Глава 38 ВСЕ О ЧЕМ МЕЧТАЛ И О ЧЕМ МЕЧТАТЬ НЕ СМЕЛ NC-17 Часть 2

Громадная белая кровать, облака белого тюля на балдахине пышным кружевом спускаются вниз. Пол из беленого дерева, точно совпадающий по цвету с песчаным пляжем на острове. Стены цвета лазурного неба, и одна стеклянная, открывающая вид на миниатюрный закрытый сад. Маленький круглый пруд, гладкий, как зеркало, выложен по краю блестящей галькой. Крошечный кусочек океана, принадлежащий нам одним.

– О! – вырвалось у Беллы с восхищением, она была поражена до глубины души.
– Знаю, – прошептал я, чувствуя то же самое.

На минутку мы погрузились в воспоминания, я первым пришел в себя.
– Вот за этими двойными дверями – гардеробная, – показал я со смехом. – Сразу предупреждаю, по размеру она больше спальни.

Белла даже не посмотрела на двери, ее взгляд был прикован к моему лицу. Ее глаза пылали, а лицо было так близко, что меня обдавало сладким дыханием, слетавшим с ее совершенных губ. Мое дыхание участилось, а время замедлило свой бег. Электрическое притяжение между нами возросло в несколько раз.

– Элис скажем, что я прямо с порога кинулась в гардеробную, и что я часами оттуда не вылезала, меряя все подряд, – прошептала любимая, накручивая на палец прядь моих волос, и ее наполненный желанием взгляд растопил, сломал мою напускную невозмутимость.

Время остановилось, а окружающая действительность перестала существовать. Мир мгновенно сосредоточился на единственном, любимом, таком желанном лице.

Спирали, которые весь день скручивали мое тело изнутри, стали рвать меня еще сильнее, высвобождая неистовое желание внутри меня. Вся страсть, что я держал в себе так долго, слишком долго, вырвалась на волю, и не было ни единой причины, чтобы удержать ее.

С глухим стоном я притянул Беллу к себе, впиваясь пылким поцелуем в ее влажные полуоткрытые губы, в то время как мои руки жадно срывали с нее остатки платья вместе с рубашкой. Я хотел добраться до того, что скрыто – быстрее, быстрее.

Подхватив мой настрой, Белла так же быстро расправлялась с моей одеждой.

Звук рвущейся материи олицетворял собой свободу. Не было нужды сдерживать себя – я не оставил на Белле ни клочка ткани. Чувствуя себя легким, парящим, когда в одно мгновение под ее пальцами и мое тело освободилось от одежды, я ощутил нарастающую, жгучую, пылающую страсть. Неудержимая, могучая сила скапливалась в кончиках пальцев и вырывалась наружу в безудержных, стремительных, несдержанных ласках. Мы прижались друг к другу, не разрывая поцелуя. Мои руки были везде. Ее руки были везде. Наши губы пожирали друг друга. Тела сплетены. Стоны звучат в унисон, создавая мелодию душ, нарастая, как торжествующее крещендо.

Мои руки потеряли всякий стыд, наслаждаясь совершенством ее тела, лаская необыкновенную кожу. Она была теплой, а не горячей – такой, как надо. Раньше она была тонкой, хрупкой - пугающе хрупкой. Мои твердые, каменные пальцы должны были касаться ее подобно перышку, всегда, чтобы не причинить вреда. Теперь все стало по-другому. Ее кожа все еще оставалась такой же изумительно бархатистой, но теперь сопротивлялась моим рукам, даже при том, что я практически перестал сдерживать себя. Она стала упругой и неуязвимой. Мои пальцы скользили по мягким изгибам, не страшась сделать что-то неправильное, не задумываясь о контроле. Я мог посвятить свою жажду чему-то другому, более важному – найти новые грани удовольствия, принести еще больше блаженства нам обоим. Мне нечего было бояться - она была такой же сильной, как и я. И, осознав это, я освободился, отдался порывам, окончательно сломав все барьеры внутри себя.

Я никогда прежде не держал в своих руках женщину по-настоящему. Когда я жил в Чикаго, я был слишком молод, чтобы иметь пару. Мой опыт ограничивался несколькими танцами на городских балах. Когда я встретил Беллу, различия между нами не позволяли ни на секунду задуматься о себе. Приходилось контролировать все свои желания, помнить о жажде крови и неимоверной силе, буквально каждый миг близости. Любое мое неосторожное движение могло причинить ей боль. Секундное отвлечение могло привести к непоправимой ошибке, убить ее. Ответственность, контроль, страх – стали неотъемлемой частью моего существования.

Сейчас все ощущалось иначе. Восторг. Жажда. Взрыв. Свобода. Исчезли сомнения и опасения, ушла осторожность и сдержанность, пропали волнение и боль. Только удовольствие, только любовь и страсть двигали мною. Нетерпеливое, сокрушительное желание близости с женщиной, ставшей моей во всех смыслах. Бессмертная. Любимая. Жена.

Я мог делать столько всего нового, о чем раньше не позволял себе даже помечтать: коснуться ее кожи тысячью способами, которые прежде были недоступны, целовать ее восхитительные губы, не опасаясь, что яд на моих зубах причинит ей вред, прижать стройное тело к своему со всей страстью, на которую способен, показав тем самым, как сильно и отчаянно я люблю ее. Теперь мои руки не дрожали от сдерживаемого желания, теперь они наслаждались мощью, столько времени зревшей в них, и вырвавшейся на волю, чтобы дарить удовольствие, а не причинять боль. Это было сродни падению в бездну в яркий, солнечный день – легко и непринужденно, расправив крылья, я парил, упиваясь ощущением собственной свободы и вседозволенности. Я окунулся в эти восхитительные ощущения с головой – ненасытно, бурно, безостановочно воплощая в реальность самые смелые свои фантазии. Чувствовать, как ее кожа горит под моими руками и губами. Слышать ее вздохи и стоны наслаждения, складывающиеся для меня, как и раньше, в прекрасную и завораживающую мелодию любви. Но не только это. Чувствовать совершенно новые, сильные прикосновения ее настойчивых пальцев, вызывающих иные, более мощные реакции моего собственного тела. Безо всякого страха углубить поцелуй, разрешая нашим языкам сплестись в обольстительно приятном танце, открыть новые горизонты удовольствия. Зная, что моя сила, мои зубы и мой яд больше не опасны для нее, это было легко, это ощущалось, как острая, болезненная потребность, которая наконец-то могла быть удовлетворена. И сквозь безудержную страсть филигранной нитью протянулось мысль о том, что теперь НИЧТО и НИКТО не стоит между нами, мы вместе, и это действительно навсегда, на целую вечность.

Я был готов ждать несколько месяцев прежде, чем мы сможем заняться любовью. Даже год. То, что мы сможем предаться страсти в первый же день нового рождения моей жены, я не представлял даже в самых смелых своих мечтах.

Мое тело превратилось в пружину, готовую взорваться в любой момент, голова кружилась от счастья и рвущихся наружу эмоций - желания, настолько неистового, что сохранить контроль над разумом стало практически невозможно. Невероятно, что я был способен сдерживать в себе такие сильные чувства столько лет! Страх за безопасность любимой сковывал меня - до такой степени, что я и не подозревал о существовании в себе подобной силы. Только теперь я понял, в каком напряжении прожил последние два года.

Мы повалились на пол, позабыв о кровати и связанных с нею воспоминаниях, сливаясь уже в полете. Больше не было осторожного и ответственного Эдварда, контролирующего каждый свой вдох, каждый жест. Больше не было беспомощной, уязвимой Беллы, сломать которую можно лишь простым дыханием. Это были два бессмертных тела, сплетенные воедино на светлом деревянном полу, нуждающиеся друг в друге как в глотке воздуха. Два тела, забывшие о разуме и контроле, отдавшиеся инстинктам и ощущению растущего счастья внутри себя. Чувствующие друг друга на новом, высшем уровне с помощью совершенных рефлексов, не доступных обычному смертному человеку. Дарящие друг другу невероятное, ошеломительное, восхитительное удовольствие, создающие волшебную, лучшую ночь в своей жизни. Лучшую ночь в первый же день сказочной вечности.

Словно вместе с монстром я держал в узде и значительную часть своей любви, и теперь эта часть вырвалась на свободу, затопила каждую клеточку моего тела до краев - электричество струилось внутри, нарастая с каждой секундой, хотя, казалось, сильнее чувствовать уже невозможно.

Удивительно, что я смог прожить два года, сознательно лишая себя такого удовольствия.

Разряды тока, проходившие сквозь мое тело, когда Белла вскрикивала от моих прикосновений, заставляли меня самого задыхаться, вырывали звериное рычание из моего горла, от которого Белла вздрагивала еще сильнее, словно мой электрический заряд проходил и сквозь нее.

Мы были единым целым, чувствуя одно и то же, и словно передавали заряд друг другу, с каждым разом увеличивая ощущения в несколько раз.

Поэтому, когда Белла кричала подо мной, и ее пальцы впивались в половицы пола, круша древесину, я чувствовал, как окружающий мир окончательно меркнет, унося с собой последние обрывки мыслей, и мое тело исчезает, превращается в сгусток необыкновенно мощного заряда энергии, взрывающегося в следующую же секунду. Я погружался в сказку, погребенный сокрушительной волной такого волшебного удовольствия, равного которому я не испытывал еще никогда в своей жизни.

Раз за разом. Снова и снова. Никаких перерывов, чтобы отдохнуть. Мы не нуждались в отдыхе,потому что теперь были равны - существа сильные, бессмертные, неутомимые. Никаких ограничений – только сбывшаяся мечта. Никаких мыслей – только воплощение сиюминутных желаний в реальность. Никаких разговоров – только всхлипывания и вздохи, стоны, крики, рычание, беспорядочные звуки, в которых иногда угадывалось имя. Мы были абсолютно, максимально, бесконечно счастливы.

Счастливы и свободны…

Наше счастье не было простым или легким, но от этого не потеряло ярких красок, волшебства. Наше счастье было соткано из множества важнейших элементов, неотъемлемых составляющих, делающих чувства сильнее, безумнее, исключительнее. Я видел не только теплые золотые нити любви, создающие неповторимость настоящего момента, или тончайшие серебряные нити надежды, пронизавшие все наше прошлое по сегодняшний день. Но хрупкие стеклянные нити сомнений и страхов, жесткие колючие шерстяные нити боли, жалящие острыми языками пламени нити разлуки, серые, мрачные, дождливые нити отчаяния… Однако, не пройди мы через все это, быть может, не стало бы наше счастье столь значимым и заслуженным? И теперь все ниточки, существующие ранее по отдельности, но определяющие все, сплелись в причудливый, яркий, драгоценный узор нашего настоящего, закладывая прочный монолитный фундамент нового будущего.

Огромное спасибо Natali Kery за прекрасное стихотворение к главе!

Небо вместо потолка,
Под ногами пол песчаный,
Вместо тюля - облака,
Ложе - остров первозданный.

Вместо звёзд - сиянье глаз,
Лунный свет - сиянье тела,
Рокот моря - сердца глас, -
Всё, чего душа хотела.

Губ пьянящий аромат,
Близость тела, запах страсти,
Стон желаний, жажды взрыв,
Что одежду рвет на части.

Шорох простыней - шум волн
Рук касанье - словно пена,
И экстаз - девятый вал -
Не погасит жар их тела.

Океана глубину,
Силу чувств они познали,
Вечность жизни и любви -
Всё о чём они мечтали!

Эта, первая наша настоящая близость, была как взрыв, как ураган - налетев внезапно и захватив целиком в омут страсти, она отпустила, оставив полосу разрушений.

Эммет был отчасти прав - пол в нашей комнатушке придется перекладывать. Обрывки одежды сиротливо валялись по углам. Кресло, попавшее под горячую руку, разломанное на щепки, разбросано по всей комнате.

Все проходило как в тумане - мы не могли насытиться друг другом, снова и снова возвращаясь к тому, с чего начали. Только наши ласки становились все нежнее и неспешнее, по мере того, как острая потребность торопиться отпадала, сменяясь спокойным, размеренным и уверенным достижением результата.

Мы подолгу целовались, вкушая аромат и чистый, яркий, пьянящий вкус наших губ.

Я ласкал ее совершенное тело, очерчивая его безупречные изгибы своими сильными руками, которым теперь было позволено все, что раньше запрещено.

Мы говорили друг другу слова любви, наслаждаясь мелодичным звучанием наших голосов.

Это было волшебство - настоящая награда за все мучения, за все трудности, что нам пришлось преодолеть.

Если бы это было возможно, я остановил бы время, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

Но забрезжил рассвет, превращая сказку в реальность, и волшебство начало таять, ускользая вместе с уходящей ночью.

Где-то совсем близко запел жаворонок, предвещая близкое утро.

- Тебе не жалко? – спросила вдруг Белла, лежа рядом со мной на белоснежной кровати в скомканных и смятых простынях. Она медленно водила пальчиком по моей груди.
– Чего именно? – пробормотал я, наслаждаясь ее прикосновениями. Думать ни о чем не хотелось.
– Всего… Теплоты и мягкости кожи, вкусного запаха. Я-то ничего не теряю, а ты – вдруг тебе грустно, что это все исчезло?

Я уставился на нее в искреннем недоумении. Нет, я, верно, никогда не пойму, что творится в голове у этой девочки. Разве она не помнит, как мне было трудно? Разве не понимает, как я счастлив держать ее в руках без страха причинить ей боль?

Я прикрыл глаза, окутанный воспоминаниями нашей прошлой близости. Разве я не отдал бы тогда все на свете, чтобы снова стать человеком, лишь бы быть способным прикасаться к ней без страха навредить?

В голове у этой девочки точно все наперекосяк.

Я негромко рассмеялся, мои пальцы медленно скользили вдоль совершенного изгиба ее бедра, наслаждаясь ощущением и видом ее белоснежной упругой кожи.
– Грустно? Человека, менее склонного сейчас грустить, я даже представить не могу. Невозможно. Кто еще получил все, о чем только мечтал, и в придачу все, о чем мечтать не смел, да еще в один день!
– Уклоняешься от ответа?

Я изумленно распахнул глаза. Она мне не верит?! О чем только думает эта глупышка?!

Я легонько коснулся ладонью ее щеки.
– Кожа теплая, - прошептал я.

Потом, чуть нажимая, медленно и нежно провел пальцем от ее подбородка вниз к основанию шеи, а затем к талии. Белла чуть прикрыла глаза от удовольствия, и я сам наполнился удовольствием и нежностью. Ее кожа была атласно-гладкой, невероятно приятной, и пружинила под моими пальцами, сопротивляясь давлению извне. Белла больше не была хрупкой статуэткой, мыльным пузырем, беззащитной смертной. Словно бы она стала… более настоящей. Немножко более реальной, чем тогда, когда я боялся даже дышать рядом с ней. Это ощущалось столь естественно, словно Белла никогда и не была иной. Я все еще помнил каждую минуту, проведенную рядом с ее хрупким, человеческим телом, помнил наслаждение, которое приносило мне прикосновение к ее тонкой, уязвимой коже, но это все будто бы осталось в другой, предыдущей моей жизни. То, что я ощущал сейчас под своими пальцами, казалось единственно правильным и верным, идеальным, и было удивительным обнаружить в себе то, как быстро и легко я принял эту новую реальность. Словно теперь все встало на свои места. Словно я никогда и не сомневался в сделанном выборе. Сейчас все стало совершенным до такой степени, что ничто не могло больше поколебать воцарившуюся идиллию – ни извне, ни изнутри. Моя личная сказка стала явью.

Мои пальцы достигли изгиба ее гладкого бедра, скользнули вдоль него…
– И ты мягкая, - прошептал я, с удовлетворением наблюдая, как она тает от моих прикосновений.

Вообще-то, кое о чем я сожалел, но совсем не так, как она думала. Конечно, мне будет не хватать румянца на ее щеках и сердцебиения, усиливающегося от любых моих прикосновений. Это было то, с помощью чего я понимал ее, раз уж я не могу читать ее мысли.

Да, теперь понимать ее станет гораздо сложнее - о чем она думает, чего хочет. Но я научусь. Я буду внимательным и чутким, я найду новый способ.

В любом случае, оно того стоило, раз уж не было другого способа - пожертвовать своей совестью и принципами, чтобы иметь теперь возможность сделать ее счастливой. Вместо того, чтобы прожить пятьдесят-семьдесят лет, наблюдая, как годы забирают ее, сгорая от бесполезной жажды, и не имея никакого шанса на нормальные отношения для нас обоих. Раз уж не было другого способа...

– А насчет запаха я тем более не жалею, - задумчиво произнес я. - Помнишь, как пахли те туристы в лесу?
– Стараюсь не вспоминать.
– Теперь представь, что ты их целуешь.

Белла вздрогнула.
– О...!
– Вот именно. Так что жалеть мне не о чем. Я наполнен радостью до краев. Нет в мире никого богаче меня.

И я накрыл ее губы поцелуем, не давая ей возможности больше возражать мне. У нас было занятие поважнее этого.

Она охотно ответила на мой поцелуй, и мы вновь отдались чувствам, ради которых пришли сюда, улетели в сказочную страну, наполненную нашими сбывшимися мечтами, делая друг друга счастливыми.

Когда первые солнечные лучи окрасили прудик в жемчуга, Белла опять задала вопрос:
– Сколько так будет? Вот смотри, Эсми с Карлайлом, Эм с Роуз, Элис и Джаспер – они же не закрываются на весь день в комнате… Они все время на виду, в одежде. Получается, когда-нибудь желание утихнет? – она обвилась вокруг меня, прижимаясь своим соблазнительным телом, пытаясь наглядно показать, что имеет в виду - и мои руки с радостью приняли ее в объятия.
– Трудно сказать, - ответил я, спускаясь губами по ее шее. - По-разному, у кого как. А ты ни на кого не похожа. Новорожденный вампир, кроме жажды, поначалу ничего испытывать не способен. К тебе это не относится. Через год у обычного вампира просыпаются и другие желания. Они, как и жажда, никогда не утихают до конца. Вопрос в том, чтобы научиться их совмещать, управлять ими, выделять главное… - я замолчал, наслаждаясь вкусом ее прекрасной груди и закидывая стройную ногу еще дальше себе на талию, прижимая любимую к себе теснее, заставляя ее дышать чаще.
– Сколько по времени? - настаивала Белла, пытаясь совладать со своим дыханием.

Я улыбнулся, слегка поморщившись на ее упрямство. Опять ее что-то беспокоит. Уже волнуется, остыну ли я к ней когда-нибудь? Да разве это возможно?

– Самый тяжелый случай у Эмметта с Розали, - усмехнулся я, проводя языком за ее ухом, заставляя тем самым трепетать ее, и радуясь, что мне не нужно больше беспокоиться о яде. Мои руки свободно гуляли по изгибам ее тела. - Лет десять я и на пять километров к ним подойти не мог. Даже Эсме с Карлайлом с трудом их переваривали. В конце концов, сладкую парочку отселили. Эсме построила им отдельный дом. Роскошнее, чем этот – Эсми понимает, какие у Розали вкусы, а какие у тебя.
– Десять лет, говоришь? И все придет в норму? Как у них?

Я едва не рассмеялся. Нашла о чем волноваться! Мне казалось, я никогда не смогу насладиться ею сполна - моя бы воля, и я бы остался в этой кровати навечно, выходя отсюда только, чтобы поохотиться.
– Не знаю, что ты имеешь в виду под «нормой», - засмеялся я. - Ты видела мою семью при свете дня, когда они придерживаются довольно человеческого поведения. А вот по ночам ты спала, – я подмигнул. – Когда не приходится тратить время на сон, остается уйма свободного времени. На все желания хватит. Поэтому я лучший музыкант в семье, больше всех, за исключением Карлайла, прочитал книг, изучил кучу наук и говорю на стольких языках… Эмметт будет говорить тебе, что я знаю так много, потому что читаю мысли, но правда в том, что у меня было много свободного времени.

Мы хором рассмеялись, и она, наконец-то, ответила на мои ласки, которыми я так настойчиво ее осыпал, в надежде отвлечь от необоснованных волнений. Утро сияло яркими красками, и мне не хотелось терять времени на бесполезные разговоры. Я желал получить сполна все, что судьба задолжала мне за долгие годы одиночества.

Слушая ее прерывистое дыхание, я нежно и настойчиво, раз за разом добивался от нее эмоций, которые так волновали меня, которые затягивали меня вместе с ней в ее рай, наполняя меня восхищением ее чувственностью, и радостью, что именно я являюсь тем, кто делает ее по-настоящему счастливой.

Однако, любому счастью когда-либо приходит конец.

Лучи солнца, освещающие прудик, заскользили по полу комнаты, подбираясь к нашему ложу любви. Колдовство исчезло, и очарование моментом сменилось реальностью, к которой необходимо вернуться.

Ренесми. Она скоро проснется. И попросит - что? Беллу, конечно. Дочка важнее всего остального, ведь она так быстро растет... Как она будет выглядеть сегодня? Сколько мы еще сможем наслаждаться подарком судьбы, быть родителями маленькой очаровательной девочки? Что будет после того, как ее детство закончится? Она останется вечно молодой, имея ген бессмертия, взятый от меня? Или начнет так же быстро стареть, как и росла? Тысячи волнующих вопросов, на которые нет ответов. Новая тревога.
- Ренесми... - пробормотал я.

Белла вздохнула, и ее лицо озарилось теми же чувствами, что и мое: дочка важнее всего, она ждет нас, она растет слишком быстро... Страх и растерянность.

Я легонько погладил Беллу по плечу:
– Все хорошо, любимая, - сказал я, помогая ей сделать выбор. - Одевайся, и через две секунды мы будем там.

Она вскочила, ее тело нежно засияло в рассеянных лучах утреннего солнца. Она напомнила мне сошедшего с небес ангела, если бы не выражение ее лица, взволнованное и обеспокоенное. Ее взгляд был направлен на запад, в сторону дома Калленов, где нас ждала дочь. Но затем она с сожалением посмотрела на меня, не желая расставаться. Затем снова на запад - ее красивое лицо исказили противоречивые чувства, еще немного, и беспокойство станет неуправляемым. Мне пришлось вновь напомнить себе, что она новорожденный вампир, не следует ждать от нее невозможного.
– Главное – найти равновесие, любимая, - успокоил я ее. - А у тебя так хорошо получается, что еще совсем чуть-чуть, и все встанет на места.
– Ночь ведь принадлежит нам, да? - спросила она с тревогой и неуверенностью.

Боже, ну куда я теперь-то от нее денусь? Я широко заулыбался, ее страх потерять меня теперь, когда уже не осталось никаких преград, чтобы нам быть вместе, позабавил меня.

– Думаешь, в противном случае я стал бы спокойно смотреть, как ты одеваешься? - мне действительно было трудно смотреть на нее обнаженную, хотелось скорее притянуть ее обратно в кровать и продолжить с того момента, на котором закончилась наша волшебная ночь.

Она и не закончилась - она продолжалась, в моей голове, мысленно. Я уже рисовал себе картинки будущей ночи, которая предстояла.

Да, все-таки у людей есть свои преимущества. Например, они устают, насыщаются... Вампиры же существа неутомимые - настанет ли когда-нибудь момент, когда можно будет сказать "все, довольно"? Да и хотел ли я этого? Естественно, нет! Просто сохранить баланс было достаточно трудно не только новорожденной. Слишком уж долго я ждал сегодняшнего дня.

Я не успел развить эту мысль, потому что Белла раскрыла двери гардеробной и ахнула, потрясенная.

Я мгновенно оказался рядом с ней, желая взглянуть, что ее так сильно напугало.

Н-да уж, в этот раз Элис действительно перестаралась.

Гардеробная и впрямь была больше, чем все комнаты в нашем доме, вместе взятые. Моя фантазия тут же разыгралась, представляя, как Элис своим звонким восторженным голоском уговаривает Эсме послать к чертям свои взгляды на стандарты классических архитектурных пропорций, чтобы втиснуть это монструозное сооружение. И ведь ей это удалось.

Все помещение утопало в одежде, сумках с одеждой, белизне и чистоте. Ряд за рядом, ряд за рядом, ряд…

– Что именно их этого — мое? – напряженно прошептала моя любимая, борясь с паникой в голосе.
– Если не ошибаюсь, твое все, кроме этой стойки, – я коснулся вешалок, закрывающих кусочек стены по левую сторону от двери, там висели мои вещи, которые Элис заботливо перенесла из большого дома.
– Целиком?! - паника в голосе Беллы стала ощутимее.

Я пожал плечами.
– Элис… – произнесли мы хором. Только у меня получилось объяснение, а у Беллы – ругательство.
– Отлично, – Белла потянула язычок молнии на ближайшем чехле – и зарычала сквозь зубы. Вечернее шелковое платье в пол. Нежно-розовое.

Так она до завтра искать будет.

– Позволь мне помочь, – поспешил я на выручку.

Белла сразу посторонилась.

Потянув носом воздух, я уверенным шагом двинулся в дальний конец гардеробной. Там обнаружился встроенный комод с большим зеркалом. Еще раз потянув носом, я выдвинул ящик и с ликующей улыбкой извлек голубые джинсы. Угадал?

Белла подскочила ко мне одним прыжком с широкой восхищенной улыбкой на лице. Угадал.

– Как тебе удалось? - удивилась она.
– Джинсовая ткань пахнет по-особому. У каждой ткани свой запах. Так… Теперь поищем хлопок?

Чутье привело меня к другой стойке; откуда, порывшись, я добыл и кинул ей белую футболку с длинными рукавами.

– Спасибо! – горячо поблагодарила моя жена и тут же понюхала обе ткани, запоминая запах на будущее. Я улыбнулся на это очевидное доказательство нашей принадлежности к одному миру.

Со своей одеждой я разобрался в считанные секунды.

Я взял ее за руку, мы пролетели через закрытый садик, перемахнули каменную ограду и стремглав бросились в лес. Там Белла выпустила мою ладонь и с вызовом взглянула на меня, явно приглашая посостязаться. А затем, что есть силы, пустилась через лес, намереваясь добежать до дома первой.

Ну уж нет, любимая, больше никаких игр в поддавки. Хотела по-честному - будет тебе по-честному.

И я бросился вслед за ней, нагоняя ее с каждым шагом. Она двигалась очень быстро, но я больше не был намерен проиграть. Деревья пролетали мимо, мягко хлестая густыми ветвями по нашим лицам и плечам, а стройная фигурка была все ближе и ближе ко мне. Когда мы поравнялись, я улыбнулся Белле торжествующе, приподнял бровь, показывая, кто тут главный, и рывком вырвался вперед. На этот раз первым к финишу пришел я.

Глава 39. ЧАРЛИ Часть 1

«Идут», - Элис.
«Да неужели?» - Эммет не верил. – «Не думал, что им наскучит подарок так быстро… Я считал, мы не увидим их хотя бы неделю… Не иначе как всю ночь обсуждали политическую ситуацию в стране», - и грязно захохотал. Роуз вторила ему тихонько.
«Это не смешно, Эммет», - наморщилась Элис, зная, что я уже слышу все их мысли.
«Хочешь сказать, что я выиграл?» - Эммет приподнял брови в притворном удивлении, и, когда Элис не ответила, снова захохотал. Они с Розали ударили по рукам.
«Не будь таким грубым», - попросила Эсми, испытывая счастье за нас обоих.

Элис промолчала на вопрос Эммета, выполняя обещание больше не участвовать в этом цирке.
«Прости, я пыталась его остановить», - подумала она специально для меня. – «Но он продолжает вести себя, как идиот».

Я читал мысленное осуждение сестры, когда она смотрела на Эммета и Розали - оба хихикали, переглядываясь, в предвкушении нашего с Беллой появления. Я бы разозлился, но среди сарказма обнаружил много радости за нас обоих. И, тем не менее, их нездоровый интерес порядком раздражал.

Эммет прокручивал в уме способы поддеть нас: меня и Беллу. Особенно Беллу. Я не мог понять, что стоит за этим, почему его так задевает чужая интимная жизнь, да и сдержанность Беллы как новорожденной. Было ли это просто от скуки, и ему не терпелось подраться с ней, либо со мной, если я не сдержусь - не важно, с кем, лишь бы подраться. Или за этим стояло нечто большее?

В любом случае, он все сильнее начинал действовать мне на нервы. Еще немного - и драку он получит. Обидно было то, что, если бы я сорвался - это было именно тем, чего бы он хотел. Может, он надеялся, что, разъяренный, я перестану читать его мысли и проиграю? Даже смешно.

В тот момент, когда мы зашли в дом, я успел заметить быстро спрятанную усмешку на лице брата.

Ренесми уже проснулась. Она сидела на полу, вместе с Эмметом и Розали, порхающими вокруг нее, играя с кучей смятого столового серебра. В ее руке была согнутая ложка, которую она разглядывала с любопытством, сжимая кулачок, вследствие чего ложка продолжала изгибаться под неправильным углом. Как только мы показались за стеклянной стеной, ложка полетела прочь, а Ренесми властно протянула к матери руки, вызвав у зрителей взрыв хохота. Элис, Джаспер, Эсми и Карлайл, устроившись на диване, следили за Ренесми, как за сюжетом увлекательнейшего кино. Джейкоба не было.

Белла гигантским прыжком подскочила к дочери, одновременно подхватывая ее на руки. Они смотрели друг на друга, расплываясь в улыбке.

«Выглядят счастливыми. Я надеюсь, им понравился дом», - Эсми смотрела на Беллу с теплой улыбкой.
«Как я вижу, все по-прежнему», - отметил Джаспер, тоже глядя на Беллу, и мельком на меня. – «То есть… в порядке», - сегодня я не слышал в его мыслях разочарования, скорее, облегчение. Он смирился с тем, чего не может постигнуть. Не говоря уже о том, что огромный груз упал с его плеч – ему не нужно все свое время посвящать укрощению неуправляемой новорожденной, он может просто быть самим собой, просто наслаждаться тихой мирной обстановкой в доме. Просто быть с Элис, как всегда.

Ренесми подросла, но не сильно. Чуть вытянулась, волосы отросли на полсантиметра. Невооруженным глазом видно, что рост замедляется, и это позволило и мне почувствовать облегчение тоже.

Ренесми похлопала Беллу по щеке, привлекая внимание. Я даже не вздрогнул, когда картинка бутылочки с кровью вспыхнула в ее голове – кажется, я окончательно принял неповторимость моей жены. Я даже не взглянул на ее реакцию, абсолютно уверенный, что все будет в порядке, а сразу же направился в кухню за завтраком для дочери. Настало время принять на себя родительские обязанности, и эта мысль принесла мне громадное наслаждение, когда я представил себе наше тихое семейное счастье, подаренное судьбой. Я чувствовал ответственность на своих плечах, но она была не тяжелой, а чрезвычайно приятной, несущей только радость. Удовольствие, которое я ощущал, заботясь о Ренесми, было неописуемым. Я видел себя… еще более целым, чем раньше, а свою семью по-настоящему полной. Поразительно, что я являюсь единственным в мире вампиром, которому так сказочно повезло. Я, Белла и Ренесми - мой личный совершенный незаслуженный рай.

– Давно она проснулась? – я слышал вопрос Беллы, в то время как уже открыл холодильник, битком забитый пакетами с донорской кровью. Я выбрал один, подхватил бутылочку, отвинтил крышку, поморщившись, когда надорвал пакет. Я подумал, что стоило приучать нашу девочку к звериной крови сразу, пока она не привыкла к человечьей, отучить потом будет сложнее. Как только она научится ходить, возьму ее с собой на охоту. Надеюсь, Белла к этому нормально отнесется. Джейкоб будет в восторге.
– Несколько минут назад, – ответила Роуз. – Она тебя просила – скорее, даже требовала. Мы только собирались позвонить вам. Пришлось Эсми принести в жертву маленькому чудовищу свое лучшее серебро. – В улыбке Роуз, обращенной к Ренесми, было обожание, с тем же обожанием она произнесла и слово «чудовище». – Мы не хотели вас… э-э… отрывать.

Закусив губу, Розали отвернулась, чтобы не рассмеяться, пытаясь проявить хоть крохи тактичности. В отличие от нее, Эммет не стеснялся в проявлении чувств. От его беззвучного смеха задрожал дом: «Ну, хоть спальню-то вы разгромили?» - потешался он, в его глазах Белла выглядела чересчур спокойной, он снова был разочарован. – «Я уже устал проигрывать. Неужели даже кровать все еще цела? Не вампиры, а недоразумение», - и он снова заржал.

Белла вскинула подбородок, подняла брови и с вызовом, громко обратилась к Ренесми:
– Твою комнату начнем приводить в порядок сейчас же, – пообещала она дочери, стирая улыбку с лица Розали.

Теперь беззвучно рассмеялся я. Кажется, мою жену тоже раздражали шутки Эммета на тему секса, раз она перешла к нападению.

– Тебе понравится домик. Он просто сказочный, – Белла перевела взгляд на Эсми. – Спасибо! Огромное спасибо. Лучшего подарка и желать нельзя.

«Правда, понравилось?» - вспыхнула довольная Эсме, не успев произнести это вслух, потому что чересчур развеселившийся Эммет прервал ее громким хохотом, на этот раз не сдерживая себя абсолютно, давая себе волю.

– Так что, домик еще стоит? – корчась от смеха, выдавил он. – А я думал, вы его с землей сровняли. Чем же вы ночью-то занимались? Обсуждением национального долга? – Эммет закатился снова.

Мне опять захотелось врезать ему. Черт возьми, может, хорошая взбучка ему и правда не помешает?

«Эдвард, прости, я тут не причем», - взмолилась несчастная Элис. – «Я пыталась вразумить его, но он только сильнее завелся. Он такой с самого дня твоей свадьбы!» - в ее голове быстро промелькнули образы потешающегося Эммета, когда мы с Беллой улетели в свадебное путешествие. Пошлые шутки и намеки сыпались как из рога изобилия все время, пока нас не было рядом, он даже требовал от Элис подробного отчета обо всем, что она видит. Только жестокие последствия нашей неосторожной близости поубавили пыл брата. Но теперь, когда все страшное осталось позади, он не был намерен молчать.

«О-о, кажется, сработало, я задел ее!» - радовался Эммет, словно ребенок, получивший сладкий калач, видя, как стушевалась моя жена от его слов.

– Да, а где же волки? – Белла резко сменила тему разговора, пока я открывал микроволновую печь.
– Джейкоб куда-то умчался спозаранку, – нахмурившись, ответила Розали. – Сет за ним.

В ее голове я увидел утреннюю сцену: Джейкоб над кроваткой Ренесми, наблюдающий с обожанием за спящей девочкой, затем его взгляд сменяется на испуганный, а потом и вовсе искажается, как от боли. Роуз и Эммет, до этого что-то увлеченно обсуждающие, с удивлением смотрят, как он резко вскакивает и, ни слова не говоря, убегает вон.

– Что его так расстроило? – поинтересовался я, входя в комнату с готовой бутылочкой, подогретой до нужной температуры.

Белла резко поморщилась и поспешно протянула Ренесми Розали, отойдя в сторонку.

Черт возьми, я все время забываю, как ей, должно быть, трудно. Всего за день я так привык к ее удивительному самоконтролю, что даже не задумался, каково это для нее, когда в комнате разнесся запах свежей крови. О чем я только думал? Это уже не воспоминания Ренесми и не аромат беспечных туристов. И все же, я не мог не признать, что она осталась собой. Небольшое волнение – это все, что она почувствовала в этот момент, когда передавала Ренесми Розали. Хорошо, хоть один из нас при этом задумался о последствиях! И это был не я!

– Не знаю. И не хочу знать, – буркнула Роуз, с любовью глядя на девочку в ее руках. Отдавая ей бутылочку, я тихонько погладил дочку по мягким локонам, струящимся почти до плеч. Розали продолжила: – Он смотрел на спящую Несси, открыв рот, как придурок, которым он, впрочем, и является. А потом вдруг как вскочит и как понесется – ни с того, ни с сего. Я, во всяком случае, повода не вижу. И хорошо, что убрался. Чем дольше он тут сидит, тем меньше надежда, что вонь когда-нибудь выветрится.
– Роуз! – укоризненно воскликнула Эсми, относясь к Джейкобу уже почти как к родному сыну.
– Собственно, какая разница! – воинственно заявила Розали. – Мы здесь тоже долго не задержимся.
– Я по-прежнему считаю, что надо ехать прямиком в Нью-Гэмпшир и обустраиваться... – как будто продолжая давнюю дискуссию, подхватил Эмметт.

И тут я связал все воедино. Эммет и Роуз обсуждали сроки нашего отъезда. Мы должны были покинуть Форкс как можно скорее – ради безопасности Чарли, прежде всего. Розали думала о Денали, мечтая приятно провести время с Таней и Ириной, похвастаться ребенком. Эммет был настроен на другое.

И, кажется, Джейкобу не понравилась идея об отъезде. Ведь это означало бы разрыв - либо с Ренесми, либо со стаей. Ни того, ни другого он не смог бы перенести.

Уверен, он выбрал бы Ренесми. Напрасно Розали надеется, что волк остался бы тут, когда смысл его существования отправится в другую часть континента. Идея о том, что мы и стая связаны навек, и нам всем придется смириться с постоянным присутствием оборотня в доме, была, мягко говоря, неприятной. Гораздо привлекательнее выглядела мысль заставить его остаться тут. Хотя я знал, что ничего не смогу поделать против желания жены и дочки.

– Белла числится в Дартмуте, - продолжал тем временем Эммет. - Судя по всему, влиться в ряды студентов для нее проблемы не составит. И программу будет щелкать, как орешки… все равно по ночам кроме зубрежки заняться нечем...

Розали снова захихикала, считая мужа ужасно остроумным.

Я не успел насладиться соблазнительной картиной возможной разлуки Джейкоба с моей дочерью или шансом вмазать Эммету по первое число за непрекращающиеся насмешки. Потому что в этот миг я услышал мысли Джейкоба, приближающегося к нашему дому. И пришел от них в ужас.

Он потерял разум?! Его сознание было окутано болью от потери. И в то же время я слышал надежду - уверенность, что он нашел выход. Я видел Чарли его глазами, входящего в этот дом. Беллу, радостно обнимающую отца. Необходимость в отъезде отпадала, если Чарли примет ситуацию спокойно.

Он сказал Чарли?! Он ведет Чарли сюда!!

Чертов глупый пес!!

Рычание вырвалось из моего горла, кулаки сжались самопроизвольно. Да как он посмел решить это единолично, не спросив ни у кого?! На ум приходили только самые мерзкие ругательства. Я хотел разорвать его на куски! Хотел силой вбить в его тупую голову правила такта и приличия! Как мог он поступить настолько безответственно?! Рисковать жизнью Чарли? Рисковать всеми нами, нашим положением?! Куда делись его хваленые заверения в том, что он любит Беллу? Этот мерзавец думает только о себе!

– Что он делает? - взвизгнула Элис почти сразу вслед за мной. - Что этот пес себе думает? Целого дня как не бывало! Ничего не вижу! Нет! – я отчетливо увидел, как наше будущее испортилось. Подернулось завесой, сквозь которую ничего невозможно разглядеть. Учитывая весть, которую несет пес, от этого становилось страшно.

«Эдвард, что случилось?» - лица Эсми и Карлайла осветились крайней тревогой, когда они увидели выражение моего лица, искаженного гневом.

– Он сказал Чарли, - прорычал я, отвечая на вопрос, внутри меня все тряслось от негодования и ужаса. - Чарли, видимо, идет за ним. Сюда. Сегодня.

Все остолбенели, буквально приросли к месту, потрясенно оценивая последствия безрассудного поступка пса. Хаотичные мысли со всех сторон: Розали видела себя, отрывающую Блэку голову, и я бы с удовольствием присоединился к ней. Карлайл и Джаспер рассчитывали шансы на побег, Эсми сочувствовала шоку Чарли. Никто из нас не знал, что именно сказал Джейкоб Чарли, как много тот теперь знает, и что делать в возникшей ситуации.

Первой пришла в себя Элис – грязно выругавшись, она вихрем вылетела через заднюю дверь.
«Линзы, линзы, линзы... Мне нужны линзы», - твердила она, считая секунды до появления Чарли. – «Минут десять, не больше. Успею!» - Мимолетная вспышка - Чарли в наших дверях. Настроен решительно.

– Сказал Чарли?! – ахнула Белла. – Он что, не понимает? Как он мог?! ... Нет!...
– Джейкоб уже здесь, – обреченно выдавил я.
Времени ни на раздумья, ни на принятие решения - не оставалось. Джейкоб опережал Чарли всего на несколько минут. Нужно было что-то делать прямо сейчас.

Мы могли бы сорваться с места, уйти в леса - пусть думает, что хочет. Джаспер, как военный стратег, считал, что это единственный разумный выход. Но я знал, что потом - это будет кошмар. Нас будут искать, Чарли поднимет на ноги полицию всех штатов, придется скрываться много лет, и Белла никогда не сможет снова увидеть своих родителей.

Но был другой выход: оставить все как есть, положиться на удивительное самообладание моей жены, рискнуть.

Джейкоб уже стоял на пороге, отряхиваясь от дождя, как настоящий пес.

«А вот и я, и у меня классный сюрприз!» - он сиял ослепительной белозубой улыбкой, его глаза горели возбужденным огнем. Словно его совершенно не волнует, что он только что подписал Чарли смертный приговор, поставил свою, я так понимаю, бывшую подругу в ужасное, безнадежное положение.

Мне хотелось стереть улыбку с его лица - глупый, безответственный, нахальный пес! Он что, хозяин в этом доме?! Или считает себя умнее других?! Я злобно зарычал.

– Ребята, привет! – весело поздоровался он, не замечая всеобщего напряжения. Он был слишком поглощен собственной радостью, достаточно эгоистичный, чтобы не думать о том, какую беду принес.

Ему ответили гробовым молчанием. Все были потрясены.

Ли и Сет нарисовались рядом с ним, в человеческом облике - вот они тут же заметили грозу, назревающую в комнате.

Джейкобу все было нипочем - ослепленный своим запечатлением, он не видел, и ничего не хотел видеть, кроме Ренесми, и готов был сделать, что угодно, даже предать доверие, лишь бы остаться рядом с ней.

Я зарычал, даже не пытаясь уже совладать со своим гневом – он захватил меня целиком, комната подернулась кровавой завесой. Он ответит мне за то, что сделал.

– Роуз! – сквозь зубы окликнула Белла, протягивая руки, и Розали без возражений передала ей Ренесми. Белла прижала дочку к себе, словно амулет.

Тотчас же броситься на Блэка мне помешали его мысли. Разговор с Чарли был не так плох, как я себе вообразил. Он не раскрыл наш секрет. И не нарушил закон. Скорее - он нарушил свой закон, подставил под удар себя, не нас. Всего лишь показал другую сторону мира, теперь Чарли знает, что оборотни реальны. Про нас он ничего не сказал.
– Чарли скоро придет, – будничным тоном сообщил Джейкоб. – Всего лишь навестит. Предупреждаю на всякий случай. Элис, я догадываюсь, где – побежала тебе солнечные очки искать?
– Догадливый ты наш! – процедила Белла, как и я, не скрывая ярости. – Что! Ты! Наделал?!

Улыбка на лице Джейкоба дрогнула, но отвечать серьезно в своей эйфории он не мог.
– Белобрысая с Эмметом разбудили меня утром и давай нудеть про переезд. Можно подумать, я дам вам уехать! Вся закавыка ведь в Чарли была? Ну так все, беспокоиться не о чем.

Я должен был признать, что он ничего не выдумал от себя, а лишь привел наш собственный план в исполнение. В точности. Чарли знает, что с нами что-то не так. Мучимый догадками, он идет сюда, но никогда не сможет и близко подобраться к правде. Тот план, о котором говорила Белла, будучи беременной. Её план. Чарли придет к собственным, неверным выводам. Мы не станем их опровергать. Это позволит Белле иногда видеться с отцом. Это сделает ее счастливой.

Но в его плане был один существенный просчет! Прошли всего лишь сутки с тех пор, как Белла открыла глаза. Она все еще новорожденный вампир. И, как бы она хорошо ни держалась, нахождение в одном помещении с человеком – это слишком даже для ее фантастического самообладания. Один неверный шаг – и случится непоправимое. Не говоря уже о том, какие муки жажды ей придется пережить. Джейкоб – идиот!

– Ты хоть понимаешь, что натворил? Что ему теперь грозит? – голос Беллы звучал так, словно она собирается заплакать.
– Ничего не грозит, – Джейкоб фыркнул и едва заметно пожал плечами. – Кроме тебя. А у тебя этот твой незаурядный самоконтроль. Хоть и фуфло, на мой вкус, по сравнению с чтением мыслей. Никакого интереса.

На этих его словах - сказанных так спокойно, безразлично, словно ему наплевать на чувства других, на боль, которую он принес Белле и остальным - я не выдержал, и гнев наполнил меня с новой силой.

Какой еще самоконтроль?! Любовь окончательно лишила его разума?!

Я в одно мгновение подскочил к нему и занес кулак, целя в лицо, намереваясь воспользоваться шансом и показать ему, наконец, кто настоящий хозяин в этом доме. Джейкоб, хоть и выше меня на полголовы, в замешательстве съежился, не собираясь сопротивляться. Трудно ударить безоружного, даже если он поступил, как последняя свинья. И все же я почти сделал это. Он точно заслужил возмездие, хотя бы раз!

«Нет!» - мощный мысленный голосок Ренесми удержал мою руку от удара в последний момент. Да что же это такое!! Отчаяние плескалось внутри меня, я не хотел и не мог причинить боль любимой дочери.

– Это всего лишь теория, псина! – рявкнул я, рыча прямо в его наглую физиономию, но руку опустил. – По-твоему, надо проверять ее на Чарли? А ты не подумал, каких физических мук Белле стоит держать себя в руках? И о муках душевных, если не удержит? Или на чувства Беллы тебе теперь плевать? – последнее слово я с яростью прошипел.

До наэлектризованного сознания Джейкоба наконец дошло, о чем я толкую.
– Белле будет больно? - спросил он жалким голосом.
– Как будто каленым железом в горло.
– Откуда ж я знал… – прошептал Джейкоб, в его глазах засветилось раскаяние.
– Спрашивать надо! Прежде чем что-то делать! – сквозь зубы рычал я.
– Ты бы меня не пустил.
– И правильно сделал бы!
– Дело не во мне, – Белла стояла, не шевелясь, прижимая к себе Ренесми, лицо бледнее мела, губы трясутся – только за это я готов был разорвать пса на куски. – Дело в Чарли, Джейкоб. Как ты мог поставить его жизнь под удар? Неужели не понимаешь, что теперь ему или в могилу, или в вампиры? – ее голос задрожал от слез, которые не могли теперь скатиться по щекам.

Джейкоб с облегчением вздохнул, уверенный в своей правоте.
– Белла, не переживай. Я не сказал Чарли ничего такого, что ты сама не собиралась.
– Так он же придет сюда!
– Ну да, в этом и смысл. Сама ведь хотела, чтобы он «сделал неправильные выводы». А я мастерски (прости, что хвастаюсь) вывел его на ложный след.

Его легкомысленность приводила меня в бешенство.

Белла перехватила девочку покрепче. Несмотря на гнев, в ее глазах вспыхнул интерес.
– Не юли, Джейкоб, говори прямо! Иначе мое терпение лопнет.
– О тебе я ему ничего не сказал, Белла. Ничего такого. Только о себе. То есть даже не сказал, а показал.
– Он перевоплотился на глазах у Чарли, – процедил я, во всех красках наблюдая воспоминание в его голове.

Лицо Чарли было на удивление спокойным - ни страха, ни ужаса, ни злости. Он не убежал звать полицию, он не выхватил пистолет, не потерял сознание - просто стоял и смотрел, потрясенный до глубины души, но не потерявший присутствия духа. Это было объяснимо. Чарли полицейский, он встречается со стрессом каждый день.

Мой мозг заработал со скоростью калькулятора - они с Беллой одна семья, возможно ли, что Чарли способен адекватно принять ситуацию? Белла в свое время тоже меня удивила, воспринимая все необычное с исключительным, не поддающимся объяснению спокойствием.

Возможно ли, что Чарли сможет поступить так же? Он согласился на условия. Он идет сюда - не испугался. Это была реакция, на которую мы и надеяться не смели. Возможно ли, что все к лучшему? Может, Джейкоб прав, и нам не придется уезжать - то, чего Белла боится больше всего, то, о чем больше всего переживает. Это был шанс сделать ее еще счастливее, чем она есть.

Способен ли Чарли достойно принять перемены? Хранить в тайне наш секрет? Зная его дочь, ответ, скорее всего, "да". Справится ли Белла? Опыт лишь одного дня показывает, что вполне.

– Что сделал…? – прошептала Белла.
– Папа у тебя храбрец, - рассказывал Джейкоб. - Прямо как ты. В обморок не хлопнулся, не побледнел, не позеленел. Герой! Жаль, что вы не видели его лицо, когда я начал раздеваться… Картина века! – он хохотнул. Поразительно, что он все еще продолжал видеть что-то смешное в хаосе, который создал!
– У тебя с головой как? А если бы сердечный приступ?
– Да нормально с ним все. Крепкий дядька. Ну, пораскиньте же мозгами, дайте мне хоть минуту на объяснение, и поймете, что мне спасибо надо сказать.
– Полминуты, Джейкоб, – отчеканила Белла ровным голосом. – Через тридцать секунд я должна знать дословно, что ты сказал папе. Потом я передаю Ренесми Розали и отрываю твою дурью башку. Сет меня не остановит.

Эммет скрестил за спиной пальцы, ожидая драки. Эсми нахмурилась на него.

– Бог мой, Беллз! Откуда столько театральщины? Вампирская натура? – Джейкоб округлил глаза.
– Двадцать шесть секунд.

Закатив глаза, Джейкоб плюхнулся в ближайшее кресло. Два оставшихся члена стаи переместились на фланги – причем вид у них был совсем не такой безмятежный, как у вожака. Ли, предостерегающе обнажив клыки, не спускала с Беллы взгляда. Ей не понравилась угроза, прозвучавшая из уст моей жены. Сет тоже волновался, я прочел в его воспоминаниях попытку отговорить Блэка от необдуманного поступка, не увенчавшуюся успехом.

Все затаили дыхание.

– Утром я постучался к Чарли и предложил пройтись. Он сначала не понял, но я объяснил, что есть новости о тебе, и что ты уже приехала. Он был немного сконфужен, но, когда узнал, что речь пойдет о тебе и о том, что ты уже в городе, то сразу же последовал за мной в лес. Я начал с того, что ты выздоровела, все в порядке, но немного не как раньше, и те вещи, что сейчас происходят с тобой, могут показаться немного жуткими, но на самом деле в них нет ничего плохого. Чарли подорвался бежать к тебе, а я говорю, нет, сперва я вам кое-что покажу. И превратился, – Джейкоб пожал плечами.

Белла стиснула зубы:
– Я просила дословно!
– За тридцать секунд-то? Ладно, ладно… – Джейкоб увидел, наконец, что Белла не шутит. – Ну, вот. Я превратился обратно, оделся. Когда он снова смог дышать, я сказал: «Чарли, мир вокруг не совсем такой, как вы привыкли считать. В принципе, это ничего не меняет. Просто теперь вы знаете. Жизнь пойдет своим чередом. Можете сделать вид, что вам все померещилось».
Минуту-другую он собирал мысли в кучку, потом потребовал объяснений, что там с тобой на самом деле творится – вирус, не вирус. Я объяснил, что ты и правда болела, теперь здорова, но в процессе выздоровления слегка изменилась. Он, конечно, давай выспрашивать, в каком смысле «изменилась». Ну, я на это сказал, что теперь ты скорее похожа на Эсме, чем на Рене.

Я зашипел сквозь зубы, все замерли от ужаса. Разговор принимал опасный поворот. Риск разоблачения огромен.

– Он еще пару минут подумал, потом спрашивает, что, может, ты теперь, как я, в зверя превращаешься? Не, говорю, тут ей до меня далеко, – Джейкоб захихикал, считая, что вся эта ситуация забавна.

«Натворил делов, так ему еще и смешно!» Розали фыркнула с отвращением и ненавистью к псу.

– Я начал ему рассказывать про оборотней, а он меня перебил и говорит, мол, «знать не хочу никаких подробностей». Потом спросил, знала ли ты, на что идешь, когда выходила за Эдварда. Я ему на это: «Да, с самого начала, с тех пор, как перебралась в Форкс». Это ему здорово не понравилось. Ругался будь здоров. Ну, я подождал, пока он выпустит пар. В общем, когда успокоился, желаний у него осталось два: увидеться с тобой (я тут же потребовал фору, чтобы вас не застать врасплох).
– А второе? – Белла судорожно выдохнула. Ее глаза горели возбуждением.

Джейкоб заулыбался.
– Тебе понравится. Попросил, чтобы его как можно меньше во все это посвящали. Так что дозируйте информацию. Лозунг – меньше знаешь, крепче спишь.

Впервые с тех пор, как Джейкоб переступил порог, я ощутил облегчение.

Меня совсем не удивили слова Чарли - он и раньше предпочитал закрывать глаза на многие вещи, лишь бы жилось спокойнее. Удобнее верить лжи, чем видеть правду. Для нас это было как раз тем, что нужно - спасением. Сохранить секрет, не напугать...

– С этим, думаю, справимся, - ответила Белла, словно на мои мысли.
– А в остальном он предпочел бы делать вид, что все как обычно, – в улыбке Джейкоба появилось самодовольство. Видимо, услышав неуверенность в голосе Беллы, он почувствовал победу.
– Что ты ему сказал насчет Ренесми? – Белла изо всех сил старалась говорить рассерженно, но уже было заметно, что ее переполняет признательность. В ее глазах тлели заинтересованность и зарождающаяся надежда.
– Сказал, что вам с Эдвардом перепало наследство и теперь приходится кормить еще один рот, – он взглянул на меня. – Ренесми – твоя осиротевшая воспитанница. Как Дик Грейсон у Брюса Уэйна. Ты ведь не в обиде, что я соврал? Все по сценарию? – я молчал, не собираясь выражать ему какую-либо свою благодарность, даже если Белла уже его и простила. Просто запоминал информацию.

«Эдвард, это выглядит разумно. Можно попробовать. Белла справится», - Карлайл отошел от шока и просчитывал варианты.
«Бедный Чарли, такие новости тяжело принять», - Эсми беспокоилась. – «Но Белла будет счастлива, если удастся сохранить отношения с отцом. Эдвард, это того стоит».

Джейкоб продолжил более воодушевленно:
– К тому моменту Чарли уже ничего бы не удивило, он так в лоб и спросил, удочеряете ли вы ее. «Это что, как дочь? А я вроде как дедушка?» – вот тебе дословно. Я говорю, да, мол. «Мои поздравления, дедуля!» и все такое. Он даже улыбку выдавил.

Чарли не испугала перспектива стать дедушкой? Он же терпеть меня не мог! Становилось интереснее с каждым мгновением.

– Но она же так быстро меняется… – прошептала Белла, но уже без прежней уверенности. Кажется, Блэку удалось ее убедить.
– Я ему сказал, что она самая особенная из нас всех, вместе взятых, – тихо произнес Джейкоб. Поднявшись с кресла, он приблизился к Белле, жестом остановив двинувшихся следом Ли и Сета. Ренесми потянулась к нему, но Белла прижала ее покрепче к груди. – Говорю: «Лишнее и правда знать ни к чему. Зато, если закрыть глаза на странности, вы не пожалеете. Она самая удивительная на всем белом свете». Втолковал, что надо только потерпеть чуть-чуть, и тогда вы останетесь тут, а он сможет познакомиться с ней поближе. Если же ему это окажется не под силу, вы уедете. Сошлись на том, что главное – не грузить его лишними сведениями, и тогда он на все готов.

Я слышал облегчение в мыслях каждого члена моей семьи. Все шло по самому наилучшему сценарию. Главное, чтобы Белла продержалась. Но она, по всей видимости, справится. Я почти видел в ее глазах готовность. И тщательно скрываемую радость. Она была все еще сердита, и нескоро простит своего друга за безрассудный поступок, но если сложится, как мы задумывали, она станет на порядок счастливее, чем есть. Я не отниму у нее семью, отца – это ли не счастье и для меня. Я помогу ей выдержать. Мы все поможем. Она должна попытаться.

Джейкоб выжидающе молчал, глядя на Беллу с полуулыбкой.
– Спасибо говорить не буду! – отозвалась она. – Опасность для Чарли пока не миновала.
– Я не знал, что тебе придется туго, прости! Белла, хотя все изменилось, ты всегда будешь моей лучшей подругой, и я всегда буду тебя любить. Только, наконец, правильной любовью. Равновесие восстановлено. И у тебя, и у меня есть те, без кого мы не сможем жить.

Он улыбнулся:
– Мир?

Как Белла ни боролась с собой, а я видел это, она не смогла сдержать ответной улыбки. Намека на улыбку. Она никогда не могла долго злиться на своего друга.

Джейкоб протянул руку в знак примирения.

Вздохнув, Белла перехватила Ренесми и пожала протянутую руку.
– Если Чарли останется в живых после сегодняшних гостей, я подумаю – может, и прощу тебя.
– Это ты останешься – в вечном долгу передо мной, потому что Чарли, конечно, будет цел и невредим. – И это он вчера доказывал, что Беллу нельзя подпускать к дочери?! Что случилось с этим парнем всего за одну ночь?!

Белла выглядела… воодушевленной. Я вздохнул с облегчением: если Белла довольна, то я тем более. С остальным справимся. И мне, конечно, импонировал лишний повод сделать ее счастливее. Плохо, что это произошло слишком рано, хотя бы несколько недель, чтобы привыкнуть, ей бы не помешали. Глупо испытывать судьбу. Но ничего не изменить, придется действовать по обстоятельствам, которые сложились.

«По-прежнему ничего не вижу! Как можно работать в таких условиях?!» Через заднюю дверь в комнату ворвалась Элис. В руках коробочки, глаза мечут молнии.
– Ты, ты и ты! – Она поочередно указала пальцем на оборотней. – Если вам так надо остаться, скройтесь хотя бы за угол и не высовывайтесь. Вы мне зрение портите! Белла, девочку лучше отдай. Руки у тебя должны быть свободны.

«Да!» Лицо Джейкоба озарила ликующая улыбка.

Белла в одно мгновение побледнела и задрожала. Только сейчас она видимо, поняла, насколько трудная задача перед ней стоит. Лицо исказилось от страха, глаза забегали в поисках поддержки. Я тут же метнулся к ней. Даже без помощи Джаспера и без моего дара я видел, как сильно она взволнована предстоящим испытанием - действительно серьезным для нее.

– Возьми… – судорожно глотая воздух, прошептала Белла, отдавая Ренесми на руки Джейкобу.

Он кивнул, нахмурившись тревожно. Слишком поздно сожалеть, мог бы я сказать ему.

Джейкоб махнул остальным, и оборотни переместились в дальний угол комнаты. Сет и Джейк тут же ссутулились на полу, а Ли, сжав губы, покачала головой и угрюмо попросила разрешения уйти – ей по-прежнему было сложно находиться в одном доме с вампирами. Даже не оглянувшись, Ли исчезла за дверью и ринулась в лес.

Как только оборотни и Ренесми оказались в нескольких метрах от Беллы, ее будущее прояснилось. Элис застыла на короткую секунду, чтобы затем уверенно кивнуть. Я видел это: Белла разговаривает с отцом. Значит, шанс на успех весьма высок.

Я переглянулся с Джаспером, и тот немедленно выступил вперед:
«Конечно, все, что смогу», - пообещал он, чувствуя мою крайнюю озабоченность. – «Я не одобряю, но… сколько раз я уже в ней ошибался?»

Остальные так же мысленно подтвердили свою готовность:
«Эдвард, мы все поможем, не сомневайся. Белла не похожа ни на одного из нас. Она уникальна. Просто помоги ей поверить в это», - Карлайл был предельно собран.
«Бедная девочка, как она справится? Такой огромный риск! Может, мы могли бы уйти ненадолго, подождать, пока она будет готова…» - Эсме видела, насколько сильно взволнована Белла, и уже не была так уверена в том, что идея Джейкоба удачна.
«Вот и проверим ее хваленый самоконтроль. До чего же интересно!» - Эммет предвкушал очередное развлечение, ему нравилось выражение растерянности и страха в лице новорожденной. Он не верил, что она способна потерять контроль – не после того, как уже столь долго наблюдал за ее невиданной выдержкой.
«Так и знала, что общение с этим псом ни к чему хорошему не приведет!» - Розали была в ярости, впрочем, как всегда. Ее раздражение просто увеличилось вдвойне.
«Все получится. Все получится. Сосредоточься», - Элис уговаривала саму себя, концентрируясь на мутном, благодаря присутствию оборотней и Ренесми, будущем. Для нее это было непросто: видеть все как сквозь туманную завесу.

Я же отгородился от всеобщего беспокойства и обернулся к Белле. Нежно погладил ее по щеке - обычно ее всегда это отвлекало, но сейчас не принесло видимого результата. Волнение было слишком сильным.
– Ты справишься, - сказал я, внушая ей свою уверенность. - Без сомнений. Я тебе помогу. Мы все поможем.

Она подняла на меня глаза, в которых плескалась самая настоящая паника.

– Если бы я не верил в твои способности, - убеждал ее я, - мы исчезли бы отсюда сегодня же. В эту самую минуту. Но ты можешь. И ты будешь более счастливой, если Чарли останется в твоей жизни.

Мои слова про Чарли подействовали на нее успокаивающе. Глаза блеснули затаенной радостью, несмотря на страх. Белла попыталась дышать ровнее. Я осторожно гладил ее по спине, чтобы ей было проще успокоиться и сосредоточиться. Джаспер с удовлетворением кивнул, отмечая, что у нее получается.

Элис протянула руку. На ладони белела коробочка с линзами.
– Они скроют глаза — не причинят вреда, но они как бы закроют пеленой твое зрение. Это контактные линзы. Это конечно не будет как твой старый цвет глаз, но все лучше, чем ярко-красный, правда?

Она подкинула коробочку в воздух, и Белла, подставив руки, ловко поймала ее.
– И когда ты успела?…
– Перед тем как вы отправились в медовый месяц. Готовилась к нескольким возможным вариантам будущего.

Кивнув, Белла открыла контейнер. Поддев на палец маленькую коричневую пленку, она приложила ее вогнутой стороной к глазу.
– Теперь понятно, что ты имела в виду, – пробормотала она, вставляя вторую линзу. – Ну, как я вам?

До прекрасного цвета молочного шоколада далеко, но темно-карий мне тоже был по душе. Я улыбнулся.
– Ослепительно! Как и…
– Да, да, она всегда ослепительна, – нетерпеливо перебила меня Элис, крича в уме, что нет времени на комплименты. – Хотя большей похвалы не жди. Мутно-карие. Твои карие были гораздо красивее. И еще, имей в виду – они долго не продержатся, через несколько часов яд их растворит. Если Чарли все еще будет здесь, придется исчезнуть под благовидным предлогом, и поменять линзы. Впрочем, людям ведь надо время от времени отлучаться в туалет, – Элис покачала головой. – Эсми, проинструктируй ее быстренько, как вести себя «по-человечески», а я пока затарю ванную линзами.
– Сколько у меня времени?
– Пять минут до прихода Чарли. Так что покороче.

Эсми понимающе кивнула и взяла Беллу за руку.
– Запомни главное: не застывать неподвижно и не передвигаться слишком быстро.
– Когда он сядет, тоже садись, – азартно подхватил Эмметт. – Люди не любят долго стоять.
– Раз в полминуты переводи взгляд, – добавил Джаспер. – Люди не могут смотреть в одну точку часами.
– Пять минут сидишь нога на ногу, потом пять минут – просто скрестив ноги, – учила Розали.

Белла послушно кивала, ее дыхание почти восстановилось, хотя еще было взволнованным. Я чувствовал, что она даже на подъеме от предстоящей встречи, хотя и страшно боится. Я не переставая гладил ее по спине, и ей становилось легче.

– И не забывай моргать, раза три в минуту, – вспомнил Эммет. «Нам всем не стоит об этом забывать. Вот черт, как же сделать обстановку в доме вампиров более «человеческой»? Что лучше подойдет – игра в карты или…?»

Нахмурившись, он вспомнил о пристрастии Чарли к просмотру спортивных передач. Подлетел к дальнему концу стола, где лежал пульт от телевизора. Отыскав университетский матч по регби, удовлетворенно кивнул: «Это должно отвлекать его».

– Руками тоже двигай. Волосы поправь или почеши что-нибудь, – советовал Джаспер.
– Я же просила только Эсми, – возмутилась вернувшаяся Элис. – Вы ее сейчас запутаете.
– Нет, все вроде понятно. Сидеть, не задерживать взгляд, моргать, шевелиться, - пробормотала Белла почти спокойным голосом.
– Молодец, – похвалила Эсми, обнимая Беллу за плечи, и посмотрела на меня: «Она справится».
Джаспер не разделял энтузиазма остальных. Но решил не спорить на этот раз и оставить свое мнение при себе.
– Дыхание тебе придется задерживать, но ты все равно двигай плечами, чтобы создавалось впечатление, будто ты дышишь, - внес он свою лепту в разговор.

Белла с готовностью набрала воздух в легкие и кивнула.

Я крепче обнял ее:
– У тебя получится! – повторил я вполголоса, внушая эту мысль не только ей, но и себе. И всем остальным.

Эсми кивнула с чуть заметной улыбкой, Карлайл взял ее за руку и дал мне знак, что верит в благополучный исход. «У нее хороший стимул, Эдвард. Чарли – не посторонний человек. Это удержит ее от непоправимого сильнее, чем что-либо другое». Я был абсолютно согласен с ним.

– Две минуты, – предупредила Элис. – Наверное, лучше сразу лечь на диван. Ты, в конце концов, после болезни. Тогда он не увидит, как ты двигаешься.

Элис потянула Беллу к дивану. Моя жена явно попыталась вспомнить былую неуклюжесть, сосредоточившись на движениях и как-то странно переставляя ноги - однако получилось это все равно плавно и грациозно. Элис закатила глаза на ее жалкую попытку: «Да уж, лучше на диване».

– Джейкоб, мне нужна Ренесми, - попросила Белла дрожащим голосом.

Джейкоб сдвинул брови и даже с места не сошел, а Элис покачала головой.
– Нет, Белла, так я ничего не увижу.
– Она мне нужна! Для страховки, – в голосе жены снова зазвенела паника. Я почти готов был сам принести ей дочь, лишь бы облегчить ее страх.
– Ладно, – простонала Элис. – Только пусть сидит как можно спокойнее. Попробую смотреть мимо нее. – Слова сопровождались усталым вздохом, она ведь только-только начала что-то видеть, а Белла усложняет ей задачу.

Джейкоб тоже вздохнул, но Ренесми принес – и тут же ретировался под грозным взглядом Элис.

Я сел сзади жены на диван и словно в капкан заключил ее в стальные объятия вместе с дочкой - если что, я смогу удержать их обоих, хотя бы на секунду. Потом подключатся остальные. Подумав, я пристально посмотрел девочке в глаза:
– Ренесми, сейчас к нам придет в гости кто-то очень важный, чтобы увидеть тебя и твою маму,– торжественно, придав голосу самое серьезное выражение, сказал я, поймав ее осознанный взгляд. – Только он не такой, как мы. И даже не как Джейкоб. С ним надо очень осторожно себя вести. Нельзя рассказывать ему так, как ты рассказываешь нам.

Ренесми коснулась ручкой моей щеки:
«Так нельзя?»

– Да, вот так не надо. И когда его увидишь, тебе захочется пить. Но кусать его нельзя. На нем заживает не так быстро, как на Джейкобе.
– Она понимает? – прошептала Белла изумленно.
– Понимает. Ты ведь постараешься осторожно, да, Ренесми? Поможешь нам?

Ренесми снова протянула ручку: забыла уже, что со мной это необязательно. В моем сознании возникла картинка, в которой Ренесми кусает Джейкоба. И вопрос, смешанный с внезапным испугом: «Джейкоба тоже кусать нельзя?»

Тут я не смог удержаться, позволив себе немного мстительной радости:
– Это можно,- ответил я с чувством. - Джейкоба кусай, сколько хочешь. Не жалко.

Джейкоб нервно хохотнул: «Конечно, ведь это гораздо лучше, чем кусать глыбу льда!»

– А тебе, наверное, лучше уйти, – холодно процедил я на его сарказм, мечтая хоть немного сбить с него самоуверенность. Его раскаяние было слишком недолгим, чтобы я поверил в его искренность. Джейкоб снова пребывал в прекрасном настроении, несмотря на то, что ближайшие несколько часов Белле придется испытывать невыносимую боль. Не говоря о риске, которому подвергнется отец его подруги. И его это ни капли не волновало.

– Я обещал Чарли быть тут, – заупрямился Блэк. – В качестве моральной поддержки.
– Поддержки! – презрительно фыркнул я. – Ты теперь для Чарли самое поганое чудище из нас всех.
– Поганое?! – Джейк хотел возмутиться, однако вместо этого тихонько рассмеялся. «Кто бы говорил».

Возможно, наша перепалка зашла бы далеко. Розали тоже готовилась вставить свое веское слово. Но тут мы услышали, как шуршат шины – сначала по асфальту шоссе, потом, мягче, по сырой подъездной аллее, ведущей к особняку.

ГЛАВА 39 ЧАРЛИ Часть 3

«Как он?» - Карлайл немедленно оказался рядом со мной, ожидая ответа, едва Чарли уставился в экран телевизора. Вся семья напряженно ждала того, что я скажу.

- Он… в порядке, - тихо ответил я. Если считать порядком то, что Чарли в итоге уступил и оставил попытки разгадать тайну. Это не значило, что ему не интересно, что от него скрывают. Это злило его. И он все еще беспокоился за дочь. Но он понял, что выбора у него нет. В данный момент он действительно старался сосредоточиться на матче, а не на обуревающих его голову вопросах. Он хотел понять все… но боялся, что правда может оказаться непосильной для него. Для себя он решил, что, как бы ни изменилась и кем бы не стала Белла, она по-прежнему его дочь, и он примет, что угодно, лишь бы остаться рядом.
- Есть ли какая-нибудь опасность для нас? – Джаспер беспокоился об этом больше других, хорошо чувствуя нервозное состояние гостя. Но все одинаково жаждали узнать, есть ли у Чарли подозрения на наш счет и насколько они близки к правде. Чарли был очень далек от разгадки тайны, не будучи любителем фильмов ужасов или фантастики. Несмотря на представление, устроенное Джейкобом в лесу, Чарли продолжал цепляться за разумные, научные объяснения, не в силах увидеть за нашим внешним обликом ничего сверхъестественного.
- Пока нет, - успокоил я, и все с облегчением вздохнули. Эсми подошла поближе, вглядываясь в лицо Беллы с сочувствием. Она знала, как должно быть новорожденной тяжело.
- Не волнуйся, Белла, мы все рядом, - пообещал Карлайл, - и внимательно следим. Все будет хорошо.

Элис отошла к Джасперу и, взяв его за руки, положила голову ему на грудь и закрыла глаза. Складывалось ощущение, что муж и жена просто таким образом выражают свои чувства, и это было естественно, очень по-человечески. На самом деле каждый из них по-прежнему был занят своей задачей: Элис просматривала будущее, Джаспер сканировал эмоциональный фон.

Джейкоб встал позади Эммета, тоже с удовольствием смотря матч. Сет устроился в свободном кресле. Эти двое чувствовали себя непринужденно, словно находятся дома, а не в гостях. И сейчас это было очень кстати, помогая немного снять напряжение Чарли.

Эммет с удовольствием комментировал игру, громко выражая свою радость или разочарование, замечательно отвлекая Чарли. Можно было подумать, что ему нет дела до всех нас, но он внимательно слушал, о чем мы говорим. Хотя, в отличие от остальных, ситуация не беспокоила его, а забавляла. Внутреннее веселье буквально душило Эммета, норовя прорваться и выйти за рамки любого приличия. Впрочем, если это отвлекало Чарли от всего остального, я был рад. Джейкоб попал под несколько его острых шуточек насчет волков. Эммету нравилось смотреть, как Чарли вздрагивает каждый раз, когда упоминали оборотней. Он считал это забавным. Джейкоб недолго выдержал, пытаясь выглядеть сердитым, вскоре он уже смеялся вместе с Эмом.

Как только все зашевелились и стали вести себя обычно, Белла вздохнула с облегчением. Она немного расслабилась, поглядывая на отца. Если бы я слышал ее мысли, она вероятно подумала: «Обошлось».

Ренесми выглянула из-под завесы волос и внимательно слушала наш разговор. Ее сосредоточенный взгляд не упускал ни одной мелочи, и она по-прежнему покорно сидела на руках у матери, понимая, что сейчас не время для игр. Такой удивительный ребенок.

Чарли не был способен расслышать нас. Карлайл и Эсми встали спиной к телевизору, заслонив Беллу, будто случайно. Между нами происходил диалог, неразличимый для человеческих ушей, и невидимый для человеческих глаз. Со стороны это должно было выглядеть так, словно мои родители молчаливо поддерживают Беллу. Чарли не должен заподозрить ничего необычного, ведь она только оправилась после тяжелой болезни.

- Как ты, любимая? - спросил я очень тихо. Я чуть-чуть ослабил хватку ее плеч, а потом и вовсе отпустил их. Она держалась превосходно - она могла собой гордиться, без преувеличения.
- Нормально, - почти спокойно ответила Белла. Она делала аккуратные вдохи, когда у нее кончался воздух, но не выглядела при этом мучающейся от боли или борющейся с собой. Видимо, когда первое волнение улеглось, Белле стало еще легче контролировать себя.
- Ты молодец, - снова искренне похвалил Джаспер, и даже в его тоне я услышал настоящее восхищение.
- Выдержишь еще? - с сочувствием промолвила Эсме, присаживаясь на диван и беря Беллу за руку.
- Знаете, Чарли, Белла не очень-то любит активные игры! - прогремел Эммет нарочито громко, чтобы никто уж точно не пропустил то, что он собирается сказать. - Как она может выдержать без развлечений так долго? Я давно помер бы со скуки, если бы не бейсбол, где настоящие мужчины имеют соперников на поле помногу раз, это так увлекательно! Но Беллу гораздо больше интересуют политические разговоры. Вы не знали, что она увлекается политикой?

Я сурово взглянул в сторону Эммета.

«Не обращай внимания», - посоветовала Эсми. – «И он оставит вас в покое».

- Да. Даже странно, - ответила Белла, мужественно игнорируя глупую шутку брата.
- Это вполне объяснимо, Белла, - сказал Карлайл с полуулыбкой. – Он твой отец. Это довольно мощный сдерживающий фактор. Я думаю, для тренировки самоконтроля это лучшее, что можно было придумать. Ты никогда не сможешь причинить вреда собственному отцу.
- Думаете, в этом есть смысл?
- Конечно, - Карлайл был убежден в своей правоте. Если Белла смогла удержаться от нападения на посторонних, она точно никогда не тронет родного человека. Его теория подтверждалась прямо у него на глазах. – Все будет хорошо, Белла. Я уверен, - подбодрил он.
- Элис? – спросила Белла, ища поддержки у подруги.
- Все в порядке, Белла, я тоже не вижу, чтобы ты сделала что-нибудь.

Белла выдохнула с явным облегчением.

- Ты, правда, молодец, - похвалил теперь ее я и нежно поцеловал в краешек губ.
- И представь, как будет здорово, что нам не нужно будет никуда уезжать, - улыбнулась Эсми. Белла улыбнулась ей в ответ с такой волнительной надеждой, что я снова убедился - риск полностью оправдан. Белла действительно выглядела счастливее сейчас. И она станет гораздо счастливее в будущем, если отпадет необходимость уезжать и оставлять отца. Я уже видел рождественские праздники, проведенные в кругу семьи; дни рождения, на которых Чарли поздравляет дочь… Эта картина была столь чудесна, что у меня закружилась голова. Не только Белле хотелось как можно дольше оставаться «человеком», я тоже был не против почувствовать себя счастливым мужем и отцом, надевающим на Рождество костюм Санты, тем более считал, что лишен таких вещей на вечность, навсегда. Мне не хотелось упускать возможность, которой никогда еще не было ни у кого, подобного мне. И я не прочь был завоевать доверие Чарли заново. Возможно, Джейкоб прав – и я и Белла по окончании вечера, если все закончится хорошо, поблагодарим его за оказанную неожиданную услугу.

Ренесми осторожно прикоснулась к лицу Беллы, показывая бутылочку. Малышка тоже переживала, ей хотелось почувствовать себя в безопасности, и то, что могло сейчас помочь – это что-то привычное, то, что успокоит и расслабит ее. Я вздохнул и провел пальцами по нежным локонам дочери, чувствуя вину за вынужденный фарс, за то, что расстроил ее.

- Покормишь малышку? – спросил я Розали достаточно громко. Это было естественным – заботиться о ребенке, - и было бы хорошо, чтобы Чарли увидел это. Абсолютно по-человечески.

Роуз кивнула и медленно - для Чарли, если он заметит - отправилась на кухню.

- Любимая, - сказал я, теперь тихо, - тебе придется отдать Ренесми, временно.

Я понимал, что Белла держит дочку, чтобы не сорваться.

- Ничего, все нормально, - согласилась Белла, отдавая малышку мне на руки, когда появилась Роуз из кухни. Бутылочка была обернута яркой бумагой, словно конфета – так Чарли не увидит, что внутри. Поцеловав дочь в макушку, внутренне прося прощения, я передал ее Розали. После чего снова обнял Беллу, скорее, для поддержки, чем для того, чтобы удержать. Очевидно, Белла справится, что бы ни случилось.
- Не забывай шевелиться, - напомнила Элис. - И помни про линзы. Еще недолго - и нужно будет поставить новые.
- Ага, - Белла кивнула и даже попыталась улыбнуться. Откинувшись в моих объятиях, она прикрыла глаза, делая вид, что отдыхает.

Постепенно все разошлись, занимаясь своими делами. Создавая непринужденную, человеческую, семейную обстановку.

Элис, не видя никаких проблем в будущем, начала уборку, напевая песенку себе под нос, достаточно громко, чтобы Чарли слышал. Она двигалась медленно, роняла предметы и очень по-человечески ворчала себе под нос.

Карлайл принес из кабинета толстый фолиант и сел за столик, изучая содержимое.

Эсме немного помогала Элис, периодически присаживаясь и разговаривая с Беллой на отвлеченные темы. Она рассказывала о путешествиях, местах, в которых она бывала, и это было естественным – развлекать ослабленную после болезни Беллу, которая едва может встать с постели. Эсми была очень милой и искренне поддерживала Беллу весь долгий день.
- Острова! - перебивал ее Эммет, никак не унимаясь. – Белла, ты ничего не хочешь нам рассказать? – он повернул голову, насмешливо глядя на мою жену, и поднял брови. – Там, в тиши и спокойствии, разговаривая долгими вечерами и глядя на звезды, ты хоть разок вспомнила о своей семье?

Эсми опустила руку и на мою ладонь, молчаливо умоляя меня не ссориться сейчас.

Розали и Джейкоб кормили и развлекали Ренесми. Сет, не переставая, болтал и шутил с братом.
Я продолжал сидеть с женой, утешая и успокаивая ее. Я даже пел ей колыбельную, чтобы занять время. Со стороны это выглядело, будто я что-то ей рассказываю - если бы Чарли посмотрел в нашу сторону.

Два раза Белле пришлось сходить в уборную - сменить линзы. Она вполне освоилась, почти привыкнув к присутствию соблазнительного запаха в доме, и я, в конце концов, оставил ее, переместившись за рояль, наблюдая за своей женой, восхищаясь ею.

Наигрывая негромкую, ненавязчивую мелодию, я следил за потоком мыслей Чарли весь долгий день.

Он недолго смог воздерживаться от размышлений о нас. Невольно он наблюдал, подмечая странности для себя, хотя старался сразу же отбросить эти мысли, с усилием сосредотачиваясь на экране телевизора. Уже второй матч подходил к концу, а он и не собирался уходить. Не то что бы мы были против его присутствия - просто для первого раза это было слишком, так долго испытывать терпение новорожденной.
«Странные эти Каллены», - думал Чарли помимо своей воли. – «Какие-то жутковатые. Вроде вполне милые, воспитанные люди, но рядом с ними все время не по себе становится. Хотя, может, это потому, что теперь я знаю, что с ними что-то не так? Раньше же я мог нормально с ними общаться. Карлайл – отличный врач. Эсми всегда мила и приветлива, невозможно устоять перед ее трогательным обаянием. Видно, что она настоящая мать своим приемным детям, так любит их. Я вижу, как она смотрит на Беллу: она любит и мою девочку тоже. Как можно подумать о ней что-то плохое? Элис всегда веселая, такая жизнерадостная, целеустремленная. Она всегда и во всем поддерживала Беллу, она мне нравится! И я рад, что они будут вместе в колледже. Видно, что Элис отличная подруга Белле. Эммет весельчак, но он меня немного пугает. Он такой огромный, в нем чувствуется сила. Ему бы на ринге выступать, а он бейсбол смотрит. С другой стороны, разве это повод подозревать его в чем-то особенном? Вот Джаспер – да. Замкнут в себе, угрюм. Такому не надо уметь превращаться в волка, чтобы напугать кого-то, хотя выглядит он гораздо менее внушительно, чем Эммет. Но что-то есть в нем… пугающее и без этого. Конечно, все они такие идеальные, что даже оторопь берет. Никаких правонарушений за те три года, что они прожили в Форксе. А ведь они – подростки! Как Карлайл сумел воспитать их такими правильными? Просто удивительно!»

«Единственное, что их объединяет – это бледность. Это то самое, о чем я думаю? Какая-то общая болезнь, которую все они перенесли? Но, несмотря на нездоровый цвет лица, выглядят они все просто неестественно красивыми – как объяснить такое явное противоречие? Карлайл поработал с ними как пластический хирург? Неужели было все так плохо, что это потребовалось? Если так, то я должен быть даже благодарен Карлайлу за то, что моя дочь жива. Тем более, она теперь такая красавица, что дух захватывает. Наверное, это того стоило».

Чарли не стал исключением, заметив эту нашу общую странность. Как мы ни старались, наша бледность и наша красота - это первое, что бросалось в глаза любому нормальному человеку. Мы уже давно привыкли к такой реакции.

Но Чарли упорно цеплялся за объяснение, и близко не стоявшее к разгадке тайны - болезнь, думал он, что же это за болезнь?

И он не мог понять, как это может быть связано с тем, что ему показал Джейкоб.

Однако стоило его мыслям начать идти в мало-мальски правильном направлении - и он тут же одергивал себя. Ему было удобнее ничего не понимать.

Нас это вполне устраивало - это был единственно приемлемый выход из положения. И Чарли безукоризненно ему следовал.

Я искренне восхитился его человеческим самообладанием и силой воли - ради общения с дочерью он пошел на все. Так спокойно принять положение, в которое его поставили, мог только очень сильный, благородный человек. Не задавать вопросов. Не требовать объяснений. Даже почти не думать на волнующую тему! Вот от кого такая прекрасная выдержка у Беллы. Повезло ей с отцом, а мне - с женой.

Я тихонько играл, в то время как второй матч подошел к концу. День склонялся к вечеру. Если бы не провокационные шутки Эммета, я бы посчитал этот день идеальным.
- А этот Роджер [п/а: игрок в бейсбол] - парень не промах! Вот как «дом» перепахал! – захлебываясь восторгом, орал брат, постепенно все больше выводя из себя меня и мою жену. По телевизору как раз показывали упавшего бейсболиста, который, несмотря на падение, смог заработать для своей команды очко. - Не то, что некоторые! - Эммет глянул мне в глаза, не забывая поддразнить и меня тоже. - Чем бы там другие не занимались, дом целехонек! А это о многом говорит! - Эммет многозначительно захохотал, вынуждая меня строить планы мести в своей голове. Его шутки становились все откровеннее и вульгарнее с каждым часом, так как его раздражало отсутствие реакции с нашей стороны. Белла держалась безупречно, и только по ее вспыхивающим глазам я видел, что она раздражена не меньше, чем я.
- О, что это было? Неужели... – вновь орал Эммет с двусмысленной ухмылкой. - Дааа! Судья показывает «хоум-ран»! - Эммет повторил жест судьи, при этом вместо указательного пальца выставил средний, и как бы случайно стрельнул глазами в сторону моей жены. Я сосредоточился на клавишах, потому что терпения у меня оставалось все меньше и меньше. Белла осталась невозмутимой. Похоже, самообладание у моей жены было развито гораздо сильнее, чем у меня. К счастью, Чарли если и обращал внимание на странные колкости Эммета, ни разу не догадался, к чему относятся его шутки. Либо же он был слишком хорошо воспитан, чтобы уделять им внимание. Он не пытался вникнуть ни в одну из них, его голова была занята другим.
В целом же день прошел спокойно. Все выглядело так, как будто милая, обычная семья собралась провести время вместе.

Карлайл продолжал изучать книгу. Эсме присела рядом с ним и рисовала эскизы в своем любимом блокноте.

Элис села на ступеньки, закончив уборку, только когда дом стал идеально чистым. Это заняло у нее больше времени, чем обычно - ведь сегодня ей приходилось делать это с человеческой скоростью. Я тихонько посмеивался весь день над тем, как она мысленно ругалась сама с собой, проклиная свою вынужденную медлительность и оборотней, продолжающих туманить ее видения. Сейчас она сидела на ступеньках и думала о Джаспере, который положил голову ей на колени, ища успокоения своей ненужности. Общий фон в доме был достаточно мирным и без применения его дара.

Белла старательно изображала больную, ну, или точнее, человека после болезни - не вылезала из кровати. Она даже натянула на себя одеяло, чтобы скрыть ноги и иметь возможность не следить за движениями. Она шевелилась, как ее учили: поправляла волосы, крутила головой, моргала, вздыхала и прочее.

Роуз, покормив Ренесми еще раз через пару часов, отдала ее обратно матери, и Белла тихо беседовала с дочкой, пока та не заснула крепким сном.

Джейкоб шепотом попросил Сета, чтобы тот увел Чарли сразу после матча, а затем ушел на кухню перекусить. Спустя минуту он вынес себе и Сету по бутерброду.

Единственное, что нарушало течение этого странного дня – это непрекращающиеся шуточки Эммета, переходящие всякие границы. Не видя реакции, Эммет становился все более развязным и откровенным, вызывая раздражение уже не только меня и Беллы, но и некоторых остальных членов семьи. Эсме и Карлайл так же были недовольны его поведением и собирались поговорить с ним сразу после ухода Чарли.

Я видел, что Белле очень не нравится все, что позволил себе Эммет, тем более при ее отце. От каждой слетавшей с его губ двусмысленности Белла морщилась, но сдерживала себя.

А Эммет будто не замечал напряжения, которое он создает, продолжая испытывать мое терпение, и моей жены. Он явно нарывался на хорошую взбучку.

Я уже почти было решил ему этот подарок приподнести, как вдруг вспомнил об уговоре, который заключил со своей женой перед ее перерождением. Осталось только дождаться ухода Чарли, и можно будет проверить теорию на практике, проучив Эммета и показав тому силу новорожденного вампира, о которой он, видимо, забыл. Быть может, это внушит Эммету толику уважения, и он перестанет подтрунивать над моей женой. Да, проиграть пару раз ему не повредит, и уж точно собьет с него спесь.

И вот матч закончился. Эммет и Чарли обсудили игру, затем новости - непринужденно, как старые знакомые. А затем к ним подошел Сет с уже заранее заготовленной речью.

- Чарли, вообще-то нам пора. Сью наверняка уже ждет нас. Она готовила ужин для тебя и Билли весь день, не стоит ее разочаровывать. Да и есть ужасно хочется.
- Ах, да, - Чарли встал, пытаясь расправить сведенные плечи - за целый день он их ни разу не расслабил.

Он обвел глазами комнату, отмечая, что делает каждый из нас, и его взгляд остановился на Белле. Он не хотел уходить, боясь, что может больше не увидеть дочь. Сомнение и страх боролись в нем с желанием доверять.

– Чарли, вы что, хотите продинамить маму и Билли? - повторил Сет, хватая Чарли за локоть и таща к дверям. - Ренесми и Белла никуда завтра не денутся. Едем, пожуем чего-нибудь.

В желудке у Чарли сразу заурчало. Эсми так и не решилась предложить ему обед, чтобы не вызвать еще больших подозрений. Пусть лучше Чарли теряется в догадках, когда и что мы едим, чем видит, что мы НЕ едим. И вталкивать в себя ненавистную человеческую пищу никто не собирался. В конце концов, отсутствие аппетита еще не означает, что мы вампиры.
Чарли не очень-то поверил в обещание Сета, но к выходу за ним пошел. Он нерешительно остановился на пороге, поджидая дочку, чтобы попрощаться.

- Не забывай двигаться медленно, - шепнула Элис, когда Белла встала с кровати. Только вампирский слух мог уловить эти слова, при этом Элис даже не повернула головы, движения ее губ были незаметны простому смертному, даже если бы он смотрел на нее в упор.

Белла плавно двинулась к отцу, стараясь выглядеть неуклюжей. Элис поморщилась.

Я продолжал играть.

Мы все изображали видимость простой человеческой семьи.
Белла медленно и, несмотря на старания, грациозно подплыла к Чарли со спящей Ренесми на руках.

Чарли восхищенно наблюдал за дочерью, пока она подходила - он впервые отчетливо увидел, насколько хорошо она двигается.
«Черт возьми», - ошеломленно подумал он. – «Вот это грация. Никогда не думал, что моя Беллз на такое способна. Такое впечатление, что она не болела, а все это время усиленно занималась балетом. Нда... Хм... Ну, что бы они с ней не сделали, она стала просто очаровательной. Вот бы все болезни приводили к такому результату!»

Он внимательно посмотрел на дочь, стоя одной ногой на пороге, гадая, как бы поделикатнее начать разговор, который его волнует. Откашлявшись, он сказал:
- Дочка, ты выглядишь просто потрясающе, рад был тебя увидеть.
- Я тоже, пап.

Чарли вздохнул, оглядывая Беллу с ног до головы:
- Не знаю, до какой степени стоит посвящать Рене… - пробормотал он неуверенно.

Белла кивнула.
- Именно. Не хочу ее волновать. Лучше поберечь. Это ведь все не для слабонервных.

Чарли грустно усмехнулся.
- Тебя я бы тоже поберег – если бы знал как… С другой стороны, тебя слабонервной не назовешь.

Белла улыбнулась в ответ, очаровывая и одновременно немного пугая Чарли. Он рассеянно похлопал себя по животу, пытаясь избавиться от возникшей неловкости, и добавил, не скрывая сомнений и надежды в своем голосе. Он хотел быть уверенным в завтрашнем дне и искал подтверждения, что сегодня все сделал правильно, и завтра его не встретит пустой особняк.
- Что-нибудь придумаю. У нас ведь еще будет время поговорить?
- Конечно.
- Джейк говорит, вы собирались сделать отсюда ноги? – пробурчал Чарли недовольно.
- Я оставалась бы до последнего, используя малейшую возможность! Поэтому мы и тут, – тихо произнесла Белла.
- Он сказал, что вы еще побудете – если только я проявлю выдержку и смогу держать язык за зубами.
- Да… Но пап, я не могу обещать, что мы вообще никогда не уедем. Это сложно…
- Меньше знаешь… – напомнил он.
- Именно.
- Вы ведь не уедете, не попрощавшись? Заглянете, чтобы предупредить? - спросил он с неподдельной надеждой. Он очень любил свою дочь, забота и тревога сквозили в каждом его слове. И боль от мысли, что он может ее потерять навсегда.
- Даю честное слово. Теперь ты знаешь вполне достаточно, так что, может, обойдется. А я постараюсь не пропадать.

Чарли задумчиво прикусил губу, услышав такой прямой намек в словах дочери. Желание спросить, что она имела в виду, боролось в нем со страхом узнать лишнее. В конце концов страх победил - Чарли решил не испытывать судьбу, и промолчал.

Он просто наклонился, по привычке желая попрощаться с дочерью объятиями.

Плохая идея.

Я наблюдал, как Белла, на секунду засомневавшись, все-таки наклонилась к Чарли в ответ, перехватив Ренесми покрепче, и одной рукой, очень аккуратно, обняла отца.

Я и Джаспер переглянулись, но Джас не почувствовал ничего опасного в этот момент. Карлайл поднялся, чтобы кивком попрощаться с уходящим Чарли. Эсми мило улыбнулась шерифу, обнимающему дочь.

Я видел, как Чарли изумленно вздрогнул, почувствовав холод тела Беллы, но не отстранился.

«Нда... » - все, что подумал он, избегая углубляться в подробности. – «Меньше знаешь, крепче спишь» - повторил еще раз про себя, когда ощутил собственную дрожь.
– Да уж, Беллз, пожалуйста. Не пропадай, – пробормотал он, борясь с нахлынувшим внезапно непроизвольным страхом. Инстинктивная реакция любого человека на близость хищника.
– Люблю тебя, пап, – выдавила Белла, стараясь сохранить спокойствие.

Чарли почувствовал напряжение, и, поежившись, высвободился.
– И я тебя люблю, дочка. Несмотря на все изменения, это осталось по-прежнему, – Чарли с нежностью дотронулся пальцем до розовой щечки Ренесми. – Она очень на тебя похожа, - озвучил он свою мысль, в которую сам не верил. Не мог верить. Не хотел.
– Скорее, на Эдварда, - вдруг сказала Белла. - А кудряшки – как у тебя, – добавила она после секундного раздумья.

Я промахнулся по клавише от неожиданности, и одна нота прозвучала фальшиво. Решилась прямо открыть часть правды... Опасно. Хотя, смотря как Чарли это воспримет. Он и так уже обо всем догадался. Главное правило рода: хранить наше существование в тайне. Осознание родства с Ренесми никак не приближало его к разгадке, а значит, и закон нарушен не был.

Чарли вздрогнул, потом засопел, не веря услышанному.
«Черт возьми. Правда, что ли, не показалось?» - он повнимательнее пригляделся к чертам лица девочки. Он был очень взволнован открытием.

Недоумение. Любопытство.

«Хм... чего тут спорить... я и сам вижу. И правда похожа. Кудряшки… Она сказала – кудряшки… Да. Невероятно!»

Согласие. Принятие.

Молодец, Чарли. Я заиграл погромче.

– Хм… Наверное, так оно и есть… - вслух пробормотал он, неожиданно растрогавшись почти до слез. - Хм. Дедушка...

Эсми и Карлайл обменялись улыбками, чувствуя одинаковую радость за новоиспеченного дедушку. Эсми послала мне красноречивый взгляд, полный материнских чувств. И даже Розали не осталась равнодушной, видя, как ее мечта о счастливой семье оживает перед ее глазами, словно в сцене доброго хорошего кино.

– А мне когда-нибудь дадут ее подержать? - спросил Чарли с новым чувством в голосе. Это были нежность, смущение, волнение и даже некоторая не очень-то присущая ему сентиментальность.
– Держи! – Белла решила это так мгновенно, что Чарли даже опешил.
– Следи за скоростью, - прошипела Элис сквозь зубы, не двигаясь с места.

Чарли неумело подставил сложенные колыбелькой руки, и спящая внучка переместилась к нему.
– Надо же… Крепенькая! – крякнул он, хорошо ощущая твердость кожи малышки под руками. Он ожидал чего-то мягкого и невесомого… но тут же отметил необычность ребенка. - Это хорошо! - поспешил заверить он дочь, которая нахмурилась, вероятно, засомневавшись, правильно ли она поступила.

Чарли проворчал себе под нос, снова вспоминая рыжего волка в лесу:
– Когда вокруг такой дурдом, только крепенькой и нужно быть.

Он осторожно покачал девочку из стороны в сторону.
– Красивее малышки за всю жизнь не видал. Даже считая тебя, дочка. Прости.
– Согласна.
– Красавица! – заворковал он, и было хорошо видно, как растет и крепнет симпатия. Чарли не стал исключением – подобно всем нам он оказался беспомощен перед чарами девочки. Две секунды у него на руках – и все, он покорен навеки. – Можно, я завтра опять загляну?
– Конечно, пап. Заезжай. Мы будем здесь.
– Да уж, пожалуйста, – сурово попросил Чарли, хотя тон его совершенно не вязался с нежным выражением лица, направленным на Ренесми. – До завтра, Несси.
– Ну, ты хоть не начинай! – едва не рассердилась Белла, стискивая зубы.
– Чего?
– Ее зовут Ре-нес-ми. Рене плюс Эсми. Без уменьшительных, - объяснила Белла в своем упрямом стиле, а затем добавила, смягчившись: - Хочешь знать, какое у нее второе имя?
– Конечно.
– Карли. Через «К». Карлайл плюс Чарли.

Лицо Чарли осветила широкая улыбка, он был тронут словами дочери даже сильнее, чем всем, что было до сих пор:
– Спасибо, Беллз! - тепло сказал он, в этот момент окончательно поверив, наконец, в то, что говорили ему глаза. Ренесми – его внучка.
– Это тебе спасибо, пап, - говорила Белла, поддавшись чувствам и чересчур ослабив осторожность. - Все так резко и стремительно изменилось. Голова до сих пор кругом идет. Если бы не ты, не знаю, как бы я еще сохраняла связь… с реальностью...

Я слишком сильно ударил по клавишам, и мелодия прозвучала резко. Белла осеклась.

Правильно, не стоит взваливать на шерифа слишком много, он и так проявил чудеса спокойствия и смирения. Достаточно намеков.

У Чарли снова заурчало в животе.

– Езжай, поешь, пап. Мы никуда не денемся.

Кивнув, Чарли неохотно отдал Ренесми, и взгляд его скользнул в ярко освещенную комнату. С минуту он, округлив недоуменно глаза, наблюдал за происходящим. Никто и не думал разбредаться – кроме Джейкоба, который опустошал холодильник на кухне. В отличие от Сета, его не ждал ужин вместе с Чарли и Сью, так что он довольствовался тем, что есть здесь. Я знаю, что Чарли видел: обычную семью, занимающуюся непринужденно своими делами в вечернем доме. Джаспер, все еще с наклоненной на колени Элис головой, у подножия лестницы. Карлайл, читающий толстенную книгу. Эсми, мурлыкающую себе под нос и набрасывающую что-то в блокноте, и Розали с Эмметом, выкладывающих под лестницей фундамент для огромного карточного дома. Я, наигрывающий на рояле негромкую мелодию. Вроде ничего особенного, но, раз прикоснувшись к тайне, Чарли не мог не чувствовать и не видеть необычность того, за что цеплялся его взгляд. Никто не собирался присоединяться к Джейкобу на кухне. Никто не собирался ложиться спать или осуществлять приготовления ко сну. Никто не выглядел уставшим, хотя день выдался очень напряженным и очень длинным. Чарли заслужил доверие, и внешняя маскировка в доме немного ослабла, приоткрывая завесу тайны. К чему притворяться, когда можно оставаться самими собой. И Чарли было позволено увидеть немного больше.

«Да-а...» - гадал он, немного дрожа. – «Мир полон сюрпризов. Они в самом деле странные. Не знаю и знать не хочу, кто они такие. Все это слишком жутко для меня. Даже дочка... аж до костей пробирает. Я же полицейский - нутром опасность чувствую. В этих Калленах что-то есть, только я никак не пойму, что. Когда они так мило улыбаются, кажется, что милее этих людей и нет никого на свете. Да и разве может быть что-то хуже того, что я видел в лесу? Каллены милые, они не могут быть плохими. Эх, да что это я - может мне все это кажется? Да уж, после оборот... и не такое померещиться может! Может, я все преувеличиваю? Ну странные, ну бледные, но люди вроде неплохие! Ай и ладно, главное - дочка жива и... кхм... здорова, и никуда не уедет», - у него снова заурчало в желудке, он прислушался к чавканью Джейкоба на кухне, а потом удивленно взглянул на нас, не двигающихся с места. – «Черт, а они вообще едят? Непохоже, ни разу не видел их за столом... И Каллен у нас ни разу не обедал... Вот черт, да кто же они такие-то? Кто может никогда не есть?»

Испуг.

«Нет, ничего знать не хочу. Все мне показалось. Обычные люди. Милые и гостеприимные. На том и порешим, да, точно».

Он сдвинул брови, борясь с собственными попытками что-либо понять. Поежившись, со вздохом покачал головой:
– До завтра, Белла, – потом добавил: – Я не в том смысле, что ты какая-то не такая. Ты отлично выглядишь. А я привыкну.
– Спасибо, пап.

Кивнув, Чарли задумчиво двинулся к машине, в которой на пассажирском месте уже устроился в нетерпеливом ожидании Сет.

Как только он отъехал, я бросил играть и уже через секунду обнимал любимую за талию, с нежностью положив подбородок ей на плечо.

– Вау! – выдохнула она потрясенно и облегченно.
– Я первый хотел это сказать, - с восхищением шепнул я.

В мыслях других тоже сквозило облегчение и восхищение - все, улыбаясь, собирались подойти с поздравлениями к нам.
– Эдвард, у меня получилось! – воскликнула Белла действительно удивленно.
– Получилось. Просто невероятно! Столько волнений из-за «новорожденного» периода, а ты раз – и его перескакиваешь, – я тихонько и очень счастливо рассмеялся.
– Я уже сомневаюсь, что она вообще вампир, не то что новорожденный, – подал голос Эммет из-под лестницы. – Такая паинька.

«Может она и в остальном паинька? Потому и домик стоит? Рассказать нечего?»

Я с внезапным раздражением вспомнил все двусмысленности, которые он позволил себе сегодня, да еще при отце Беллы, заставляя ее каждый раз вздрагивать, хотя ей и без того было трудно себя контролировать. Целый день!!

Белла зарычала, также не сдержав своих чувств. Чарли уехал, теперь можно.

– Ой, боюсь-боюсь! – рассмеялся Эммет, ни капли не веря в способность Беллы сорваться и напасть на него, хотя он этого очень бы хотел.

Белла зашипела, случайно разбудив Ренесми - девочка шевельнулась и в недоумении оглянулась по сторонам, потом, посопев носом, потянулась к щеке матери, представляя в мыслях лицо Чарли. Ее вопрос можно было бы трактовать как: «Все в порядке? Он ушел? А почему мне не позволили познакомиться с ним?»

– Чарли завтра вернется, – успокоила Белла.
– Отлично! – отозвался Эммет. Теперь его смех подхватила и Розали. Напряжение спало, и теперь Роуз вновь была заодно со своим мужем, считая его чертовски остроумным весельчаком.

«До завтра у меня будет время подготовиться», - Эммет предвкушал остаток вечности подтрунивать над Беллой, этого нельзя было допустить. – «Пусть не мечтает, что арсенал моих шуточек исчерпан. Пусть не думает, что она такая особенная - я найду способ разбить эту ее маску непоколебимого спокойствия. И вот тогда… посмотрим, кто кому наваляет. Может, мне таким образом удастся спровоцировать на настоящую драку еще и Эдварда – он всегда так ее одержимо защищает…»

Но мы могли решить вопрос и более цивилизованным путем.

– Недальновидно, – упрекнул его я, протягивая руки, чтобы забрать у Беллы Ренесми. Увидев, что она не решается, я подмигнул, и она, все еще в сомнениях, покорилась. Дочь с удобством устроилась в моих руках, изумленно глядя на всех нас.
– Что недальновидно? – не понял Эммет, но явно заинтересовался моим многозначительным намеком.
– Глупо, ты не находишь, нарываться на конфликт с самым сильным в семье вампиром? - я знал, куда бить, чтобы попасть точно в цель. Эммет был абсолютно предсказуем.

Он презрительно фыркнул, запрокинув голову.
– Тоже мне!
– Белла! – вполголоса сказал я на глазах у обратившегося в слух Эммета. – Помнишь, несколько месяцев назад я просил оказать мне одну услугу, как только станешь бессмертной?

Белла нахмурилась, припоминая. И ахнула, вспомнив.

Элис рассмеялась звонким заливистым смехом.
«Отличная шутка, Эдвард. Сказать, кто победит?» - и она с удовольствием прокрутила мне картинку полнейшего унижения Эммета. Отлично. Именно это мне и нужно.

Из-за угла, полный любопытства, высунул голову Джейкоб – с набитым ртом.

Даже Эсми и Карлайл глядели с интересом, а не с осуждением – никто не был против веселья, какого бы то ни было. Тем более, когда никто ни на кого не собирается нападать.

– Что такое? – прорычал Эммет, поняв, что чего-то он не знает, а он ужасно не любил тайны.
– Точно? – переспросила Белла неуверенно.

Боже, она еще сомневается! Элис захихикала.

– Поверь мне, - улыбнулся я, наслаждаясь четкой картиной победы моей жены в голове сестры.

Белла глубоко вдохнула и повернулась к, теперь уже и ее, брату.
– Эммет, как насчет небольшого состязания?

Он с готовностью вскочил на ноги, его глаза загорелись.
– Отлично! Давай.

Белла оглядела его с ног до головы и заметно стушевалась.

– Конечно, если трусишь… – начал Эммет, обрадовавшись новой возможности поддразнить.

Зря он так сказал. Белла никогда не отличалась трусостью, а уж упрямства у нее и вовсе было с избытком. Она с гордостью расправила плечи и уверенно произнесла: – Мы. С тобой. Будем бороться на руках. За обеденным столом. Сию секунду.

Улыбка Эммета растянулась до ушей, он был самоуверенным глупцом. Если бы он хоть на секунду вспомнил, что Элис видит будущее, а я читаю мысли, то сразу бы понял – его шансы нулевые.

– Белла, – поспешно предостерегла Элис, – Эсми очень дорожит этим столом. Антиквариат, как-никак.
– Спасибо! – одними губами поблагодарила Эсми.
– Ничего страшного, – сияя, успокоил Эммет. – Прошу вот сюда, Белла!

Мы проследовали за ним через заднюю дверь к гаражу. Там, на берегу, среди россыпи камней торчал большой гранитный валун – к нему-то Эммет и вел. Неровный, чуть округлый камень вполне годился для армрестлинга вампиров.

Ренесми приложила ладошку к моей щеке, молчаливо требуя перенести ее поближе, да я и сам не прочь был встать в первом ряду.

Поставив локоть на гранитную поверхность, Эммет самоуверенным, насмешливым жестом пригласил Беллу.
«Ну давай, покажи, на что ты способна!» - выражение его лица было дерзким и нахальным. Я с удовольствием представил, как оно сейчас вытянется от разочарования и поражения.

Белла невозмутимо поставила локоть на гранит. Ее глаза сверкали решимостью и храбростью, и в этот момент я снова и снова влюблялся в нее. Я подумал: как хорошо, когда не нужно бояться, что она может погибнуть в любой момент от дуновения ветерка или метеорита, свалившегося на голову. Эммет больше не является угрозой для ее жизни. Никогда и ничего. Красивая. Бессмертная. Неуязвимая. Любимая. Жена.

– Значит так, Эммет, - сказала Белла резко, заставив Эммета насмешливо вскинуть брови. - Если побеждаю я, ты больше ни словом не обмолвишься о моей сексуальной жизни. Никому, даже Роуз. Никаких намеков, никаких подколок – ничего.

Эммет сощурился.
– Идет. Но если побеждаю я – держись, будет в сто раз хуже.

Белла зарычала от возмущения, а на губах Эммета заиграла саркастическая удовлетворенная ухмылка – он был счастлив видеть, что наконец смог задеть новорожденную за живое.
– Уже стушевалась, сестренка? – поддел он, не собираясь останавливаться на достигнутом. – Не пылкая ты у нас? Домик небось целехонький стоит, нигде ни царапины… Тебе Эдвард не рассказывал, сколько мы с Роуз домов по камешку развалили?

«Ну и придурок», - весело подумала Элис. Эсми закатила глаза. Я с восторгом наблюдал за тем, что последует впереди.

Белла заскрежетала зубами и схватила большую руку Эммета. По сравнению с грудой мышц тоненькая белоснежная ручка моей жены казалась спичечной, и сама она выглядела рядом с ним такой маленькой и хрупкой! Казалось невероятным, что она может быть сильнее этого амбала, сила которого являлась еще и его вампирским талантом. Но Элис надменно усмехалась, а ее видение ярко иллюстрировало позорный провал зазнайки. Мне, как и Элис, как и всем остальным, не терпелось увидеть это воочию.

– Раз, два…
– Три! – прохрипел Эммет и налег на тонкую ручку.

Рука не дрогнула.

Мы все видели, как он старается. На его руке, шее и даже лбу выступили жилы. Если бы он был человеком - там были бы еще и капельки пота. Но при этом складывалось ощущение, что он пытается сдвинуть бетонную стену, будучи не сверхсильным существом, а обычным человеком. Он пыхтел и напрягался. Он даже попытался помочь себе второй рукой, но вовремя опустил, спохватившись, что это будет чистая дисквалификация.

Все стали перешептываться, посмеиваясь. Это привело Эммета в дикую ярость. Он надавил сильнее. Ничего не произошло. Рука новорожденной даже не шелохнулась.

Белла явно наслаждалась моментом. Признаки сомнения в ее глазах сменились удивлением, а затем полным торжеством. Она смотрела на их сплетенные руки, и триумфальная улыбка засияла на ее ангельски красивом лице.

Эммет захрипел от натуги, наморщил лоб и всем телом налег на неподвижную руку. Белла позволила ему попыхтеть и попотеть, а затем без видимых усилий, с улыбкой на лице напрягла свою руку, немного, устраивая из состязания настоящее шоу.

Эммет уступил на пару сантиметров. Белла рассмеялась. Элис и я захихикали. Кто-то за нашими спинами тоже. Эммет грозно зарычал сквозь оскаленные зубы.

«Не может быть!!» - не мог поверить он.

– Не распускай язык! – сурово напомнила моя жена и припечатала его руку к гранитной поверхности.

Между стволами деревьев пошло гулять эхо от оглушительного треска. Валун дрогнул, от него по невидимой линии раскола отвалился кусок – примерно в одну восьмую общей массы. Он ухнул прямо на ногу Эммету, и Белла искренне и громко расхохоталась. Джейкоб, я, да и все остальные тоже не удержались от язвительного смеха. Белла действительно проучила выскочку. За этим было забавно наблюдать. Чувство удовлетворения и злорадности в моей груди было необъятным.

Ренесми широко раскрытыми глазами смотрела на представление. Видя улыбку на моем лице, а так же слыша хихиканье всех остальных, она испытывала жгучее любопытство и восторг, глядя на свою победно улыбающуюся мать.

Кусок гранита Эммет отфутболил на тот берег. На лету камень расщепил ствол молодого клена и рухнул прямо на комель огромной ели, которая, закачавшись, повалилась на соседнюю.

– Реванш! Завтра! – «Да чтоб меня какая-то девчонка!! Да я завтра же отыграюсь! Иначе не может и быть! Я чувствовал – еще чуть-чуть, и взяла бы моя!»
– Сила так быстро не уйдет, – спокойно предупредила Белла, ее глаза сияли торжеством победы. – Может, тебе стоит подождать месяцок.
– Завтра! – сверкнув зубами, с безумством упрямого слепца прорычал Эмметт.
– Ради тебя – все что угодно, братишка! Лишь бы ты был счастлив, - усмехнулась моя любовь.

Уже развернувшись, чтобы уйти, Эммет передумал и выместил свою досаду на несчастном валуне, стукнув его сверху своим огромным мощным кулаком. Валун надрывно взвыл, и из-под кулака Эммета вылетела лавина щебня и гранитной пыли.

Недолго думая, Белла положила руку с растопыренными пальцами на камень, и медленно запустила их в гранит. Вскоре она держала на ладони горстку щебня. Это смотрелось намного эффектней, чем удар Эммета - когда маленькая, кажущаяся слабой и тонкой, ручка, смяла камень как обычную головку сыра, да она еще и сделала это с улыбкой на губах. Даже скажу, это выглядело довольно устрашающе - и мы все пооткрывали рты.

– Круто! – воскликнула Белла восхищенно, и я мог бы сказать то же самое. Я был очарован силой и выражением необузданного восторга на лице любимой. Она действительно наслаждалась тем, что делала.

Расплывшись в широкой счастливой улыбке, Белла завертелась волчком – настолько грациозно и смертоносно красиво, что я завороженно приоткрыл рот - и каратистским движением саданула ребром ладони по камню. Валун застонал, завизжал – и раскололся надвое в облаке пыли.

Белла восхищенно, весело и абсолютно беззаботно захихикала, словно подросток, получивший лучший на свете подарок. Осознание власти и собственной силы очаровали ее - с ликующим видом она в экстазе запрыгала вокруг камня, круша остатки. Ее звонкий восторженный смех потряс лес.

Я бы не смог никогда оторваться от этого восхитительного зрелища – моей жены, с такой легкостью и упоением принимающей свою новую сущность, – если бы не дочь. Мне пришлось отвести взгляд и посмотреть на девочку, сидящую на моих руках. Удивление во мне смешалось с новым восхищением, любовью. Вслед за матерью Ренесми заразительно смеялась – тонкий перезвон маленьких, причудливых серебристых колокольчиков, - не отрывая от Беллы радостно блестевших глаз. Заливисто и жизнерадостно, как и всегда, когда она что-то делала, приковывая к себе внимание всех. Никто не оставался равнодушным к проявляемым ею эмоциям.

Белла моментально остановилась, привлеченная чарующим звуком смеха дочери, и в изумлении уставилась на девочку. Остальные смотрели на Ренесми так же потрясенно, как и ее мать.
– Это она смеялась? - спросила она.
– Да, – ответил я, в восхищении глядя на улыбку дочери. Она была такая же красавица, как и ее мать. Может, даже лучше, потому что была единственной во всем мире, плодом любви вампира и человека, моей девочкой. И я не мог поверить, что мне так исключительно повезло.
– Лучше спроси, кто не смеялся, – закатил глаза Джейкоб, а затем поглядел на Беллу широко раскрытыми удивленными глазами. Он никогда не видел Беллу такой непринужденной, свободной, легкомысленной, простой, как сейчас. Такой счастливой, молодой. Словно превращение в вампира изменило ее не только внешне, но и внутренне… сделав еще лучше. Освободило ее. Впервые в этот миг он смог принять выбор Беллы и поверить, что он был правильным. В его голове все окончательно встало на свои места.
– Только не говори, что ты в первое перевоплощение слегка не увлекся, псина, – усмехнулся я, ловя себя на мысли, что моя ненависть к нему значительно утихла. Я был так счастлив, что не успел заметить, как неуловимо и незаметно враждебность между нами сошла на нет. Неужели я был готов простить ему все дерзости за одну только последнюю посетившую его голову разумную мысль? И я действительно чувствовал благодарность за Чарли, ведь счастливая Белла – это все, о чем я когда-либо мечтал. Возможно, мы еще сможем стать друзьями.
– Это другое! – переполненный чувствами, Блэк шутливо ткнул меня кулаком в плечо, очевидно, также ощущая растущую внутри симпатию. Нам больше было нечего делить. – А Белла вроде как взрослая. У нее муж, ребенок. Посолиднее надо быть!

Ренесми, нахмурив брови, дотронулась до моей щеки – просила, чтобы мы перестали болтать и повторили веселье. Ей не понравились слова Джейкоба. Ей понравилась веселящаяся мама.

– Что говорит? – с любопытством спросила Белла.
– Поменьше солидности, – с улыбкой передал просьбу я. – Ей было почти так же весело, как и мне, наблюдать за тем, как ты радуешься своей новой силе.
– Я себя смешно веду? – поинтересовалась Белла у Ренесми, подскакивая к ней, словно пятилетняя восторженная девочка. Ренесми протянула ручки к матери, и я немедленно передал дочку жене. Та раскрыла перед девочкой ладонь с кусочком гранита. – Хочешь попробовать? – с азартом ребенка спросила она.

Ренесми улыбнулась своей очаровательной улыбкой и схватила камень обеими руками. Между бровей залегла складка, точно такая же, как у ее прекрасной матери. Ренесми нажала посильнее. Результатом был едва уловимый скрежет и струйка пыли. Нахмурившись, девочка протянула осколок обратно.

– Сейчас! – И Белла двумя пальцами стерла камень в порошок.

Тогда Ренесми захлопала в ладоши и засмеялась – так заразительно, что присоединились и мы все. Устоять перед чарами девочки было абсолютно невозможно.

Внезапно из-за туч пробилось закатное солнце, озарив нас десятерых рубиново-золотыми длинными вечерними лучами. Потрясенная, Белла залюбовалась мерцанием своей кожи в свете заката. Она смотрела на свою руку, а я не мог оторвать от любимой глаз - тысячи бриллиантов засияли на ее и без того безупречном лице, доводя ее изумительную красоту до совершенства. Словно сам мастер присутствовал сейчас здесь, придирчиво освещая свое творение со всех сторон, дабы убедиться, что его алмаз огранен идеально, и больше не требуется ничего добавлять. Само совершенство. Мне не нужно было подтверждение ее красоты, я и так знал это, но все же сейчас я как будто увидел ее по-настоящему - внутренний свет исходил от нее отовсюду, но это было не только сверкание в лучах солнца. Это была ее улыбка, выражение ее лица - она была столь красива, ее внутренняя красота ошеломляла, ослепляла, поражала. Абсолютно восхитительная, открытая, бесконечно счастливая, Белла словно на моих глазах превратилась в ангела, сошедшего с небес. То было внутреннее сияние ее души, я никогда не видел ее такой. Словно только лишь сейчас, в образе вампира, началась ее настоящая жизнь, словно она действительно была рождена для нее.

Ренесми погладила переливающиеся бриллиантовым блеском крошечные грани, а потом поднесла свою маленькую ручку к руке матери. Кожа дочки светилась изнутри едва заметным таинственным сиянием. Которое, в отличие от наших «бриллиантов», не заставит Ренесми скрываться дома в погожий день. Ренесми дотронулась до щеки Беллы, обескураженная разницей и слегка недовольная этим результатом. Она тоже хотела сверкать.

– Ты самая красивая! – поспешила успокоить ее Белла.
– Не могу согласиться, – возразил я, не в силах оторвать завороженного взгляда от девушки, которая теперь навечно стала моей.

Она повернулась – и замерла, глядя на меня почти с таким же восхищением, как и я на нее.

Джейкоб прикрыл глаза рукой, притворяясь, что глазам больно от блеска.
– Чудная ты, Белла, – заключил он.
– Чудная, – поправил я с бесконечной нежностью в голосе.

Белла улыбнулась мне, и я заключил ее и дочь в объятия. Мы повернулись навстречу солнцу - навстречу нашей бессмертной жизни. Ослепленные не лучами, а друг другом, мы посмотрели в наши сияющие счастьем лица, словно заглянули в наше будущее, и я видел в глубине ее глаз такой силы внутренний свет, который мог значить только одно. В этот миг я понял, что ошибался - разве у такого ангела, как она, может Бог отнять душу лишь за то, что суть ее существования поменялась? В глубине ее сияющих глаз, погружаясь в их бесконечную волшебную глубину, я увидел это, и понял - нет, никогда. И если я смогу уберечь ее от ошибок, кто знает, может и для меня тогда появится надежда...

От автора: Не могу поверить, но я действительно сделала это – последняя глава, практически конец! Остался только эпилог! Немного грустно, но зато открывает новые возможности: теперь я стану свободнее во времени, а значит главы в других фиках будут появляться чаще! И возможно, даже появятся новые фики! Ура!