и локоть, и я ощутил ее желание прильнуть ко мне еще сильнее. Ее было жарко, и моя кожа явно приносила облегчение. Может, я не был так уж прав в своем стремлении сделать все идеально? Может, я перестарался, и такая сильная жара совсем ей не по вкусу?

Белла немного повернулась, развернув голову ко мне так, что мой нос уткнулся прямо во впадинку за ушком, отчего я резко втянул воздух. Мое прохладное дыхание овеяло ее щеку. Губы любимой тронула легкая улыбка, а ее рука легла на мою шею. В этом простом движении было что-то неуловимо новое. Ушло стеснение и робость, присущие ранее Белле всегда, даже во сне. Это был жест женщины, обнимающей любимого мужчину. И я понял, что еще изменилось в нас. Я больше не чувствовал себя семнадцатилетним влюбленным подростком, я стал мужем ей, ее мужчиной.

Эта новость мне понравилась. Украдкой - так, чтобы не побеспокоить ее сон - я стал целовать кожу за ее ушком и вокруг него. Я просто не мог удержаться, ведь она была так близко... Ее запах в жарком воздухе был очень силен, он буквально пьянил меня. Ощущение мягкого тела в моих руках вкупе с ароматом пробудили поток воспоминаний о недавней близости. Мне захотелось вновь прикоснуться к шелковистой коже, ощутить ее тепло и трепет. Моя рука поднялась и неуверенно коснулась виска девушки, убирая налипшие волосы, а затем двинулась вниз, очерчивая линию подбородка и бьющуюся дорожку пульса. Я действовал предельно осторожно, чтобы не разбудить Беллу. Легонько целовал ее шею и волосы, незаметно проводил кончиками пальцев по руке и плечу, изгибу талии и бедру. Ее кожа была шелковистой, нежной и теплой, а тело - совершенным.

Белла спала, как ангел. Я улыбался, глядя на расслабленные черты ее лица. Она действительно спала, мои ласки не будили ее, не мешали. Но каждый раз, когда я ее касался, ее тело немного подавалось ко мне, будто она и правда была моим магнитом.

Теперь, когда я МОГ себе позволить это, стало совершенно невозможно перестать хотеть быть ближе к ней, прикасаться к ее обнаженной соблазнительной коже. Вся нежность, что я испытывал к этой невероятной, хрупкой, любимой девушке, воплотилась в этом естественном желании.

Я вдруг почувствовал себя... странно. Мне уже было мало этих прикосновений, я хотел большего. Хотел услышать ее ответные вздохи, ускоряющееся сердцебиение. Вновь увидеть глаза, горящие растопленным шоколадом любви, ощутить вкус взаимного поцелуя.

Далеко не сразу я понял, куда ведут мои мысли. Может, нагота наших тел, тесно прижатых друг к другу, сыграла злую шутку со мной, а может, воспоминания о ночи взбудоражили меня. Как бы то ни было, мои прежние барьеры и принципы исчезли, и я вдруг с удивлением осознал, что забыл посчитать еще одно в себе изменение. Близость пробудила во мне новую жажду, неистовую и не менее сильную, чем другие. Я хотел свою жену. Прямо сейчас я поймал себя на том, что мои руки обхватили талию девушки. Так аккуратно, чтобы не разбудить ее, я медленно положил ладони на живот Беллы и так же медленно прижал к себе. Я едва сдержал стон от ощущений, взорвавшихся во мне. Я хотел свою жену. Сейчас. Снова.

"Это так же трудно контролировать, как и жажду, Эдвард, - рассказывал Джаспер. - Стоит хоть раз попробовать и все, ты пропал."

Чувствуя небольшое, но ощутимое головокружение, я осознал, что это может стать проблемой. Это как выпустить джинна из бутылки, открыть ящик Пандорры... Меня уже пронизывали электрические токи, пока я пытался осознать эту новую реальность. И, как только я попытался этому сопротивляться, все стало еще хуже... Понимание, что теперь это можно себе позволить, открывало столько возможностей...

Я с беспокойством посмотрел в сторону окна - рассвет только-только занимался, было слишком рано будить Беллу. Да и не посмел бы я... Или посмел?...

Мои руки, не слушаясь меня, продолжали прижимать тело Беллы к моему, пальцы чертили нежные узоры на мягком животе.

Я попытался уговорить себя подождать. Это не принесло абсолютно никакого результата. Я не хотел ждать.

Масштабы моего эгоизма настолько поразили меня, что я немедленно убрал руки. Не я ли некоторое время назад посчитал, что стоит ограничиться одним разом ради безопасности любимой? И что же, я так просто сдамся? Ну, нет. Как минимум, нужно дать Белле выспаться, и узнать, что она скажет поутру. В конце концов, она всего лишь человек! Я должен помнить об этом!

Удовлетворенный принятым правильным решением, я вздохнул и вернулся к тому, с чего начал. Втягивая сладкий аромат, я выдыхал прохладный воздух на шею Беллы. Тихонько я прикладывал ледяную ладонь то к ее влажному лбу, то к шее, то к плечу.

Первые лучи раннего солнца проникли в окна и осветили рассеянным светом нас и наше ложе любви. В каштановых волосах Беллы заиграли солнечные зайчики, высвечивая медно-красные пряди. Я приподнял голову, чтобы получше рассмотреть их и умиротворенное лицо спящей жены. Она была невероятно красива.

Вновь не удержав порыв, я провел пальцами по персиковому румянцу на щеке, очертил плавный изгиб изящной шеи.

И тут я увидел ЭТО на ее плече.

Багровеющий отпечаток моей руки.

Пальцы повисли в воздухе, не достигнув цели. Я замер. Весь мир замер вокруг меня.

Расширившимися глазами я смотрел на отметину, пока смысл произошедшего доходил до меня.

Я. Причинил. Ей. Боль.

Это не могло быть правдой. Мой мозг отказывался принимать это.

Мертвенный холод сковал все мое тело. Я не мог двинуться с места. Не мог ни о чем думать. Не мог произнести ни звука.

Потрясение длилось почти минуту, пока я не проследил взглядом за отпечатком и не увидел его продолжение на предплечье и ниже на запястье. Еще не заметные человеческим глазом, я видел следы своих прикосновений. Неотвратимые и безжалостные доказательства моей чудовищной сущности. Даже не прикладывая руки к нежной изувеченной коже, я видел, что следы в точности повторяют контуры моих пальцев.

Оцепенев, я не мог осмыслить это. В моей голове не укладывалась правда, она резала глаза.

Отодвинувшись, насколько позволили мои руки, все еще обнимавшие Беллу за талию, я внимательно осмотрел доступную мне часть спины и шеи. Я не мог поверить в то, что вижу. Едва заметные следы - ПОКА едва заметные - покрывали практически всю поверхность кожи. Крошечные поврежденные капилляры, разорванные сосуды - все это превратится в скором времени в наглядное свидетельство моей силы и жестокости.

Время остановилось. Ужас медленно и уверенно зарождался в глубинах сознания, отравляя все мое тело и мысли, словно яд. Мой рот открылся в немом крике.

НЕТ!

Это не может быть правдой!

Я причинил ей боль... Как я мог?!

Быстро высвободив руку, даже не потрудившись подумать об осторожности, я вскочил с кровати. Я не знал, зачем. Я просто стоял и смотрел, пытаясь осмыслить и принять то, что сделал.

Невозможно.

Белла лежала, трогательно подложив ладошку под щеку, в волосах запутался белый пух, по всему телу тоже налипли перья, но это не мешало мне видеть... Вся ее спина и даже ноги были покрыты узором на моих глазах проявляющийся синяков, и все они имели форму моих пальцев.

К ужасу, сковавшему меня изнутри, добавились отчаяние и боль. Ночь, которая должна была стать апофеозом нашей любви и нежности, я превратил в ночь своего позора и ее страданий.

Я не мог двинуться с места. Я должен был обойти вокруг, посмотреть на тело любимой с другой стороны, но страх и боль пригвоздили меня к месту.

Белла зашевелилась, переворачиваясь на живот,и, высвободив руку, протянула ее на то место, где только что лежал я. Она искала меня.

Я застыл ровно на секунду, а затем отшатнулся назад, к стене. Прижавшись, я впился взглядом в багрово-синие следы на ее второй руке и ребрах, чуть ниже лопатки. Боль полоснула насквозь, она даже ослепила меня на некоторое время. Закрыв глаза и тяжело дыша, я стиснул челюсти.

А потом пришла ярость. Я сжал кулаки и с ненавистью посмотрел на свои руки. Если бы я мог, если бы был хоть один способ, я сейчас вырвал бы их с корнем и уничтожил. ЧУДОВИЩЕ!

Как я мог даже помыслить прикоснуться к ней? Как мог думать, что способен быть с кем-то настолько хрупким и сдержать монстра, живущего во мне? Эгоистичное чудовище! Я только что своими руками уничтожил робкое счастье, едва зародившееся, втоптал в землю все, что с таким трудом построил за эти годы. Я столько времени работал над собой, подавляя желания, осуществление которых считал опасным и невозможным, столько боролся, чтобы обуздать инстинкты, и вот теперь видел открытое свидетельство своей правоты, того, что все мои усилия оказались напрасными.

Мои руки, стиснутые в кулаки, задрожали от опустошающей ненависти к самому себе. Я не должен был соглашаться. Не имел права... Как я мог пойти на такое? Почему допустил это?

Мое внимание вдруг привлекло что-то, чего я ранее не заметил. Белла немного вытянула вперед правое колено, и моему взору открылась гематома, такая яркая и темная, что испугала меня. Два медицинских образования давали мне достаточное представление о серьезности ушибов. Я метнулся к кровати, разглядывая лиловое пятно на бедре девушки, плавно переходящее на живот. Оно было огромным, и я не мог увидеть, как далеко оно простирается. Я пожалел, что не умею рыдать, когда новая догадка повергла меня в еще больший шок, чем раньше.

Что, если это только вершина айсберга? Что, если есть и внутренние повреждения? Что, если Белла в опасности?

От последней мысли ледяной ужас вырвал из моего горла судорожный вздох. Я заскрежетал зубами, страх мешал думать. То, что Белла безмятежно спит и не чувствует боли, еще ничего не значит. Все может измениться, когда она проснется...

Что делать?

Вскочив, я схватился за голову. Должен ли я разбудить ее, чтобы осмотреть? Быть может, нужно срочно отвезти ее в Рио, показать врачу? Там могли бы сделать рентген...

Я уже представлял себе проблемы - полиция обязательно заинтересуется, каким образом были получены травмы. Это привлечет много внимания, которого я не мог себе позволить. Конечно, это не имело значения, когда на кону стояли жизнь и здоровье Беллы, и я, не колеблясь, пошел бы на этот риск ради нее.

Потом я вспомнил о Карлайле. Я должен позвонить ему. Естественно, он сразу приедет, хотя это займет слишком много времени, которого, возможно, у Беллы нет. А может, лучше будет, если мы сами вернемся домой. Там у отца будет все нужное оборудование, чтобы обследовать Беллу.

Мысль о том, что придется смотреть отцу в глаза, была подавляющей. Беспредельный стыд охватил меня, как только я представил, что Карлайл будет осматривать повреждения, нанесенные мной - сыном, в которого он верил. Не оправдавшим его надежд. Не оправдавшим моих надежд. И - ее.

Сгорая от чувства вины и страха за жизнь любимой, я присел на колени на краешке кровати, не решаясь подойти ближе. Протянул к девушке руки в безмолвном жесте отчаяния, но не осмелился дотронуться до нее.

Кровоподтеки проступали все отчетливее. Я наблюдал это какое-то время, а потом опустил лицо в ладони. Оцепенев, совершенно растерянный и неподвижный, я простоял так какое-то время, пытаясь принять решения о том, что делать дальше. Я должен позвонить Карлайлу, я знал это. Должен, но мне было страшно.

А затем, внезапно, я вспомнил о существовании Элис. Как за спасательный круг, я ухватился за эту мысль. Наверняка, она уже знает будущее. Она подскажет мне правильный выход. Возможно, она даже уже сказала отцу, что мы возвращаемся, увидев этот вариант в своей голове. В любом случае, разговор с Элис поможет мне. Определиться или успокоиться.

Все еще неуверенный, я медленно поднялся. Белла лежала все в той же позе, только разводы стали заметнее. Обреченно и с болью я смотрел на них, уже не удивляясь, что их стало даже больше. Белла сладко спала и не было похоже, что ей больно. Это ничего не значило, но давало мне маленькую надежду, что внутренних травм нет. Но я должен был знать это наверняка.

Схватив телефон, я выбежал на берег. Несколько минут я собирался с духом, сжимая в руке трубку так, что она вот-вот развалится на части.

Если бы что-то случилось, Элис бы позвонила, убеждал я себя. А если нет? Что, если она была занята? Такое тоже бывало...

Отбросив сомнения, я набрал номер.

К телефону долго никто не подходил. Слишком долго, и я поверил, что Элис и вправду была занята. Наконец в трубке раздался звонкий голосок.
- Да?
- Элис? - я замолчал, не находя сил задать вопрос, который собирался, мучительно стиснув зубы.
- О, Эдвард! - совершенно будничным, непринужденным тоном пропела сестра, но затем добавила взволнованно: - Что-то случилось?
- Как у вас дела? - напряженно спросил я совершенно не к месту.

Элис почувствовала неладное:
- Эдвард, у тебя все в порядке? - беспокойство в голосе сестры стало более ощутимым.
- Ты что-нибудь видишь? - прошептал я, сам задавая вопрос вместо ответа.

Элис надолго замолчала.

Я ждал, почти в панике. Кто знает, что она увидит: может, срочный приезд Карлайла, может, наш прилет, а может, и все подробности моего падения... Я не был готов ни к одному варианту. Сжав зубы, я ожидал свой приговор.

- Эдвард, я не вижу ничего плохого, - наконец, тихо произнесла Элис, слегка озадаченно.

Я выдохнул. Облегчение от ее ответа было настолько сильным, что, казалось, оно сейчас материализуется в воздухе и его можно будет потрогать.

- Элис, - все-таки уточнил я, сглотнув, - Когда мы возвращаемся?
- Ох, Эдвард, тебе что, уже не терпится назад?
- Элис, пожалуйста!
- Ну, ладно, ладно, - минутная пауза. - Ничего не вижу. Вы, значит, не решили еще.
- А материк? - спросил я, внезапно вспомнив свою идею насчет того, чтобы показать Беллу местным врачам. - Ты видишь, что мы плывем в Рио?
- Извини, но нет, - жестко отчеканила Элис, явно теряя терпение от моих вопросов. - Эдвард, да что случилось? - требовательно спросила она, а затем понизила голос: - ВСЕ в порядке?
- Да, - поколебавшись, выдавил я.
- Что-то голос мне твой не нравится. Как ВСЕ прошло?

Я не хотел отвечать. Наверное, это было проявлением малодушия, но обсуждать эту тему мне вовсе не хотелось. Все, что нужно, я выяснил, и теперь желал лишь одного - поскорее закончить нелепый разговор. Не утруждаясь объяснениями, я тихо ответил:
- Спасибо, Элис, ты мне очень помогла. Можешь передать всем, что все... нормально. Прощаюсь. Я позвоню, если что.

И я поспешно нажал кнопку, дабы избежать дальнейших расспросов. Может, Элис не видела подробностей, и для нее имело значение только то, что Белла жива, а может, сестра защищала меня, сохраняя тайну, в том числе и от меня самого. В любом случае, выяснять это сейчас мне хотелось меньше всего.

Наклонив голову, я некоторое время простоял, молча собираясь с духом, чтобы вернуться к Белле. Я должен быть рядом, когда она проснется, должен найти в себе силы и смелость взглянуть в ее глаза. Я уже представлял себе плескающиеся в них море любви и доверия, которых я не заслужил. Что скажет она теперь, когда поймет, что все мои предупреждения стали явью, воплотившись в кошмаре, сотворенном моими руками? Когда увидит наглядное подтверждение худшей моей стороны? Как посмотрит на меня, после того как я убил в зародыше лучшее, что могло быть между нами?

Тяжело вздохнув, я проследовал в дом. Бросил телефон на тумбочку. Помедлил.

По крайней мере, я смогу облегчить ее страдания, охлаждая болезненные участки. Пусть даже мне придется весь день провести, прикладывая к ним свои ледяные руки, я сделаю это. Сделаю больше, что угодно, чтобы загладить свою вину. Чтобы она простила меня.

Стараясь не смотреть на истерзанное тело любимой девушки, я подошел к кровати, словно снегом, припорошенной перьями. Белла передвинулась и сейчас занимала то место, где до этого лежал я. Я печально улыбнулся этому факту. Аккуратно, чтобы не потревожить любимую, я прилег поодаль, глядя в потолок. Но, стоило мне лишь чуть-чуть случайно задеть ее, как Белла тотчас же зашевелилась и прильнула ко мне все телом. Конечно, я сразу обнял ее, разве я смог бы иначе? Я помог Белле с комфортом устроиться на моей груди, искренне надеясь, что ей не слишком больно теперь прижиматься к моему каменному телу. Как минимум, я приносил ей прохладу. Хотя бы это.

Облегченно вздохнув, только когда почти целиком улеглась на мне, Белла вновь провалилась в глубокий сон, крепко обняв мою шею и даже сцепив на ней руки. Не желая отпускать. Я и не собирался сбегать. Я бы провел так вечность... Жаль только, что я оказался недостаточно надежен, чтобы заслужить такое право.

Стиснув зубы, я с горечью пялился в потолок, считая секунды до ее пробуждения. С ужасом и обреченностью ожидая, что Белла скажет, когда увидит, что я натворил.