ГЛАВА 33. ПРОЗРЕНИЕ Часть 2

От автора:
Хочу сказать пару слов по поводу теории Карлайла о волках и вампирах. Знаю, знаю - это ошибка перевода, то, что "прапрадедушкой Джейкоба был холодный". Но писала-то фанф я по такому переводу! Я убила много времени и мозговых клеток на оправдание этой теории, и мне просто-напросто обидно переделывать! Поэтому кому это кажется бредом, просто пропустите. Я оставляю как есть.

Пока я размышлял над услышанным, Белла тихонько засопела. Ее лицо разгладилось, только губы были чуть поджаты.

– Устала, – объяснил я Джейкобу шепотом. – Трудный день. Я думал, она уснет пораньше, но она все ждала тебя.

Не глядя на меня, Джейкоб спросил:
– Сет сказал, тварь сломала ей еще одно ребро.

Я скрипнул зубами.
– Да. Ей становится труднее дышать.
– Отлично, - с болью произнес Блэк.
– Скажешь, когда у нее поднимется температура?
– Хорошо. - Он поднял голову, его глаза заметались в поисках одеяла, когда он ощутил, насколько заледенела ладошка Беллы.

Я тут же стащил одно из одеял с подлокотника и накрыл им Беллу.

«Что ж, зато чтение мыслей экономит время, - немного раздраженно подумал он. - Например, мне не надо распинаться о том, как я зол насчет Чарли. Это…»

– Да, – я кивнул. – Я тоже был против.
– Тогда почему? Почему Белла говорит отцу, что идет на поправку? Ему же будет только хуже!
– Она не может видеть его страдания.
– И это лучше, по-твоему? - возмутился волк.
– Нет. Это не лучше. Но я не собираюсь заставлять Беллу делать вещи, от которых ей плохо. Что бы это ни было, при любом раскладе. Чарли на проводе делает ее счастливее. А с остальным я буду разбираться потом.

«И все-таки странно. Белла не стала бы откладывать мучения Чарли на потом, чтобы кто-то другой был их свидетелем. Это на нее не похоже. Наверняка у нее есть план».

– Белла уверена, что выживет, – ответил я на его размышления.
– Не как человек.
– Да, не как человек. Но она еще надеется увидеть Чарли.

«Вот тебе раз. Совсем замечательно».

– Увидеть. Чарли, – он оторопел. – Увидеть Чарли, когда она вся побелеет, а глаза станут ярко-красными?! Нет, я не вампир и, может, что-то упускаю, но выбрать первой закуской родного отца…

Я никогда не позволю Белле ранить собственного отца. Я вздохнул.
– Она знает, что около года общаться с ним не сможет. Но потом-то она придет в норму. Скажет поначалу, что должна уехать в специальную клинику на лечение на другой конец света. Они будут по-прежнему созваниваться.
– Безумие.
– Да.
– Чарли не дурак. Даже если Белла его не убьет, он заметит разницу.
– На это она и рассчитывает.

Он не сводил с меня глаз, ожидая дальнейших разъяснений.

— Она не сможет постареть. Так что любое объяснение, какое бы она не придумала, даже при условии, что он поверит, рано или поздно себя исчерпает, — я слегка улыбнулся, зная - то, что я скажу сейчас, не понравится Блэку. — Ты помнишь, как пытался рассказать Белле о своих превращениях? Подвести её саму к разгадке?

Его свободная рука сжалась в кулак.
— Она рассказала тебе об этом?
— Да, когда старалась донести свою идею. Ей нельзя рассказать Чарли правду — это будет для него опасно. Но он сообразительный, практичного склада ума человек. Она думает, он сможет сам придумать свое собственное объяснение. И она предполагает, что он ошибется. — Я фыркнул. — В конце концов, мы ведь не совсем подходим под стандартное представление о вампирах. Он сделает свои неправильные выводы, а мы ему подыграем. И она сможет встречаться с ним… время от времени.
— Сумасшествие, — повторил он.
— Да, — не спорил я.

«Слабак», - подумал Джейкоб раздраженно. А потом его мысли унеслись в неприятном направлении. Он был уверен - я потакаю капризам Беллы, потому что не надеюсь, что она выживет.

– Потом я сам со всем разберусь, – попытался я прервать его фантазии, потому что любые упоминания о смерти были мне как нож в сердце. Мне и без его догадок трудно было держать себя в руках. Я опустил голову, чтобы он не увидел моего лица в отражении. – Сейчас я не в силах причинять ей боль.
– Четыре дня? – глухо спросил он после нескольких минут тишины, во время которых мы оба пытались смириться с неизбежным, проглатывая боль.

Не поднимая головы, я ответил:
– Приблизительно.
– И что потом?
– В каком смысле?

Он вспомнил, что сказала Белла: «Плод укутан чем-то прочным и крепким, как кожа вампира. Что же будет? Как он выберется?»

– Мы провели небольшое исследование и выяснили, что такие твари обычно прогрызают себе путь зубами, – прошептал я, с трудом шевеля губами.

Джейкоб содрогнулся.
– Исследование? – выдавил он.
– Вот почему ты давно не видел Эмметта и Джаспера. Тем же занимается сейчас и Карлайл. Они изучают древние мифы и предания – те, что нам доступны – и пытаются предсказать поведение твари.

«Мифы и предания? Если есть мифы, то…»

– …такое происходит уже не впервые? – опередил я его вопрос. – Может быть. Эти знания очень фрагментарны. Часто мифы оказываются плодом страха и воображения. Хотя… – я помолчал, – …ваши мифы правдивы, верно? Может быть, эти тоже. Они все привязаны к одному месту…
– Как вы узнали…
– В Южной Америке мы повстречали одну женщину. Ее воспитали в традициях предков, она слышала много легенд и древних предостережений о таких тварях.
– Что за предостережения?
– Создание должно быть немедленно убито. Прежде, чем обретет слишком большую силу.

«Сэм так и думал! Неужели он прав?»

– Конечно, в этих легендах то же самое говорится и о нас. Что нас нужно уничтожать, что мы бездушные убийцы.

«Ну, почти правда».

Почти правда. Это было похоже на комплимент. Я сдавленно рассмеялся.

– А в легендах говорится о… матерях?

Вот он - вопрос, которого я боялся. Мое горло сдавило, как удавкой, я не мог ответить. Но ответа и не требовалось - Джейк все понял по моему лицу.

Пока я пытался совладать с эмоциями, говорить начала Розали – с тех пор, как Белла уснула, она сидела так тихо, что я перестал обращать на нее внимание.

Она презрительно усмехнулась.
– Конечно, в таких случаях уцелевших не было. – «Уцелевших не было» – прямая и жестокая фраза, от которой меня словно током ударило. Зубы заскрежетали от вновь вспыхнувшего гнева. А Розали, как ни в чем не бывало, продолжала: – Рожать посреди смердящего болота, когда знахарка мажет тебе лицо слюной ленивца, чтобы изгнать злого духа – не самый безопасный способ. Даже обычные роды через раз проходили плохо. У тех матерей не было того, что есть у Беллы: людей, которые ухаживали бы за ними, понимали и удовлетворяли все их нужды. Врача с уникальными познаниями о вампирах. Четкого безопасного плана. Яд исправит любую оплошность. С ребенком все будет в порядке. Те матери тоже выжили бы… Хотя я не уверена, что они вообще существовали. – Розали фыркнула.

«Ребенок, ребенок… Как будто только он имел значение. Спасение жизни Беллы для Розали - дело второстепенное», - подумал Джейкоб, многократно умножая мою ненависть к бездушной, безразличной Розали.

Мои руки непроизвольно сжались в кулаки. Гнев захлестнул до кончиков ног. Эгоистичная и равнодушная, Розали по-прежнему сидела ко мне спиной. Эммет наверху. Элис не видит будущего. Идеальный момент для нападения. Никто не сможет мне помешать. Я сделаю все так быстро, что даже Белла не проснется. Оскалив зубы, я пригнулся и приготовился к прыжку.

«Позволь мне», – предложил вдруг Джейкоб. Я удивленно замер и приподнял бровь.

Он тихо взял с пола собачью миску и мощным броском запустил ее в голову Розали – с такой силой, что она оглушительно звякнула и расплющилась, прежде чем рикошетом отлететь в круглую опору колонны, поддерживающей винтовую лестницу.

Белла вздрогнула, но не проснулась.

– Тупая блондинка, – пробормотал Джейкоб.

Розали очень медленно повернула голову, ее глаза пылали огнем.
– Ты. Испачкал. Мне. Волосы.

Джейк осторожно встал, стараясь не потревожить Беллу, и вдруг захохотал так, что слезы выступили на глазах. Из-за спинки дивана раздался звенящий смех Элис: «Просто невероятный. Настоящее сокровище, Джейкоб. Так ей и надо».

Розали не напала на него только потому, что его смех разбудил Беллу, хотя минуту назад от настоящего грохота она не проснулась.

– Что смешного? – пробормотала она спросонья.
– Розали нечаянно упала головой в тарелку с моей едой, – опять прыснул Джейк.
– Однажды я тебе это припомню, блохастый! - прорычала Розали. В данный момент она ненавидела договор, который накрепко связывает ей руки, в отличие от Джейкоба, который беззастенчиво этим пользовался.
– А знаешь, как стереть блондинке память? Надо подуть ей в ухо!
– Придумай уже что-нибудь новенькое!
– Ну хватит, Джейк. Оставь ее в по… – Белла умолкла на полуслове и со свистом втянула воздух.

В тот же миг я навис над ней, срывая одеяло, в ужасе глядя на ее живот. Белла изогнула спину, точно ее свело судорогой. Ее живот неестественным образом вытянулся. Мне перехватило дыхание, а в глазах потемнело, как будто я оказался в тесной комнате с выключенным светом.

– Он… – задыхаясь, выдавила Белла, – просто… потягивается. - Она как будто билась в конвульсиях, дыхание было беспорядочным, она постоянно выгибалась в спине, вцепившись руками в диванные подушки. Ее губы побелели, зубы были стиснуты - она пыталась сдержать крик.

Я приложил ладони к ее лицу, борясь с собственным страхом изо всех сил. В ужасе я ждал хруста новых сломанных костей, мое нутро сводило от боли в ожидании этого. Мысленно я умолял монстра пощадить Беллу, странно, на секунду мне показалось, что он мог бы меня услышать. Но монстры не знают жалости. Мои челюсти свело так сильно, что было трудно говорить.
– Карлайл! – позвал я напряженным голосом.
– Я здесь, – откликнулся тот, бесшумно войдя в гостиную.
– Вы подумайте, – проговорила Белла, все еще тяжело и часто дыша, и руки у нее заметно дрожали, но лицо из бледного и искаженного постепенно возвращалось в нормальный вид, – бедному малышу просто не хватает места. Он слишком вырос.

Я клацнул зубами. Было просто невыносимо слышать, с каким обожанием Белла говорила про это существо, разрывающее ее на части.

– Знаешь, он напоминает мне тебя, Джейк, – с любовью проговорила она, все еще немного задыхаясь.
– Не сравнивай меня с этим чудищем! – выплюнул он. Как и я, он ненавидел тварь, мучающую Беллу.
– Я всего лишь о том, как внезапно ты вымахал, – ответила Белла обиженно. – Ты рос с каждой минутой. Он тоже. Растет не по дням, а по часам.

Она облегченно перевела дух и развалилась на диване. Я снова мог дышать.

– Хм-м… – протянул Карлайл и заинтересованно посмотрел на Джейкоба: «А ведь это интересная мысль... Если у человека двадцать три хромосомы, а у вампира - двадцать пять... Возможно ли, что полувампиры имеют двадцать четыре? Как у оборотней? И как они тогда связаны между собой?»

Я задумчиво прислушивался к его внутреннему монологу.

– Что? - непонимающе спросил Джейкоб, глядя на Карлайла в упор.
– Я просто подумал о геноме плода, Джейкоб. О его хромосомах, - ответил отец.
– Каких хромосомах?
– Анализировал те сходства, которые у вас есть.
– Сходства? Их много?! – прорычал Джейк возмущенно.
– Быстрый рост и то, что Элис не видит вашего будущего...

Джейкоб заметно побледнел. Ему была отвратительна мысль, что его сравнивают с чудовищем. Фактически с его прямым врагом.

– Вот я и думаю, не обусловлены ли они вашим генетическим родством.
– Двадцать четыре пары, – прошептал я, озвучивая вслух его мысли.
– Вы не знаете этого наверняка, - пытался спорить Джейкоб.
– Нет. Но догадки строить тоже интересно, - спокойно ответил Карлайл.
– Aгa. Невероятно увлекательно, - с сарказмом скривился Джейкоб.

Тихое сопение Беллы пришлось очень к месту. Она снова заснула.

- Ты думаешь, оборотни произошли от вампиров! - изумленно посмотрел я на Карлайла – это единственный вывод, который напрашивался сам.
- Это интересное предположение, согласись. Все сходится.
- Да... - я задумчиво помолчал, вспомнив, как Белла пересказывала мне мифы квилетов. - А знаешь, в их легендах прапрадедом Джейкоба был "холодный"!
- Хмм...
- Как думаешь, оборотни - это случайно закрепившееся генетическое отклонение? Может такое быть? Дар?
- Возможно, Эдвард, ты и прав... Это могло бы стать объяснением всему.
- Превращение в зверя по желанию. Получеловек-полумонстр. В этом что-то есть.
- Интересно, ваш... ребенок тоже сможет превращаться? - тихо спросила Элис. - В вампира, я имею в виду? Как квилеты в волков?
- Узнаем, когда родится, - невесело пробормотал я.
- Нужно будет взять у него генетический анализ. Эта тема очень интересна.
- Элис, - спросил я. - А как твои ощущения? Когда ты пытаешься увидеть будущее плода - это так же, как и с оборотнями?
- Абсолютно! Одинаковая, полнейшая слепота! Я не вижу ребенка. Его нет, - она поморщилась. – И он скрывает от меня будущее остальных, когда все рядом с Беллой. Это так ужасно, чувствовать себя беспомощной…
- Однако, - задумался я, - Карлайл! В мифах говорится, что тварь будет питаться кровью. Но квилеты питаются нормально, как люди! Где же тут логика?
- Это мы узнаем в скором времени. Может отклонения всегда разные, как карты лягут. А может, например, плод сможет питаться и так, и так? К тому же, ген волка разбавлен несколькими поколениями, они становятся все ближе к людям. Это тоже многое бы объяснило.
- А как на Джейке все заживает! - добавила Элис. - Не так, как у вампира, но все-таки во много раз быстрее, чем у человека! Здесь тоже сходство.
- Недостаток одной хромосомы? - Карлайл приподнял бровь.
- Сила, опять же. Зубы, которые способны разорвать кожу вампира. Столько общего! Ваша теория кажется мне все более разумной - оборотни и вампиры в прямом родстве! Как забавно!

Пока мы рассуждали, и Белла, и Джейкоб заснули. Мы еще немного поговорили, а потом я воспользовался моментом, чтобы снова помочь на кухне Эсме. Мне нужна была небольшая передышка, слишком много было сегодня задано болезненных вопросов. Я надеялся, что если немного отвлекусь, потом мне будет легче контролировать свою боль. Последнее время это становилось все сложнее, с каждым днем, приближающим к часу икс...

Эсме очень переживала, но мужественно молчала. Не хотела меня еще больше расстраивать. Но мысли-то никуда не спрячешь. Мне было неловко, что я заставляю ее так мучиться, и мне хотелось сделать для нее хоть что-нибудь – даже если это просто побыть рядом.

Эсми заметно обрадовалась, увидев, что готовка отвлекает меня, хотя, сказать честно, отходить от Беллы даже на несколько минут было невероятно тяжело.

«Эдвард, ты в порядке?» - сочувственно думала мама, стараясь выглядеть непринужденно, но искренне беспокоясь.

Я кивнул, но был ли я в порядке?

Я боялся. Я совершил уже столько ошибок! Однако, самым страшным для меня было совершить одну, последнюю, и самую пугающую, оплошность - пропустить важный момент, не оказаться рядом, когда Белле станет хуже, не успеть спасти ее... Это стало бы моей самой чудовищной ошибкой.

Поэтому, как можно быстрее закончив на кухне, немного утешив Эсми своим присутствием - я вернулся в гостиную к любимой. По времени не прошло и часа, но я уже с тревогой вглядывался в черты ее лица - не изменилось ли что, не стало ли ей хуже, дышит ли она… С облегчением я убедился, что Белла спокойно спит. На ее лице застыло умиротворение, румянец горел на щеках, благодаря теплу руки Джейкоба, которой он заботливо грел Беллу. Как бы мне ни хотелось быть на его месте, это было невозможно.

Я сел на подлокотник и остаток ночи непрерывно созерцал, как любимая спит. Спала она очень тихо, без кошмаров и сновидений. Она держала Джейкоба за руку, иногда чуть улыбаясь сквозь сон. Что ж, если это цена за ее счастье, я буду ее платить.

Когда перед рассветом щеки Беллы запылали красным, я разбудил Джейкоба и занял его место, чтобы немного ее охладить. Она не заметила перемену, ее лицо было тихим и спокойным, только прерывистое дыхание выдавало ее не слишком хорошее самочувствие.

«Что ж, пора поработать», - потянулся Джейкоб, думая о предстоящем дне.

– Спасибо, – тихо сказал я, читая его мысли о том, чтобы проверить границу и лес до самого Сиэтла. – Если путь будет свободен, они пойдут сегодня.
– Я дам вам знать, - и он убежал.

Остаток времени до утра я размышлял о том, как изменились жизни всех нас благодаря всего лишь одному человеку.

Появление Беллы перевернуло городок. И, хотя жители Форкса были, мягко говоря, не в курсе, тучи над городом сгущались все сильнее, предвещая вещи все более страшные. Я пробежался в уме по событиям последней пары лет. Появление вампиров, все в большем количестве, возрождение оборотней. Армия Виктории, нешуточная война. Вольтури, наконец. Страдали люди. И все это вертелось вокруг одного-единственного маленького человечка - девушки, притягивающей опасности, как магнит. Неумолимый жестокий рок предпринимал попытку за попыткой, желая забрать то, что ему принадлежит – ее жизнь. А я всегда стоял между ними. Как будто ее спасением я нарушил законы мироздания, провоцируя события одно за другим, все более катастрофические. Они набирали силу, как снежная лавина. Что ждет нас завтра? Что-то еще страшнее? Сколько раз я видел будущее, которое не исполнилось, которое я изменил своей волей? Не мое ли сопротивление судьбе стало причиной всех этих чудовищных бед? Может, поддайся я слабости, исполни предначертанное - и ничего бы не было. Моя семья не страдала бы вместе со мной, потому что я не успел бы полюбить эту девушку. Джейкоб не бросил бы семью, не предал стаю, кто знает, может и стаи бы не было. Не было бы войны, и жители Форкса не находились бы в смертельной опасности. Согласись я хотя бы на меньшее - на то видение Элис, где я не убил Беллу, но она стала одной из нас - тогда тоже, очевидно, не случилось бы все то, что случилось.

Вспоминая все с самого начала и глядя со стороны, я поразился внушительности и грандиозности всей истории.

Интересно, когда Белла станет вампиром, жестокий рок оставит ее в покое?

Тут Белла зашевелилась, прервав поток моих мыслей. Уже почти рассвело, и бледный утренний свет озарил ее лицо. Что-то было не так, и я внимательно пригляделся к ней, осознав – ей снова стало хуже. Ее лицо вновь приобрело сероватый оттенок, как пару дней назад, когда мы еще не знали, что ей нужна кровь. Под глазами пролегли темные круги.

Она застонала, приподнимаясь, и я обеспокоенно прошептал:
- Родная, что-то болит?

Она тяжело дышала, на бледном лбу появились капельки пота.
- Пить хочу! Ужасно! - ее голос снова был хриплым и изможденным, губы скривились в муке.

Розали, ни слова не говоря, опрометью умчалась на кухню.

Я сжал Белле ладонь, с тревогой заглядывая в ее лицо, а она продолжала судорожно глотать воздух, вращая глазами так, будто собиралась потерять сознание.

Я вдруг почувствовал себя запертым в маленькой комнате, и стены надвигались на меня. Мне понадобилось всего мгновение, чтобы понять - это чувства Беллы. Ее глаза смотрели невидящим взглядом. Я обхватил ее лицо ладонями и в панике забормотал:
- Белла, Белла! Я здесь! Здесь!

Она сфокусировала на мне свой взгляд и только теперь пришла в себя.
- Все... нормально, - выдавила она сипло.

Тяжело давящая стенами комната исчезла из моего сознания.

Белла буквально выхватила чашку из рук Розали и стала жадно пить.
- Еще! Еще! - глядя на Розали, прошептала она так, как будто от этого зависела ее жизнь. Так, наверно, и было, потому что выглядела она ужасно. Очевидно, монстр у нее внутри вырос, окреп, и ему требовалось все больше забирать ее жизненных сил, чтобы развиваться. Я чуть не зарычал.

Лишь после четвертой чашки ей стало лучше. Белла задышала легче, хотя ее лицо все еще имело землистый оттенок.

- Яиц! - выпалила она после пятой чашки. Голова ее покачивалась от слабости, так внезапно она сдала за эту ночь. А ведь вчера еще казалось, что ей намного лучше!

Мое тело напряглось, сопротивляясь необходимости отойти от нее даже на шаг. Словно угадав мои мысли, из кухни донесся мелодичный голос Эсми.
- Я принесу, Эдвард!

О, спасибо, мама.

И тут огромный живот под одеялом дернулся, и Белла закричала. Хруст! Я слышал хруст!
- Карлайл! - в ужасе выкрикнул я, срывая с Беллы одеяло.
- Все... в... порядке... - задыхаясь, простонала Белла и побелела. - Ой, как больно! - зажмурилась она, не выдержав.
- Я ничего не слышала, - промямлила Розали, но я не обратил на нее внимания.

Я подхватил Беллу на руки и как можно плавнее побежал наверх. Мимо меня мелькнули перепуганные лица Элис и Эсми. Розали неслась следом.

Карлайл встретил нас полным тревоги взглядом: «Это становится опаснее с каждой минутой. Плод слишком активный. И слишком большой. Как же помочь ей продержаться эти четыре дня? Не вижу выхода», - мы с отцом обменялись многозначительными взглядами, когда я положил Беллу на стол. Она уже немного отдышалась, но с нее градом катил пот, и она стиснула зубы, терпя боль.

- Все... нормально, - пыталась сказать Белла.
- Если бы что-то было, я бы тоже услышала, - с укором бормотала Розали, приводя меня в бешенство.
- Я слышал хруст! - скрипя зубами, упрямо прорычал я. Только слепой бы не увидел, в какой ярости я сейчас нахожусь. Но Розали, очевидно, была слепа.
- А я ничего не слышала, - с таким же упрямством повторила она. Я сжал кулаки, с огромным трудом удерживаясь от расправы. Не сейчас, говорил я себе, не при Белле. У тебя будет время. Если Белла умрет, я заберу Розали с собой, жестоко думал я, это ненависть бурлила во мне, подавляя все остальные чувства.

Карлайл уже настроил рентген. Я напряженно ждал результата.

Розали переминалась с ноги на ногу, Эсми и Элис стояли в дверях, переживая, а Белла продолжала молча терпеть, но лицо ее было искажено болью. Болью, отзывавшейся в моем теле, в каждой частичке меня.

- Тут я уже ничего не могу сделать,- грустно проговорил наконец Карлайл, - плод вырос и раздвигает кости таза. Переломов нет, но будет все больнее, Белла, - он с беспредельным сочувствием глядел на нее.
- Ничего, я... потерплю, - через силу выдавила Белла, - осталось же... совсем... немного.
- Я же говорила, что хруст тебе почудился, Эдвард! - высокомерно заявила Розали. - На твоем месте я проверила бы слух. «Ты удивительный параноик!» - раздраженно ворчала она в уме.

Я сосредоточился на любимом лице Беллы, чтобы совладать со своими эмоциями. Она нуждалась во мне сейчас. Но картинки умирающей от моих рук Розали наполняли мое сердце жестокостью и злостью.

- Еще пить, - хрипло прошептала Белла, и это наконец отвлекло меня от планов расправы.

Ей молниеносно подали чашку, и она вцепилась в нее, словно ее морили голодом много дней.

Розали хотела подойти, но я грубо отпихнул ее плечом и сам взял Беллу на руки. Розали зарычала. Я не обратил на нее никакого внимания. От смерти ее защищал сейчас только один маленький человечек, находившийся в моих объятиях. В ее интересах, чтобы мои руки не были свободны.

- Роуз! - строго позвал Карлайл у меня за спиной, когда я уже выходил в двери. С чувством мстительного удовлетворения я прислушивался, как отец отчитывает Розали за ее безобразное поведение.

Я старался идти как можно ровнее, но было заметно, что каждое движение причиняет Белле страшную боль. Она была бледная как полотно и сжимала в руках чашку так сильно, словно только та помогала ей оставаться в сознании.

Внизу нас уже ждал Джейкоб. Его лицо было встревоженным, но Элис ему уже все объяснила.

- Джейк! - воскликнула Белла и вымученно улыбнулась. Всплеск радости, восторга и облегчения, которые я от нее почувствовал, никак не вязались с выражением ее лица.

Я крайне бережно положил Беллу на диван и сел на пол рядом с изголовьем, не сводя с нее глаз.

К нам спустился Карлайл. Его лицо было искажено тревогой. Он словно постарел и теперь вполне смахивал на обычного врача.

- Карлайл, - сообщил Джейкоб, - мы пробежали полпути до Сиэтла, следов стаи нигде нет. Можете охотиться.
– Спасибо, Джейкоб, ты как раз вовремя. Мы проголодались. «Будет лучше, если к моменту родов в доме не будет голодных вампиров».
– Честно говоря, вам необязательно разбиваться на тройки. Наверняка Сэм из Ла-Пуш и носа не высунет.

Карлайл кивнул.
– Хорошо. Первыми пойдут Эсми, Элис, Джаспер и я. Потом Элис может взять Эмметта и Розали…
– Ни за что, — прошипела Розали, бросая на меня полный ненависти взгляд. — Эммет тоже может пойти сейчас.
– Тебе давно пора на охоту, – мягко произнес Карлайл. Я бы тоже хотел, чтобы она убралась, мое раздражение к ней росло, я был на самой грани контроля, и неизвестно, чем закончится наше противостояние в отсутствие семьи. Мне бы не хотелось выйти из себя настолько, чтобы оторвать стерве голову прямо при жене.

Розали не уступила.
– Я пойду, когда и он пойдет, — прорычала она, мотнув головой в мою сторону. «Я ни за что не оставлю вас наедине, и не надейся», - адресовала она мне. – «Я по-прежнему слежу за тобой».

«Эдвард?»- безо всякой надежды подумал Карлайл. - «Тебе не кажется, что это плохая идея? Во время родов будет много крови», - не дождавшись моего ответа, он вздохнул. – «Что ж, мы пошли. Я, наверно, задержусь, хочу съездить заодно в Сиэтл, попытать и там удачу с покупкой крови. Мы постараемся вернуться как можно быстрее. Осталось четыре дня, нам хватит и двух. В мое отсутствие не должно случиться ничего нового. Ты знаешь, что делать, знаешь, как работает медицинское оборудование. То, что ты просил... я все подготовил... займись. Но, я думаю, время еще есть».

Джаспер и Эммет оказались внизу со скоростью молнии, оба старались не дышать, пока пробегали мимо - чашка с кровью беспокоила их обоих, но Джаспера в особенности. В следующую секунду Элис уже присоединилась к ним, вылетев через заднюю стеклянную дверь. Эсми возникла рядом с Элис, и все стремительно перепрыгнули реку. Дом опустел.

– Спасибо, – Карлайл еще раз поблагодарил Джейкоба и вслед за остальной четверкой выскользнул наружу.

С минуту в гостиной стояла полная тишина. Разум Розали метал молнии - мало того, что ее отчитал Карлайл, так еще и оборотень снова тут. Ее желание остаться со мной вдвоем было ошибкой, во мне кипела ярость. Лишь Белла являлась сдерживающим фактором, все мое внимание было сосредоточено на ней, чтобы удержать себя в руках. Но когда она заснет...

Джейкоба настроение Розали позабавило. Он не спеша подошел к креслу, стоявшему рядом с креслом блондинки, и развалился в нем, ногу вытянув так, что она оказалась рядом с раздраженной вампиршей. Он хотел ее позлить, и ему это прекрасно удалось. Вместе с ним я испытывал мстительную радость от этого факта.

– Фу, кто-нибудь, вышвырните собаку на улицу, – наморщив нос, проворчала Розали.
– А этот анекдот слышала, психованная? Как умирают клетки мозга у блондинок?

Как только Джейкоб заговорил, я немедленно отвлекся от своей ненависти к Розали, потому что сразу ощутил исходящий от Беллы импульс радости, направленным потоком идущий в сторону волка. Ее лицо при этом выражало совсем иное - болезненное терпение и досаду. Это начало мучить меня снова. Ощущения становились все более отчетливыми, их уже трудно было списать на воображение или обострившиеся способности. Что происходит? Я не сводил с Беллы глаз.

Розали молчала.
– Ну? Знаешь ответ? - нетерпеливо переспросил Джейкоб.

«Да пошел ты», - Розали сверлила взглядом телевизор, игнорируя ненавистного пса.

– Она слышала этот анекдот? – спросил он меня.

Я нехотя заглянул Роуз в голову, не отрывая глаз от Беллы.
– Нет.
– Отлично, тогда слушай, пиявка: клетки мозга у блондинок умирают в одиночестве!

По-прежнему не глядя на него, Розали прошипела:
– На моем счету в сто раз больше убийств, чем на твоем, мерзкая псина! Учти. – «И столько высших образований, что тебе и не снилось».
– Однажды, королева красоты, пустые угрозы тебе наскучат. Жду не дождусь этого дня.

Каждый раз, когда Джейкоб заговаривал, я чувствовал этот импульс радости. Между тем, лицо Беллы приобретало все более недовольное выражение, и это совершенно сбивало с толку. Непонятно. Я мучительно пытался разгадать загадку, причину несоответствия моих ощущений и того, что видел.

- Хватит, Джейкоб, - сердито одернула друга Белла. Ощущения пропали, будто замерли. Да что происходит!
- Мне уйти? - растерянно пробормотал Джекоб.
- Нет! Конечно, нет! - испугалась Белла.

Минута тишины. Мой слух был напряжен до предела.

Ничего.

Я разочарованно вздохнул.

— Ты устал, — грустно констатировала Белла.
— Почти до смерти, — согласился Джейк.
— Я бы хотела помочь, чтоб до смерти, — процедила Розали слишком тихо для ушей Беллы, зато достаточно, чтобы услышал оборотень.

Джейкоб хмыкнул и бесстыдно развалился в кресле так, что его босая нога оказалась под самым носом у Розали. Та окаменела от его наглости, рыча про себя и снова жалея, что у нее связаны руки.

Мне бы доставило удовольствие насладиться их перепалкой, если бы я не был так занят подслушиванием. В напряжении я смотрел в шоколадные глаза, но в них читалась тишина, как и всегда.

Несколько минут все молчали, а потом Белла попросила еще крови. Воспользовавшись возможностью сбежать, Розали молниеносно улетела наверх, стремясь избавиться от искушения надрать волку задницу.

Стало совсем тихо. Джейкоб начал клевать носом. Как вдруг...

«ВЕРНИТЕСЬ», - отчетливо подумала Белла, отчаянием и испугом была наполнена эта короткая, но яркая, мысль. Ощущение одиночества и пустоты прорезали мое сознание. Мысль была настолько громкая и четкая, что я уже не мог ЭТО игнорировать.

– Ты что-то сказала? - озадаченно пробормотал я, глядя на Беллу в полной растерянности. Я не заметил, чтобы она открывала рот.
– Я? – переспросила она так же недоуменно. – Нет, я молчала.

Ощущения страха и одиночества, льющиеся из Беллы, сменились облегчением. Но на лице ее не было тех эмоций, которые я слышал - лишь удивление и непонимание. Я окончательно растерялся.

Тогда я встал на колени и навис над Беллой вплотную, очень пристально заглядывая в ее глаза.
– О чем ты думаешь прямо сейчас?
– Ни о чем. А что?

Снова всплеск радости... Узнавания? Ничего не понимаю. Что она узнает?
– О чем ты думала минуту назад? - требовательно спросил я.
– Да так… об острове Эсми. И о перьях, - она густо покраснела.

И в эту секунду, находясь НАД Беллой, очень близко от нее, я понял две вещи.
Первая - все эмоции, которые я читаю, абсолютно не совпадают с тем, что говорят ее глаза. Это НЕ ЕЁ мысли.
И второе - они идут НЕ ИЗ ГОЛОВЫ.

– Скажи еще что нибудь, - потрясенно прошептал я, чтобы проверить свою невероятную догадку.
– Что, например? Эдвард, в чем дело?

Радость. Восторг. Тепло. Мгновенный импульс. Который сразу замер, сменившись ожиданием. Не из головы. Из ЖИВОТА...

Я перестал дышать. Очень медленно я опустил глаза и как можно аккуратнее положил руки на огромный живот жены.
– Пло… – я проглотил это слово, другое, новое далось мне с огромным трудом, – …ребенку нравится звук твоего голоса.

На короткое мгновение в гостиной воцарилась полная тишина. Все замерли, пораженные так же, как и я. А потом…

– Черт возьми, ты читаешь его мысли! – закричала Белла возмущенно.

«АЙ», - испуганная мысль, словно крохотная птичка, порхнула по моему сознанию. Страх, желание спрятаться. Живот вздрогнул от резкого движения внутри.

Я инстинктивно положил руку на то место, куда в испуге пнул ребенок, и легонько погладил.
– Ш-ш… Ты напугала… его.

Белла изумленно распахнула глаза и погладила себя по животу.
– Прости, маленький.

Облегчение. Снова радость.

Я замер, в попытке осмыслить случившееся. Тот факт, что монстр ДУМАЕТ, имеет СОЗНАНИЕ, глубоко потряс меня, пошатнул и разрушил представление о вещах, в которых ранее я был непоколебимо убежден. Вселенная поменяла свою полярность. Мысли закружились с ошеломляющей скоростью, постигая и осмысляя произошедшее, оценивая новое знание. Страшная догадка обожгла меня, выдернула из мира, в котором я существовал - все, что я прежде думал, потеряло смысл. Горло так сдавило, что мне стало трудно дышать, хотя на самом деле я в этот миг, вероятно, и не дышал, просто не мог. Внутри меня происходила непонятная борьба - словно в мире, в котором я жил, была совершена ужасная ошибка, из-за которой все пошло наперекосяк. И вот теперь все перепутанные звенья вставали на свои места, занимали правильное положение. Мир перевернулся с ног на голову. Хотя, если оценить правильно, все было с точностью до наоборот - мир стоял на голове, вокруг царил хаос, а вот сейчас повернулся как надо, и я увидел истинное значение вещей. Как будто я подобрал наконец ключик к головоломке, которую загадала мне жизнь.

Прошла всего лишь доля секунды, прежде чем я осознал изменения, произошедшие во мне, расставившие все, что казалось неправильным, по своим местам. И я понял, что происходит.

Я снова совершил ошибку. Внутри НЕ МОНСТР. Там существо, мыслящее и осознающее - РЕБЕНОК, ЧЕЛОВЕК! Частичка моя и Беллы. Почему, с какой стати я возомнил, что от двух существ, обладающих разумом и чувствами, получится бездушное чудовище? По какому праву я дал ему именно такое определение? Разве недостаточно того факта, что хотя бы один из нас - ЧЕЛОВЕК? И, тем не менее, вот он я, снова, в очередной раз, кошмарно оступившийся. Предавший любимую и ее веру в меня, в то хорошее, что есть во мне, в нас, веру во все, о чем она мечтала, к чему стремилась и что считала правильным.

За прекрасное стихотворение спасибо Natali Kery

Во мраке ночи, где безмолвье
На крик твой эхом лишь ответит,
Все страхи, что терзают разум
Застлали свет, что еле светит.

Ища на ощупь луч надежды
И всплески мыслей чуждых, разных,
Ты, как слепец, который прежде
Не знал, что мрак бывает страшным.

И вот ответ, который светом
Сквозь эту тьму, как лучик рвётся -
Здесь нет чудовища и монстра,
Под сердцем сердце чуда бьётся!

Всплеск чувств подобен света взрыву,
Который рушит стены ночи
И ты уже в глаза обрыву
Не смотришь взглядом обречённым.

ГЛАВА 34 КОНЕЦ Часть 1
Как всегда, поблагодарим Natali Kery, она пишет прекрасные, изумительные, глубокие стихи!

В начале конец, а в конце - бесконечность.
Так трудно и страшно даются шаги.
Ты в темноте, и везде неизвестность,
Но выбор твой сделан - лишь бы дойти.

- Нет! Не получишь её! - в иступленьи
Ты крики сменяешь рычаньем своим.
И смерть отступает. Неся исцеленье,
Идёт вечность жизни за ядом твоим.

Сиянье бессмертья несёт исцеленье,-
И страхи туманом расстаяли вмиг.
Ты ждёшь волшебства в её пробужденьи,
О чём так мечтал в надеждах своих.

Так боязно сладко это мгновенье,
Когда ты в награду за муку свою
Услышишь тот тихий трепет сердечка,
Что счастьем наполнит вечность твою.

Через секунду я был в гараже. Когда Джейкоб въехал, его лицо было искажено мукой, в голове творился полный беспорядок. Он отметил мое спокойствие, и его затошнило. Значит, будет сложнее, чем я надеялся. Он посмотрел на меня с ненавистью и неохотно выключил двигатель. Выходить из машины он не торопился - не мог совладать со своими чувствами.

– На пару слов, Джейкоб, – сказал я как можно спокойнее.

Он глубоко вдохнул, собираясь с духом, затем медленно вышел из машины и бросил мне ключи.
– Спасибо за одолжение, – горько произнес он. – Чего тебе теперь надо?

Как бы ни было трудно, я должен сообщить ему. Я не хотел его обижать, но, похоже, что бы я ни сказал, и каким тоном - он обернет мои же слова против меня. Он слишком ненавидел меня, чтобы поверить в мою искренность. Он был настроен враждебно, и не было никакой возможности переубедить его, никакого способа смягчить удар. Он сам загнал себя в угол. Что ж, тогда начнем с простого.
– Во-первых, я знаю, как тебе неприятно командовать стаей, но… - начал я, подавляя негодование, клокотавшее внутри.

Этого Джейкоб не ожидал.
– Что? - изумленно заморгал он.
– Если ты не можешь или не хочешь приказывать Ли, то я…
– Ли? – процедил он. – Что случилось?
– Она пришла узнать, почему ты так внезапно уехал, - мрачно пояснил я. - Я пытался ей объяснить, но, боюсь, ничего не вышло.
– Что она натворила?
– Перевоплотилась в человека и…
– Правда? – Джейк был потрясен, что Ли пришла беззащитной в логово врага.
– Она хотела поговорить… с Беллой.
– С Беллой?!

Я не выдержал и немного повысил голос:
– Я больше не позволю так ее расстраивать! И плевать, что там думает Ли, имеет она на это право или нет! Я, конечно, ничего ей не сделал, однако в следующий раз, клянусь, вышвырну ее из дома! Запущу через реку…
– Погоди, что она сказала?

Я перевел дыхание, беря себя в руки.
– Ли была неоправданно груба. Честно говоря, я тоже не понимаю, почему Белла не оставит тебя в покое, но она точно не хочет причинять тебе боль. Она понимает, как нам с тобой тяжело, и страдает из-за этого. Ли могла бы и промолчать. Белла заплакала…
– Постой, Ли накинулась на нее из-за меня?

Я кивнул.
– Неслабая у тебя группа поддержки.
– Я ее об этом не просил, - Джейк был искренне удивлен.
– Знаю.

Джейкоб закатил глаза.
– Помыкать Ли я не смогу, – сказал он, немного подумав. – Ни за что. Но я с ней поговорю, ладно? Думаю, такого больше не повторится.
– Я надеюсь.
– С Беллой я тоже поговорю. Она ни в чем не должна себя винить. Дело только во мне.
– Я ей это сказал.
– Еще бы. Как она?
– Сейчас спит. С ней Роуз.

Это было ошибкой. Я заметил, как напрягся Джейкоб, услышав вместо злобного "Розали", произнесенного сквозь зубы, спокойное "Роуз". Но было уже поздно брать слова обратно. Не давая ему зациклиться на этом, я поспешно продолжил, отвечая на более важный вопрос, крутящийся в его голове:
– Во многом ей… лучше. Несмотря на тираду Ли и угрызения совести.

«Лучше? Вот как. Эдвард прочел мысли отродья, и теперь у нас все замечательно», - с горечью подумал волк.

– Дело не только в этом, – пробормотал я, не надеясь, что он поймет, но все же желая оправдаться. – Выяснилось, что у него или у нее очень развиты мыслительные способности. По крайней мере, он нас понимает.

У него отвисла челюсть.
– Ты серьезно?
– Да. Он смутно представляет, какие его действия причиняют Белле боль. И старается их не повторять. Он… любит ее. Уже.

Джейкоб ошеломленно смотрел на меня. В его голове поднималась буря, и даже слепой бы заметил, что он едва держит себя в руках. Но я все равно должен был сказать ему, чем бы это не обернулось.

«Так вот значит что», - думал он, кипя от ненависти, - «чудовище убедило Эдварда в своей любви. А он не может ненавидеть того, кто любит Беллу. Возможно, поэтому он не может ненавидеть и меня. Хотя между мной и тварью есть разница: я Беллу не убиваю».

Джейкоб находился на грани. Смягчить удар не было никакой возможности, а ведь то, что я должен был сообщить еще, гораздо серьезнее. Его боль плескалась в его глазах, заполняя пространство вокруг, заполняя и все мои мысли, делая задачу еще труднее. Тщательно подбирая каждое слово, я приступил к самому трудному вопросу.
– Все происходит быстрее, чем мы ожидали, - прошептал я. - Когда Карлайл вернется…
– Они еще не вернулись? – удивился Джейкоб.
– Элис и Джаспер уже дома. Карлайл отправил с ними столько крови, сколько сумел раздобыть, но такими темпами Белла выпьет ее за день. Карлайл решил попытать счастья в другом месте. Мне это кажется лишним, но он хочет подстраховаться.
– Почему лишним? Ей ведь нужна кровь.

Я внимательно следил за реакцией Джейкоба. Я знал – мои слова убьют его – но другого выхода не было. Наконец я вздохнул:
– Когда Карлайл вернется, я попробую уговорить его ускорить роды.
– Что?! - мои слова выбили почву у него из-под ног. Лицо Джейка побледнело, он начал задыхаться так сильно, что ему пришлось схватиться за капот машины, чтобы устоять. Его глазами я видел, как окружающая его действительность потемнела от переживаемых им сильных чувств. Мое лицо в его представлении исказилось, его мысли были полны паники и ужаса... и горя.

Я молча ждал, переживая вместе с ним безбрежный океан мучений, который охватил его сердце. Я ничем не мог помочь ему. Когда он немного восстановил дыхание, я попытался объяснить, чтобы он понял, что это не моя прихоть, а необходимость:
– Ребенок старается не делать резких движений, но ему трудно. Он слишком вырос. Безумие ждать, пока он вырастет еще! Белла слишком хрупкая и слабая, она может не выдержать, поэтому мы не можем ждать.

Я замолчал, давая Джейку время придти в себя. Жизнь Беллы превыше всего остального – он должен это понимать, он ведь сам думал не раз в таком ключе. Я отбирал у него возможность провести с Беллой дополнительные четыре дня, зато дарил надежду видеть ее живой вечность.

Он не сводил глаз с моего лица долгие несколько минут.
– Ты… ты думаешь, она выживет, – прошептал он, догадавшись. До сих пор он, как и я, даже не надеялся на такой исход.
– Да, - подтвердил я, рассчитывая, что этот факт принесет Джейкобу облегчение. - И об этом я тоже хотел с тобой поговорить.

Он не мог выдавить ни слова. Через минуту я продолжил:
– Словом, ждать, как и раньше, пока ребенок разовьется, безумно опасно. В любую минуту может стать слишком поздно. Если же действовать быстро и своевременно, не вижу причин, почему роды не могут пройти успешно. Нам очень поможет то, что мы слышим мысли ребенка. К счастью, Белла и Роуз со мной согласны. Я убедил их, что он полностью готов к появлению на свет, и ничто не мешает нам приступить к делу.
– Когда вернется Карлайл? – шепотом спросил он, так и не совладав с собственным дыханием.
– К завтрашнему полудню.

У Джейкоба подогнулись колени. Мне показалось, что он сейчас упадет, и я инстинктивно протянул руку, чтобы помочь ему, но вовремя вспомнил, кто я для него, и опустил руку. Джейкоб схватился за машину и тяжело дышал. Сила его боли, глубина потери въедались и в мой мозг, разрывая его на части. Смотреть на парня без сочувствия было абсолютно невозможно.
– Мне очень жаль, – прошептал я. – Мне в самом деле больно видеть твои страдания, Джейкоб. Хоть ты меня и ненавидишь, я к тебе ненависти не испытываю. Ты… ты для меня во многом как брат. Товарищ по оружию, во всяком случае. Мне гораздо больнее видеть твои муки, чем ты думаешь. Но Белла выживет, – последнее слово я произнес твердо, даже решительно, с самой убедительной своей интонацией, – а я знаю, что только это для тебя и важно. – Пусть он вспомнит, это были ЕГО мысли.

Сердце волка яростно отбивало ритм, будто собираясь вырваться из груди. И все же я должен был сказать ему кое-что еще прямо сейчас, решить все одним махом, не оставлять на потом. Нет смысла растягивать, либо он поймет меня и примет неизбежное, либо…
– Мне бы не хотелось делать этого сейчас, Джейкоб, но, боюсь, осталось очень мало времени. Я должен попросить тебя кое о чем, я готов даже умолять, если придется.
– У меня ничего не осталось, – выдавил он, ненавидя меня всей душой, тщетно борясь с болью.

Я безотчетно поднял руку, желая положить ее ему на плечо, чтобы поддержать, потом со вздохом опустил. Он не поймет.
– Ты уже очень много для нас сделал. Однако на это способен лишь ты. – Я немного выпрямился, мой тон приобрел официальное звучание. - Я обращаюсь к тебе как к настоящему альфе, Джейкоб. Как к наследнику Эфраима. Пожалуйста, позволь нам нарушить договор, который мы заключили с Эфраимом. Мне нужно твое разрешение на спасение ее жизни. Сделай для нас исключение. Если ты откажешься, мы все равно поступим, как считаем нужным, но нам бы не хотелось подрывать доверие между нашими семьями, если этого можно избежать. Прежде мы никогда не отступались от своего слова, и сейчас нам нелегко. Пойми нас, Джейкоб, ведь ты знаешь, почему мы это делаем. Я не хочу, чтобы наш союз рухнул, когда все закончится.

Он не мог говорить вслух.
«Сэм, – подумал он, глядя на меня, как затравленный зверь. – Вам нужен Сэм».

– Нет. По праву власть принадлежит не Сэму, а тебе. Ты никогда ее не заберешь, но кроме тебя никто не может дать нам этого позволения.

«Я не имею права решать».

– Нет, имеешь, Джейкоб, и ты знаешь это. Твое слово либо оправдает нас, либо приговорит. Только ты можешь дать мне то, о чем я прошу.

«Я не знаю. Я ничего не соображаю».

– У нас мало времени, – я бросил взгляд на дом, услышав скрип дивана. Хотелось быть рядом, когда Белла проснется.

«Не знаю. Дай подумать. Хотя бы пару минут!»

– Хорошо.

Он пошел к дому, я зашагал следом.

«О, Джейк! Ну наконец-то!» - это Сет поджидал брата среди кустов. Приминая папоротники, он поднялся с земли и неуклюже поплелся к нам.

«Эгей, Джейк, где пропадал, мы с Ли места себе не находили!» - с грустью подумал он, подмечая странное выражение лица альфы и гадая, что случилось.

– Привет, малыш, — пробормотал Джейкоб и потрепал молодого оборотня по мохнатому плечу, когда тот склонил голову. - Все нормально. Я все расскажу тебе позже. Извини, что уехал без предупреждения. И передай сестричке, чтобы не бесилась, ладно? Хватит уже.

Сет улыбнулся и кивнул: - «Я говорил ей, что это плохая идея, но она меня, конечно, не послушалась. Кто я для нее. Всего лишь мальчишка. Не авторитет. А тебя не было рядом, чтобы ее остановить».

Джейк добродушно пихнул Сета в плечо.
– Ну все, возвращайся к работе. Я скоро буду.

«Конечно, брат! Можешь на меня положиться!» - Сет пихнул Джейка в ответ и умчался в лес.

– У него невероятно чистая, искренняя, добрая душа, – пробормотал я, когда Сет скрылся из виду. – Тебе повезло, что ты делишь с ним мысли.
– Знаю, – буркнул Джейкоб недовольно.

Мы снова зашагали вперед и одновременно вскинули головы, когда в доме послышался звук движущейся через соломинку жидкости. Проснулась! Я поспешно метнулся к крыльцу и через долю секунды был уже подле жены.
– Белла, любимая, я думал, ты спишь. Прости, я бы не ушел, - я с тревогой наклонился над ней, заглядывая в глаза.
– Ничего страшного. Мне захотелось пить, вот я и проснулась. Хорошо, что Карлайл привезет еще. Малышу понадобится кровь, когда он из меня выберется.
– Верно. Я как-то не подумал, - сердце неприятно ёкнуло от слова "выберется", но думать об этом стало гораздо легче, чем раньше, зная, что теперь все под контролем.
– Интересно, что-нибудь другое ему понадобится? – задумчиво спросила Белла.
– Скоро узнаем, - так же задумчиво ответил я, прислушиваясь к тому, насколько радостно ребенок реагирует на мой голос. Это было необычно и... кажется, начинало мне нравиться.

«Что ему ЕЩЕ может понадобиться? Странно, что Элис до сих пор не подумала о детской моде», - Розали, стараясь не думать о запахе пса, который я принес с собой, метнула удивленный взгляд в сторону Элис, вновь тихо присевшей на ступеньках. Та сидела одна, снова мучаясь головной болью. Джаспер предпочел остаться в комнате - несмотря на то, что он хорошо поохотился, запах свежей крови был слишком силен для него.
«Если внутри окажется ребенок, стоит подумать, во что его одеть», - практически одновременно с Розали подумала Элис, в ее голове замелькали образы кроваток, колясок и распашонок. Я отгородился от этого. Возможно, я и переосмыслил многое, но это было слишком для моего измученного воображения.

Джейкоб вошел в гостиную вслед за мной.

Элис воскликнула:
– Наконец-то! - мгновенно переключившись на него. Она слетела со ступенек вниз, радуясь встрече так искренне, словно они с волком преданные друзья.

У Беллы вспыхнули глаза. На мгновение ее лицо озарила неотразимая улыбка, но она тут же померкла. Белла поджала губы, ее глаза увлажнились от воспоминаний. Она вновь переживала о том, что ранит чувства лучшего друга.

– Привет, Беллз! – выпалил Джейк бодро, пытаясь сходу разрядить атмосферу. – Как делишки?

Мысли ребенка заметались в восторженном неистовстве от звука его голоса. Я испугался - казалось, он прямо сейчас готов выйти наружу, чтобы увидеть Джейкоба собственными глазами. Странная реакция - он реагировал на голос Джейка даже сильнее, чем на мой. Даже сильнее, чем на голос Беллы.

– Хорошо, - ответила тем временем Белла, поджимая губы.
– Нелегкий день сегодня, да? Много нового.
– Тебе необязательно это делать, Джейкоб.
– Не понимаю, о чем ты, – сказал он, присаживаясь на подлокотник дивана. Я уже расположился на полу.

Белла поглядела на друга с упреком.
– Мне так ж… – начала было она.

Он сомкнул ее губы пальцами.
– Джейк… – пробубнила она, пытаясь убрать его руку. Попытка была совсем слабой, даже не верилось, что Белла прилагает какие-то силы, и волк с болью отметил это.

Я напрягся. Завтра могло бы и поторопиться, Белла слишком быстро слабела.

– Вот перестанешь нести чушь – отпущу.
– Хорошо, перестала.

Он отнял руку.

– …жаль! – быстро договорила Белла, усмехнувшись. Даже в таком плачевном состоянии, на пороге смерти, она была самой собой.

Джейкоб закатил глаза и улыбнулся, также видя в ней любимые черты.

Наступила непродолжительная тишина. Джейкоб смотрел на Беллу, и в нем происходила внутренняя борьба. Я посеял в его душу зерно сомнения, и теперь оно давало всходы. Он думал, готов ли он потерять ее. И понимал, что не готов. Он содрогался от мысли увидеть ее преображенной, но мысль о ее смерти была страшнее. И в конце концов он сдался.

«Ладно! – подумал он, отдавая последнее, что мог отдать, чувствуя себя опустошенным. – Спасайте ее. Как наследник Эфраима, даю вам свое разрешение и слово, что это не нарушит условий договора. Пусть остальные меня винят, но отрицать, что это мое право, они не могут – ты прав».

– Спасибо, – чувствуя невероятное облегчение, прошептал я. Так тихо, чтобы Белла не услышала. Элис и Розали посмотрели на меня с удивлением, но я не стал вдаваться в подробности. Объясню все потом. Мало ли, на какой вопрос я отвечаю.

– Ну, – с напускным весельем заговорила Белла, – как прошел день?
– Отлично, - Джейк тоже старался выглядеть непринужденно. - Покатался на машине, погулял в парке.
– О, здорово!
– Aгa, aгa.

Ребенок в животе Беллы реагировал на голос Джейкоба очень бурной радостью. Еще немного - и затанцует.

Белла нахмурилась, очевидно, ощутив движение внутри себя.
– Роуз…
– Опять? – хихикнула Розали.
– Кажется, за последние два часа я выпила уже два галлона, – пояснила Белла.

Мы с Джейкобом отошли в сторону, чтобы пропустить Розали, которая взяла Беллу на руки и понесла в ванную.

– А можно мне пройтись? Ноги затекли.
– Точно сможешь? – заволновался я. Мне совсем не нравилась эта идея - Белла едва могла сидеть. Что будет, если она встанет?
– Роуз меня поймает, если я оступлюсь. А это запросто, потому что я не вижу своих ног.

Розали осторожно опустила ее на пол и придержала за плечи. Белла вытянула перед собой руки, чуть поморщилась.
– Приятно-то как, – она вздохнула. – Но я такая большая!

Она погладила свой неестественно огромный живот с нежностью.
- Еще денек... - произнесла она мечтательно и сделала шаг вперед.

Предчувствие охватило меня, когда кружка, которую Белла оставила на диване, опрокинулась, и темная кровь брызнула на светлую ткань. В следующую секунду Белла, несмотря на три руки, схватившие ее, попыталась поймать чашку. Время для меня остановилось, когда я услышал жуткий рвущийся звук из середины ее тела.

– О-о! – выдавила она, задыхаясь.

Мои ноги стали ватными, а в глазах потемнело.
- Белла! - в ужасе успел закричать я, и моя голова взорвалась, вырвав меня из этого мира.

Стены тесной комнаты схлопнулись, надавив всей тяжестью. Нечем дышать. Паника. Страх смерти. Кошмарный, непередаваемый ужас. Абсолютный вакуум. Выбраться, чтобы дышать. Двигаться, чтобы выжить.

А затем Белла закричала. Это был не просто крик, а душераздирающий, пронзающий вопль. Я видел ее с трудом, сквозь пелену чужого, охваченного предсмертной агонией, разума. Разума умирающего ребенка... МОЕГО умирающего ребенка... В горле у Беллы заклокотало, она закатила глаза. Ее тело дернулось, изогнулось в руках у Розали, и изо рта хлынул фонтан крови. Изрыгая кровь, Белла забилась, будто через нее пропускали электричество. Ее лицо было бледным и безжизненным — она потеряла сознание. Удары исходили из центра ее тела, ее сотрясало изнутри, спазмы сопровождались громким непрекращающимся треском и хрустом.

На долю секунды все оцепенели. Розали пришла в себя первой. Она подхватила Беллу на руки и бросилась на второй этаж.
- Быстрее, Эдвард, быстрее!! - заорала она.

С трудом вырвавшись из оков чужих мыслей, таких отчаянно громких, что их невозможно было игнорировать, я вернулся в реальность.
– Морфий! – вскричал я, взлетая наверх вслед за Розали. Я обещал Белле, что ей не будет больно!
– Элис, звони Карлайлу! – взвизгнула Розали.

Розали уложила Беллу на стол. Ее тело, мертвенно-бледное в свете ярких хирургических ламп, билось, как рыба на песке. Розали придавила Беллу, дергая и разрывая её одежду, которая попадалась ей под руку. Огромный сотрясающийся живот набухал темно-красным. Внутренние повреждения.

Все произошло столь стремительно, что не оставалось ни секунды на размышления. Вопреки моим ожиданиям, со мной не случилось того, чего я так боялся - что меня охватит паника, страх. Возможно, скорость развития событий помогла мне сконцентрироваться, а может, я себя недооценил. В любом случае - я не потерял самообладания.

Напротив, мой разум вдруг очистился, сосредоточился на одной-единственной цели. В моей голове сама собой, без каких-либо усилий с моей стороны, выстроилась четкая цепочка последовательности действий - дать морфий, вытащить ребенка, спасти жену. Окружающая комната перестала существовать, расплылась. Я видел только свою цель - Беллу, лежащую передо мной на столе, содрогающуюся от боли. Боли, от которой я обещал ее уберечь.

Карлайл оставил помещение полностью подготовленным. Все нужные лекарства и инструменты лежали рядом. Здесь же, на столике, лежал и металлический шприц - пустой, потому что я опрометчиво думал, что у меня еще есть время. Я схватил обычный шприц и быстро наполнил его морфием. Розали уже сняла с Беллы почти всю одежду. Прижав руку Беллы к столу, я вонзил шприц и ввел препарат.

– Что происходит, Эдвард?! - истерически взвизгнула Розали.
– Ребенок задыхается!
– Видимо, плацента отделилась! – Розали тоже имела медицинское образование.

Я все еще читал панику и ужас, страх смерти сковывал сознание ребенка все сильнее, заставляя судорожно биться в попытке спастись. Дорога была каждая секунда - мы теряли и ребенка, и Беллу.

В это мгновение Белла, словно услышав наши слова, очнулась и издала истошный вопль:
– ВЫТАСКИВАЙТЕ ЕГО! ОН ЗАДЫХАЕТСЯ! БЫСТРЕЕ! – ее голос был хриплым и грубым, но полным исступленного желания спасти ребенка любой ценой. На белках ее глаз выступили красные пятна: лопнули капилляры.
– Морфий… – прорычал я.
– НЕТ! БЫСТРЕЕ… – еще один поток крови хлынул у неё из горла, не давая ей дышать, и заглушил очередной вопль. Я поднял её голову, отчаянно пытаясь прочистить ей рот.

В комнату влетела Элис и сунула в ухо Розали наушник от телефона. Почувствовал сильный запах свежей крови, она попятилась, распахнув горящие глаза, и вылетела вон. Розали яростно зашипела в микрофон:
– Карлайл! Карлайл! - кричала она. - Что нам делать?

«Вытаскивайте его. Срочно!» - ответил тот.

Я и так знал это, но мои руки были заняты головой Беллы. Если бы я отпустил ее, она захлебнулась бы в собственной крови, та клокотала в ее легких с каждым судорожным вздохом. Розали схватила скальпель.

– Дай морфию подействовать! – заорал я, но я понимал, что она права.
– Нет времени! – прошипела Розали. – Он умирает!

Она опустила руку, и яркая кровь хлынула из-под скальпеля, мгновенно окрасив стол и руки Розали в алый цвет, хлынув на пол. Белла дергалась, но не кричала. Она все еще не могла дышать.

Сладкий запах свежей человеческой крови густо наполнил маленькое помещение, проникая сквозь барьер стиснутых зубов, сквозь остановленное дыхание, заставляя трепетать. Много крови. Слишком много крови. Я был сильнее этого. Смерть маячила перед лицом, намереваясь забрать самое дорогое, что у меня есть. Никакая, даже самая сильная, боль жажды не сравнится с той болью, которую я почувствую, если Белла умрет. Я мог противостоять соблазну, практически не затрачивая никаких усилий на это.

А вот Розали не могла. Ее лицо переменилось, черные глаза вспыхнули, она хищно оскалилась.

– Нет, Роуз! — в ужасе взревел я, но мои руки все еще были заняты, держа голову Беллы вертикально, чтобы та могла дышать хоть немного.

«Нет!» - кричала сестра мысленно, борясь с собой, но неизбежно уступая инстинкту. Я видел, что она не справляется. Она уже подобралась для прыжка.

К счастью, рядом оказался Джейкоб, он среагировал мгновенно. Бросившись вперед, волк ударил Розали в лицо и ладонью зажал рот, блокируя дыхательные пути. Затем он рывком развернул ее к себе и со всех сил пнул в живот ногой. Розали пролетела по воздуху, врезалась в дверной косяк и проломила его. Маленький наушник в ее ухе рассыпался на части. Подоспела Элис: она схватила Розали за горло и оттащила в коридор.

– Элис, убери ее отсюда! — проорал я. — Отведи её к Джасперу и держи её там!

И все - я остался один. И я все еще держал Беллу за голову, не давая ей захлебнуться.

Ни один из моих родственников не смог бы войти сейчас сюда - слишком много крови. И я не мог винить их за это. Карлайл бы смог - но его не было. Я был один.

Оставался лишь Джейкоб. По счастливой случайности именно он был тем единственным, на кого не действует запах крови.

– Джейкоб, сюда! - нетерпеливо прорычал я. - Искусственное дыхание! Сможешь?
– Да!
– Заставь ее дышать! Я вытащу ре…

Я не успел договорить. Раздался разрушительный хруст, громче всех предыдущих, такой ужасающе громкий, что мы с Джейкобом застыли в ожидании ответного вопля. Его не последовало. Сведенные судорогой ноги Беллы неестественно обмякли.

– Позвоночник, – холодея от ужаса, вскричал я.
– Вытаскивай его, живо! – рявкнул Джейкоб, приводя меня в чувство. Он бросил мне скальпель. – Теперь она ничего не почувствует!

Я убедился, что он все делает правильно. Он склонился над головой Беллы, приник к губам и выдохнул полную грудь воздуха. Ее грудная клетка расправилась: дыхательные пути были свободны. Одна опасность миновала.

«ДЫШИ. Ты обещала. Заставляй свое сердце биться», - я не был уверен, говорит ли Джейкоб это вслух или только думает. У меня были дела поважнее.

Не теряя времени, я провел скальпелем по мягкой, влажной коже. Мои руки окрасились алым по локоть, на полу стало еще больше крови. Ребенок все еще бился внутри, задыхаясь, умирая, я увидел его очертания сквозь монолитную оболочку мембраны. Я наклонился, и дурманящий аромат ЕЕ горячей крови ударил меня наотмашь, проник в ноздри, рот, глаза, ослепляя, заставляя дрожать. Он проник в каждую клетку моего тела, наполняя огнем невиданной силы, но это была не жажда. Рот наполнился ядом, но в этот миг я мучительно желал только одного - отдавать, а не брать. В этот момент я абсолютно четко осознал, что перестал быть монстром для нее, я стал ее ангелом-хранителем. Ни одной капли крови не попало в горло, я не позволил. Я прижался лицом к ее чреву, и мои зубы сделали то, что не смог бы сделать ни один скальпель.

Белла начала кашлять, когда ее дыхательные пути освободились. Теперь она могла дышать. Она заморгала, вращая невидящими глазами.

– Будь со мной, Белла! – завопил Джейкоб. – Слышишь? Будь со мной! Не уходи! Твое сердце должно работать!

Внутри нее все еще шевелился ребенок. Живой. Я протянул руки и осторожно вытащил его. Кровавый комочек бился в конвульсиях, но, попав на воздух, судорожно задышал и расслабился. Я бережно повернул комочек к себе лицом.

Девочка. Это была девочка. Живое, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ сердечко трепыхалось в ее груди, словно крылышки невесомой бабочки, или маленькой испуганной птички. Пульсация крови под моими руками, стремительно бегущей по венам, стала полной неожиданностью. Она человек? А еще она была горячей - гораздо горячее любого человека.

И тут она открыла глаза и посмотрела на меня... Это было подобно гипнотическому воздействию. Ее шоколадные, в точности как у Беллы, глаза завораживали, притягивали, словно мощный магнит. В один миг весь мир перевернулся, сконцентрировавшись в одной точке, вокруг ничего больше не существовало - только эта прекрасная девочка с волшебным взглядом умных, недетских глаз.
– Ренесми... - только и смог вымолвить я, абсолютно ослепленный ее совершенством.
– Дай… – вдруг прохрипела Белла надтреснутым шепотом, – дай её мне!

Я обернулся, с трудом оторвавшись от колдовского взгляда, и немедленно вложил ребенка в протянутые руки матери. Она заморгала, все еще не видя ничего вокруг, и наконец сфокусировала свой блуждающий взгляд на девочке, прижимая ее к себе. Едва слышный стон сорвался с ее губ.
– Ренесми… Красавица…

Я должен был догадаться, что произойдет дальше. Ведь я читал ее мысли.

Белла охнула. Охнула от боли.

И я выхватил ребенка из ее рук. На груди у Беллы красовался свежий укус.

- Нет, Ренесми! - воскликнул я, требовательно вглядываясь в маленькие прекрасные глаза цвета топленого шоколада. В них мелькнуло узнавание - несомненно, она вспомнила мой голос. Новый образ вспыхнул в моей голове, теперь "голос" дополнялся картиной моего лица с грозно сдвинутыми бровями. Гипнотические, прекрасные глаза испуганно распахнулись. Мой образ четко возник в сознании ребенка: «Нет», наполненное глубокой болью, пониманием отозвалось внутри маленького человечка. Я был очарован и покорен в один миг.

И тут сердце Беллы глухо булькнуло и пропустило удар, болью и ужасом отозвавшись в моем собственном сердце. Я стал искать глазами что-нибудь, точнее, кого-нибудь, кому я мог бы отдать ребенка.

Джейкоб!

Но он был занят.
Раз, два, три, четыре - считал он, делая массаж сердца, а затем вдувал Белле порцию воздуха.
Раз, два, три, четыре - сердце билось, но слабо и неровно, пугая меня до смерти.

– Чего ты ждешь?! - простонал он, нажимая Белле на грудь.
– Возьми ребенка! – рявкнул я.
– Выбрось ее в окно, – грубо рыкнул Джейкоб, заставив меня задрожать.

Раз. Два. Три. Четыре.

– Отдай мне, – раздался мелодичный голос Розали из коридора.

Мы с Джейкобом одновременно зарычали.

Раз. Два. Три. Четыре.

– Я уже контролирую себя, – заверила Розали. – Отдай мне крошку, Эдвард. Я позабочусь о ней, пока Белла…

Я проник в ее разум и успокоился - она была в полном порядке. В любом случае, другого выхода у меня не оставалось - сердце Беллы билось слабее с каждой секундой, лужа крови под столом увеличивалась. Не было времени на размышления, если я хотел спасти ее.

Розали подлетела с быстротой молнии, держа в руках подготовленное полотенце, и бережно приняла девочку на руки.

Раз. Два. Три. Четыре. Вдох.

Переломанное и окровавленное тело моей любимой распростерлось передо мной.

Раз. Два. Три. Четыре. Вдох.

Ее сердце должно было работать, а оно пропускало удар за ударом. На секунду мною овладела паника: «Ее сердце не должно остановиться. Мы не воскрешаем мертвых, Эдвард», - всплыли в моей памяти слова Карлайла. Но Карлайла сейчас не было рядом, и никто не мог мне ничего посоветовать. Что делать дальше, должен был решать я сам.

В неуловимо маленькую долю секунды, слушая сбивчивые удары, я осознал - я не успею, слишком поздно. У меня всего несколько секунд до того момента, когда ее сердце полностью остановится. Мой яд не успеет спасти ее.

Прошла еще одна микроскопическая доля секунды, и мне в голову пришло внезапное, неожиданное решение.

Сердце - слабое звено? Начнем с него.

Я вдохнул полную грудь насыщенного ароматом ее крови воздуха, позволяя моему рту наполниться ядом до краев. Затем я схватил металлический шприц и набрал полный поршень своего яда.

Раз. Два. Три. Четыре.

Ее сердце уже почти нельзя было расслышать, даже таким острым слухом, как мой!

– Убери руки, Джейкоб, - зарычал я.

Раз. Два. Три. Четыре.

– Что это? - спросил он, пока сердце Беллы пропускало еще один удар.

Он слишком медлил, в любую секунду могло стать уже поздно. Я яростно сшиб его руки и воткнул длинную иглу туда, где приглушенное биение становилось все слабее.

– Мой яд,- ответил я и надавил на поршень.

Ее сердце сжалось, как от удара электрошоком, и заглохло. Это было неправильно. Этого не должно было случиться!

– Не останавливайся! – приказал я Блэку.

Он немедленно кинулся качать.

Раз. Два. Три. Четыре. Вдох.
Раз. Два. Три. Четыре. Вдох.

Теперь это давалось ему с большим трудом, потому что кровь начала сворачиваться, став густой и медленной.

«Давай, давай!» - молил я, в ужасе слушая молчание сердца, остановку которого не мог допустить. Мои пальцы впились в борт кровати, сминая металл, как масло. Мучительные секунды. Убийственная тишина, разъедающая разум.

Раз. Два. Три. Четыре, - качал он.

Вдох - грудь безжизненно приподнялась в ответ, сердце оставалось безмолвным.

Неужели поздно? Страх ледяными щупальцами сжал мое мертвое сердце.

Ничего не происходило.

Раз. Два. Три. Четыре, - но яд не распространялся по телу, потому что кровь больше не бежала по венам.

Прошло всего несколько секунд, ее сердце молчало совсем недолго, но это время показалось мне бесконечной, сжигающей агонией. Не может быть поздно, она не умрет!

И тогда я предпринял отчаянную попытку - раз кровь не разносила яд, я попытался сделать это сам.

Я двинулся вдоль ее тела, вонзая зубы везде, где мог - горло, сгибы локтей, запястья - стремясь запустить как можно больше яда в кровь. Нежная кожа снова и снова рвалась под моими зубами, яд струился вниз, попадая точно в цель. Я замирал на секунду в местах укусов, позволяя большему количеству яда стечь в рану, и только потом двигался дальше. Я действовал словно машина, мои инстинкты были уничтожены той болью, что я испытывал, разрушены страхом и растоптаны осознанием, что ее сердце упорно продолжает молчать. Я даже не чувствовал вкуса ее крови на своих губах, это был скорее вкус горя, вкус несчастья, вкус беды, вкус моего самого страшного кошмара. Я проводил языком по местам укусов, и там, где слюна смачивала кожу, она зарастала, и яд вместе с кровью запечатывался внутри.

Я опустился вниз, двигаясь так быстро, как только мог. Я не пропустил ни сантиметра ее тела, но все это было бесполезно, если ее сердце молчало.

Раз. Два. Три. Четыре, - качал Джейкоб, а я все неистово кружил над растерзанным телом, пытаясь вернуть любимую к жизни.

Ничего.

Руки Джейка бессильно замерли над грудью Беллы, его разум заполнило отчаяние. Белла умерла. Все кончено. Он сдался. Он хотел уйти. Уйти и никогда не возвращаться.

– Так уходи! – рявкнул я, сшибая его руки и занимая его место.

Раз. Два. Три. Четыре.

Он растерянно отступил на шаг. Его отчаяние хлестало мое сознание. Нет, не может быть настолько поздно! Я не позволю.

– Она не умерла! – зарычал я исступленно, как дикий зверь. – Она выживет!

Раз. Два. Три. Четыре.
Раз. Два. Три. Четыре.

Джейкоб медленно повернулся и, пошатываясь, ушел прочь, унося с собой океан своей боли. Оставив меня наедине с моей.

Раз. Два. Три. Четыре.

Я качал сердце Беллы быстрее, чем Джейкоб. Под моим неистовым напором оно поддавалось, не имея ни малейшей возможности сопротивляться.

Раз. Два. Три. Четыре.

Я был ее сердцем. Мои сильные руки продолжали работать, вынуждая мышцы сокращаться, а кровь медленно, но все же продвигаться по венам, разнося яд.

Раз. Два. Три. Четыре.

Ничего не происходило. Сердце Беллы молчало, и тьма стала сгущаться вокруг меня. Вместе с каждым несостоявшимся ударом умирало и мое сердце. Тени неумолимо наползали на тело моей любимой, зловещие, как тогда, на закате, когда я наблюдал за спящей Беллой с дерева около ее дома. Боже, как давно это было.

Раз. Два. Три. Четыре.

Смерть смеялась мне в лицо. Она пришла, чтобы забрать то, что давно ей принадлежало, и что я так упорно отказывался ей отдать. Вот она склонилась над нами - черная, неумолимая, беспощадная - протянула руки.

- Нет! Ты ее не получишь! - зарычал я в бешенстве. - Она - моя!

Смутно я понимал, что веду себя как безумец.

Раз. Два. Три. Четыре.

Я продолжал исступленно толкать ее грудную клетку. Кровь медленно, слишком медленно, и совершенно бесполезно продвигалась вперед. Белла, Белла, ты должна жить. Ты не можешь оставить меня. Не сегодня. Не таким способом. Я не позволю тебе сделать это.

Раз. Два. Три. Четыре.

Сердце не билось. Но я не мог остановиться. Если бы оно не забилось, я бы так и качал его часами, днями, неделями… пока меня не остановил бы кто-нибудь другой.

Но оно - забилось!
Внезапно оно сдалось под моим яростным напором. Оно упруго ударило мне в руку - раз… другой... и застучало громко и оглушительно.
Смерть разочарованно зашипела и отползла в сторонку.
Я оторвал руки и наблюдал, как от ударов сотряслась грудная клетка. Будто получив электрический разряд, сердце забилось сразу быстро и надрывно, словно хотело вырваться из груди, избежать страшной боли, причиненной моим ядом. Грудная клетка поднялась, выгибаясь под ужасающим углом, и приоткрытый рот Беллы сделал судорожный, мучительный вдох. Потом второй, третий - зубы сжались, и вздохи вылетали с громким свистом, все учащаясь, вместе с сердцем.
Грудь опала, и по телу начали пробегать судороги, будто каждая мышца жила отдельной жизнью. Это кровь побежала наконец-то по венам, разнося яд в самые уголки тела, преображая ткани, исправляя ошибки.
Как завороженный, я смотрел на любимую. Я видел превращение не раз, но сейчас встречал каждое изменение с пугающей меня, мучительной, рвущей изнутри надеждой. Руки сжались в кулаки, тело застыло в муке ожидания.
Раздался ужасающий хруст - и нижняя часть тела дернулась, из неестественного положения принимая нормальное. Это позвоночник вернулся на место, соединив разорванные связи. Огромная рана на животе затягивалась, как в сказочном кино, края смыкались. Мгновение, и от нее не осталось и следа, живот принял идеально правильную форму. Руки и ноги подрагивали, пока внутренние повреждения продолжали исчезать. Лицо округлилось и посветлело, черты изменялись, приобретая совершенную, законченную форму, как будто по ним прошелся инструмент мастера.
Дыхание становилось все чаще, но не глубже. Сердце билось стремительно, в такт дыханию, словно они стали одним целым - со скоростью несколько ударов и вдохов в секунду. Зубы разжались. Руки и ноги перестали дрожать.
И все. Наступила мертвая тишина, сопровождаемая только частыми неглубокими вздохами и стремительным сердцебиением. Тук-тук-тук-тук...
Обессиленный и опустошенный, я продолжал стоять, словно в коме, не в силах оторвать от Беллы глаз.
Сквозь густую, тягучую пелену оглушающей тишины до меня дошло - я сделал это. Я снова победил. Даже смерть не властна над моим неодолимым желанием, чтобы Белла жила.
Мои ноги ослабели, когда глухота стала отступать, медленно сползая с моего воспаленного сознания. Я вцепился в край кровати, чтобы не упасть. Внезапно я понял, что мне нужен воздух, чтобы дышать, будто у меня снова появились легкие.
Звуки возвращались. Я услышал шорох у двери и автоматически обернулся. На пороге, не осмеливаясь войти, с испуганными лицами стояли Элис и Джаспер. Я увидел свое лицо, каким они видят его - опустошенное, потрясенное, бледное как у мертвеца. И услышал их мысли - в них читалось... восхищение. Я не понял, почему, но они вдруг кинулись меня обнимать. Они жали мне руки, поздравляли, но я все еще был в шоке, ничего не соображал.
- Спасибо! - с жаром шептала Элис.
- Ну ты даешь! - восхищенно бормотал Джаспер, и я уловил нотку удивления - оказывается, он был не причем, он пришел только что, переживая, что не оказался рядом, и был поражен, что мне не понадобилась его помощь.
С трудом я выбрался из их объятий и взглянул на Беллу - вздох облегчения вырвался из моей груди. Она ЖИВА. Я все сделал правильно. Я снова не дал ей умереть.
Я мог дышать. Смерть отступила. Туман рассеялся. И я наконец смог вернуться в этот мир.

ГЛАВА 35. МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ Часть 1

Я сидел возле любимой, абсолютно опустошенный. События этого дня так изнурили меня, словно бы я был простым смертным. Я просто сидел и смотрел, не осмеливаясь даже прикоснуться к ней, чтобы не разрушить хрупкость момента. Самым важным – единственно важным - звуком в моей жизни был сейчас стук ее сердца, удерживая мое неустойчивое, расшатанное сознание на грешной земле. Я смутно помнил, что попросил всех родственников оставить меня на время одного, и Элис с Джаспером неохотно ушли, дав мне возможность прийти в себя. Время – час, два, а может, больше - пролетело как в тумане. Я ни о чем не мог думать, не слушал ничьи мысли. Несколько раз раздавались шаги в коридоре, но никто так и не осмелился войти и потревожить меня.

Белла лежала неподвижно. Если бы не стремительное сердцебиение и такое же дыхание, можно было бы подумать, что она умерла. Собственно, так оно и было, учитывая, что означает превращение. Вампиры - живые мертвецы. Ее красивое, преображающееся лицо было бледным, хотя пока еще не таким белым, как лицо вампира. Черты - утонченные и хрупкие - постепенно изменялись, становясь совершеннее с каждым мгновением, слишком неуловимо, потому что прошло мало времени, но заметно для острого вампирского зрения. Тело было напряжено до предела, и это означало бы боль, если бы она не была столь неподвижна. Все происходило так, как и должно, за исключением одного - ОНА НЕ КРИЧАЛА. Это было абсолютно противоестественно, и этот факт немало пугал меня. Словно яд отравлял и мое тело, страх, что я сделал что-то неправильно, начал разъедать мой мозг тут же, как я осознал эту данность.
- Почему она не кричит? - прошептал я Элис, когда, холодея, пристально вглядывался в напряженные черты любимой.
- Но ведь разве ты не дал ей много морфия? Очень много! Должно быть, это сработало, - успокоила меня сестра, пожимая плечами.

Верно. Мы с Карлайлом планировали это заранее, мы надеялись, что большая доза морфия позволит Белле избежать боли, или хотя бы сделает ее терпимой. Получается, Карлайл был прав. Я еще не видел, чтобы кто-либо переживал превращение так спокойно и молчаливо. Белла должна была сейчас метаться в бреду, кричать и молить о смерти. Я вспомнил о своей боли и содрогнулся. Определенно, хвала морфию и Карлайлу за эту идею.

Но меня мучили и сомнения - а что, если я опоздал? Что, если ее сердце забилось слишком поздно? Может, ее мозг слишком долго не получал кислорода, и она навсегда останется в коме? Или, может, повреждения позвоночника оказались чересчур серьезными, и яд не сумел их исправить - тогда тоже можно объяснить эту странную неподвижность. Эти сомнения больно ранили мое мертвое сердце, заставляя его сжиматься от страха. Я ждал Карлайла, чтобы он развеял мои подозрения, но он задерживался. Элис позвонила ему, но он не мог сказать ничего определенного до тех пор, пока не увидит Беллу своими глазами.
- Она дышит? – взволнованно спросил он на том конце провода. – Ее сердце бьется? Тогда все должно быть правильно, - и с этим он отключился.

Так я и сидел, вглядываясь в любимые черты и мучаясь ожиданием.

Мои родственники начали проявлять нетерпение. У двери все чаще раздавались шаги, и в конце концов кто-то стал настойчиво топтаться на пороге, привлекая мое внимание.

Я поднял голову. Конечно, это была Элис.
- Ну, наконец-то, - просияла она, когда я взглянул на нее, и решительно прошла внутрь. - Как ты?
- Никак, - сказал я тихо и отвернулся, вновь обращая свой взор на любимое лицо, не желая ни на секунду отрываться от него.
- Как Белла?
- Как видишь… - мой голос сорвался на шепот.
- Мда, ты неразговорчив. Еще не успокоился? Все ведь закончилось. Все хорошо, - она положила ладонь на мое плечо в ободряющем жесте и так же, как и я, пристально вгляделась в лицо лежащей Беллы, наклонившись вперед. - Остается только ждать.
- Я волнуюсь, - честно признал я.
- Не волнуйся, все будет в порядке. Должно быть.
- Ты ее видишь? – с надеждой спросил я.
- Сейчас… - В ее голове замелькали образы - мутные и непонятные, в которых присутствовали члены нашей семьи, но не Белла. Я видел, как напряглась Элис, ее рука сжала мое плечо, а в мыслях поселилось разочарование.
- Попробуй вне дома… - посоветовал я, с тревогой вглядываясь в белые пятна видений сестры. Почему ничего не изменилось? Будущего по-прежнему нет?

Элис попробовала снова, и снова, она напряженно задышала, пытаясь пробиться сквозь пелену, мешающую ей отчетливо видеть. С трудом выделилась одна неясная картинка, промелькнув одно мгновение – слишком короткое, чтобы успеть хорошенько рассмотреть все. Белла, стремительно бегущая по лесу - глаза сверкают красным, тело грациозно изгибается в прыжке. За Беллой бегу я - внимательный и осторожный, но на лице счастливая улыбка.

- Видел? - прошептала Элис неуверенно.

Я молчал с тревогой. Что-то было не так в ее видении. Мне казалось, что я уже видел его раньше. Возможно, когда-то Элис уже пророчила нечто подобное. Возможно, это воспоминание, а не видение. И вот что еще смутило меня. Белла не могла быть в лесу одна, лишь со мной! Ведь она станет новорожденным вампиром, а значит сильным, опасным и неуправляемым. Она не может быть со мной наедине, тем более на охоте. Как минимум еще один член нашей семьи должен быть с ней в лесу, а то и два, чтобы обуздать новорожденную в случае чего.
- Элис, - прошептал я тихо. - Ты уверена, что это ВИДЕНИЕ, а не плод твоей фантазии?
- Почему ты так думаешь? - опешила она, удивляясь.
- Сама подумай!

Элис неуверенно поморщилась.
- Ну да, согласна, это немного странно... Но, может, это более позднее видение? Далекого будущего? Сейчас попробую еще.

Она тщательно сконцентрировалась, пытаясь увидеть что-нибудь в ближайшем будущем - Беллу, кричащую от нестерпимой жажды (от этой картинки я невольно скривился), Беллу, набрасывающуюся на добычу, Беллу в кругу семьи… Пусто...

- Ничего не понимаю, - пролепетала растерянно Элис. Она посмотрела на мое искаженное страхом лицо. - Ты хочешь сказать, что такого не может быть? - Я подавленно сглотнул. - Эдвард, пожалуйста, не молчи!

Мое сердце разрывалось на части. Я опять взглянул на неподвижную Беллу. А что, если я и правда опоздал?
- Что, если она не очнется? Если не выживет? Что я сделал не так? - простонал я, с отчаянием зарывая пальцы в свои волосы.
- Не впадай в панику. Может, это со мной что-нибудь не так? Ведь в доме оборотень! Может, это из-за него я опять ничего не вижу?

От ее слов я мгновенно пришел в себя. Всякие эмоции исчезли с моего лица.
- В доме оборотень?! – спросил я быстро.
- Ну да, - она с удивлением смотрела на меня. - Джейкоб остался, чтобы помочь Розали с девочкой. Правда, Роуз не очень довольна... Что с тобой? - осеклась Элис, заметив мое потрясенное лицо.
- Джейкоб с Ренесми?! - прорычал я, мои руки невольно сжались в кулаки. «Выбрось ее в окно», - были его последние слова, и я содрогнулся. - Как это возможно, Элис?! - Джаспер внезапно появился в дверях, буравя меня глазами.
- Да ты не волнуйся, - пролепетала Элис. - Он ее не обидит, да и Розали за ним присматривает. И Эммет с ними… И Джаспер следит за их эмоциями – там полная идиллия, не считая раздражения нашей Рози.

Я возмущенно глядел на сестру, потеряв дар речи, а затем поспешно прислушался к тому, что происходит внизу. Что я пропустил?

Там были Роуз, Эммет, недавно вернувшийся, и Джейкоб, и я слышал размеренное стремительное трепыхание сердечка моей дочери рядом с ними. Карлайл и Эсми еще были в пути. На часах десять часов вечера – значит, я отключился всего на пару часов. Эммет смотрел телевизор, щелкая каналы, делая вид, что не обращает ни на что внимание. Розали испытывала досаду и раздражение, глядя на Джейкоба, который держал Ренесми на руках, держал МОЮ малышку на руках! Я с удивлением прочитал его мысли - в них была любовь и бесконечная преданность. Это заставило меня в потрясении открыть рот. Что с ним такое стряслось, ведь всего пару часов назад он ненавидел этого ребенка, считал монстром и хотел убить!

- Сейчас МОЯ очередь, - услышал я сердитый голос Розали. Джейкоб в ответ тихо зарычал, прижимая малышку к себе, но Розали настойчиво протянула руки и забрала ребенка.
- Она хочет сидеть со мной! - грубо рыкнул Джейкоб, а Розали зашипела.
- Хватит! - осадил их Эммет.

Ну, словно дети, которые не могут поделить игрушку! Это было бы забавно, если бы не привело меня в бешенство. С чего Джейкоб вдруг стал таким милым, зачем ему заботиться о чужом ребенке? О чудовище-полувампире? О враге? Почему он здесь до сих пор? С какой стати он решил помогать Розали?

- Эдвард! Эдвард! - это Элис трясла меня за плечо, вырывая из ступора.
- Что?
- Хорошо, что ты вернулся, - улыбнулась она. - Почему бы тебе самому не сходить туда и не посмотреть? Я позабочусь о Белле.

Я затряс головой, даже мысль подобную не считая возможной; снова обернулся к Белле.
- Не хочу оставлять ее даже на секунду. Нет.
- Эдвард, - промурлыкала Элис убеждающим тоном. - Тебе все равно придется отойти, чтобы привести себя в порядок. Ты же не хочешь, чтобы Белла увидела тебя ТАКИМ, когда очнется. Посмотри на себя! - и она отразила мне мысленно мое лицо.

Нда, видок у меня был еще тот: вся моя одежда пропиталась запекшейся кровью, лицо и руки также были в крови. Я поморщился, выглядел я действительно тошнотворно, словно только что поучаствовал в съемках фильма ужасов в самой кровожадной роли.

- Сходи, умойся, - Элис ободряюще похлопала меня по плечу. - К тому же, Ренесми постоянно зовет тебя.

Ренесми - это слово стало ключевым для меня. При мысли о ней в моей груди возникло странное, очень острое и теплое чувство. Моя дочь... Слово ДОЧЬ не укладывалось в голове, но горело там ярким пламенем, затмив внезапно все мои другие желания. Я тоже хотел ее увидеть.

Я решительно встал, и Элис обрадовалась.
- Вот и молодец. Только не забудь сначала переодеться, чтобы не напугать малышку.

Перед самой дверью я остановился и бросил тревожный взгляд на лежащую без движения Беллу. Она часто-часто дышала. Это все, да еще стук сердца, что говорило о том, что она жива.

- Ни о чем не волнуйся, - успокоила меня Элис. - Я присмотрю за ней, обещаю. Если что-то изменится, сразу позову тебя. Тем более, ты очень скоро вернешься, - она ослепительно улыбнулась, - уж ЭТО я вижу!

Я вздохнул и кивнул.

Принимая душ, я продолжал нетерпеливо слушать, что происходит в гостиной. Ренесми, видимо, заснула у Роуз на руках. Они с Эмметом негромко переговаривались о своем. Работал телевизор.

«Красавица», - думала Розали, глядя на спящую девочку с нежностью и обожанием. В ее представлении Ренесми казалась ангелом, сошедшим с небес, прекрасным, совершенным, и я не мог не согласиться с этим, наблюдая глазами сестры за спящим ребенком. Ее губки были смешно вытянуты вперед - нижняя чуть полнее верхней, как у Беллы. Чисто вымытые волосы завились, и ангельское личико обрамляли бронзовые кудряшки. Я улыбнулся, узнав в дочери эту часть себя. Еще неоформленное, но очень теплое чувство наполнило мою грудь. Ренесми - чудо, которое подарила мне смелая человеческая девушка, не побоявшаяся смерти. Моя жена, которую меньше, чем боготворить за это, теперь было невозможно.

На кухне загремела посуда – это Джейкоб собирался подкрепиться. Все его мысли были заняты ребенком: вот он держит Ренесми на руках, вот он поет ей песенку, а еще нужно показать ей птичку вон на той полянке, а еще ей наверняка понравится журчание ручейка. А еще... Его мысли кружили вокруг того, чем еще порадовать девочку, и меня немедленно начал заполнять гнев. О чем он только думает? Он забыл, что у ребенка есть отец?! Он хочет заменить меня?! С какой стати?! Всего несколько часов назад он хотел выбросить ее в окно!

Образы продолжали витать в его голове, пока он разогревал себе пищу, и мое раздражение росло. Вот он укачивает Ренесми, чтобы она заснула, вот он поправляет ей локон, вот он готовит ей бутылочку – с кровью! Эта перспектива ничуть не вызывала у него отвращения. Наоборот, его мысли были полны обожания – оно было даже сильнее, чем у Розали.

Я не заметил, как тихонько зарычал. Я выключил воду и взял полотенце, собираясь выйти.

Нечто похожее я уже читал когда-то в чьих-то разумах, только вот воспоминание никак не вязалось у меня с тем, что происходит сейчас. Словно что-то накрепко привязывало волка к моей дочери – то, чему он не мог сопротивляться, то, что сильнее всего остального: сильнее вражды, сильнее ненависти, сильнее привязанности к семье, к стае, сильнее даже страха смерти. Словно этот ребенок для него – свет, озаривший жизнь. Я знал только одно объяснение, и оно не могло быть правдой. Я видел, но не хотел верить в это. Судьба не должна была поступить так со мной.

Я оцепенел, держа ставшее ненужным полотенце на вытянутых руках, так и не донеся его до себя, и капли воды, стекающие вниз, залили пол. В голове все встало на свои места - внезапная перемена настроения в Джейкобе, странное желание заботиться о Ренесми, подавляющее все остальные чувства в его голове, необоснованная преданность. Я даже смог увидеть нити, что будто тянулись от него к моей дочери, неразрывные путы, которые я чувствовал, еще когда девочка была в утробе матери. Нити, которые стали еще сильнее с ее рождением, привязывая его душу к ее с такой силой, что трудно было это постичь. Словно щупальца... Я увидел все это, и гнев захлестнул меня с головы до ног, вырываясь оглушительным рычанием из груди.
- ЗАПЕЧАТЛЕНИЕ?! - прорычал я так громко, что весь дом, уверен, услышал. Мои руки сжались в кулаки, и ткань полотенца разъехалась в стороны, подчиняясь ярости, охватившей мое естество.

На кухне Джейкоб вздрогнул так сильно, что тарелки с грохотом посыпались у него из рук. Розали с Эмметом переглянулись в недоумении.

Я оделся быстро, даже не вытираясь, и решительно направился к лестнице. Мои кулаки непроизвольно сжимались и разжимались, они жаждали кары. Джаспер стоял на проходе, но он тотчас же посторонился, пропуская меня, с удивлением отметив мое перекошенное лицо и, несомненно, удивляясь силе моих чувств. Мне было все равно, что он подумает, я не слушал его, не слушал никого. Меня волновало только одно – Джейкоб Блэк, пес, не раз перебежавший мне дорогу. Я замедлил свой шаг и постарался взять себя в руки, хотя это мне с трудом удавалось - злость переполняла меня, красным пламенем полыхая перед глазами. Но я не хотел напугать ребенка.

Спускаясь по лестнице, я оглядел всю компанию. Эммет сидел на полу. Ренесми действительно спала на руках у Розали, трогательно обнимая ту за шею. Ее безмятежный вид ненадолго отвлек меня от праведного гнева, бурлившего внутри. Я удивился - а этого ли ребенка я всего несколько часов назад спас от смерти? Девочка на руках у Розали была крупнее той, что я держал в руках… сантиметров на десять. Ее волосы завивались в чудесные бронзовые кудряшки, спящее личико было прекрасным – гораздо совершеннее, чем я видел в чьих-то мыслях.

Роуз и Эммет немедленно повернули ко мне головы.
- Наконец-то, - с раздражением заметила Розали, и ее глаза холодно сверкнули в сторону кухни. Как будто ища моего одобрения, она раздосадовано добавила: - «Мы не можем выгнать пса!» В ее голове возник образ первой встречи Джейкоба и Ренесми: сияющая улыбка Блэка, делающего шаг навстречу девочке с протянутыми руками, ответная улыбка Ренесми, требующей Розали отпустить ее к Блэку. Недоумение присутствующих, уверения волка, что он не причинит вреда. И, в конце концов, уступка, благодаря Джасперу, убежденному, что Джейкоб преисполнен светлых чувств и не сделает ничего плохого. Раздражение Розали, и надежда на то, что я рассужу их всех, когда спущусь. О, да, я рассужу. Прямо сейчас.
- О, привет! - Эммет вскочил на ноги, радостно улыбаясь. - А мы тебя заждались. Как там наверху, все путем? - Его неиссякаемый оптимизм обычно положительно сказывался на членах нашей семьи, но сейчас я был не в том состоянии, чтобы это сработало. Поэтому я проигнорировал его попытку поднять мое настроение и перешел сразу к делу.
- ДЖЕЙКОБ БЛЭК! - процедил я сквозь зубы, едва сдерживая рычание.
- Я тут, - тихо отозвался он, медленно выходя из кухни. Его виноватое выражение лица ничуть не смягчило моего состояния, а то, что Блэк тут же расправил плечи и упрямо сжал губы, только усугубило его. «Ты же понимаешь, случившееся - не в моей власти», - подумал он, зная, что я читаю все его мысли.
- Да как ты посмел, - зашипел я. - Она еще совсем ребенок! И это МОЙ ребенок!
- Знаю, знаю, - пробормотал он, сжимаясь под моим свирепым взглядом. - Но я ничего не могу с этим поделать, - в его голосе звучало неподдельное, искреннее отчаяние. - Ты же все знаешь, ты же читаешь мои мысли! – он постучал по своей голове пальцем. – Ты же общался с нами, со стаей, ты помнишь, как это происходит. От меня ничего не зависело. Залезь ко мне в голову! Я не могу этому сопротивляться, это сильнее меня... - его плечи опустились. Он смотрел на меня исподлобья несчастными глазами и выуживал из памяти все, что касалось запечатления - образы его братьев перемежались с его собственными чувствами, которые он испытал, впервые увидев Ренесми. Да, я видел ясно в его голове: что он связан вечными неразрывными узами, что теперь Ренесми - это его жизнь, что он будет любить ее и заботиться о ней, станет братом, другом и, если понадобится, пожертвует ради нее своей жизнью, не дрогнув. Что единственное, чего он теперь не может, это быть от нее далеко. Он умрет без нее. Это было очень сильно похоже на то, что я чувствовал к Белле, но из-за этого только усилило мое и так кипящее раздражение. Я видел это, чувствовал то же, что и он, и понимал. Но я не мог принять это!
- Чертов пес! - прорычал я с испепеляющей ненавистью в сердце. - Почему ты всегда желаешь то, что принадлежит мне?! Тебе не удалось заполучить одну мою женщину - так ты принялся за вторую!! - Я сжал кулаки и сделал резкий шаг вперед, Джейкоб отступил, на его лице отразилась мольба. Я услышал вой в лесу и спутанные мысли Ли и Сета: личная охрана альфы приводила себя в боевую готовность, почувствовав неладное. Они мчались сюда из глубины леса, но мне было наплевать, будет ли Джейкоб прикрываться стаей.
- Пожалуйста, к… Эдвард, не гони меня! Ты же понимаешь - не могу я уйти! - в его голосе и мыслях было столько муки от осознания, что я прав и вполне могу прогнать его, имею полное право поступить так, лишить девочки, что мне стало жаль его. Но я не позволил этому глупому человеческому чувству завладеть мной. Я знал, какую боль могу причинить ему, и мое сердце преисполнилось мстительной жестокости. Я избавлюсь от него раз и навсегда. Он слишком долго портит мне жизнь, это должно прекратиться, прямо сейчас. Никогда прежде я с такой силой не жаждал его смерти: даже когда он посчитал, что имеет какое-то право на мою любимую; даже когда оскорблял меня и угрожал растерзать мою семью; даже когда просил уступить Беллу ему. Все это было ничем по сравнению с яростью, которую я испытывал теперь. Сейчас, когда у меня наконец-то было все, о чем я и мечтать не смел, он вновь хотел завладеть частью меня, отнять самое дорогое. И я еще опрометчиво считал, что в неоплатном долгу перед ним?! Да если бы я знал, чем он попробует взять с меня долг, я бы убил его прямо тогда.
- Может, поделишься с нами? - спросил вдруг Эммет. – Мы-то ничего не понимаем, что происходит.

Я обернулся и процедил сквозь зубы:
- Чертов пес влюбился в мою дочь! Или, можно сказать, влюбится - когда она вырастет!

Лица Эммета и Розали вытянулись, Роуз поближе прижала малышку к себе, на ее красивом лице появилось нескрываемое отвращение, а затем удовлетворение: «Чудесно, надеюсь ТЕПЕРЬ ты вышвырнешь вонючего пса из нашего дома!»

- Это называется импринтинг, - стал поспешно оправдываться Джейкоб, понимая, какое неправильное впечатление произвели мои слова. – Эдвард, скажи им, - взмолился он искренне, я наслаждался его растерянностью. - Не делай из меня чудовище! Это ведь не то, что они подумали! Я желаю девочке добра, ты же знаешь, что я никогда не обижу ее. Я только хочу заботиться о ней, как и ты…
- Мне плевать! – проревел я, обрывая его нелепые оправдания, я хотел лишь одного - чтобы он убрался из этого дома навсегда, любой ценой. – Не можешь уйти?! Я облегчу тебе задачу. Предлагаю покинуть мой дом прямо сейчас, сию же секунду, миром, пока я не свернул тебе шею. Или ты убираешься сам, или я вышвырну тебя силой, выбирай.

Джейкоб смотрел на меня растерянно, и я чувствовал, как глубокая боль потери поселяется в нем, разъедая сердце. О, да, если я хотел отомстить ему за все, это была бы самая прекрасная возможность. Но он не делал попыток уйти. То ли не был достаточно умен, чтобы понять, что я не шучу, то ли действительно не мог…

Глухо рыча, я сделал последний шаг, разделяющий нас. Мои кулаки и так были сжаты, но сейчас они приготовились убивать…

Его стая завыла в неистовстве, почти добравшись до места, у меня была всего лишь пара секунд. Но это не могло меня остановить, я пылал праведным гневом, ненавистью, жаждой убийства.

Где-то на задворках сознания, окутанного яростью, я слышал удивление Эммета, осторожность Джаспера, осуждение Элис и торжествующую радость Розали. Это тоже не могло остановить меня.

Но в этот момент, которого я так долго ждал, который предвкушал столько лет и только искал повод, чтобы его осуществить, меня кое-что отвлекло. Что-то, что было важнее всего остального. То, из-за чего мой план возмездия откладывался. Ренесми проснулась.

Наш разговор на повышенных тонах разбудил девочку. Она зевнула, и ее прекрасные глаза цвета топленого шоколада уставились на Джейкоба, заставив меня замереть на месте - не мог же я при ней затеять драку.

Я смотрел на Ренесми, а она смотрела на Джейкоба. С удивлением и болью я почувствовал, что связывающие их нити взаимны. Я услышал в ее мыслях потребность в нем, потребность на грани собственничества, как будто это ОНА выбрала его, а не наоборот. Этот факт ошеломил меня, отрезвил и в высшей степени огорчил. Я вспомнил, как странно ребенок реагировал на голос Джейкоба еще в утробе матери. Такое возможно? Эта тяга была предначертана с самого начала? Это многое объясняло, но никак не помогало унять мою ярость, только сильнее разжигало ее. Где же справедливость?

Ренесми тем временем нахмурила свой маленький лобик и требовательно протянула к Джейкобу ручки, а затем издала пронзительный, оглушающий крик.

На секунду воцарилась мертвая тишина - меня словно парализовало, я прирос к месту, растеряв все свои гневные намерения. Ничего себе способность! Я шокировано потряс головой, освобождаясь от наваждения.

А затем Джейкоб бросился к девочке, и Розали беспрекословно отдала ему ребенка. В их мыслях было то же потрясение, что и в моих.

Ренесми по-хозяйски обняла Джейкоба за шею, а потом повернулась.

Ее глаза обратились на меня, и в ту же секунду я попал в их плен. Как завороженный, я смотрел на свою дочь, пораженный ее безупречной красотой. Черты лица были моими, бронзовые кудри обрамляли ее светящееся личико, в самом деле как у ангела. Привлекательность она явно унаследовала от вампира. А глаза, цвета топленого шоколада, были в точности Беллы. Она была действительно НАША, сходство было настолько очевидным, что у меня захватило дух, и я напрочь забыл все, о чем думал минуту назад.

Моя дочь смотрела на меня пронзительным, осознанным взглядом, от которого невозможно отвернуться. В этом было что-то гипнотизирующее. А затем она широко улыбнулась, узнав меня.

Я понял это, потому что мой образ отразился в моей голове, как она его себе представляла - я был первым, кого она увидела, когда родилась.

С той же требовательностью, что и минуту назад, она протянула ручки ко мне, а когда Джейкоб не сдвинулся с места, нетерпеливо ударила его маленьким кулачком по груди. В ее разуме отчетливо горела яркая картинка – Ренесми на моих руках, причем безотлагательно.

Не дожидаясь, пока Джейкоб очнется от ступора, я сам сделал несколько шагов вперед, оказавшись перед дочерью. С благоговейным трепетом я взял ее на руки, раздраженно отметив нежелание Джейкоба выпускать ее. Но негативные чувства отошли на второй план, как только девочка оказалась на моих руках.

- Привет, - сказал я, улыбаясь ей. - Я тоже тебя люблю.

Ренесми улыбнулась еще шире, а затем нахмурилась, отразив ситуацию, которая была минуту назад - я и Джейкоб, стоящие друг против друга, с перекошенными лицами. Прежде, чем я успел ответить, она приложила ладошку к моему лицу, и образы вспыхнули четче, почти ослепляя. Я даже вздрогнул от неожиданности. Что, еще один дар? Ренесми нетерпеливо ждала - в ее голове были вопрос и боль, она не желала, чтобы мы ссорились, она ЗАЩИЩАЛА Джейкоба.

Я снова почувствовал укол раздражения, но очень быстро попал в плен волшебного взгляда. Все мои прежние планы разлетелись в прах - вот и все, я не мог убить его, если девочка испытывает потребность в нем. Разве можно ей в чем-то отказать?
- Конечно, обещаю, мы больше не будем ссориться, - кивнул я, удивляясь самому себе.

Ренесми снова улыбнулась, и образы сменились. Я увидел Беллу, в крови, лежащую на столе, страх и немой вопрос. Меня передернуло от этого видения, и я со свистом втянул носом воздух. Когда я заговорил, мой голос стал хриплым:
- Все в порядке, она ЖИВА. Все будет хорошо.

Ренесми настойчиво прижимала ладошку к моей щеке, представив лицо Беллы здесь, в этой гостиной.
- Она придет, - ответил я, поняв, чего она хочет. - Поправится и придет. Обязательно. Скоро ты увидишь ее.

Ренесми удовлетворенно улыбнулась и зевнула, сонно моргая чудесными глазками. Напоследок она требовательно наморщила носик, чем тоже до дрожи напомнила мне Беллу, и я услышал в своей голове слова песни, которую я пел ей лишь однажды - когда она еще не родилась.

Я улыбнулся и запел. Тогда моя крошка блаженно закрыла глаза и отняла ручку, устраиваясь поудобнее у меня на руках. К концу песни она уже сладко спала.

- Потрясающе! - пробормотал я, окидывая присутствующих немного растерянным взглядом.

Розали и Джейкоб стояли, слегка наклонившись в мою сторону, наблюдая за мной настороженно и с очевидной завистью, Эммет с любопытством смотрел на всю нашу компанию, сидя перед телевизором. Кажется, на него одного не повлияло так сильно присутствие девочки, остальные все еще находились под впечатлением.

- Теперь ты понимаешь, - прошептал Джейкоб с фанатичным блеском в глазах, - почему я не могу уйти? Почему не могу оставить ее? Разреши мне заботиться о ней! – «И я ей тоже нравлюсь, она сама тянется ко мне! Признай! Это не только моя прихоть, я нужен ей!»

Я промолчал, мрачно глядя на него. Я не собирался питать его надежды по поводу взаимности.

«Я буду паинькой, клянусь», - взмолился Джейк, меняясь в лице, потому что я продолжал смотреть на него мрачно. – «Лучше, чем белобрысая!»

«Не-ет!» - простонала Розали. – «Вышвырни его вон, Эдвард! Не поддавайся! Несси - МОЯ!»

Я злобно посмотрел теперь на них обоих. Розали тянула руки, собираясь забрать у меня дочь, Джейкоб нетерпеливо переминался с ноги на ногу, желая того же самого. Ни один из них не вызывал у меня ни симпатии, ни доверия.

- Во-первых, Розали, - сказал я достаточно тихо, чтобы не разбудить малышку, - Ренесми - НЕ ТВОЯ! Она - моя и Беллы.

Красивое лицо Розали перекосилось от досады. Она слегка отступила назад, поджимая губы, потому что понимала, что я прав.

- Во-вторых, Джейкоб Блэк, твое счастье, что Ренесми защищает тебя, иначе кровопролития сегодня было бы не избежать. Она только что спасла твою жизнь.

Несмотря на мои грубые слова и неприкрытую угрозу, Джейкоб обрадованно заулыбался и расслабился, осознав, что, помимо тона, слова означают фактически мое согласие.

- Но я не думаю, что Белла одобрит то, что происходит, когда очнется, - закончил я, глядя на него в упор.
- О, с Беллой я договорюсь, - улыбался Джейк, задорно сверкая глазами. - Надеюсь, ты позволишь мне самому с ней объясниться? Прошу тебя, не говори ей ничего, пока я не увижусь с ней!
- На твоем месте я не спешил бы с выводами, - процедил я сквозь зубы. - Белла станет новорожденным вампиром, вряд ли она будет подробно разбираться в том, что случилось, и слушать тебя. Моли Бога, чтобы она не разорвала тебя на куски, как только узнает. Клянусь, я ей мешать не буду.
- Конечно-конечно! - Джейкоб все равно не мог сдержать победную улыбку.
- А теперь мне пора, - сказал я. Наваждение прошло, и меня все сильнее тянуло обратно, к любимой. Я слышал, что ее сердце все так же ровно бьется, слышал порхающую вокруг нее Элис, но мне хотелось самому быть рядом с ней, держать ее за руку, чтобы помочь в случае, если что то пойдет не так. Только себе я мог доверять в этом полностью. Теперь, когда я понял, что моей дочери ничего не угрожает, мне хотелось вернуться к Белле как можно скорее.

Я помедлил, глядя, как Розали и Джейкоб с поспешной готовностью протянули руки, собираясь забрать у меня дочь. На их лицах было написано благоговение и нетерпеливое, жадное желание обладания. Во взглядах обоих горел фанатичный огонь. Я поморщился от отвращения и неохотно, медля долгое мгновение, так что они оба едва ли не задохнулись от напряженного ожидания, передал малышку Розали.

Та сразу же торжествующе заулыбалась, принимая девочку как самый хрупкий в мире предмет - трепетно и аккуратно. Джейкоб печально уронил руки, полностью признавая свое поражение. Чувствуя невольную радость от того, что досадил ему, я ушел наверх.

- Ставлю на Беллу, - услышал я за своей спиной голос Эммета, ему не терпелось заключить с кем-нибудь пари.
- Это надо спрашивать у Элис, она же у нас всезнайка, - отозвалась Розали, нежно укачивая малышку на своих руках. Ей было не до пари, она любовалась Ренесми, наслаждаясь минутами украденного материнства, безраздельного – пока что – владения.
- Не надейтесь, Беллу я смогу уговорить, - самоуверенно хмыкнул Джейкоб. - Роуз, а когда теперь настанет моя очередь?
- Убери руки, псина, - зашипела Розали. - Эдвард доверил Несси МНЕ, а не тебе!

Я удовлетворенно ухмыльнулся, чувствуя себя немного отмщенным, хотя был неправ - мне бы следовало рассудить их, а не сталкивать. И вошел в комнату, где лежала Белла.

Все остальное тут же отошло на второй план - я бросился к кровати, на ходу оценивая состояние любимой. Все было по-прежнему - неподвижная и бледная, Белла учащенно дышала. Сердце билось быстро, но сильно и ровно.

Помещение преобразилось: запах хлорки и нашатырного спирта перебивал запах крови, ни капли не осталось на полу или столе, все поверхности блестели. Шприцы, клочки одежды – ничего не было. Идеальный порядок. Будто бы ничего чудовищного не произошло здесь всего несколько часов назад.

Я закатил глаза - Элис умыла Беллу и надела на нее шикарное голубое платье.
- Нравится? - Элис засияла и выжидающе уставилась на меня.
- Да, - я признал это. - Но ЕЕ это вряд ли обрадует, - добавил я саркастически, садясь и тихонечко, незаметно дотрагиваясь до руки любимой. Это помогло мне успокоиться: будто бы я и не уходил вовсе. Только теперь, когда я оказался здесь, рядом, все стало на свои места, казалось правильным.

Элис захихикала:
- Да ладно тебе, Эдвард, меня она простит, ты же знаешь.

Я только покачал головой, не сумев подавить улыбку. Элис всегда умудрялась уговорить Беллу сделать то, что ей было не по душе.
- Скоро Карлайл возвращается? - спросил я, снова став серьезным. В мыслях Элис я прочел, что она звонила ему полчаса назад, сообщала новости.

Элис замерла на мгновение, уставившись в стену.
- Он на подходе, будет здесь с минуты на минуту. Странно, что ты не слышишь его мысли.

Действительно, я так отвлекся и был поглощен событиями в доме, что пропустил его приближение. Наверное, напряжение сказалось. Теперь-то я отчетливо слышал шорох шин по гравию на подъездной дороге, и обеспокоенные мысли Карлайла и Эсми.

- Хочешь спуститься? - предложила Элис.
- Нет, я останусь здесь. Я и отсюда услышу все, о чем вы говорите. А Карлайл в любом случае в первую очередь собирается подняться сюда, так что я скоро его увижу.

Элис кивнула и выпорхнула за дверь.

Колеса подъезжающей машины зашуршали около дома. Вот и Карлайл. Я мерил шагами комнату в ожидании.

Он уже знал все подробности - Элис позвонила ему. Я читал его крайнее беспокойство.

Дверца машины хлопнула всего секунду назад, а я уже слышал его приветствие в гостиной. Еще через секунду он стоял в дверях.

- Наконец-то! - выдохнул я, бросаясь ему навстречу.
- Прости, - только и сказал он, обнимая меня. «Не думал, что это случится так скоро, я бы не уехал…» - Как она?

Я посторонился, с волнением пропуская его вперед. Через несколько минут мы уже устанавливали всевозможные приборы вокруг стола, на котором лежала Белла.

- Не вижу причин для беспокойства, - заключил Карлайл с очевидным облегчением спустя некоторое время, читая показания на мониторах. - Пульс в норме, температура выше, чем я когда-либо видел - а это значит, что превращение происходит даже быстрее, чем всегда. Возможно, оно не займет и двух дней, против обычных трех. Ты это отлично придумал, что ввел в нее столько яда - это существенно ускорило процесс обращения. Ты молодец, сынок, я горжусь тобой. Все даже лучше, чем я ожидал.

Я слушал с затаенным страхом, но Карлайл продолжал уверять, что все в порядке.
- Хмм... - Карлайл неуверенно ощупывал запястье и плечо Беллы. Я внимательно следил за ним, страшась услышать что-нибудь пугающее, что-нибудь, что говорило бы о моей ошибке, но он лишь улыбнулся. - Похоже, я был прав, и морфий помогает ей. Она напряжена, значит, боль она испытывает, ее зрачки подтверждают это, но раз она не кричит – значит, боль терпима! Поздравляю, сынок! Сколько морфия ты ввел?

Мы перешли к деталям. Карлайл внимательно запоминал подробности, в нем проснулся профессиональный интерес.
- В сердце? - изумленно вскинул он брови.
- Да, - подтвердил я сдавленным голосом. - Ее сердце на тот момент уже почти не билось. По крайней мере, человеческим слухом различить было бы невозможно.
- Интересно... - Карлайл задумался, а затем удовлетворенно вздохнул. - Ну что ж, я просто восхищен твоим мастерством. Не уверен, что я сделал бы больше, если бы был здесь. Думаю, ты действительно спас ее!

Я облегченно выдохнул и немного расправил плечи:
- Значит, два дня?

Присев, я прикоснулся к пылающей руке своей жены. Сейчас ее температура тела была повышенной из-за бурных процессов, происходящих в ее организме - все клетки ее тела перерождались, их структура полностью изменялась. Она больше не будет человеком. Мой яд соединился с ее кровью, отравил ее, мой генетический материал, более агрессивный, слился с ее, подавляя и трансформируя слабые человеческие системы, создавая новые виды клеток и связей. В некотором роде можно сказать, что вампиризм - это своего рода болезнь. Потом жар спадет, и Белла превратится в живого мертвеца - вампиршу, холодную как лед, и прекрасную как греческая богиня. Я ждал этого со страхом и нетерпением.

- Она слышит меня? - спросил я, заглядывая ей в лицо.

Карлайл засомневался.
- Даже не знаю... Зрачки не реагируют, но, может, это действие морфия. Мы же не знаем, как он повлиял, узнаем, только когда сможем лично спросить ее. – Он положил руку на мое напряженное плечо. – Эдвард, все будет в порядке.
- А мозг? – шепотом спросил я. - Карлайл, не слишком ли долго она была между жизнью и смертью?

Карлайл нахмурился.
- Думаю, это не должно иметь значения, ведь яд исправляет ЛЮБЫЕ повреждения, насколько я знаю, вспомни Элис. Если процесс запущен, неважно, работа каких органов нарушена – яд должен справиться с этим. - «Хотя, сколько по времени была остановка сердца?»
- Не уверен... Минуты две-три, возможно, - прошептал я едва слышно. – Я плохо соображал, чтобы считать…
- Две минуты и тринадцать секунд, - тут же ответил бодрый голосок Элис из гостиной.
- О, тогда не о чем беспокоиться, - в мыслях Карлайла по-настоящему промелькнуло облегчение. - Перестань терзать себя, ты все сделал правильно. Она выживет.
- Спасибо, - я, наконец, тоже смог почувствовать облегчение.
- Пойдешь вниз? - Карлайл сматывал провода и отодвигал аппаратуру. - Джаспер собирается рассказать, как вести себя рядом с новорожденным вампиром, и составить план действий.
- Нет, я останусь тут! – твердо ответил я, сжимая неподвижную руку Беллы в своих. Ее кожа пылала, став чуть более гладкой, чем раньше. То, что процесс изменения происходит, успокаивало меня, дарило надежду, что единственная причина, по которой Белла молчит – морфий.
- Ну, как знаешь... – Карлайл улыбнулся уголком рта. Другого ответа он и не ожидал. - Внимательно слушай, тебе это понадобится.
- Конечно.

Наступило утро. Ренесми проснулась, день пошел своим чередом, а я со вздохом продолжил считать сердцебиение Беллы.

Все чаще образ моего лица и лица Беллы мелькал среди мыслей моей дочери – она хотела нашего присутствия в гостиной. Розали терпеливо объясняла малышке, что это пока невозможно, но Ренесми становилась все более требовательной и, в конце концов, ее перестало интересовать что-либо, кроме этого.

Я встал, чувствуя себя странно. Будто меня разрывало на две половины. Одна часть меня не могла покинуть это помещение, оставить Беллу одну, другая часть хотела пойти вниз, подержать девочку на руках, снова увидеть ее глаза.

Прежде, чем я нашел выход из затруднительного положения, Розали стала подниматься ко мне.

Я встретил их на пороге, так же нетерпеливо мечтая обнять дочь, как и она меня. Глаза девочки сияли, она неотрывно смотрела на лежащую Беллу, на лице Роуз отражались противоречивые чувства.
- Она уже давно требует Беллу, - нерешительно произнесла Роуз. - Хочешь...?
- Конечно! – я с улыбкой протянул руки, не отрывая глаз от дочери, и девочка с готовностью перешла ко мне.

Роуз уступила с неохотой - она не хотела расставаться с ребенком.
- Ну... я зайду... попозже… - и она, не слишком довольная, вздохнув, ушла. Последней ее мыслью было, что она использует освободившееся время, чтобы наконец-то поохотиться. Благоразумно, она не была на охоте так же долго, как и я.

Мы стояли возле дверей, и Ренесми заглядывала через мое плечо, глядя на распростертое тело. В ее мыслях сквозило беспокойство. Я не стал дожидаться, когда она применит свой дар, и ответил:
- Все будет хорошо. Обещаю, она скоро поправится и присоединится к тебе.

Девочка подняла красивые глаза, которые буквально пленяли умом, светившимся в них, и приложила ручку к моему лицу. Образ, который вспыхнул в моей голове, заставил сжаться от боли: Ренесми сравнивала Беллу, которую видела сейчас, с той, которую она увидела, когда родилась – окровавленной и растерзанной.
- Ей лучше, - прошептал я, борясь со спазмами в горле, потому что смотреть на этот ужасный образ без содрогания было невозможно. Память вампира и так достаточно сильна, чтобы этот образ никогда не стерся, но сейчас моя боль дополнялась страхом ребенка, а благодаря таланту Ренесми картинка ослепляла, бросала в дрожь. Я закрыл глаза, борясь с собой, а затем осторожно, чтобы не напугать, убрал ручку Ренесми со своего лица.

Я слышал ее мимолетное удивление, немой вопрос продолжал звучать в ее голове – теперь я смог его прочесть, когда разрыв контакта принес облегчение. Девочка хотела знать, она ли виновата в том, что Белле плохо.

Я тяжело сглотнул, прежде чем посмотреть на дочь и ответить:
- Нет, милая, ты не причем, - мне пришлось применить все свое самообладание, чтобы произнести эту ложь уверенно. Никогда я не смогу сказать ребенку, что она чуть не стала причиной смерти ее матери. Не теперь, когда я уже так люблю ее. – Мама… болела.

«Мама?» - повторила девочка в уме, и в ее воспоминаниях это слово пронеслось несколько раз – голос Беллы говорил это, далекий и приглушенный, когда Ренесми еще была внутри. Теперь этот образ был визуализирован, вызывая чувство искрящегося восторга.

Ренесми высвободила руку, намереваясь задать мне свой новый вопрос, но я ответил раньше, чем она прикоснулась ко мне.
- Да, это она. МАМА.

Ручка Ренесми неуверенно замерла в воздухе, я снова слышал ее удивление, и я улыбнулся. А она, однако, быстро сообразила – быстрее, чем кто-либо. И потрясающе быстро для ребенка, которому всего день от роду. Складывалось впечатление, что я разговариваю со взрослой.
- Я тебя слышу, - спокойно ответил я, улыбаясь настолько счастливой улыбкой, что не припомнил, когда я чувствовал нечто подобное. Не только счастье, но и… гордость. Моя дочь была необыкновенной.

Образы членов нашей семьи, один за другим, промелькнули в сознании девочки. Ее ручка дернулась, но она опустила ее назад, словно проверяя меня. Ее глаза смотрели с любопытством, голова чуть наклонилась в сторону.

- Нет, они не могут слышать тебя так. Только я, - ответил я ей.

Ренесми широко улыбнулась и с гордостью вытянула вперед обе руки, демонстрируя мне свои ладошки, как нечто значительное.

- Да, - подтвердил я, - таков твой дар. Ты просто чудо, - добавил я с нежностью.

Тогда она потянулась выше и приложила ладошки к моему лбу.
«Таков твой дар», - повторила она мысленно мои слова, не показывая никаких картинок, а будто бы утверждая очевидное.

- Да, это тоже дар, - улыбался я, поражаясь с каждой минутой все сильнее. – Ты очень умная. Ты все правильно поняла.

Образ лохматого волка был неожиданно ярким, потому что Ренесми еще не успела убрать рук с моего лба. Я невольно зашипел, не столько от яркости картинки, сколько от нежности, с которой мне это было продемонстрировано. К счастью, Ренесми не восприняла мою мимолетную ярость как относящуюся к «ее Джейкобу», она поспешно отняла ручки, и образ стал нормальным.
- Да, это ЕГО дар, - мне стоило громадных усилий не говорить это сквозь зубы, но я же не мог расстроить ребенка.

Затем какое-то время мне пришлось говорить о каждом члене нашей семьи, теперь раскрывая новые подробности – Ренесми непременно хотела узнать, у кого какой дар. Многих слов она еще не знала, и приходилось применять всю свою фантазию, подыскивая объяснения, чтобы Ренесми смогла меня понять. Она была очень упряма, совсем как Белла. Она хмурила свой маленький лобик, но не сдалась, пока не узнала о каждом вампире в этом доме. Больше всего ее заинтересовал Джаспер, потому что я охарактеризовал его как: «Он может сделать так, чтобы тебе было весело». Надеюсь, он меня не убьет, когда Ренесми потребует развеселить ее.

Последней Ренесми представила Беллу, и мне пришлось честно ответить, что я пока не знаю.
- Спросишь у нее сама, когда мама проснется, - предложил я.

«Мама», - снова повторила она в уме, как будто бы это слово приносило ей особенное удовольствие. Я улыбнулся. Белла будет счастлива узнать, что дочка любит маму так же сильно, как и она ее.

Затем она посмотрела на меня своими волшебными умными глазами, представляя наши лица – моё и Беллы – рядом, сравнивая их с другими лицами, которые тоже были в ее представлении парами.
- Да, мы вместе, - прошептал я, мама и… - у меня в горле встал комок.

Ренесми продолжала смотреть с немым вопросом, терпеливо ожидая моего ответа.
- … папа, - закончил я немеющими губами, чувствуя какую-то странную тупую боль в груди. Будто бы фейерверк взлетел в небо и озарил его тысячей огней, я смотрел на дочь, с трудом веря в свое счастье.

На лице девочки появилось удивление, потом она нахмурилась и приложила ладошку к моей щеке, но в этом жесте не было попытки что-то сказать. Она отразила мне мое искаженное в муке лицо, передавая свое беспокойство. Она словно меня… утешала?

В данный момент мне не по силам было справиться с бурей чувств, обрушившихся на мой измученный мозг. Чтобы скрыть потрясенное выражение своего лица, я обнял девочку крепче, прижимая ее к сердцу, которое, казалось, бьется снова. Маленькая драгоценная девочка в моих руках, в которой была моя часть, и явно не та, что принадлежит монстру. Удивительное создание, соединившее в себе лучшие черты двух противоположных миров, доказавшее, что невозможное возможно. Настоящее чудо: МОЯ ДОЧЬ.

Мои глаза нещадно резали невыплаканные слезы, эмоции душили и рвались наружу. Никогда не думал, что способен испытывать нечто подобное. Что-то, настолько… человеческое.

Образ Беллы в моей голове стал подавляющим – Ренесми требовала, чтобы я поднес ее к матери. Но я не знал, было ли это хорошей идеей. Что, если действие морфия закончится, и Белла начнет кричать? Это могло произойти в любой момент. Я не хотел пугать ребенка.

Я придвинул стул, оставаясь на расстоянии, сел и усадил дочку на колени. В течение, как минимум, двух часов я рассказывал ей все, что знал о Белле: какая она, где она жила, где училась, что любит, что читает, как попала в нашу семью. Ренесми слушала внимательно и заинтересованно, иногда прося повторить ту или иную историю.

Я наблюдал, как постепенно она уставала: ее глаза теряли концентрацию, а образы в голове становились размытыми. Все чаще мелькали картинки бутылочки с красной жидкостью – она была голодна. Но я не был готов расстаться с ней. Я невольно любовался ею, играл с отросшими локонами волос, держал ее маленькую ладошку в своей с благоговейным трепетом. Я отметил, что ее кожа тверда, как моя, хотя и горяча, как кожа оборотня. Румянец на ее щеках, благодаря бегущей крови, горел вполне человеческий, а вот сила, похоже, будет впечатляющей. Я чувствовал это по тому, как крепко она хваталась за меня – ее маленькие пальчики были способны оставить на моей коже след.

Наконец, образ бутылочки в сознании ребенка затмил все остальное, она устало откинулась спиной на мою руку и, забывшись, прижала ладошку к моей щеке. Лицо Розали было яркой вспышкой, которую уже никак невозможно игнорировать. Я вздохнул, все еще не желающий расставаться с чудом.
- Розали, - позвал я тихо.

Она очутилась в дверях мгновенно, как будто только и делала, что ждала моего сигнала. В ее руках уже была готовая бутылочка, и Ренесми сразу же потянулась к ней. Я проводил их долгим взглядом, полным сожаления, пока они не скрылись на лестнице, и затем вернулся к созерцанию любимой.