ГЛАВА 34 КОНЕЦ Часть 1

Как всегда, поблагодарим Natali Kery, она пишет прекрасные, изумительные, глубокие стихи!

В начале конец, а в конце - бесконечность.
Так трудно и страшно даются шаги.
Ты в темноте, и везде неизвестность,
Но выбор твой сделан - лишь бы дойти.
- Нет! Не получишь её! - в иступленьи
Ты крики сменяешь рычаньем своим.
И смерть отступает. Неся исцеленье,
Идёт вечность жизни за ядом твоим.
Сиянье бессмертья несёт исцеленье,-
И страхи туманом расстаяли вмиг.
Ты ждёшь волшебства в её пробужденьи,
О чём так мечтал в надеждах своих.
Так боязно сладко это мгновенье,
Когда ты в награду за муку свою
Услышишь тот тихий трепет сердечка,
Что счастьем наполнит вечность твою.

Через секунду я был в гараже. Когда Джейкоб въехал, его лицо было искажено мукой, в голове творился полный беспорядок. Он отметил мое спокойствие, и его затошнило. Значит, будет сложнее, чем я надеялся. Он посмотрел на меня с ненавистью и неохотно выключил двигатель. Выходить из машины он не торопился - не мог совладать со своими чувствами.
– На пару слов, Джейкоб, – сказал я как можно спокойнее.
Он глубоко вдохнул, собираясь с духом, затем медленно вышел из машины и бросил мне ключи.
– Спасибо за одолжение, – горько произнес он. – Чего тебе теперь надо?
Как бы ни было трудно, я должен сообщить ему. Я не хотел его обижать, но, похоже, что бы я ни сказал, и каким тоном - он обернет мои же слова против меня. Он слишком ненавидел меня, чтобы поверить в мою искренность. Он был настроен враждебно, и не было никакой возможности переубедить его, никакого способа смягчить удар. Он сам загнал себя в угол. Что ж, тогда начнем с простого.
– Во-первых, я знаю, как тебе неприятно командовать стаей, но… - начал я, подавляя негодование, клокотавшее внутри.
Этого Джейкоб не ожидал.
– Что? - изумленно заморгал он.
– Если ты не можешь или не хочешь приказывать Ли, то я…
– Ли? – процедил он. – Что случилось?
– Она пришла узнать, почему ты так внезапно уехал, - мрачно пояснил я. - Я пытался ей объяснить, но, боюсь, ничего не вышло.
– Что она натворила?
– Перевоплотилась в человека и…
– Правда? – Джейк был потрясен, что Ли пришла беззащитной в логово врага.
– Она хотела поговорить… с Беллой.
– С Беллой?!
Я не выдержал и немного повысил голос:
– Я больше не позволю так ее расстраивать! И плевать, что там думает Ли, имеет она на это право или нет! Я, конечно, ничего ей не сделал, однако в следующий раз, клянусь, вышвырну ее из дома! Запущу через реку…
– Погоди, что она сказала?
Я перевел дыхание, беря себя в руки.
– Ли была неоправданно груба. Честно говоря, я тоже не понимаю, почему Белла не оставит тебя в покое, но она точно не хочет причинять тебе боль. Она понимает, как нам с тобой тяжело, и страдает из-за этого. Ли могла бы и промолчать. Белла заплакала…
– Постой, Ли накинулась на нее из-за меня?
Я кивнул.
– Неслабая у тебя группа поддержки.
– Я ее об этом не просил, - Джейк был искренне удивлен.
– Знаю.
Джейкоб закатил глаза.
– Помыкать Ли я не смогу, – сказал он, немного подумав. – Ни за что. Но я с ней поговорю, ладно? Думаю, такого больше не повторится.
– Я надеюсь.
– С Беллой я тоже поговорю. Она ни в чем не должна себя винить. Дело только во мне.
– Я ей это сказал.
– Еще бы. Как она?
– Сейчас спит. С ней Роуз.
Это было ошибкой. Я заметил, как напрягся Джейкоб, услышав вместо злобного "Розали", произнесенного сквозь зубы, спокойное "Роуз". Но было уже поздно брать слова обратно. Не давая ему зациклиться на этом, я поспешно продолжил, отвечая на более важный вопрос, крутящийся в его голове:
– Во многом ей… лучше. Несмотря на тираду Ли и угрызения совести.
«Лучше? Вот как. Эдвард прочел мысли отродья, и теперь у нас все замечательно», - с горечью подумал волк.
– Дело не только в этом, – пробормотал я, не надеясь, что он поймет, но все же желая оправдаться. – Выяснилось, что у него или у нее очень развиты мыслительные способности. По крайней мере, он нас понимает.
У него отвисла челюсть.
– Ты серьезно?
– Да. Он смутно представляет, какие его действия причиняют Белле боль. И старается их не повторять. Он… любит ее. Уже.
Джейкоб ошеломленно смотрел на меня. В его голове поднималась буря, и даже слепой бы заметил, что он едва держит себя в руках. Но я все равно должен был сказать ему, чем бы это не обернулось.
«Так вот значит что», - думал он, кипя от ненависти, - «чудовище убедило Эдварда в своей любви. А он не может ненавидеть того, кто любит Беллу. Возможно, поэтому он не может ненавидеть и меня. Хотя между мной и тварью есть разница: я Беллу не убиваю».
Джейкоб находился на грани. Смягчить удар не было никакой возможности, а ведь то, что я должен был сообщить еще, гораздо серьезнее. Его боль плескалась в его глазах, заполняя пространство вокруг, заполняя и все мои мысли, делая задачу еще труднее. Тщательно подбирая каждое слово, я приступил к самому трудному вопросу.
– Все происходит быстрее, чем мы ожидали, - прошептал я. - Когда Карлайл вернется…
– Они еще не вернулись? – удивился Джейкоб.
– Элис и Джаспер уже дома. Карлайл отправил с ними столько крови, сколько сумел раздобыть, но такими темпами Белла выпьет ее за день. Карлайл решил попытать счастья в другом месте. Мне это кажется лишним, но он хочет подстраховаться.
– Почему лишним? Ей ведь нужна кровь.
Я внимательно следил за реакцией Джейкоба. Я знал – мои слова убьют его – но другого выхода не было. Наконец я вздохнул:
– Когда Карлайл вернется, я попробую уговорить его ускорить роды.
– Что?! - мои слова выбили почву у него из-под ног. Лицо Джейка побледнело, он начал задыхаться так сильно, что ему пришлось схватиться за капот машины, чтобы устоять. Его глазами я видел, как окружающая его действительность потемнела от переживаемых им сильных чувств. Мое лицо в его представлении исказилось, его мысли были полны паники и ужаса... и горя.
Я молча ждал, переживая вместе с ним безбрежный океан мучений, который охватил его сердце. Я ничем не мог помочь ему. Когда он немного восстановил дыхание, я попытался объяснить, чтобы он понял, что это не моя прихоть, а необходимость:
– Ребенок старается не делать резких движений, но ему трудно. Он слишком вырос. Безумие ждать, пока он вырастет еще! Белла слишком хрупкая и слабая, она может не выдержать, поэтому мы не можем ждать.
Я замолчал, давая Джейку время придти в себя. Жизнь Беллы превыше всего остального – он должен это понимать, он ведь сам думал не раз в таком ключе. Я отбирал у него возможность провести с Беллой дополнительные четыре дня, зато дарил надежду видеть ее живой вечность.
Он не сводил глаз с моего лица долгие несколько минут.
– Ты… ты думаешь, она выживет, – прошептал он, догадавшись. До сих пор он, как и я, даже не надеялся на такой исход.
– Да, - подтвердил я, рассчитывая, что этот факт принесет Джейкобу облегчение. - И об этом я тоже хотел с тобой поговорить.
Он не мог выдавить ни слова. Через минуту я продолжил:
– Словом, ждать, как и раньше, пока ребенок разовьется, безумно опасно. В любую минуту может стать слишком поздно. Если же действовать быстро и своевременно, не вижу причин, почему роды не могут пройти успешно. Нам очень поможет то, что мы слышим мысли ребенка. К счастью, Белла и Роуз со мной согласны. Я убедил их, что он полностью готов к появлению на свет, и ничто не мешает нам приступить к делу.
– Когда вернется Карлайл? – шепотом спросил он, так и не совладав с собственным дыханием.
– К завтрашнему полудню.
У Джейкоба подогнулись колени. Мне показалось, что он сейчас упадет, и я инстинктивно протянул руку, чтобы помочь ему, но вовремя вспомнил, кто я для него, и опустил руку. Джейкоб схватился за машину и тяжело дышал. Сила его боли, глубина потери въедались и в мой мозг, разрывая его на части. Смотреть на парня без сочувствия было абсолютно невозможно.
– Мне очень жаль, – прошептал я. – Мне в самом деле больно видеть твои страдания, Джейкоб. Хоть ты меня и ненавидишь, я к тебе ненависти не испытываю. Ты… ты для меня во многом как брат. Товарищ по оружию, во всяком случае. Мне гораздо больнее видеть твои муки, чем ты думаешь. Но Белла выживет, – последнее слово я произнес твердо, даже решительно, с самой убедительной своей интонацией, – а я знаю, что только это для тебя и важно. – Пусть он вспомнит, это были ЕГО мысли.
Сердце волка яростно отбивало ритм, будто собираясь вырваться из груди. И все же я должен был сказать ему кое-что еще прямо сейчас, решить все одним махом, не оставлять на потом. Нет смысла растягивать, либо он поймет меня и примет неизбежное, либо…
– Мне бы не хотелось делать этого сейчас, Джейкоб, но, боюсь, осталось очень мало времени. Я должен попросить тебя кое о чем, я готов даже умолять, если придется.
– У меня ничего не осталось, – выдавил он, ненавидя меня всей душой, тщетно борясь с болью.
Я безотчетно поднял руку, желая положить ее ему на плечо, чтобы поддержать, потом со вздохом опустил. Он не поймет.
– Ты уже очень много для нас сделал. Однако на это способен лишь ты. – Я немного выпрямился, мой тон приобрел официальное звучание. - Я обращаюсь к тебе как к настоящему альфе, Джейкоб. Как к наследнику Эфраима. Пожалуйста, позволь нам нарушить договор, который мы заключили с Эфраимом. Мне нужно твое разрешение на спасение ее жизни. Сделай для нас исключение. Если ты откажешься, мы все равно поступим, как считаем нужным, но нам бы не хотелось подрывать доверие между нашими семьями, если этого можно избежать. Прежде мы никогда не отступались от своего слова, и сейчас нам нелегко. Пойми нас, Джейкоб, ведь ты знаешь, почему мы это делаем. Я не хочу, чтобы наш союз рухнул, когда все закончится.
Он не мог говорить вслух.
«Сэм, – подумал он, глядя на меня, как затравленный зверь. – Вам нужен Сэм».
– Нет. По праву власть принадлежит не Сэму, а тебе. Ты никогда ее не заберешь, но кроме тебя никто не может дать нам этого позволения.
«Я не имею права решать».
– Нет, имеешь, Джейкоб, и ты знаешь это. Твое слово либо оправдает нас, либо приговорит. Только ты можешь дать мне то, о чем я прошу.
«Я не знаю. Я ничего не соображаю».
– У нас мало времени, – я бросил взгляд на дом, услышав скрип дивана. Хотелось быть рядом, когда Белла проснется.
«Не знаю. Дай подумать. Хотя бы пару минут!»
– Хорошо.
Он пошел к дому, я зашагал следом.
«О, Джейк! Ну наконец-то!» - это Сет поджидал брата среди кустов. Приминая папоротники, он поднялся с земли и неуклюже поплелся к нам.
«Эгей, Джейк, где пропадал, мы с Ли места себе не находили!» - с грустью подумал он, подмечая странное выражение лица альфы и гадая, что случилось.
– Привет, малыш, — пробормотал Джейкоб и потрепал молодого оборотня по мохнатому плечу, когда тот склонил голову. - Все нормально. Я все расскажу тебе позже. Извини, что уехал без предупреждения. И передай сестричке, чтобы не бесилась, ладно? Хватит уже.
Сет улыбнулся и кивнул: - «Я говорил ей, что это плохая идея, но она меня, конечно, не послушалась. Кто я для нее. Всего лишь мальчишка. Не авторитет. А тебя не было рядом, чтобы ее остановить».
Джейк добродушно пихнул Сета в плечо.
– Ну все, возвращайся к работе. Я скоро буду.
«Конечно, брат! Можешь на меня положиться!» - Сет пихнул Джейка в ответ и умчался в лес.
– У него невероятно чистая, искренняя, добрая душа, – пробормотал я, когда Сет скрылся из виду. – Тебе повезло, что ты делишь с ним мысли.
– Знаю, – буркнул Джейкоб недовольно.
Мы снова зашагали вперед и одновременно вскинули головы, когда в доме послышался звук движущейся через соломинку жидкости. Проснулась! Я поспешно метнулся к крыльцу и через долю секунды был уже подле жены.
– Белла, любимая, я думал, ты спишь. Прости, я бы не ушел, - я с тревогой наклонился над ней, заглядывая в глаза.
– Ничего страшного. Мне захотелось пить, вот я и проснулась. Хорошо, что Карлайл привезет еще. Малышу понадобится кровь, когда он из меня выберется.
– Верно. Я как-то не подумал, - сердце неприятно ёкнуло от слова "выберется", но думать об этом стало гораздо легче, чем раньше, зная, что теперь все под контролем.
– Интересно, что-нибудь другое ему понадобится? – задумчиво спросила Белла.
– Скоро узнаем, - так же задумчиво ответил я, прислушиваясь к тому, насколько радостно ребенок реагирует на мой голос. Это было необычно и... кажется, начинало мне нравиться.
«Что ему ЕЩЕ может понадобиться? Странно, что Элис до сих пор не подумала о детской моде», - Розали, стараясь не думать о запахе пса, который я принес с собой, метнула удивленный взгляд в сторону Элис, вновь тихо присевшей на ступеньках. Та сидела одна, снова мучаясь головной болью. Джаспер предпочел остаться в комнате - несмотря на то, что он хорошо поохотился, запах свежей крови был слишком силен для него.
«Если внутри окажется ребенок, стоит подумать, во что его одеть», - практически одновременно с Розали подумала Элис, в ее голове замелькали образы кроваток, колясок и распашонок. Я отгородился от этого. Возможно, я и переосмыслил многое, но это было слишком для моего измученного воображения.
Джейкоб вошел в гостиную вслед за мной.
Элис воскликнула:
– Наконец-то! - мгновенно переключившись на него. Она слетела со ступенек вниз, радуясь встрече так искренне, словно они с волком преданные друзья.
У Беллы вспыхнули глаза. На мгновение ее лицо озарила неотразимая улыбка, но она тут же померкла. Белла поджала губы, ее глаза увлажнились от воспоминаний. Она вновь переживала о том, что ранит чувства лучшего друга.
– Привет, Беллз! – выпалил Джейк бодро, пытаясь сходу разрядить атмосферу. – Как делишки?
Мысли ребенка заметались в восторженном неистовстве от звука его голоса. Я испугался - казалось, он прямо сейчас готов выйти наружу, чтобы увидеть Джейкоба собственными глазами. Странная реакция - он реагировал на голос Джейка даже сильнее, чем на мой. Даже сильнее, чем на голос Беллы.
– Хорошо, - ответила тем временем Белла, поджимая губы.
– Нелегкий день сегодня, да? Много нового.
– Тебе необязательно это делать, Джейкоб.
– Не понимаю, о чем ты, – сказал он, присаживаясь на подлокотник дивана. Я уже расположился на полу.
Белла поглядела на друга с упреком.
– Мне так ж… – начала было она.
Он сомкнул ее губы пальцами.
– Джейк… – пробубнила она, пытаясь убрать его руку. Попытка была совсем слабой, даже не верилось, что Белла прилагает какие-то силы, и волк с болью отметил это.
Я напрягся. Завтра могло бы и поторопиться, Белла слишком быстро слабела.
– Вот перестанешь нести чушь – отпущу.
– Хорошо, перестала.
Он отнял руку.
– …жаль! – быстро договорила Белла, усмехнувшись. Даже в таком плачевном состоянии, на пороге смерти, она была самой собой.
Джейкоб закатил глаза и улыбнулся, также видя в ней любимые черты.
Наступила непродолжительная тишина. Джейкоб смотрел на Беллу, и в нем происходила внутренняя борьба. Я посеял в его душу зерно сомнения, и теперь оно давало всходы. Он думал, готов ли он потерять ее. И понимал, что не готов. Он содрогался от мысли увидеть ее преображенной, но мысль о ее смерти была страшнее. И в конце концов он сдался.
«Ладно! – подумал он, отдавая последнее, что мог отдать, чувствуя себя опустошенным. – Спасайте ее. Как наследник Эфраима, даю вам свое разрешение и слово, что это не нарушит условий договора. Пусть остальные меня винят, но отрицать, что это мое право, они не могут – ты прав».
– Спасибо, – чувствуя невероятное облегчение, прошептал я. Так тихо, чтобы Белла не услышала. Элис и Розали посмотрели на меня с удивлением, но я не стал вдаваться в подробности. Объясню все потом. Мало ли, на какой вопрос я отвечаю.
– Ну, – с напускным весельем заговорила Белла, – как прошел день?
– Отлично, - Джейк тоже старался выглядеть непринужденно. - Покатался на машине, погулял в парке.
– О, здорово!
– Aгa, aгa.
Ребенок в животе Беллы реагировал на голос Джейкоба очень бурной радостью. Еще немного - и затанцует.
Белла нахмурилась, очевидно, ощутив движение внутри себя.
– Роуз…
– Опять? – хихикнула Розали.
– Кажется, за последние два часа я выпила уже два галлона, – пояснила Белла.
Мы с Джейкобом отошли в сторону, чтобы пропустить Розали, которая взяла Беллу на руки и понесла в ванную.
– А можно мне пройтись? Ноги затекли.
– Точно сможешь? – заволновался я. Мне совсем не нравилась эта идея - Белла едва могла сидеть. Что будет, если она встанет?
– Роуз меня поймает, если я оступлюсь. А это запросто, потому что я не вижу своих ног.
Розали осторожно опустила ее на пол и придержала за плечи. Белла вытянула перед собой руки, чуть поморщилась.
– Приятно-то как, – она вздохнула. – Но я такая большая!
Она погладила свой неестественно огромный живот с нежностью.
- Еще денек... - произнесла она мечтательно и сделала шаг вперед.
Предчувствие охватило меня, когда кружка, которую Белла оставила на диване, опрокинулась, и темная кровь брызнула на светлую ткань. В следующую секунду Белла, несмотря на три руки, схватившие ее, попыталась поймать чашку. Время для меня остановилось, когда я услышал жуткий рвущийся звук из середины ее тела.
– О-о! – выдавила она, задыхаясь.
Мои ноги стали ватными, а в глазах потемнело.
- Белла! - в ужасе успел закричать я, и моя голова взорвалась, вырвав меня из этого мира.
Стены тесной комнаты схлопнулись, надавив всей тяжестью. Нечем дышать. Паника. Страх смерти. Кошмарный, непередаваемый ужас. Абсолютный вакуум. Выбраться, чтобы дышать. Двигаться, чтобы выжить.
А затем Белла закричала. Это был не просто крик, а душераздирающий, пронзающий вопль. Я видел ее с трудом, сквозь пелену чужого, охваченного предсмертной агонией, разума. Разума умирающего ребенка... МОЕГО умирающего ребенка... В горле у Беллы заклокотало, она закатила глаза. Ее тело дернулось, изогнулось в руках у Розали, и изо рта хлынул фонтан крови. Изрыгая кровь, Белла забилась, будто через нее пропускали электричество. Ее лицо было бледным и безжизненным — она потеряла сознание. Удары исходили из центра ее тела, ее сотрясало изнутри, спазмы сопровождались громким непрекращающимся треском и хрустом.
На долю секунды все оцепенели. Розали пришла в себя первой. Она подхватила Беллу на руки и бросилась на второй этаж.
- Быстрее, Эдвард, быстрее!! - заорала она.
С трудом вырвавшись из оков чужих мыслей, таких отчаянно громких, что их невозможно было игнорировать, я вернулся в реальность.
– Морфий! – вскричал я, взлетая наверх вслед за Розали. Я обещал Белле, что ей не будет больно!
– Элис, звони Карлайлу! – взвизгнула Розали.
Розали уложила Беллу на стол. Ее тело, мертвенно-бледное в свете ярких хирургических ламп, билось, как рыба на песке. Розали придавила Беллу, дергая и разрывая её одежду, которая попадалась ей под руку. Огромный сотрясающийся живот набухал темно-красным. Внутренние повреждения.
Все произошло столь стремительно, что не оставалось ни секунды на размышления. Вопреки моим ожиданиям, со мной не случилось того, чего я так боялся - что меня охватит паника, страх. Возможно, скорость развития событий помогла мне сконцентрироваться, а может, я себя недооценил. В любом случае - я не потерял самообладания.
Напротив, мой разум вдруг очистился, сосредоточился на одной-единственной цели. В моей голове сама собой, без каких-либо усилий с моей стороны, выстроилась четкая цепочка последовательности действий - дать морфий, вытащить ребенка, спасти жену. Окружающая комната перестала существовать, расплылась. Я видел только свою цель - Беллу, лежащую передо мной на столе, содрогающуюся от боли. Боли, от которой я обещал ее уберечь.
Карлайл оставил помещение полностью подготовленным. Все нужные лекарства и инструменты лежали рядом. Здесь же, на столике, лежал и металлический шприц - пустой, потому что я опрометчиво думал, что у меня еще есть время. Я схватил обычный шприц и быстро наполнил его морфием. Розали уже сняла с Беллы почти всю одежду. Прижав руку Беллы к столу, я вонзил шприц и ввел препарат.
– Что происходит, Эдвард?! - истерически взвизгнула Розали.
– Ребенок задыхается!
– Видимо, плацента отделилась! – Розали тоже имела медицинское образование.
Я все еще читал панику и ужас, страх смерти сковывал сознание ребенка все сильнее, заставляя судорожно биться в попытке спастись. Дорога была каждая секунда - мы теряли и ребенка, и Беллу.
В это мгновение Белла, словно услышав наши слова, очнулась и издала истошный вопль:
– ВЫТАСКИВАЙТЕ ЕГО! ОН ЗАДЫХАЕТСЯ! БЫСТРЕЕ! – ее голос был хриплым и грубым, но полным исступленного желания спасти ребенка любой ценой. На белках ее глаз выступили красные пятна: лопнули капилляры.
– Морфий… – прорычал я.
– НЕТ! БЫСТРЕЕ… – еще один поток крови хлынул у неё из горла, не давая ей дышать, и заглушил очередной вопль. Я поднял её голову, отчаянно пытаясь прочистить ей рот.
В комнату влетела Элис и сунула в ухо Розали наушник от телефона. Почувствовал сильный запах свежей крови, она попятилась, распахнув горящие глаза, и вылетела вон. Розали яростно зашипела в микрофон:
– Карлайл! Карлайл! - кричала она. - Что нам делать?
«Вытаскивайте его. Срочно!» - ответил тот.
Я и так знал это, но мои руки были заняты головой Беллы. Если бы я отпустил ее, она захлебнулась бы в собственной крови, та клокотала в ее легких с каждым судорожным вздохом. Розали схватила скальпель.
– Дай морфию подействовать! – заорал я, но я понимал, что она права.
– Нет времени! – прошипела Розали. – Он умирает!
Она опустила руку, и яркая кровь хлынула из-под скальпеля, мгновенно окрасив стол и руки Розали в алый цвет, хлынув на пол. Белла дергалась, но не кричала. Она все еще не могла дышать.
Сладкий запах свежей человеческой крови густо наполнил маленькое помещение, проникая сквозь барьер стиснутых зубов, сквозь остановленное дыхание, заставляя трепетать. Много крови. Слишком много крови. Я был сильнее этого. Смерть маячила перед лицом, намереваясь забрать самое дорогое, что у меня есть. Никакая, даже самая сильная, боль жажды не сравнится с той болью, которую я почувствую, если Белла умрет. Я мог противостоять соблазну, практически не затрачивая никаких усилий на это.
А вот Розали не могла. Ее лицо переменилось, черные глаза вспыхнули, она хищно оскалилась.
– Нет, Роуз! — в ужасе взревел я, но мои руки все еще были заняты, держа голову Беллы вертикально, чтобы та могла дышать хоть немного.
«Нет!» - кричала сестра мысленно, борясь с собой, но неизбежно уступая инстинкту. Я видел, что она не справляется. Она уже подобралась для прыжка.
К счастью, рядом оказался Джейкоб, он среагировал мгновенно. Бросившись вперед, волк ударил Розали в лицо и ладонью зажал рот, блокируя дыхательные пути. Затем он рывком развернул ее к себе и со всех сил пнул в живот ногой. Розали пролетела по воздуху, врезалась в дверной косяк и проломила его. Маленький наушник в ее ухе рассыпался на части. Подоспела Элис: она схватила Розали за горло и оттащила в коридор.
– Элис, убери ее отсюда! — проорал я. — Отведи её к Джасперу и держи её там!
И все - я остался один. И я все еще держал Беллу за голову, не давая ей захлебнуться.
Ни один из моих родственников не смог бы войти сейчас сюда - слишком много крови. И я не мог винить их за это. Карлайл бы смог - но его не было. Я был один.
Оставался лишь Джейкоб. По счастливой случайности именно он был тем единственным, на кого не действует запах крови.
– Джейкоб, сюда! - нетерпеливо прорычал я. - Искусственное дыхание! Сможешь?
– Да!
– Заставь ее дышать! Я вытащу ре…
Я не успел договорить. Раздался разрушительный хруст, громче всех предыдущих, такой ужасающе громкий, что мы с Джейкобом застыли в ожидании ответного вопля. Его не последовало. Сведенные судорогой ноги Беллы неестественно обмякли.
– Позвоночник, – холодея от ужаса, вскричал я.
– Вытаскивай его, живо! – рявкнул Джейкоб, приводя меня в чувство. Он бросил мне скальпель. – Теперь она ничего не почувствует!
Я убедился, что он все делает правильно. Он склонился над головой Беллы, приник к губам и выдохнул полную грудь воздуха. Ее грудная клетка расправилась: дыхательные пути были свободны. Одна опасность миновала.
«ДЫШИ. Ты обещала. Заставляй свое сердце биться», - я не был уверен, говорит ли Джейкоб это вслух или только думает. У меня были дела поважнее.
Не теряя времени, я провел скальпелем по мягкой, влажной коже. Мои руки окрасились алым по локоть, на полу стало еще больше крови. Ребенок все еще бился внутри, задыхаясь, умирая, я увидел его очертания сквозь монолитную оболочку мембраны. Я наклонился, и дурманящий аромат ЕЕ горячей крови ударил меня наотмашь, проник в ноздри, рот, глаза, ослепляя, заставляя дрожать. Он проник в каждую клетку моего тела, наполняя огнем невиданной силы, но это была не жажда. Рот наполнился ядом, но в этот миг я мучительно желал только одного - отдавать, а не брать. В этот момент я абсолютно четко осознал, что перестал быть монстром для нее, я стал ее ангелом-хранителем. Ни одной капли крови не попало в горло, я не позволил. Я прижался лицом к ее чреву, и мои зубы сделали то, что не смог бы сделать ни один скальпель.
Белла начала кашлять, когда ее дыхательные пути освободились. Теперь она могла дышать. Она заморгала, вращая невидящими глазами.
– Будь со мной, Белла! – завопил Джейкоб. – Слышишь? Будь со мной! Не уходи! Твое сердце должно работать!
Внутри нее все еще шевелился ребенок. Живой. Я протянул руки и осторожно вытащил его. Кровавый комочек бился в конвульсиях, но, попав на воздух, судорожно задышал и расслабился. Я бережно повернул комочек к себе лицом.
Девочка. Это была девочка. Живое, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ сердечко трепыхалось в ее груди, словно крылышки невесомой бабочки, или маленькой испуганной птички. Пульсация крови под моими руками, стремительно бегущей по венам, стала полной неожиданностью. Она человек? А еще она была горячей - гораздо горячее любого человека.
И тут она открыла глаза и посмотрела на меня... Это было подобно гипнотическому воздействию. Ее шоколадные, в точности как у Беллы, глаза завораживали, притягивали, словно мощный магнит. В один миг весь мир перевернулся, сконцентрировавшись в одной точке, вокруг ничего больше не существовало - только эта прекрасная девочка с волшебным взглядом умных, недетских глаз.
– Ренесми... - только и смог вымолвить я, абсолютно ослепленный ее совершенством.
– Дай… – вдруг прохрипела Белла надтреснутым шепотом, – дай её мне!
Я обернулся, с трудом оторвавшись от колдовского взгляда, и немедленно вложил ребенка в протянутые руки матери. Она заморгала, все еще не видя ничего вокруг, и наконец сфокусировала свой блуждающий взгляд на девочке, прижимая ее к себе. Едва слышный стон сорвался с ее губ.
– Ренесми… Красавица…
Я должен был догадаться, что произойдет дальше. Ведь я читал ее мысли.
Белла охнула. Охнула от боли.
И я выхватил ребенка из ее рук. На груди у Беллы красовался свежий укус.
- Нет, Ренесми! - воскликнул я, требовательно вглядываясь в маленькие прекрасные глаза цвета топленого шоколада. В них мелькнуло узнавание - несомненно, она вспомнила мой голос. Новый образ вспыхнул в моей голове, теперь "голос" дополнялся картиной моего лица с грозно сдвинутыми бровями. Гипнотические, прекрасные глаза испуганно распахнулись. Мой образ четко возник в сознании ребенка: «Нет», наполненное глубокой болью, пониманием отозвалось внутри маленького человечка. Я был очарован и покорен в один миг.
И тут сердце Беллы глухо булькнуло и пропустило удар, болью и ужасом отозвавшись в моем собственном сердце. Я стал искать глазами что-нибудь, точнее, кого-нибудь, кому я мог бы отдать ребенка.
Джейкоб!
Но он был занят.
Раз, два, три, четыре - считал он, делая массаж сердца, а затем вдувал Белле порцию воздуха.
Раз, два, три, четыре - сердце билось, но слабо и неровно, пугая меня до смерти.
– Чего ты ждешь?! - простонал он, нажимая Белле на грудь.
– Возьми ребенка! – рявкнул я.
– Выбрось ее в окно, – грубо рыкнул Джейкоб, заставив меня задрожать.
Раз. Два. Три. Четыре.
– Отдай мне, – раздался мелодичный голос Розали из коридора.
Мы с Джейкобом одновременно зарычали.
Раз. Два. Три. Четыре.
– Я уже контролирую себя, – заверила Розали. – Отдай мне крошку, Эдвард. Я позабочусь о ней, пока Белла…
Я проник в ее разум и успокоился - она была в полном порядке. В любом случае, другого выхода у меня не оставалось - сердце Беллы билось слабее с каждой секундой, лужа крови под столом увеличивалась. Не было времени на размышления, если я хотел спасти ее.
Розали подлетела с быстротой молнии, держа в руках подготовленное полотенце, и бережно приняла девочку на руки.
Раз. Два. Три. Четыре. Вдох.
Переломанное и окровавленное тело моей любимой распростерлось передо мной.
Раз. Два. Три. Четыре. Вдох.
Ее сердце должно было работать, а оно пропускало удар за ударом. На секунду мною овладела паника: «Ее сердце не должно остановиться. Мы не воскрешаем мертвых, Эдвард», - всплыли в моей памяти слова Карлайла. Но Карлайла сейчас не было рядом, и никто не мог мне ничего посоветовать. Что делать дальше, должен был решать я сам.
В неуловимо маленькую долю секунды, слушая сбивчивые удары, я осознал - я не успею, слишком поздно. У меня всего несколько секунд до того момента, когда ее сердце полностью остановится. Мой яд не успеет спасти ее.
Прошла еще одна микроскопическая доля секунды, и мне в голову пришло внезапное, неожиданное решение.
Сердце - слабое звено? Начнем с него.
Я вдохнул полную грудь насыщенного ароматом ее крови воздуха, позволяя моему рту наполниться ядом до краев. Затем я схватил металлический шприц и набрал полный поршень своего яда.
Раз. Два. Три. Четыре.
Ее сердце уже почти нельзя было расслышать, даже таким острым слухом, как мой!
– Убери руки, Джейкоб, - зарычал я.
Раз. Два. Три. Четыре.
– Что это? - спросил он, пока сердце Беллы пропускало еще один удар.
Он слишком медлил, в любую секунду могло стать уже поздно. Я яростно сшиб его руки и воткнул длинную иглу туда, где приглушенное биение становилось все слабее.
– Мой яд,- ответил я и надавил на поршень.
Ее сердце сжалось, как от удара электрошоком, и заглохло. Это было неправильно. Этого не должно было случиться!
– Не останавливайся! – приказал я Блэку.
Он немедленно кинулся качать.
Раз. Два. Три. Четыре. Вдох.
Раз. Два. Три. Четыре. Вдох.
Теперь это давалось ему с большим трудом, потому что кровь начала сворачиваться, став густой и медленной.
«Давай, давай!» - молил я, в ужасе слушая молчание сердца, остановку которого не мог допустить. Мои пальцы впились в борт кровати, сминая металл, как масло. Мучительные секунды. Убийственная тишина, разъедающая разум.
Раз. Два. Три. Четыре, - качал он.
Вдох - грудь безжизненно приподнялась в ответ, сердце оставалось безмолвным.
Неужели поздно? Страх ледяными щупальцами сжал мое мертвое сердце.
Ничего не происходило.
Раз. Два. Три. Четыре, - но яд не распространялся по телу, потому что кровь больше не бежала по венам.
Прошло всего несколько секунд, ее сердце молчало совсем недолго, но это время показалось мне бесконечной, сжигающей агонией. Не может быть поздно, она не умрет!
И тогда я предпринял отчаянную попытку - раз кровь не разносила яд, я попытался сделать это сам.
Я двинулся вдоль ее тела, вонзая зубы везде, где мог - горло, сгибы локтей, запястья - стремясь запустить как можно больше яда в кровь. Нежная кожа снова и снова рвалась под моими зубами, яд струился вниз, попадая точно в цель. Я замирал на секунду в местах укусов, позволяя большему количеству яда стечь в рану, и только потом двигался дальше. Я действовал словно машина, мои инстинкты были уничтожены той болью, что я испытывал, разрушены страхом и растоптаны осознанием, что ее сердце упорно продолжает молчать. Я даже не чувствовал вкуса ее крови на своих губах, это был скорее вкус горя, вкус несчастья, вкус беды, вкус моего самого страшного кошмара. Я проводил языком по местам укусов, и там, где слюна смачивала кожу, она зарастала, и яд вместе с кровью запечатывался внутри.
Я опустился вниз, двигаясь так быстро, как только мог. Я не пропустил ни сантиметра ее тела, но все это было бесполезно, если ее сердце молчало.
Раз. Два. Три. Четыре, - качал Джейкоб, а я все неистово кружил над растерзанным телом, пытаясь вернуть любимую к жизни.
Ничего.
Руки Джейка бессильно замерли над грудью Беллы, его разум заполнило отчаяние. Белла умерла. Все кончено. Он сдался. Он хотел уйти. Уйти и никогда не возвращаться.
– Так уходи! – рявкнул я, сшибая его руки и занимая его место.
Раз. Два. Три. Четыре.
Он растерянно отступил на шаг. Его отчаяние хлестало мое сознание. Нет, не может быть настолько поздно! Я не позволю.
– Она не умерла! – зарычал я исступленно, как дикий зверь. – Она выживет!
Раз. Два. Три. Четыре.
Раз. Два. Три. Четыре.
Джейкоб медленно повернулся и, пошатываясь, ушел прочь, унося с собой океан своей боли. Оставив меня наедине с моей.
Раз. Два. Три. Четыре.
Я качал сердце Беллы быстрее, чем Джейкоб. Под моим неистовым напором оно поддавалось, не имея ни малейшей возможности сопротивляться.
Раз. Два. Три. Четыре.
Я был ее сердцем. Мои сильные руки продолжали работать, вынуждая мышцы сокращаться, а кровь медленно, но все же продвигаться по венам, разнося яд.
Раз. Два. Три. Четыре.
Ничего не происходило. Сердце Беллы молчало, и тьма стала сгущаться вокруг меня. Вместе с каждым несостоявшимся ударом умирало и мое сердце. Тени неумолимо наползали на тело моей любимой, зловещие, как тогда, на закате, когда я наблюдал за спящей Беллой с дерева около ее дома. Боже, как давно это было.
Раз. Два. Три. Четыре.
Смерть смеялась мне в лицо. Она пришла, чтобы забрать то, что давно ей принадлежало, и что я так упорно отказывался ей отдать. Вот она склонилась над нами - черная, неумолимая, беспощадная - протянула руки.
- Нет! Ты ее не получишь! - зарычал я в бешенстве. - Она - моя!
Смутно я понимал, что веду себя как безумец.
Раз. Два. Три. Четыре.
Я продолжал исступленно толкать ее грудную клетку. Кровь медленно, слишком медленно, и совершенно бесполезно продвигалась вперед. Белла, Белла, ты должна жить. Ты не можешь оставить меня. Не сегодня. Не таким способом. Я не позволю тебе сделать это.
Раз. Два. Три. Четыре.
Сердце не билось. Но я не мог остановиться. Если бы оно не забилось, я бы так и качал его часами, днями, неделями… пока меня не остановил бы кто-нибудь другой.
Но оно - забилось!
Внезапно оно сдалось под моим яростным напором. Оно упруго ударило мне в руку - раз… другой... и застучало громко и оглушительно.
Смерть разочарованно зашипела и отползла в сторонку.
Я оторвал руки и наблюдал, как от ударов сотряслась грудная клетка. Будто получив электрический разряд, сердце забилось сразу быстро и надрывно, словно хотело вырваться из груди, избежать страшной боли, причиненной моим ядом. Грудная клетка поднялась, выгибаясь под ужасающим углом, и приоткрытый рот Беллы сделал судорожный, мучительный вдох. Потом второй, третий - зубы сжались, и вздохи вылетали с громким свистом, все учащаясь, вместе с сердцем.
Грудь опала, и по телу начали пробегать судороги, будто каждая мышца жила отдельной жизнью. Это кровь побежала наконец-то по венам, разнося яд в самые уголки тела, преображая ткани, исправляя ошибки.
Как завороженный, я смотрел на любимую. Я видел превращение не раз, но сейчас встречал каждое изменение с пугающей меня, мучительной, рвущей изнутри надеждой. Руки сжались в кулаки, тело застыло в муке ожидания.
Раздался ужасающий хруст - и нижняя часть тела дернулась, из неестественного положения принимая нормальное. Это позвоночник вернулся на место, соединив разорванные связи. Огромная рана на животе затягивалась, как в сказочном кино, края смыкались. Мгновение, и от нее не осталось и следа, живот принял идеально правильную форму. Руки и ноги подрагивали, пока внутренние повреждения продолжали исчезать. Лицо округлилось и посветлело, черты изменялись, приобретая совершенную, законченную форму, как будто по ним прошелся инструмент мастера.
Дыхание становилось все чаще, но не глубже. Сердце билось стремительно, в такт дыханию, словно они стали одним целым - со скоростью несколько ударов и вдохов в секунду. Зубы разжались. Руки и ноги перестали дрожать.
И все. Наступила мертвая тишина, сопровождаемая только частыми неглубокими вздохами и стремительным сердцебиением. Тук-тук-тук-тук...
Обессиленный и опустошенный, я продолжал стоять, словно в коме, не в силах оторвать от Беллы глаз.
Сквозь густую, тягучую пелену оглушающей тишины до меня дошло - я сделал это. Я снова победил. Даже смерть не властна над моим неодолимым желанием, чтобы Белла жила.
Мои ноги ослабели, когда глухота стала отступать, медленно сползая с моего воспаленного сознания. Я вцепился в край кровати, чтобы не упасть. Внезапно я понял, что мне нужен воздух, чтобы дышать, будто у меня снова появились легкие.
Звуки возвращались. Я услышал шорох у двери и автоматически обернулся. На пороге, не осмеливаясь войти, с испуганными лицами стояли Элис и Джаспер. Я увидел свое лицо, каким они видят его - опустошенное, потрясенное, бледное как у мертвеца. И услышал их мысли - в них читалось... восхищение. Я не понял, почему, но они вдруг кинулись меня обнимать. Они жали мне руки, поздравляли, но я все еще был в шоке, ничего не соображал.
- Спасибо! - с жаром шептала Элис.
- Ну ты даешь! - восхищенно бормотал Джаспер, и я уловил нотку удивления - оказывается, он был не причем, он пришел только что, переживая, что не оказался рядом, и был поражен, что мне не понадобилась его помощь.
С трудом я выбрался из их объятий и взглянул на Беллу - вздох облегчения вырвался из моей груди. Она ЖИВА. Я все сделал правильно. Я снова не дал ей умереть.
Я мог дышать. Смерть отступила. Туман рассеялся. И я наконец смог вернуться в этот мир.

ГЛАВА 35. МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ Часть 2

Как всегда СПАСИБО нашей Natali Kery за потрясающий стих!!!!

Натянут нервом трос, и ты -
Канатоходец без страховки.
Удары сердца - то шаги.
Для них смертельны остановки.
Над пропастью, застыв на миг,
Удары сердца пропуская,
То притяжение земли,
То невесомость ощущая.
Удары всё быстрей - то бег
К конечной цели жизни - смерти.
На грани этих двух миров,
Застыв, ты обретёшь бессмертье!

Из гостиной раздался смех и громкие хлопки в ладоши.
Там происходило веселье. Ренесми проснулась. Она сидела - уже СИДЕЛА? (Как же быстро она растет!) - на коленях у Эсми, и мама просто таяла от ощущения ребенка в своих руках, мысленно благодаря меня и Беллу за подаренное ей счастье. Девочка хлопала в свои маленькие ладошки, на ее прекрасном личике сияла улыбка ангела. Я посмотрел на ситуацию ее глазами - Джейкоб тряс головой, и его отросшие волосы взлетали из стороны в сторону, делая его похожим на лохматого спаниеля. С усердием развлекая ребенка, он изображал волка, рычал и забавно подпрыгивал на четырех ногах. Я не удержался от улыбки, радуясь вместе с дочерью, несмотря на сразу же проснувшееся раздражение. Похоже, мне теперь придется жить с этими противоречивыми чувствами вечно. Если, конечно, Белла не сделает за меня то, чего я не смог, и не разберется со своим лучшим другом. Я не должен был думать так, зная, как больно будет Белле, если такое произойдет, но я позволил себе помечтать.
Карлайл с любопытством наблюдал за мной. Несомненно, он тоже слышал все, что происходит в гостиной, хотя и не видел чужими глазами, как я.
Джейкоб прыгал настолько комично, что хихикала даже Розали. В ее голове образ радующейся Ренесми сплетался с образом вонючей собаки на привязи – игрушки, которая нравится ребенку, и которую поэтому придется терпеть. Такое презрительное отношение помогало Розали выносить присутствие пса, и сейчас мы с ней были на одной волне, как ни странно это понимать. Остальные и вовсе смеялись во весь рот, искренне потешаясь над бедным Джейком - и куда делась его ненависть к кровопийцам? Хотя нет, не над ним - все завороженно смотрели, как улыбается и хлопает моя дочь, и смеялись вместе с ней.
Я снова почувствовал укол ревности - Я должен был быть там, не он. Впрочем, теперь это вряд ли в моей власти исправить, разве что Белла не оторвет Блэку голову вместо меня. Мне же оставалось только скрежетать зубами от бессилия - сейчас, находясь в голове Ренесми и видя мир ее глазами, я особо отчетливо понимал, насколько прочна нить привязанности, протянувшаяся от нее к нему. Причинив боль Джейкобу, я причиню боль и собственному ребенку, а этого я никак не мог допустить.
Джейкоб остановился и посмотрел на Ренесми с широкой улыбкой. В его взгляде и мыслях отразилось все, что он чувствовал - всепоглощающая любовь и безграничная преданность, самоотверженность и искренность, ликование, что смог доставить девочке радость. Желание заботиться, защищать и оберегать. Готовность охотно и абсолютно безропотно стать именно тем, кого хочет видеть Ренесми. Любым: комнатной собачкой, если нужно, или заботливым братом, если понадобится… Это абсолютно чистое, беззаветное чувство заставляло его забывать о собственных потребностях - он ощущал себя среди врагов так естественно, будто уже считал себя членом нашей семьи. Конечно, иногда он чувствовал себя неуютно, особенно, когда Розали ему об этом напоминала, но все отрицательные эмоции перекрывались необходимостью быть рядом с объектом запечатления. Даже минута, проведенная вдали от девочки, причиняла боль.
Неприятно, но Ренесми чувствовала то же самое. Вот она снова захлопала в ладоши, а затем протянула к Джейкобу ручки - требовательно и нетерпеливо. Требовательность вообще была чертой ее характера, отметил я.
Все снова рассмеялись, а Джейк, счастливо улыбаясь, сделал шаг, и Ренесми перешла к нему. Она затрясла головой и издала смешной хлюпающий звук, пытаясь повторить то, что только что делал Джейкоб.
Все расхохотались, и я в том числе.
А Ренесми продолжала по-детски рычать, довольная, что у нее получается, а затем наклонилась и... укусила Джейкоба за плечо.
- А-ай!! - вскричал тот и съежился. - Ай!... Больно!
Я снова не удержался от смеха, но теперь смех вышел с оттенком злорадства. Я прочитал в мыслях Джейкоба, что такое уже не в первый раз: в отличие от моих родственников, в волке текла настоящая кровь, и Ренесми кусала его всегда, когда хотела есть. Ну, то есть, пить.
Удивительно, насколько велико было желание Джейкоба угодить ребенку. Он даже не пытался защититься. Продолжая крепко держать девочку, чтобы она не упала, он лишь пятился, смущенно вжимая голову в плечи. Абсолютно беспомощный и обезоруженный чувством, которое в нем было. Мне расхотелось смеяться.
Карлайл пошевелился, и это отвлекло меня. Он тоже улыбался и смотрел на меня со смешанным выражением - немного удивления, немного волнения, зато много понимания и радости.
- Пойду, взгляну на Ренесми, - нетерпеливо сказал он, в его глазах зажглось любопытство первооткрывателя и новое чувство: уезжая, он боялся потерять новообретенную дочь и сына, а вернувшись, обнаружил, что приобрел намного больше, чем смел надеяться. В мыслях он растерянно пробовал на вкус слово «дедушка», и это вызывало в нем смущение. И неожиданный восторг.
Я широко улыбнулся, радуясь вместе с ним. Я полностью разделял все его чувства. Днем ранее я и представить себе не мог такого.
- Она удивительная, - прошептал я с нежностью, все еще находясь мыслями внизу, в плену всеобщей эйфории, наблюдая за дочерью чужими глазами. – И очень развитая. Не забудь свои материалы для исследования, - на этом я немного нахмурился, меня мучил один вопрос, и только Карлайл мог дать мне ответ. - Она ОЧЕНЬ быстро растет! СЛИШКОМ быстро. Думаю, тебе тоже будет любопытно разобраться, почему так, - но я не мог не улыбаться, глядя на нее.
Отец кивнул, с интересом изучая мое лицо: «Похоже, он счастлив?» - с очевидным облегчением отметил он.
- Как много произошло в мое отсутствие, - проговорил он задумчиво вслух и направился к выходу, думая обо мне и обо всем, что случилось. Хотя Элис и рассказала по телефону все подробности, реальность превзошла его воображение.
Я тихонько рассмеялся ему вслед, предвкушая его первую встречу с моей дочерью - был ли хоть один человек, на кого она не произвела впечатление? Все в гостиной были очарованы ею. Как мог я думать о ней, как о чудовище? Так сильно заблуждаться? Сейчас это не укладывалось в голове. Сейчас я радовался, что судьба удержала меня от расправы над собственным неродившимся ребенком. Моя дочь стоила того, чтобы за нее бороться. А я даже мечтать не смел о таком щедром подарке: не человек, убийца, живой мертвец вдруг стал отцом.
Я криво улыбнулся, язвительно потешаясь над самим собой, и благодарно прильнул губами к горящей руке своей жены. Я вспоминал ее борьбу за девочку, я вспоминал ее мужество и терпение, ее готовность выдержать любую боль, ее способность спокойно смотреть надвигающейся смерти в лицо, и понимал, что я ничто. Все мои усилия стать лучше, чем я есть, были такими непримечательными по сравнению с неодолимым стремлением матери защитить своего ребенка. Самопожертвование, которое вдруг обрело смысл. Я смог понять ее. И, конечно, не мог простить себя. И я догадывался, что никогда не услышу ни единого упрека, ни разу за вечность, слишком Белла великодушна, чтобы помнить плохое. И, несмотря на горечь поражения, падения в собственных глазах, несмотря на стыд, который больно колол каждый раз, когда я вспоминал свои ошибки и особенно последнюю, я был счастлив знать, какое невероятное будущее нас ждет. Я позволил себе это чувство, потому что ничего другого мне не оставалось.
Я прижал ладонь любимой к своей щеке, не обращая внимания на обжигающее пламя, и с нежностью прислушивался к ее бешеному сердцебиению. Слова Карлайла развеяли мои страхи, оставалось только ждать. Я очень надеялся, что морфий помогает ей справляться, по крайней мере, мне становилось значительно легче от мысли, что ей не очень больно. Я закрыл глаза, считая удары ее сердца, и снова прислушался к тому, что происходило в гостиной.
Карлайл знакомился с Ренесми. Я читал его неуверенность, даже робость, которая быстро развеялась, едва он взглянул на девочку. С тем же рвением, что я наблюдал ранее, Ренесми протянула ручки к Карлайлу, желая изучить новую игрушку. Ее мысли и мысли моего отца в этот момент были странным образом похожи: исследовательский интерес, любопытство, симпатия. Все, улыбаясь, столпились вокруг Карлайла и малышки, а Джейкоб увлеченно рассказывал, что произошло за это время. Все в мельчайших подробностях: какая родилась, на сколько выросла, что ест, что ей нравится делать, а чего она терпеть не может. Розали и Элис ему помогали, перебивая, если он что-то упускал. В этот момент все удивительным образом сплотились, почти не чувствуя, что под одной крышей заклятые враги. Даже Розали была больше занята деталями развития Ренесми, чем тем, что ненавистный пес практически прижимается к ней плечом. Джейкоб же и вовсе не задумывался об этом, что изумляло не меньше, учитывая все, что я читал в его мыслях прежде. Джаспер испытывал невероятное облегчение от атмосферы праздника, царившей вокруг Ренесми: после стольких дней всеобщей безысходности и боли находиться рядом с вампирами, наконец испытывающими положительные эмоции, было для него как глоток свежего воздуха. До этой минуты я был так занят собой и своими переживаниями, что даже не задумывался, каково Джасперу находиться среди нас, особенно рядом со мной.
Тем временем выяснилось, что Ренесми кормят кровью, больше ничего ей не предлагали, не пришло в голову. Карлайл тут же решил, что нужно обязательно попробовать детское питание - ведь если девочка наполовину человек, незачем приучать ее лишь к одной крови. Джейкобу это очень понравилось, он кивал азартно, даже готов был немедленно проверить эту теорию. Эсми, видя зависимость Джейка от девочки и сочувствуя, вызвалась съездить в магазин вместо него. Так же Роуз рассказала, как быстро Ренесми выросла - за восемь часов, прошедших с момента ее рождения, вытянулась минимум на двенадцать сантиметров. Этот слишком быстрый рост смущал всех, не только меня одного. Сколько лет детства ей предначертано? Явно не так, как человеку. А что потом? Она так же быстро постареет? Несправедливо, если жизнь моего ребенка пролетит стремительно и закончится где-то в возрасте двадцати лет… Я не хотел даже думать о таком. Короткий срок даже для человека, для вампира и вовсе ничто. Так мало счастья…
Всего за один день девочка научилась сидеть, улыбаться, кусаться, вполне осознанно общаться и много чего еще, что другие дети постигают в более старшем возрасте. Уровень развития был самым потрясающим фактором. Особенно впечатлила Карлайла ее манера «разговора» - передача мыслей с помощью прикосновения. Он с удивлением слушал, точнее, «смотрел» новости «из первых рук» - Ренесми не отпустила его, пока не показала все, что он пропустил. Она делала так с каждым новым для нее человеком, часом ранее она то же самое терпеливо показала Эсми, когда сидела у той на руках.
Когда закончились восторги первой встречи и пересказ деталей, Карлайл тщательно замерил Ренесми, чтобы знать, чего ждать в дальнейшем. Также он взял у нее часть волоса для анализа ДНК.
- Джейкоб, - спросил он, - ваш вид ведь быстро растет, не так ли?
- Только когда проявляется ген, - ответил тот взволнованно, он тоже был обеспокоен.
- Я считаю, если генетически ваше родство подтвердится, этим вполне можно будет объяснить быстрый рост Ренесми.
- Вы думаете, док? – с сомнением и тревогой вопрошал Джейкоб. – Она все же развивается не так, как наши… - я читал его страх, такой же, как и мой – что у девочки может оказаться не так много лет жизни, как хотелось бы. Хотя в этом не было ничего личного - он думал не о себе, а переживал за ребенка.
- Вы стареете? – Карлайл продолжал расспросы, его интересовали любые подробности.
- Только если перестаем перевоплощаться…
- То есть, если ген работает, вы живете вечно?
- Да.
Карлайл кивнул, гадая и надеясь, что быстрое развитие Ренесми имеет ту же основу, что и у волков. Пока ген работает, она будет жить. Но что же будет, когда она вырастет? На этот вопрос ответа не было…
Потрясающе, как девочка легко шла на контакт - за время разговора она побывала на руках у всех членов семьи попеременно, не оставив равнодушным никого. Она влюбляла в себя окружающих с первого взгляда - это был ее особый дар, явно доставшийся ей от вампирской сущности. Весьма полезный дар, надо сказать, для дальнейшей жизни, странно только, почему этот дар действовал и на самих вампиров, вроде как он должен был действовать только на людей. Или причина крылась в том, что наполовину она – человек? Столько новых тайн, которые только предстояло разгадать. Моя дочь – полувампир-получеловек. Единственная в своем роде. Исключительная.
Когда Карлайлу рассказали про запечатление, он выслушал внимательно и с пониманием, хотя в глубине души был шокирован этим так же, как и остальные. Эта любопытная деталь существования вида оборотней так странно переплелась с жизнью смертельных врагов, вампиров, связав и тех, и других новыми, необычными, неразрывными узами. Однако, этому нашлись и неожиданные положительные стороны. Например, благодаря запечатлению, Ренесми стала неприкосновенна для остальных членов стаи. «Волк не вправе убить объект импринтинга своего собрата. Боль от этой потери станет невыносимой для всей стаи. Проступку такого рода, будь он умышленный или нечаянный, нет прощения. Волков, вовлеченных в конфликт, ждет смертельная схватка, по-другому никак», - гласил самый незыблемый из законов стаи. Подобное уже случалось, правда, давным-давно и по неосторожности. Намеренно ни один волк такую подлость не совершит.
Карлайла обрадовала открывшаяся перспектива сохранить перемирие с волками, и он попросил Джейкоба немедленно сообщить новость Сэму, чтобы у нас не возникло проблем. К моему облегчению и нескрываемой радости Розали, Джейкоб согласился и тотчас же отправился на границу с резервацией. Я чувствовал, как трудно было волку покинуть ребенка, хоть он и понимал, что здесь она в полной безопасности.
Я вспомнил себя - как проводил ночь за ночью в комнате у Беллы, не в силах оставить ее одну даже на минуту. Хоть я и убеждал себя, что охраняю ее сон, по сути это был самообман, на самом деле я физически не мог находиться вдали от нее. Я вспомнил, как мучительно мне было покидать ее, когда я был вынужден отправляться на охоту, и даже по делам семьи. Это тоже было похоже на запечатление. Интересный факт, возможно, еще одно доказательство в пользу родства вампиров и оборотней. Мы действительно были во многом похожи.
Когда Джейкоб ушел, Ренесми уже спала, утомленная всеобщим вниманием за день. Этот удивительный факт – то, что ей нужен сон, как и любому ЧЕЛОВЕКУ – заставил меня вновь терзаться ощущением вины. Как мог я думать, что она станет бессмертным младенцем, когда быстрый рост и сон еще в утробе говорили об обратном? Слепец, не видящий собственного счастья. Упрямец и глупец, считающий себя умнее других. Должно быть, я был действительно не в себе, раз не оказался способен сложить дважды два в тот момент.
Мои родственники продолжали обсуждать развитие Ренесми почти до утра. Когда подробности закончились, Джаспер приступил, наконец, к самому важному, ради чего все собрались – обсуждению поведения новорожденных вампиров, того, на что мы должны обратить внимание, чтобы помочь Белле преодолеть этот трудный период. Когда у нас были тренировки с волками, акцент сводился к тому, как убить новорожденного вампира. Теперь Джаспер должен был объяснить, как управляться с ним, ужиться под одной крышей, успокоить в случае раздражения и неконтролируемой злости.
- Новорожденные сильнее, быстрее и опаснее любого из нас, - говорил Джаспер, - поначалу преобладают лишь инстинкты - жажда, конечно, самый главный, а также инстинкт самосохранения, агрессия. - Это мы уже знали, но напоминание было не лишним.
Конечно, никаких контактов с людьми. Ренесми придется держать от Беллы подальше какое-то время, пока она не научится контролировать себя хоть немного. Запах Ренесми не был чисто человеческим, его щедро разбавлял сладкий аромат вампира, но все же в ней текла настоящая кровь, и никто не стал бы рисковать, подпуская близко новорожденную неуправляемую мать.
Я слышал радость Роуз по этому поводу - ей хотелось подольше обладать девочкой единолично. Эгоистичная, как и всегда, Розали вновь вызвала во мне злость - меня, как отца, она также не ставила в расчет. Если у нас и было перемирие, то сейчас оно имело все шансы разрушиться. Я с трудом подавил раздражение и постарался блокировать ее мысли, прислушиваясь только к Джасперу.
- Одну никуда не отпускать, - говорил он. - С ней рядом всегда кто-то должен находиться. Я буду наблюдать за ней постоянно, контролировать все ее эмоции, но вы все тоже должны быть начеку. Новорожденные подвержены очень резким переменам настроения - и оглянуться не успеете, как что-то выведет ее из себя. Это может быть совершенно незначительный повод, а последствия окажутся непоправимыми. В конце концов, кроме нас, в доме присутствуют гораздо более хрупкие существа, - он имел в виду оборотней и Ренесми. - Так что будьте крайне внимательны в своих словах, говорите медленно и осторожно подбирайте выражения, движения должны быть плавными, чтобы она не почувствовала угрозу. И, конечно, ни в коем случае не раздражайте ее намеренно, никаких провокационных вопросов и тем.
- С другой стороны, - продолжал Джаспер, - новорожденные не могут надолго сосредоточиться на чем-то одном, их легко отвлечь. Этим можно и нужно пользоваться. Мы хорошо ее знаем, нам нужно всего лишь понять, что отвлечет ее в трудный момент. Нужна какая-нибудь особо сильная эмоция, то, что при жизни увлекало ее сильнее всего. Это здорово помогло бы нам в случае осложнения.
- О, с этим я могу помочь, - встрял Эммет, коварно улыбаясь и двигая бровями, но Джаспер осадил его взглядом.
- Эдвард, ты знаешь Беллу лучше всех нас, так что тут дело за тобой. Ты слушаешь меня?
- Слушаю, слушаю, - рассеянно пробормотал я, мои мысли уже потекли в этом направлении.
Особо сильная эмоция. Что же увлекало Беллу так сильно, чтобы она не могла сосредоточиться больше ни на чем другом?
Ее разум был закрыт для меня, однако было одно средство, с помощью которого я всегда добивался от нее того, чего хотел. Воспоминание об этом заставило меня усмехнуться. Я вспомнил, как она терялась под моим очаровывающим взглядом, как вспыхивала от прикосновений, как теряла сознание от поцелуев. Глупо, конечно, думать, что эта ее реакция сохранится, когда она станет такой, как я. Ведь я уже не буду для нее таким сверхъестественно притягательным, как раньше. Такими мы выглядели для людей, но не для вампиров, не для равных. Вряд ли я смогу и впредь так же просто воспользоваться этим преимуществом. К тому же, ее разум будет полностью поглощен жаждой, другие эмоции отойдут на второй план. Но больше ничего в голову не приходило, и я решил, что для начала попробую это. В конце концов, она же останется Беллой - МОЕЙ Беллой, хотя уже и не такой хрупкой.
Увлеченный рассказом Джаспера, я не сразу обратил внимание на Элис - она сидела мрачная и задумчивая.
Я проник в ее мысли, чтобы узнать, что расстроило ее. Она перебирала в уме свои видения. Их теперь стало больше. К тому, что она показывала мне прежде - где мы с Беллой вдвоем бежим по лесу - прибавились еще несколько незначительных видений. Вот Белла, прекрасная и сногсшибательная, в платье, которое на нее надела Элис, смотрится в зеркало на себя. К сожалению, это видение было мутным, коротким, почти неуловимым. Всего лишь маленькая вспышка в сознании Элис. Невозможно было даже понять, где это происходит - здесь в доме или в каком-то другом месте. А вот Белла в смертельном прыжке за добычей - что там за добыча, я не смог разглядеть, хотя это видение было гораздо четче, пусть и таким же крохотным, как первое. А вот Белла заходит в гостиную... и тут же видение пропадает, будто отсеченное чьей-то невидимой рукой. Означает ли это, что Белла встретится в скором времени с оборотнем, и поэтому видение Элис исчезает? Разве такое возможно? Никто этого не допустит.
Элис хмурилась, так как я зародил в ее голове сомнения. Ее видения были неправильными, но продолжали появляться. Что это могло значить? Потеряла ли Элис свой дар? Или, может, нас ждет не настолько мрачное будущее, как мы себе рисуем? - думала она. Или я прав, и такого не может быть, а значит, Белла пропадает, потому что у нее нет будущего...
На этом месте я усилием воли отгородился от мыслей Элис и в испуге уставился на Беллу. Никаких изменений - она лежала абсолютно неподвижно, только напряжение ее тела выдавало возможную боль.
Я осторожно потрогал ее ладонь, отмечая, что кожа стала заметно тверже, но все еще не такая, как моя. Я приподнялся и провел пальцами по щекам, шее вниз и плечам, чувствуя исключительное напряжение ее окаменевших мышц. Я сжал ее запястья, внимательно наблюдая за выражением лица, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию. Может, она слышит, чувствует меня? Нет, никаких изменений, ни один мускул не дрогнул, не пошевелился на ее безмолвном лице. Невозможно! Ведь она должна быть в сознании!
Я с трудом преодолел панику, чтобы не позвать Карлайла. Успокойся, сказал я себе, подожди, пока пройдет действие морфия.
Кое-что все-таки изменялось - ее лицо и тело стали еще безупречнее. Я просто не мог налюбоваться ее совершенством. Исчезли все признаки перенесенных испытаний - тело без единого изъяна, кожа гладкая и ровная. Цвет - бледный, еще не идеальный, как у всех вампиров, но уже даже светлее, чем моя кожа. И, конечно, запах - я наклонился и медленно вдохнул полной грудью, не чувствуя привычного жжения в горле. Она все еще пахла моей Беллой, но ее аромат теперь разбавлялся сладковатым привкусом вампирского яда, придавая коже новый изумительный оттенок: смесь цветочно-лавандового букета с примесью меда и корицы. Потрясающий аромат - став вампиром, она будет само совершенство, невероятно притягательна. Я уже мог представить это. Я бы насладился данной картинкой, если бы она не была столь неподвижна…
То, что изменения происходят, меня немного успокоило. К тому же, я по-прежнему улавливал в ее запахе отголосок морфия - лекарство все еще было в ее теле. И я надеялся, что оно работало.
Чтобы отвлечься, я вновь прислушался к тому, что происходит в гостиной. Ренесми спала. Разговор прекратился. Все тихо сидели, чтобы не разбудить девочку, и каждый думал о своем.
Карлайл - о странных поворотах судьбы, об ожидающем его интересном исследовании. Тут же он бесшумно встал и направился в свой кабинет. Еще он думал о своем выборе и счастье, которое принес ему этот выбор. Свою бесконечную жизнь он посвятил тому, чтобы сохранить человечность в облике вампира, о большем и не мечтал. Следуя этим трудным, тернистым путем, он смог создать полноценную семью, которая теперь, благодаря завершающему штриху – появлению Ренесми - стала окончательно идеальной.
Джаспер думал о том, что ему необходимо поохотиться, потому что в ближайшем времени случай представится не скоро - со всей ответственностью он собирался посвятить все свое время и силы тому, чтобы уберечь Беллу от опрометчивых поступков. Я был ему бесконечно благодарен за его искреннюю заботу.
Розали думала о Ренесми, конечно. Она пыталась просчитать, сколько времени понадобится Белле, чтобы преодолеть жажду и научиться себя контролировать - другими словами, сколько времени у нее, Розали, на то, чтобы иметь Несси в своем полном распоряжении, прежде чем Белла заберет девочку у нее. Несмотря на эгоистичность и грубость помыслов, Розали, лишенная возможности иметь собственных детей, уже искренне привязалась к малышке, полюбила Ренесми всем сердцем. Это немного говорило в ее пользу, хотя все равно не избавляло меня от раздражения. Прояви она побольше уважения и такта, мне было бы легче с ней общаться.
Эммет скучал. Он оглядывал присутствующих, гадая, что бы придумать, чтобы развеять тоску. Но Джаспер был занят своими мыслями и вряд ли составил бы ему компанию по борьбе. А Роуз была полностью поглощена Ренесми и тоже не собиралась уделять ему внимание. В конце концов, он начал подумывать, а не заключить ли пари по поводу Беллы, и его взгляд остановился на Элис - только ее могло бы заинтересовать поспорить с ним, остальным он уже порядком надоел. Он начал прикидывать, как бы ей это предложить.
Вернулась Эсми. Она была полна энтузиазма, буквально светилась счастьем. Ее мысли были довольно сумбурны и крутились вокруг Ренесми, когда она тихонько, чтобы не потревожить сон ребенка, поставила пакеты с покупками рядом с диваном. Мама не теряла времени зря: все возможные варианты детского питания, а также кое-что из одежды, были скуплены в самом крупном детском магазине маленького городка Форкса. Наслаждаясь видом спящей девочки, Эсми присела в кресло напротив, улыбаясь Розали. Они обе любили детей слишком сильно и были сокрушены этим чувством в данный момент.
Я снова переключился на Элис. Ее мысли витали вокруг Беллы, но сейчас она думала не о видениях. День рождения. Завтра Белле исполняется девятнадцать лет.
Я взглянул на любимую - она очнется до завтра?
Элис, кажется, считала, что да. Потому что уже вовсю обдумывала подарки. В ее голове промелькнуло видение, в котором не было Беллы, но оно напрямую было связано именно с ней. Это меня заинтересовало. Оказывается, Эсми собиралась подарить нам с Беллой дом по возвращении с острова? Только подавленное настроение последних недель и мысли о смерти помешали маме и остальным завершить задуманное – отреставрировать небольшой домик в паре десятков миль отсюда, в лесной глуши.
Теперь они обе думали одновременно: Эсми прокручивала в голове образы декораций - мебель, обстановка; а Элис все это предвидела, и ее видения сменялись каждый раз, когда Эсми придумывала новый вариант. В конце концов Элис встала и подошла к Эсми, полная такого же энтузиазма, как и мама. Они начали обсуждать детали, предвкушая сюрприз.
Эсми хотела обставить дом, как на острове, где прошел наш с Беллой медовый месяц. Я почувствовал к своей приемной матери огромную благодарность за ее чуткость - по многим причинам именно такой вариант обстановки действительно мог бы стать для Беллы ПРИЯТНЫМ сюрпризом. Несмотря на то, как она относится к подаркам в целом.
У вампиров все делается быстро - зачем ждать, если заняться все равно нечем?
Обсудив детали и придя к единогласному решению, Элис и Эсми сию же секунду отправились приводить свой план в исполнение. Джаспер и скучающий Эммет с удовольствием присоединились к ним: вчетвером дело пойдет гораздо быстрее. По пути они собирались поохотиться.
Когда они ушли, стало так тихо, что даже сердцебиение Беллы и трепыхание сердечка Ренесми с первого этажа не приносило мне облегчения. Отвлекаться на чужие мысли - было моим спасением, и сейчас я чувствовал, будто остался совсем один. Ожидание и давящая тишина угнетали, возвращали думы в тревожное русло. Чтобы пресечь новую волну паники, я начал считать удары сердца своей любимой.
Через десять тысяч четыреста сорок девять ударов Карлайл, колдующий над волосом Ренесми в своем кабинете, подтвердил догадку о генетическом родстве вампиров и волков - двадцать четыре хромосомы. Это открытие уже не было таким уж неожиданным, но Карлайл увлеченно продолжил исследование.
Еще через двенадцать тысяч сто сорок восемь ударов вернулся Джейкоб.
Он был не один, с ним пришел Сэм. Я услышал их мысли задолго до их появления. Ничего угрожающего. Сэм был удивлен не меньше нашего - и запечатлением Джейкоба, и тем, что ребенок оказался, в сущности, человеком. Это было главным для него - что девочка не опасна. По поводу превращения Беллы он испытывал смешанные чувства: ему было, конечно, неприятно, что Джейкоб воспользовался своим правом по крови и дал согласие, но, с другой стороны, он был достаточно мудр, чтобы принять этот факт как возможность сохранить наш договор, не доводя дело до войны, а, значит, сохранив жизни своих братьев. Сейчас он пришел с Джейкобом, чтобы лично убедиться, что тот говорит правду, и чтобы заключить с нами новое соглашение о перемирии.
Я предупредил Карлайла об их появлении. Я не собирался спускаться. Одну Беллу я не оставлю, ни за что.
Сэму пришлось перевоплотиться, чтобы говорить. Сет зашел вместе с Сэмом и Джейкобом, Ли предпочла остаться снаружи, она до сих пор не преодолела отвращения к вампирам.
И, хотя я читал их мысли, и понимал, что Ренесми ничего не угрожает, я все равно места не находил себе от беспокойства, пока они не ушли.
Разговор закончился быстро - Сэму было в нашем доме неуютно, ему хотелось поскорее вернуться к своим. Когда договор был заново скреплен, все вздохнули с облегчением.
Сэм ушел. Сет остался здесь, они с Джейкобом прошли на кухню и весело болтали, разогревая то, что приготовила для них Эсми двумя часами ранее. Они оба вполне здесь освоились, в этом доме, и, черт подери, я стал ловить себя на мысли, что тоже начал к ним привыкать, как к членам семьи… Даже к Джейкобу. Несмотря на новые... раздражающие обстоятельства, я все еще помнил, скольким я ему обязан. Всем.

Глава 35. МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ Часть 4
Спустя восемнадцать тысяч шестьсот семьдесят два удара в дом влетели Элис и Джаспер. Эсми послала их принести кое-что для отделки дома, и сестра рада была заскочить заодно ко мне. Очевидно, что вдали от оборотня ее дар вернулся, и она спешила поделиться со мной новостями.
Я приободрился, радуясь, что она ненадолго скрасит мое одиночество.
От восторга и предвкушения Элис почти что светилась.
«Не вздумай рассказать Белле про дом, это сюрприз!» - кричала мысленно она, влетая в двери с широкой улыбкой на устах. Я закатил глаза, но кивнул.
«Ей понравится, обещаю!»
Я не удержался от улыбки: в умении устраивать сюрпризы Элис не было равных, и обычно это нравилось и остальным. Разве она виновата, что Белла не любит подарки?
Элис немного помрачнела. Я видел, что у нее на уме, и с тревогой вглядывался в ее новые видения. Например, теперь она видела Беллу перед домиком, который они собираются подарить. Я даже увидел, когда это произойдет - в скором времени, судя по красным глазам любимой и намерениям Элис не тянуть с подарком. Но, опять же, это видение было размытым, как бывало с Элис, если ее предсказание оставалось лишь одним из множества возможностей, а не точным будущим.
Также я увидел другие видения, не касающиеся Беллы - все они были яркими и правдоподобными.
- Знаешь, - сказала Элис немного раздраженно, - зря ты меня путаешь. Конечно, я вижу ее не так четко, как остальных, но не думаю, что я размечталась.
- Элис! – печально вздохнул я, сжимая ладонь Беллы и глядя на неподвижную жену. – Я не…
Элис прервала мои возражения нетерпеливым жестом:
- Нет, я серьезно, Эдвард! - она слегка кипятилась. - Почему ты не хочешь мне поверить? Разве я часто ошибаюсь?
Я вздохнул и стал объяснять ей, как маленькому упрямому ребенку:
- Элис! Ты видишь ее при исключительно неправильных обстоятельствах! Джаспер говорил - никто с нее глаз спускать не будет, мы все постоянно будем рядом, а ты видишь ее без охраны, в лесу!
«Но я не вижу ее и мертвой!» – Элис с вызовом продемонстрировала мне отсутствие такого видения в данный момент. Да, неясные картины; да, пробелы – но такого будущего, где Белла бы умерла, Элис действительно не предположила ни разу. И все же мутных образов недостаточно, чтобы обрести уверенность.
- Это говорит о том, - глухо произнес я, пристально глядя в лицо жены, - что ее будущее не определено. Будто она на грани, понимаешь? - Все может измениться в любой момент. Какая чаша весов перетянет? Шагнет ли она по ту сторону, или вернется ко мне? - Твои видения слишком неустойчивы, чтобы быть правдой. В них много белых пятен, не находишь?
Элис буравила меня глазами целую минуту, но потом ее плечи поникли.
- Что ж, ты прав…
Она опять попыталась. Маленькое зарисовка будущего, где Белла заходит в дом, вновь прервалась в тот же миг, как и в прошлый раз - когда она зашла в гостиную.
- Элис, это невозможно. Дело тут не в оборотне - ты же понимаешь, мы не позволим ей встретиться ни с ним, ни с Ренесми. А значит, пробелы в твоих видениях не связаны с этим! Подумай, почему? Почему у тебя не получается? - я испугался собственных слов. А хотел ли я знать, почему? Надежда - последнее, что у меня оставалось, когда я глядел на неестественно неподвижное и безмолвное тело своей жены.
- Возможно, я могу объяснить, - вдруг тихо сказал Карлайл, входя в помещение, и мы с Элис одновременно обернулись к нему. Его мысли были сосредоточены на исследовании, которое он только что провел. – Кажется, я знаю ответ.
- Оборотни? – спросил я удивленно, читая его мысли.
- Не совсем. Но есть одна теория, - Карлайл наклонился над Беллой, внутренне отметив для себя все изменения, которые произошли с ней за последние несколько часов, а затем посмотрел на Элис. – У Джейкоба и Ренесми одинаковое количество хромосом. Выходит, ты не видишь полукровок.
- Да, но…
- Двадцать четыре хромосомы. Ты не видишь волков, и не можешь заглянуть в будущее Ренесми. Возможно, ответ в том, что Белла сейчас находится между мирами. Она уже не человек, но еще не вампир.
Элис зашипела.
- Вот черт! Что, если ты прав! – разочарованно изрекла она и посмотрела на Беллу, хмурясь и сжимая губы.
- Если я прав, то к концу превращения ты должна видеть ее яснее. Чем ближе она к сущности вампира, тем легче тебе будет.
«Я действительно начинаю видеть больше», - отметила Элис лично для меня. – «Хоть и неясные, видения прибавляются. Все будет в порядке, Эдвард».
- Но если ты не прав? – приглушенно спросил я у Карлайла, и Элис закатила глаза.
- Эдвард, ее кожа меняется, - успокаивающе промолвил Карлайл.
- Но она не кричит...
Отец положил руку на мое плечо, мы оба смотрели на Беллу.
- Я понимаю твое волнение, сынок, но давай подождем еще немного. Морфий все еще в ее теле.
Я вздохнул и, соглашаясь, кивнул. Карлайл, ободряюще улыбнувшись, ушел.
Элис осталась со мной. Сдвинув брови, она изучала лицо Беллы по-новому, обдумывая то, что сказал Карлайл. Ее раздражение обстоятельствами росло: «Как будто все сговорились. Джейкоб ни на минуту не уходит, путая мои видения. Ренесми неуловима. Теперь еще и Белла… Это не честно».
Она сосредоточилась. Яркие вспышки в ее голове не давали никаких ответов. Слишком быстро, чтобы что-то увидеть. Я вздохнул.
Снова Белла, бегущая по лесу. На этот раз я успел заметить, что на ней надето что-то синее. Торжествующие мысли Элис, что она увидела чуть больше, чем раньше, не могли меня успокоить. Белла все еще была в лесу одна. Этого просто не могло быть.
- Элис, - сказал я ей, - не стоит слишком полагаться на слова Карлайла. Это всего лишь теория…
Элис сжала зубы, раздражаясь теперь и на меня тоже. В ее голосе промелькнули холодные нотки, когда она заговорила:
- Я понимаю, что ты боишься, - она сделала многозначительную паузу, - но это не дает тебе права сомневаться в моих способностях.
- Элис! - простонал я. Мне хотелось верить ей, но как быть с фактами? - Джаспер говорил...
- Джаспер много чего говорил! У него свое, сложившееся мнение насчет новорожденных, - Элис загадочно заулыбалась, когда новое, неожиданное объяснение пришло ей в голову. – Но вот что я думаю! А если мы все ошибаемся, и особенно Джаспер! Может, Белла будет другой! - она не дала мне возможности возразить. - Или это наша заслуга – и мы сможем удержать ее ото всех ошибок. В любом случае, мои видения - не плод моей фантазии. Она выживет! И думаю, очень нас удивит.
Я вздохнул, а Элис направилась к дверям.
- Как хочешь, Эдвард, - проворчала она обиженно. - Может, тебе нравится мучить себя, может, я не заслужила твое доверие за столько лет, но меня ты не переубедишь. - И умчалась, сердясь.
Внизу Карлайл снова проводил измерения Ренесми – он делал это каждые шесть часов, прослеживая динамику роста. Все замерли, столпившись вокруг девочки, напряженно ожидая результата.
- Три сантиметра, - резюмировал Карлайл. – В прошлый раз тоже было три…
Все вздохнули, думая об одном и том же – Ренесми растет слишком быстро.
- Она голодна, - молвила Розали, когда Ренесми, освободившись от исследований Карлайла, устроилась на ее коленях. Роуз медленно и осторожно расчесывала волосы девочки маленьким гребешком. Кудряшки уже почти достигали плеч.
- Думаю, пора попробовать кое-что новое, - подмигнул Джейкоб, наблюдая, как Эсми размешивает детскую смесь. Ренесми и не подозревала, что ее ждет. Карлайл остался в гостиной, чтобы посмотреть на это. Все с любопытством приблизились к столу, чтобы поучаствовать в развлечении. Все выглядело так, словно для нашей семьи не осталось никакого другого интереса, кроме Ренесми. Это было что-то по-настоящему новое для всех. Хоть мы и научились жить рядом с людьми, ребенок в семье вампира – первый случай.
Ренесми недоуменно уставилась на тарелку, поставленную перед ней, когда Розали усадила ее на стул. Девочка широко распахнула глаза и затем очень внимательно, по очереди рассмотрела улыбающиеся лица вокруг нее. Я сосредоточился на ее мыслях, мне было любопытно, о чем она думает.
Обернувшись к Розали, которая стояла позади, наклонившись над ее плечом, девочка требовательно опустила ладошку на щеку своей тети. Картинка была очень яркой, что говорило о силе чувств моей дочери. Непонимание, отвращение. Я даже смог почувствовать запах смеси через мысли ребенка – то, что находилось в тарелке, пахло действительно тошнотворно, напоминая прокисшую грязь. Бутылочка с кровью была единственно приемлемой альтернативой.
- Милая, ты должна попробовать, - не сдавалась Розали, беря ложку в руку и подхватывая смесь.
Девочка откинулась на спинку стула, и теперь не только в мыслях, но и в ангельском личике появилось отвращение. «Нет», - передала она Розали, все еще не отнимая руки, это слово она уже давно знала.
- Один разочек, - Роуз попыталась поднести ложку ко рту девочки, но та быстро отвернулась. Розали снова попыталась, и снова Ренесми быстро повернула голову прочь от ложки. Ее губы были недовольно надуты и плотно сжаты. Девочка смотрела на остальных с выражением брезгливости на ангельском лице. Все улыбались, нетерпеливо ожидая продолжения. Никто и не думал помочь ей избежать процедуры. Я чувствовал себя так, словно присутствую на цирковом представлении – именно так думали почти все одновременно.
- Ты делаешь все неправильно, - сказал вдруг Джейкоб, - дай мне!
- У меня побольше опыта общения с детьми! – прошипела Розали, не спеша отдавать ложку.
- С тех пор прошло сколько? Сотня лет? – поддразнил Джейкоб, забирая ложку, и Розали мысленно несколько раз разорвала пса на части. Не обращая на нее внимания, Джейкоб повернулся и наклонился к девочке. Розали, негодуя, чуть обошла стол, чтобы быть к Ренесми лицом: она хотела посмотреть, как с этим справится пес, если она сама не смогла.
- Ставлю на Ренесми, - тихо сказал Эммет Джасперу, с азартной улыбкой наблюдая за реакцией девочки и находя ее крайне интересной. Он скрестил руки на груди. – Если она хоть немного похожа на своих отца и мать, так просто она не сдастся.
Джаспер секунду подумал, оценивая внутреннее состояние девочки как упрямое и сердитое, затем покачал головой.
- Нет смысла спорить. Я с тобой согласен. Она им задаст.
- Можешь поспорить со мной, - бросил Джейкоб. – Я смогу ее уговорить, - и подцепил ложечку смеси.
Он начал нести какую-то чепуху, не утруждаясь напрасными уговорами. Сначала Ренесми даже не смотрела на него, ее щека была плотно прижата к спинке стула, лицо, упрямое и недовольное, со сдвинутыми бровями, отвернуто в сторону. Но спустя несколько минут она осторожно повернулась, оставаясь подозрительной. Когда Джейоб начал корчить рожицы, Ренесми заинтересовалась. Заболтав ее достаточно, Джейкоб одним ловким движением запихнул ложку девочке в рот.
Ренесми потрясенно застыла с открытым ртом, из которого виднелась эта отвратительно пахнувшая белая штука. На ее лице было выражение обманутого ангела. Несколько секунд никто не двигался, все замерли в ожидании, что будет дальше.
А затем с громким звуком все, что Блэку удалось впихнуть в маленький очаровательный ротик, вылетело обратно. На пути у смеси оказались лица Джейкоба и Розали, потому что они все еще стояли, наклонившись вперед. Я вздрогнул, читая потрясенные мысли Роуз, по лицу которой стекала белая воняющая масса, и засмеялся вместе с остальными, видя, как это выглядит со стороны. Джейкоб смотрелся не лучше Розали, хотя в его мыслях не было того смятения. Джаспер и Эммет ударили по рукам.
Тем временем Несси, воспользовавшись замешательством, сползла со стула и быстро-быстро уползла за диван, пытаясь спрятаться за ним. Там ее и подхватила Эсми, которую она немедленно обняла за шею, требуя свою законную бутылочку с кровью.
- Конечно, милая, это можно устроить, - улыбнулась мама, уступая немедленно, не имея стойкости, чтобы противиться очарованию ребенка.
- Нет-нет-нет, - не согласился Джейкоб, подлетая к ним и вытирая лицо полотенцем. – Мы должны попробовать еще!
Ренесми взглянула на него обиженно и покрепче ухватилась за шею Эсми, вновь и вновь демонстрируя той бутылочку с кровью.
- Джейкоб, может, не стоит? – неуверенно пробормотала мама, глядя, как тот протягивает руки к ребенку.
- Уверен, я смогу ее уговорить, - улыбнулся он, забирая девочку.
Только я знал, что произойдет дальше, потому что читал мысли дочери в полном объеме. Она не сопротивлялась, переходя на руки к Джейкобу, но в тот момент, когда оказалась у него, ее губы мстительно поджались. Она была обижена на своего мучителя и, не теряя времени, немедленно наклонилась, кусая его в плечо.
- Это тебе не поможет. Можешь кусаться, сколько хочешь. Все равно заживет, - невозмутимо, но мягко заявил Джейкоб, относя девочку обратно к столу, будучи невероятно понимающим и терпеливым с ней, что приближало меня к шоковому состоянию. Терпение никогда не было присуще Блэку, только не ему. Но всепоглощающее чувство усмирило его гордыню, изменило его навечно. Только желание позаботиться о девочке и сделать все, что в его силах, чтобы она выросла хорошим человеком – только это я мог прочесть в его разуме. Не было даже намека на раздражение или досаду, не промелькнуло ни капли злости. Ничего эгоистического не читалось в его помыслах, никаких далеко идущих планов по поводу себя. Его настойчивость была обусловлена лишь попыткой воспитать ребенка правильно, подойти к этому со всей возможной ответственностью.
Я зашипел, потому что вынужден был признать, что справляется с воспитанием он весьма неплохо. Вряд ли кто-то из нас, семерых вампиров, не имеющих практически никакого опыта, был способен так же хорошо понять потребности ребенка. Но, несмотря на то, что я осознавал причины, побуждающие его стать таким положительным и благородным, это не помогало мне избавиться от раздражения: забота Блэка о моем ребенке приводила меня в настоящее бешенство. Почему это должно было случиться именно со мной? Он что, не мог выбрать себе другой объект запечатления, кроме моей дочери?
Теперь Блэк сел на стул, усадив девочку на колени, продолжая нести чушь, то рассказывая сказки, то отвлекая на что-то другое в пределах комнаты. Ренесми изогнулась на его руках так, что ее лицо оказалось в противоположной стороне от рук Джейкоба, но тот изловчился и в какой-то момент засунул новую ложку смеси девочке в рот. С тем же потрясенным выражением лица, как и в первый раз, Ренесми от неожиданности проглотила смесь. Все зааплодировали.
Новая ложка. Больше не пытаясь изгибаться, Ренесми прижала ладошку к лицу Блэка, ясно показывая новый образ: Джейкоб Блэк, засовывающий ложку себе в рот. Я мог бы перевести ее мысли как: «Ешь эту гадость сам». И я был с ней солидарен, пахло это действительно ужасно, на вкус, вероятно, было так же отвратительно. Губы девочки были плотно, недовольно сжаты, брови упрямо нахмурены. Я засмеялся, она была очаровательна и необыкновенно похожа на Беллу в этот миг. Выражение ее лица было бесценно.
Джейкоба это не тронуло.
- О, запросто, - отправил он порцию смеси себе в рот. – Видишь, это вкусно!
Ренесми наморщилась и попыталась снова сползти на пол, но не тут-то было. Под всеобщие одобрительные возгласы Блэку удалось уговорить Ренесми еще на пять ложек, прежде чем та воспротивилась окончательно.
- Ты молодец, - искренне похвалил Джейкоб, отдавая Ренесми Розали, которая уже умылась и нетерпеливо стояла рядом с бутылочкой в руке. В глубине души она радовалась, что теперь на время Несси возненавидит пса, лишь я знал, что это не так.
Но, не успела Роуз насладиться минутами безраздельного обладания, как Блэк навис над ней, приведя ее в новую ярость. Эти споры могли продолжаться бесконечно. Я закатил глаза.
- Ты держишь бутылочку под неправильным углом, - выглядя обеспокоенным, заметил Джейкоб.
- Я умею заботиться о ребенке! - зашипела Розали, от гнева ее прекрасное лицо перекосилось, хотя она и сдерживала кипящие внутри эмоции, так как на ее руках была малышка.
- Да, но я-то получше, - поднял брови Джейкоб, за что получил испепеляющий взгляд вампирши и мысленные проклятия на всех языках мира.
- Это с какой стати?! – рычала Роуз. – У тебя что, есть дети?
- В резервации все дети на виду, я тысячи раз наблюдал процесс кормления, а так же и всего остального, если тебя интересует. Осторожно, - добавил он, видя, что Розали начала дрожать от ярости, - она может подавиться.
В этот момент Ренесми коротко кашлянула.
- Вот, я же говорил!
- Пошел вон, - зашипела Розали, почти теряя самообладание, и Джейкоб примиряющее поднял руки, улыбаясь. Он считал себя правым, но не собирался спорить, чтобы не навредить ребенку.
Больше всего он мне напоминал курицу-наседку, хлопочущую вокруг цыплят. Такой же обеспокоенный и заботливый, что совершенно не вязалось с его обликом и особенно с его характером. Этакая всепонимающая двухметровая нянька, одержимо помешанная на благополучии младенца. Это сравнение заставило меня тихонько рассмеяться, хотя такое положение вещей по-прежнему продолжало меня раздражать. Я с нетерпением ждал момента, когда Белла очнется, и мы сможем ограничить права окружающих на внимание Ренесми. Она НАША дочь, я хотел сам заботиться о ней.
Нежно погладив твердеющую кожу на ладони жены, я на время погрузился в размышления об этом. Я не мог дождаться, когда этот момент наступит. Когда мать и дочь увидят друг друга. Насколько быстро это произойдет? Сколько понадобится Белле времени, чтобы адаптироваться к новой жизни? Не пожалеет ли она о том, что стала такой как я? Что я буду делать, если пожалеет? Эти вопросы непрерывно кружились в моей голове, и наверное будут мучить меня еще не один год. Возможно, всю оставшуюся вечность, если мне не суждено услышать ее мыслей.
Вскоре после того, как половина семейства вновь ушла доделывать дом, а Ренесми уснула на руках у Розали, к ней подсели Эсми и Элис с каталогами детской одежды в руках. Все трое увлеченно выбирали наряды, достойные маленькой принцессы. Они кивали друг другу, и Элис ставила галочки в журнале. Благодаря интернету Ренесми скоро ни в чем не будет нуждаться.
Идиллия была прервана Джейкобом, жующее лицо которого бесцеремонно вторглось между головами Роуз и Элис, заглядывая через их плечо. И если Элис была лишь слегка удивлена, то Розали застыла с гримасой отвращения и ненависти на лице.
Джейкоб не обратил на смущение вампиров ни малейшего внимания - надо отдать ему должное, он даже не морщился от запаха. Продолжая откусывать и пережевывать яблоко, он с любопытством уставился в каталог, затем нахмурился.
- Это слишком вызывающе! – ткнул он пальцем в страницу. – Я против.
- Не твое собачье дело, - прошипела Розали, и я невольно зарычал с ней в унисон, но тут же осекся, осознав, что он прав. Если позволить Элис и Розали одеть ребенка, они сделают из нее настоящую куклу.
- Ты так считаешь? – взволнованно подняла глаза Эсми, она единственная из всех посчитала правильным прислушаться к мнению Блэка.
- Джейкоб, это женские штучки, - примирительно произнесла Элис, которой не нравилось, что ей указывают, как и кого одевать.
- Да, не суй нос не в свое дело, - Розали выразилась более грубо, называя вещи своими именами.
- Предлагаю спросить у Эдварда, - заявил вдруг Джейкоб, чем немало меня удивил, практически вогнал в шок. – Думаю, он тоже хочет, чтобы Несси выросла хорошим человеком, а не…
- Как одежда может повлиять на характер?! – возмутилась Розали, едва сдерживая гнев, но Эсми мягко положила руку на ее плечо.
- Не ссорьтесь. Это действительно слишком, Джейкоб прав, - и она улыбнулась Блэку, а тот благодарно кивнул, откусил еще яблока и удалился на кухню, оставив Роуз молча кипеть и сотрясаться от гнева.
Все трое вновь окунулись в каталоги, и я отгородился от их мыслей, так как это не было мне интересно. Зная Элис, я был уверен, заказ будет настолько большим, что непременно учтет вкусы каждого в этом доме.
Наступила продолжительная тишина, сопровождаемая только шелестом страниц, чавканьем с кухни и сердцебиением рядом со мной.
Я вгляделся в любимое лицо, остававшееся таким же неизменным, и вновь стал считать удары стремительно несущегося сердца. Несущегося к новой жизни.
Спустя двадцать пять тысяч двести сорок четыре удара что то изменилось. Мне показалось, что ее сердце сбилось с ритма на микроскопическую долю секунды. Раз, два - чуть быстрее - и снова как обычно. Я с тревогой вглядывался, пытаясь определить, что не так, и почти сразу понял - запах! Ее аромат снова стал другим - теперь к нему не примешивался запах морфия. Период распада закончился, лекарство полностью вышло из организма. Теперь ничто не сдержит ее боль.
Ну и где же крики? Белла оставалась такой же неподвижной, разбивая мои надежды и вновь заставляя похолодеть от страха.
Я вскочил, нависая над лицом любимой, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Не паниковать, сейчас придет Карлайл, он знает, что действие морфия должно вот-вот прекратиться, он придет и все проверит.
Как будто слыша мои мысли, Карлайл в своем кабинете тут же прервал размышления и направился сюда.
Я посторонился, когда он вошел, и, не скрывая тревоги, наблюдал, как он взял Беллу за запястье. На его лице не отражалось беспокойства, в мыслях, кроме легкого удивления - ничего.
- Никаких перемен? - спросил он, имея в виду то, о чем и я думал в этот момент - мы оба ждали криков, когда действие морфия закончится.
- Никаких, - подтвердил я сдавленным шепотом.
Карлайл наклонился и втянул носом воздух, чтобы убедиться.
- Морфием уже не пахнет, - кивнул он.
- Знаю.
- Белла, ты меня слышишь? - он наклонился близко к ее лицу. Никакой реакции.
- Белла! Белла, любимая, ты можешь открыть глаза? - я заключил ее пальцы в свою ладонь. - Можешь сжать руку?
Мы напряженно всматривались в лицо Беллы, и оба не видели абсолютно ничего - маска, напряженная, но непроницаемая. Сейчас казалось особенно несправедливым, что мне не дано проникнуть сквозь барьер ее разума! Я бы смог узнать все, что с ней происходит, смог бы услышать, почему она молчит! Почему не двигается!
Отчаяние заполнило меня целиком:
- Может... Карлайл, может, я опоздал? – с трудом выдавил я, не в силах справиться с нарастающей паникой.
Карлайл был удивлен, но вовсе не испуган. Я читал его мысли. Он, конечно, первый раз видел такое - молчаливое терпение во время адской боли - но по остальным показателям все шло как надо. Температура, сердечный ритм, изменения в облике - все говорило о том, что процесс превращения не стоит на месте.
Он улыбнулся.
- Да ты послушай ее сердцебиение, Эдвард! Оно даже сильнее, чем было у Эмметта. Никогда не слышал ничего подобного, в нем столько жизненной силы! Белла будет само совершенство.
- А как же… позвоночник?
- Травмы у нее не намного серьезнее, чем были у Эсми. Яд их исцелит.
- Но она так неподвижна… Наверняка я сделал что-то неправильно, - волны отчаяния буквально захлестывали с головой.
- Сынок, ты сделал все, что на твоем месте сделал бы я, и даже больше. Не уверен, что мне хватило бы мужества и веры ее спасти. Перестань заниматься самобичиванием. Белла поправится. - В его голове промелькнуло воспоминание, когда он сам горел, вынужденный молчать, чтобы не быть обнаруженным.
- Она должна биться в агонии... - прошептал я, с ужасом осознавая вероятность, что она терпит боль МОЛЧА.
- Я не думаю, что это должно быть так, мы же не знаем точно. В ее организме было очень большое количество морфия. И мы не знаем, как это повлияло.
Я легонько, боясь усилить боль, коснулся ее плеча и прошептал, заглядывая в неподвижное лицо:
- Белла, я люблю тебя. Прости меня, мне так жаль...
Отчаяние и страх поглотили все мое существо, а еще понимание, что теперь, когда действие морфия истекло, она испытывает настоящую, ничем не сдерживаемую боль. Больше не было оправдания ее неподвижности, и однако Белла молчала. Это было непостижимо и страшно.
Да, Карлайл хранил молчание во время своего превращения. Но я не мог поверить, что моей нежной, слабой девочке хватает мужества и самообладания терпеть муки, ни разу даже не вздрогнув. Казалось невероятным, что кто-то настолько хрупкий способен молча переносить ТАКУЮ боль. Этому должно быть какое-то другое объяснение.
Мои панические размышления прервал Карлайл:
«Розали и Джейкоб опять ругаются, не могут поделить Ренесми. Неужели нельзя быть друг к другу снисходительнее?» - я услышал одновременно, о чем думал Карлайл, и крики из гостиной.
- Эдвард отдал Несси мне! - рычала Розали, загораживая девочку спиной от тянущихся рук Джейкоба. - О тебе речи не было!
- Но она хочет ко мне! - стонал Джейкоб. - И вообще, уже давно моя очередь!
- Отдам, если Эдвард разрешит! Может, он против! - Роуз сузила глаза. Ситуация накалялась. Джейкоб зарычал. Розали не собиралась сдаваться. Казалось, напряжение между этими двумя не ослабевало, а лишь нарастало с течением времени, грозя разразиться бурей. Ни Эммета, ни Джаспера не было рядом, чтобы погасить назревающий конфликт.
«Пойди, рассуди их», - посоветовал Карлайл, но я мотнул головой.
- Нет, я останусь здесь. Они сами разберутся.
- Интересное положение… – задумчиво проговорил Карлайл. – Я-то считал, что предусмотрел все. – «Запечатление – удивительная вещь. Джейкоба можно понять, но странно представить, что теперь нам всем придется жить под одной крышей остаток вечности…»
- Я подумаю над этим потом. Мы подумаем, - поправился я и тихонько сжал ладонь Беллы в своей.
- Уверен, впятером мы сумеем избежать кровопролития, - вздохнул Карлайл.
- Даже не знаю, на чью сторону встать, - поморщился я, потому что они оба – и Джейкоб, и Роуз – продолжали делить чужого ребенка, и это не вызывало ни симпатии, ни понимания во мне. - Я бы им обоим задал трепку. Ну да ладно, позже обсудим.
- Интересно, на чьей стороне будет Белла, – улыбнулся Карлайл.
- Не сомневаюсь, она меня удивит, - усмехнулся я. - Всегда удивляла.
Шаги Карлайла затихли в коридоре. Он спустился и осадил всех строгим голосом:
- Прекратите немедленно, все вы. Розали, провоцировать конфликты - не лучший способ приобрести друзей. Научись находить компромиссы. Джейкоб - прости ее за вспыльчивость, постарайся проявить терпение. Думаю, должно… пройти некоторое время, прежде чем все мы привыкнем друг к другу.
- Ладно, - Джейкоб был на удивление сговорчив.
Розали же упрямо сжала губы и смотрела на Карлайла с обидой. Ей не хотелось уступать, но она понимала, что Карлайл прав. Ренесми, правда, она не спешила передавать волку. Вместо этого она вновь занялась расчесыванием ее волос. Намеренно, чтобы продлить момент обладания.
Карлайл покачал головой и повернулся к Элис, которая стояла около лестницы с рассеянным выражением лица - снова и снова она пыталась увидеть будущее. Ее попытки одна за другой разбивались о глухую стену пустоты. Она чувствовала раздражение и злость.
- Как ты? - спросил Карлайл.
- Иногда я что-то вижу. Но все остается таким же туманным, и это немало раздражает, - она поморщилась, хватая себя за виски руками. – И все время эта головная боль…
- Не казни себя, - посочувствовал Карлайл. - Попробуй держаться подальше от Ренесми и Джейкоба, когда захочешь увидеть будущее. Вдруг это сработает.
Элис задумчиво взяла себя за подбородок, а затем улыбнулась. Ее мысли вихрем закрутились, перескакивая с одного видения на другое, делая выводы так быстро, что я не успевал их прочитать. Что-то о дружбе, о способностях, о силе воли, о необычности. Затем ее мысли резко перескочили на недостроенный дом. Надо скорее его закончить. Но торопилась она совершенно напрасно, не скоро мы сможем там уединиться, раз Белла должна будет оставаться постоянно на виду. Элис, похоже, считала иначе - убежденная в своей правоте, она умчалась в лес, увлекая за собой и Эсми, думая об огромной гардеробной для подруги и надеясь, что вдали от дома ее видения действительно станут четче.
Спустя двадцать одну тысячу семьсот четыре удара сердца Элис вернулась, притащив с собой Эммета и Эсми, Джаспер остался, хотя домик был уже почти готов.
Я оценил обстановку через мысли Эсми. Выглядело великолепно. Спасибо, мама. Она учла все нюансы характера моей жены - все сделано в меру скромно, без размаха. Зато Элис оттянулась по полной: гардеробная для Беллы занимала полдома. Она с удовольствием обдумывала, что еще из одежды прикупить, хотя и так уже забила шкафы до отказа. И некому было остановить ее - я представил, как разозлится Белла... Элис, похоже, это совсем не волновало, она наслаждалась мечтами.
Эммет был разочарован - он привык к причудам Розали, любящей богатство и шик. Ему было непонятно, почему домик для нас нужно обязательно оставить таким скромным. Его бы воля…
Я услышал шелест шагов в дверях. Вошла Элис, она торжествовала. Карлайл оказался прав, стоило Элис уйти из дома, и будущее стало более доступным. Я прочитал, как она тренировала свою способность таким образом, чтобы игнорировать оборотней и смотреть как бы сквозь них. Кажется, ей это удалось. Теперь она как никогда была уверена в своем даре, ее убежденность поколебала мое упрямство, наполняя новой надеждой, когда я увидел то, что творилось у нее в голове. Определенный прогресс, это было действительно заметно, ее видения стали ясными и уже не были похожи на кратковременные вспышки. С картин будущего на меня смотрела улыбающаяся Белла, радужка ее глаз была малиновой, а кожа белоснежной. Она была прекрасна, совершенна. Неужели, правда? Неужели скоро придет конец мучениям?
- Сколько еще? — спросил я нетерпеливо.
- Уже скоро, — радостно сообщила Элис. — Она становится гораздо четче. Я хорошо ее вижу, — подчеркнула она, и тяжко вздохнула.
- Все еще злишься?
- Да, спасибо, что напомнил, – пробурчала Элис. – Ты бы тоже умер от злости, когда понял, что оказался в заложниках у собственной сущности. Вампиров я вижу прекрасно, потому что сама вампир, людей тоже ничего – была человеком, а этих странных полукровок вообще не видно! Жуть.
- Сосредоточься, Элис, - я еще успею выслушать ее жалобы.
- Ах да. Беллу разглядеть проще простого.
Она закрыла глаза для концентрации. Я чувствовал, как она намеренно отбрасывает мысли о помехах, сидящих в гостиной. Кажется, она действительно нашла способ применять свой дар, обходя оборотней. Мимолетное раздражение... И я наконец увидел Беллу здесь. Видение было расплывчатым, ускользающим, но Элис не сдавалась. Она сконцентрировалась на видении сильнее, выбрасывая гостиную из планировки дома - только эта комната, только Белла. И, о, чудо! - я увидел жену четко, рядом с собой, в этой комнате! В голубом платье, которое на нее надела Элис, она была великолепна, ослепительно красива. Совершенство, хотя это слово недостаточно сильно передавало мои эмоции. Теперь видение было правильным. Вокруг были остальные: Карлайл, Джаспер, Эсми – и все они с любопытством и тревогой разглядывали мою жену. Видение поплыло вперед - я увидел улыбки, себя, держащего Беллу за руку. Ух.
Теперь я наконец поверил, что это правда, несмотря на то, что агрессия и опасность по-прежнему отсутствовали в картинке будущего. Что ж, быть может, Элис права - не зря Джаспер обещал все время быть рядом. Должно быть, он справится. Мы все справимся.
Я вздохнул с невероятным облегчением.
- Она действительно выживет.
- Ну конечно!
- Два дня назад ты не была так уверена, - проворчал я.
- Потому что два дня назад я ее толком не видела! А теперь, когда белых пятен почти не осталось, это ясно, как день.
- Можешь сосредоточиться на моем будущем? Сколько времени на часах?
Элис вздохнула.
- Какой ты нетерпеливый! Хорошо, подожди секунду…
Я взглянул на настенные часы - сейчас час ночи. В видении Элис на часах семь утра. Осталось шесть часов! Превращение происходит быстрее, чем всегда, почти на сутки! Карлайл прав.
- Спасибо, Элис, – обрадовался я.
- Она будет обворожительна, - пропела Элис сладким голосом, с удовлетворением разглядывая, насколько Белле идет голубое платье, как правильно дорогой шелк облегает фигуру, с восхищением отметила ее преобразившееся лицо, которое мерцало в свете ламп, белоснежное и идеальное.
- Она всегда была обворожительной! - ласково проворчал я.
Элис фыркнула.
- Ты понимаешь, о чем я. Взгляни на нее.
Элис права. Белла была совершенной. Она всегда была бледной, но теперешний цвет просто фантастически ее подходил - в обрамлении густых темных волос ее лицо сияло как драгоценный бриллиант в дорогой оправе. Платье Элис подобрала идеально - голубой еще сильнее подчеркивал контраст. Фасон, чтобы очаровывать и завлекать. Только вот я представил, как отреагирует Белла... и укоризненно покачал головой.
Элис захихикала и упорхнула, довольная собой. И тем, что наконец смогла порадовать меня.
Теперь, когда я знал конечное время, ждать стало еще труднее. Поэтому я вновь сосредоточился на сердцебиении, игнорируя то, что происходит вокруг.
Лишь раз я отвлекся на посторонние звуки - слишком уж отчаянно звонил в гостиной телефон. Никто не собирался подходить, но он все звонил и звонил. Не выдержала Эсме.
- Да? Чарли, привет. Нет, ее нет.
Эсме отодвинулась от трубки и тихим шепотом спросила Карлайла:
- Что мне сказать ему?
- Скажи, что Белла в Атланте сдает анализы.
- Белла в Атланте, сдает анализы в центре контроля заболеваний. Да, ей немного лучше. Да, Эдвард с ней. Вернется? Честно, не знаю. Мы позвоним. Телефон? Да, конечно. - Она продиктовала неверный номер. - Конечно перезвоню. Пока.
- А что потом? - спросила она.
Карлайл пожал плечами:
- Сами разберутся, когда Белла очнется. Не поднимай больше трубку. Я на работе сказал, что мы уезжаем на несколько дней в поход, так что вопросов не возникнет, почему нас нет дома.
Спустя сорок пять тысяч двести восемьдесят ударов сердца его ритм внезапно изменился.
Я вскочил на ноги, не отрывая от Беллы глаз.
Сердце, которое и так билось стремительно, заколотилось еще исступленнее.
- Карлайл! – позвал я тихо, хотя знал - он и так уже услышал. Все услышали.
В комнату быстро вошел отец, вместе с ним – Элис.
- Слушайте, – сказал я им с замиранием в голосе.
Самым громким звуком в доме сейчас было сердцебиение Беллы, грохочущее оглушительно и неистово. От ее тела исходил жар сильнее прежнего, концентрируясь в районе грудной клетки, тогда как ее ладонь в моей руке начала стремительно остывать. Белла уже не была горячей и хрупкой, для меня и остальных ее температура приближалась к нормальной, и ее ладонь ощущалась теплой. По человеческим же меркам Белла становилась холодной. Как мертвец. Сейчас наступала ее смерть. Чтобы начать новую жизнь, она должна была умереть.
- Наконец-то, – с облегчением произнес Карлайл, – скоро все закончится.
- Да, совсем скоро! – радостно подтвердила Элис, время на настенных часах и в ее видении почти совпало. – Позову остальных. Розали пусть… - «… с Ренесми и Джейкобом остаются в гостиной, не хватало еще ослепнуть в такой важный момент».
- Да, держите малышку подальше отсюда, - согласился я, внезапно обеспокоившись за дочь.
Сердце Беллы издало два особо сильных удара, словно желало выпрыгнуть из груди. Ее пальцы дернулись, а на лице мелькнула мучительная гримаса.
Все окаменели – это был первый проблеск жизни за все время обращения, единственное движение. Воцарилась напряженная тишина.
А затем я схватил ее руку и в волнении сжал пальцы.
- Белла? Белла, любимая? – Господи, ну почему же она не отвечает? Это было абсолютно непереносимо, моя грудь разрывалась на части от неизвестности.
- Сейчас позову всех, – торопливо выпалила Элис и со свистом умчалась из комнаты.
И тут – наконец-то! Сердце забилось мощно, надрывно, удары слились в почти непрерывный звук. Спина Беллы изогнулась, как будто пламя тянуло ее вверх за самое сердце, а затем она рухнула обратно на стол. Все ее мышцы сократились – уверен, она не чувствовала, насколько сильно я сжимаю ее пальцы, оцепенев. Все мое внимание сосредоточилось на яростных ударах, ведущих к финишной черте. Мир перестал существовать. Последние секунды жизни любимой. Последние капли тепла. Последние звуки человечности. Остатки моего самообладания. Сердце дважды запнулось и напоследок глухо ударило вновь, едва слышно.
И все закончилось.
Наступила мертвая тишина.
Белла лежала неподвижно, но теперь ее безмолвие стало абсолютным - ни звука сердца, ни дыхания…
Напряжение в комнате достигло критического уровня…
И в какой-то миг мне начало казаться, что мир рушится под моими ногами...
А затем она открыла глаза.

Глава 36. ПОТРЯСЕН И ОЧАРОВАН Часть 2
«Эдвард! Это становится невыносимым! Пожалуйста, перестань играть с нами, уводи ее на охоту!» - орал в моей голове не на шутку обеспокоенный Джаспер. Его волнение было больше обусловлено собственной несостоятельностью, но я не стал упрекать его в этом. Должен признать, мне доставляло огромное удовольствие видеть потрясение родственников и разочарование Джаспера от необычности моей жены. Мне всегда нравилось, что она не такая, как все, и сейчас меня почти что распирало от гордости.
- Ладно, ладно… - но я согласился, прекращая действовать ему на нервы.
- Что? - спросила Белла.
- С каждой секундой Джасперу все больше не по себе. Он успокоится, только когда ты поохотишься.
Белла вскинула свои красные глаза на Джаса и, к его облегчению, кивнула:
- Хорошо, пойдем.
Я потянул Беллу к окну, и она наконец-то последовала за мной.
Я услышал и увидел внутренним зрением, что Элис предостерегающе подняла руки, показывая всем, что мы с Беллой идем одни.
Элис была спокойна и абсолютна уверена в благополучной исходе, она с удовольствием продемонстрировала мне видение нашей с Беллой успешной охоты.
«Идите, я разберусь», - напутствовала она меня , а затем добавила с самодовольством: - «Надеюсь, платье тебя впечатлит, Эдвард. Для тебя старалась».
Со стороны могло показаться, что все выглядит так естественно - просто семья, обстановка немного напряженная, но никто и словом не обмолвился о своих тревогах. Между тем, в этот момент мою голову заполнили хаотичные мысли сразу всех моих родственников. Словно дамбу прорвало.
«Эдвард, ты уверен?» - больше всех волновалась, конечно, Эсме. – «Пожалуйста, будь осторожен!» - взывала она с беспокойством. – «Может, нам все-таки пойти с тобой? Мы могли бы держаться на расстоянии…»
Я мотнул головой, взглянув в ее полные материнской заботы глаза. Элис права, незачем Белле лишние свидетели. Она и так отлично справляется. К тому же, мне не терпелось остаться с женой наедине, без едва сдерживаемых шуток Эммета, предельного напряжения Джаспера и чрезмерной восторженности Элис.
«Я полностью доверяю Элис», - думал Карлайл, - «тебе не о чем беспокоиться. О себе не забудь - ты не был на охоте непростительно долго. Ты ужасно выглядишь!»
«Повеселитесь хорошенько», - Эммет мысленно представляя самые вульгарные свои сцены с Розали. Удивительно, но почему-то теперь его фантазии уже не вызывали у меня такое отвращение, как раньше. В некоторых сценах, мелькавших в его разыгравшемся воображении, я неожиданно для себя самого легко смог представить себе Беллу. Что изменилось? Не потому ли, что теперь я мог себе позволить что угодно без ограничений, без страха, что могу убить ее? А я-то, глупец, считал, что мне мешает мое воспитание и врожденная скромность...
Джаспер пытался наполнить мою голову напутствиями о том, как себя вести в той или иной ситуации с новорожденным вампиром. Он чувствовал себя так, будто у него выбили почву из под ног. За демонстрацией ответственности он пытался скрыть собственную неуверенность.
Все эти мысли промелькнули в моей голове за те несколько секунд, что мы с Беллой подходили к окну. Оно было раскрыто настежь, приглашая нас в наполненный звуками и запахами лес, к новой жизни.
Белла идет со мной на охоту... Это было так необычно. И так волнующе.
Мое сердце сжалось от предвкушения - мне вдруг нестерпимо захотелось показать ей мой мир, окунуть ее в невероятные ощущения ее новой сущности. Я поймал себя на том, что хочу, чтобы она как можно скорее узнала меня по-настоящему, увидела, какой я на самом деле – ведь, в сущности, она совсем не знала меня! Она знала лишь то, что я позволял ей увидеть. Оберегая ее от кошмарной и темной стороны моей жизни, чтобы не напугать, я так мало рассказывал ей! Я старался быть похожим на человека, а теперь… теперь мне незачем притворяться. Мысль об этом наполнила меня почти наслаждением.
Она так долго мечтала попасть в мой мир, и вот сейчас ей осталось сделать последний шаг - протянуть руку, открыть дверь и ступить в него – в мир, полный удивительных тайн и ужасных кошмаров.
Теперь мне нечего было бояться, что она узнает меня, узнает, какой я на самом деле. Ведь она стала такой же.
Неожиданно для меня самого мой мир вдруг окрасился новыми красками - яркими и живыми. Перестал казаться кошмаром, сошедшим с экранов фильмом ужасов. Он наполнился значением. Все мои предыдущие девяносто лет в ипостаси вампира были бессмысленным, инертным существованием между жизнью и смертью - и не мертвец, но и не живой. Я лишь прожигал годы в смертельной скуке, заполняя пустоту своего существования постижением наук и искусств, что привлекали меня.
Даже когда я встретил Беллу, и солнце взошло на темном небосклоне моей полуночи, даже тогда я не мог утверждать, что начал жить. Я лишь балансировал на грани двух миров, слегка прикасаясь к возможному счастью, и в страхе отдергивая руку - боясь нарушить хрупкое равновесие, боясь сделать неправильный выбор.
Сейчас же ночь моей жизни закончилась, и солнце ярко взошло над горизонтом, освещая ослепительным полуденным светом все , что меня когда-либо окружало, насыщая смыслом каждый момент существования: мое прошлое, по которому я так долго шел в одиночестве, наполненное бесконечно повторяющимися, однообразными, ничего не значащими событиями; мое настоящее, краткий миг счастья от осознания, что я держу в своей руке самое драгоценное, самое желанное, что когда-либо имел; и мое будущее, полное сбывающихся надежд и воплощающейся мечты, взаимной любви и разделенной вечности.
Мое существование перестало быть бессмысленным. Все мои действия и поступки, которые я когда-то совершал, и те, которые только собирался совершить, вдруг наполнились значением, приобрели содержание - благодаря тому, что теперь рядом была она.
Радость захватила меня целиком, от мысли, что мне теперь незачем скрывать свою сущность, свою худшую сторону - ведь она разделила со мной мой мир, приняла его.
Меня охватил азарт, когда я подводил Беллу к окну, готовясь нырнуть вместе с ней в новые ощущения - новые и для меня, ведь я, как волшебник, должен ввести ее сейчас в свою жутковатую сказку. Я почувствовал себя мальчишкой, хвастающимся своей любимой игрушкой, когда подвел ее к окну и вдохнул призывный аромат наполненного жизнью леса. На моих губах заиграла улыбка.
«Счастливый, мой мальчик такой счастливый», - думала Эсме, наблюдая за мной со стороны, приводя меня в смущение, и в то же время заставляя радоваться, ведь это делало и ее счастливой тоже. Все ее страхи за меня наконец-то подошли к концу, она была счастлива видеть меня нормальным, а не сгорающим от страданий ворчливым пессимистом, коим я и являлся последние два года. Да, я заставил ее за меня поволноваться.
«Идите на восток, за реку, поближе к горам», - советовала Элис, помогая мне сориентироваться, где наша охота будет удачнее всего.
«Ха! Да она боится!» - усмехнулся Эммет, и я наконец оторвался от купания в собственном безбрежном счастье.
Я почувствовал странное сопротивление Беллы, которую я тянул вперед, и обернулся.
На ее лице застыло потрясение, когда она выглянула вниз, со второго этажа. Что такое?
- Через окно? – спросила она с неподдельным ужасом.
Как же мало она знала о моем мире.
- Самый удобный выход, - пояснил я, улыбаясь, и добавил, помня, как она не любит казаться слабой: - Если боишься, давай я тебя понесу.
- У нас впереди целая вечность, - пробурчала она с упрямством, - а ты хочешь сэкономить время на спуске по лестнице?
По лестнице... Я нахмурился:
- В гостиной Ренесми и Джейкоб…
- Ах да… - на ее лице появилась тревога. - А Ренесми… ничего, что она с Джейкобом? Он ведь ее недолюбливает…
Было удивительно, что она помнит такие подробности. Я снова задумался, а все ли с ней в порядке - если у нее напрочь отсутствуют вампирские инстинкты, если она так запросто может отринуть свою жажду и так спокойно говорить о том, что ее сейчас должно волновать меньше всего... сможет ли она быть вампиром? Сможет ли охотиться, убивать, пить кровь? Ох…
- Уверяю, она в полной безопасности, - сказал я, - я же читаю мысли Джейкоба. – Прямо сейчас он был занят подслушиванием, и каждый раз вздрагивал, когда слышал имя Ренесми, беспокоясь за нее.
- Верно, – Белла снова с опаской выглянула в окно.
Да что же это такое. Мы боялись, что нам придется вовсю сдерживать ее, чуть ли не на привязи держать, а как бы не пришлось вытягивать из нее инстинкты силой.
- Тянешь время? – поддразнил я.
- Немножко, - созналась она. - Я не знаю, как…
Эммет не сдержал смешок, и Белла наморщилась. Внутренне брат трясся от смеха, еще немного - и прыснет на всю комнату. Сдерживался он только благодаря гневному взгляду Джаспера.
- Смотри, - сказал я, отвлекая внимание на себя, и желая увести Беллу поскорее, пока Эммет не перешел границы. Я непринужденно шагнул в пустоту и мягко приземлился на землю. Легко, плавно – скоро и она поймет, какими способностями теперь обладает. Неужели ей не хочется попробовать?
Белла помедлила еще долю секунды, а затем сжала зубы и решительно шагнула вслед за мной, к неудовольствию Эммета, готового вот-вот рассмеяться в голос.
В ту же секунду все родственники прильнули к окнам, чтобы проследить за полетом моей жены.
Я видел, как страх на ее лице сменяется восторгом, еще до того, как она бесшумно приземлилась, так же мягко, как и я. Прыжок получился настолько грациозным и естественным, как будто она делала это всю жизнь. Я невольно залюбовался ею в восхищении.
Она приземлилась на самые носочки, чтобы не сломать тонкие каблуки, которые на нее умудрилась нацепить Элис, и улыбнулась.
- И правда, проще простого! - удовлетворенно кивнула она.
- Белла, - прошептал я взволнованно, не отрывая от нее глаз.
- Что?
- У тебя очень изящно получилось. Даже для вампира, - сказал я честно.
Она просияла.
- Спасибо!
А затем она наклонилась и с недовольным лицом сдернула с себя туфли. Развернулась и, ни секунды не колеблясь, забросила их обратно в окно.
Эммет, играючи, поймал их, внутренне потешаясь, а Элис с досадой буркнула:
- Координация ее больше не подводит, а вот чувство стиля…
«Ну хоть платье не сняла, и на том спасибо».
Я взял Беллу за руку и увлек за собой, постепенно прибавляя скорость, давая ей прочувствовать ее новую силу. Я помчался через задний двор к реке, Белла следовала за мной, не прилагая никаких усилий, легко и непринужденно.
У самого берега Белла резко остановилась, снова меня удивляя:
- Мы что, переплывем?
Даже смешно.
- И испортим твое чудесное платье? - сказал я, смеясь. Я наслаждался моментом и выражением растерянности на ее лице. - Нет. Перепрыгнем.
Белла озадаченно поджала губы. Упрямство никуда не делось.
- Сначала ты, - предложила она.
Такая милая. Я не удержался и нежно погладил ее по щеке, а затем быстро отошел на два шага от берега, разбежался и сиганул вперед с большого плоского камня. В конце я сделал эффектный кувырок, прежде чем меня поглотил прибрежный лес.
- Хвастун! – буркнула Белла мне вслед, и я рассмеялся.
Встав на удобную ветку, чтобы наблюдать, я увидел, как Белла отошла на пять шагов назад и неуверенно замерла. Затем она рванулась было вперед, но вдруг остановилась как вкопанная и озадаченно посмотрела вниз. Ее брови нахмурились.
Я с противоположного берега, и вся семья, прильнувшая к окнам и первого, и второго этажей, наблюдали, как Белла наклонилась и порвала свое прекрасное голубое платье с двух сторон по швам.
Элис грязно выругалась, остальные рассмеялись над этим не изменившимся качеством моей жены: удобство прежде всего.
Белла медлила, и мне уже стало казаться, что она никогда не решится. Возможно, быть вампиром в некоторых аспектах ей окажется действительно тяжело...
– Белла! – окликнул я, направляясь к ней. – Хочешь посмотреть еще раз?
И в этот же миг я услышал легкий шорох ее ног на берегу, а затем она стремительной тенью пронеслась над моей головой и исчезла где-то глубоко в лесу.
Так далеко? Я бросился вслед за тенью и нашел ее в двадцати метрах от берега.
Она восторженно улыбалась, когда спрыгнула с ветки и бесшумно приземлилась на носочки рядом со мной: похоже, ей понравились новые ощущения. Она выглядела счастливой и исполненной осознанием силы, ее глаза горели возбуждением, а движения стали более резкими, каким-то непостижимым образом оставаясь изящными. Идеальное сочетание - звериная сила и кошачья грация. Сейчас в ней явственно проступила вампирская сущность - она двигалась так, что некоторые движения сливались, исчезали из поля зрения, в остальном же движения оставались мягкими, вкрадчивыми.
Было так непривычно видеть ее такой... опасной. Непривычно, но и неожиданно приятно.
- Ну как? – спросила Белла, часто дыша от восторга.
- Здорово! – одобрительно кивнул я, ловя себя на мысли, что еще немного, и мне расхочется идти на охоту. Ее бедра так соблазнительно выглядывали из под рваных краев платья, а кошачьи движения так и приковывали мой взгляд…
- Давай еще раз?
Ее вопрос напомнил мне, что она все-таки новорожденный вампир. Нет ничего важнее удовлетворения главной потребности в данный момент, остальное подождет. Не стоит играть с судьбой и проверять, насколько еще хватит ее удивительного самообладания.
- Белла, сосредоточься, мы на охоте, - серьезно сказал я, видя, что она чересчур увлеклась.
- Ах да, – опомнилась она. – Охота, верно.
- Беги за мной… - я сделал хитрое лицо, подначивая ее, - если сможешь, – и бросился вперед.
Мы бежали на восток так быстро, что окружающие деревья сливались в одну сплошную линию. Белла ничуть не отставала от меня. Она смеялась, явно наслаждаясь новыми ощущениями - а я не мог налюбоваться ею. Ее лицо сияло, словно озаренное внутренним светом, осознание собственной мощи постепенно приходило к ней, наполняя ее ликованием и восторгом.
Я пытался оставаться серьезным, но ее сногсшибательная, наполненная неподдельным счастьем улыбка заставляла мое сердце биться. Мне нравилось, что она с энтузиазмом принимает свою новую сущность, нравилось, как легко и естественно ее удается все, о чем она прежде не имела ни малейшего представления. Как само собой разумеющееся. Вспоминая ее человеческую неуклюжесть, я не мог не насладиться сейчас ее грацией. Это было странно и волнующе - как будто она была рождена для того, чтобы быть вампиром, а не человеком.
Когда мы уже забежали достаточно далеко, я начал замедляться, но Белла, увлеченная собственной скоростью, не заметила этого и пролетела вперед. Она разразилась заливистым победным смехом, думая, что обошла меня.
Я усмехнулся. Никто не отпустил бы ее со мной, если бы думал, что кто-либо способен убежать от меня.
- Белла, – позвал я, останавливаясь недалеко от маленькой речушки, возле которой паслось стало лосей. Можно было выбрать добычу и еще попроще, все-таки ей предстояло поохотиться впервые, но мне бы не хотелось умалять достоинства моей жены - до сих пор ей все отлично удавалось.
Я улыбался, когда она выбежала ко мне из леса, сверкая ослепительной улыбкой, грациозная, словно львица. Ее ноги слегка касались травы, даже не приминая ее, она практически парила над землей. Очаровательная.
- Может, останемся в стране? – пошутил я. – Или ты хочешь прогуляться до Канады?
- Останемся, – подтвердила она, не отрывая от меня глаз. Мне стало жутковато от ее взгляда - он был такой... ммм... плотоядный. – На кого будем охотиться?
- На лосей. Я подумал, для начала стоит выбрать жертву попроще… – я умолк, потому что Белла презрительно прищурилась на последнем слове, собираясь спорить. Но она передумала.
- Где? - спросила она, нетерпеливо вглядываясь в чашу, и я почувствовал неприятный укол, когда она отвела глаза. Мне не хотелось, чтобы она переставала смотреть на меня. Сосредоточься, сказал я себе.
Я развернул жену к себе спиной и положил руки ей на плечи. Она вздрогнула.
- Стой спокойно, – попросил я.
Она повиновалась.
Ее плечи были обнажены - платье держалось на тончайших бретельках, струясь вниз шелковыми каскадами, красиво облегающими фигуру. Ее кожа под моими пальцами не была хрупкой, как раньше, когда я боялся, что могу убить ее одним дыханием. Она была мягкой, идеально гладкой, нежной и теплой. Такой манящей, будто насыщенной электрическим зарядом, который напрямую проникал сквозь мои ладони внутрь, заставляя их гореть... Но не от жара...
Черт возьми, Элис что, специально одела ее в такое платье?!
Я с трудом оторвался от разглядывания шелка и того, что под ним.
Но все же немного наклонился вперед, чтобы вдохнуть ее чудесный новый запах.
- Теперь закрой глаза, – прошептал я ей прямо в ухо, и она послушно закрыла.
Ее лицо было так близко, безупречная, искрящаяся кожа так и дразнила... Мне снова захотелось ощутить вкус ее поцелуя. Сейчас мы совсем одни, никто не сможет помешать…
Соберись, Эдвард, это подождет.
И все-таки я не удержался, и мои ладони скользнули с ее плеч вверх, к лицу. Прикоснусь только раз, обещал я себе, только один раз.
Ее кожа была обжигающе желанной - складывалось впечатление, что чем больше я прикасался к ней, тем сильнее мне этого хотелось.
От моего легкого прикосновения Белла задрожала, и ее дыхание участилось. Мне это очень, очень понравилось. Возможно ли, что я по-прежнему ее волную? Она не была похожа на других новорожденных. Казалось, она осталась прежней. Может ли быть, что и в остальном она не изменилась? Что не придется ждать месяцы прежде, чем мы сможем позволить себя все?
Нет, не время. Совсем не время. Не о том ты думаешь, Эдвард, не отвлекайся.
Ну и кто из нас новорожденный вампир? Кто не может сосредоточиться на важном?
Это было похоже на то, как я раньше боролся с жаждой - только теперь меня одолевало желание. Такое мучительное, что трудно было думать о чем-то другом. А еще это платье. Ох уж эта Элис... Одно радовало - скоро я получу все, чего хочу.
Я сжал зубы, беря себя в руки. Ну, может хоть один из нас проявит благоразумие?
- Слушай, – велел я, сосредотачиваясь на деле. – Что ты слышишь? – перекрывая журчание воды, по лесу разносился звук тяжелого сердцебиения пятерых лосей.
Белла замерла и прислушалась. Ее тело слегка наклонилось в сторону реки. Хорошо.
- У ручья, на северо-западе? – спросила она, не открывая глаз.
- Да, – я был доволен, она безошибочно определила направление. – А теперь… подожди, ветер подует… чем пахнет?
Белла медленно, несколько раз, втянула носом воздух. Ее мышцы окаменели, непривычной мощью перекатившись под моими ладонями. А затем она наморщилась.
Я захихикал.
- Знаю, придется привыкать.
- Их три? – уточнила она.
- Пять. Еще два стоят в лесу.
- Что надо делать?
Еще спрашивает. А я-то надеялся, что инстинкт уже полностью возобладал в ней. Хмм... Я вдруг осознал, что это мне нравится. Может, Белла права, и стать вампиром, не обязательно означает стать монстром. Я улыбнулся этому забавному умозаключению.
- А что бы ты хотела?
Она задумалась, продолжая принюхиваться, а затем распахнула глаза и подалась вперед.
Я отнял руки и отступил на два шага назад.
- Не думай об этом. Просто следуй инстинктам, - посоветовал я.
Она поплыла на запах, плавно скользя по склону к небольшому лугу у ручья. Я наблюдал за ней завороженно - чувствуя вместе с ней то же, что и она - напряжение мышц, запах, жажду крови, силу... Вот она добралась до папоротников и инстинктивно прижалась к земле - словно львица перед прыжком.
Я удивился ее выбору - прямо за папоротником, ближе всего, пасся огромный самец с ветвистыми рогами.
Ее мышцы напряглись, а лицо приобрело угрожающее выражение.
Я подался вперед в предвкушении увидеть ее первый прыжок за добычей. Меня пронзила сладкая дрожь, а рот наполнился ядом, словно бы это я сам готовился к прыжку. Я замер, наблюдая.
Но вдруг ветер переменил направление и подул с другой стороны, с юга.
Одной крошечной, неуловимой доли секунды хватило, чтобы все изменилось к худшему, пошло не так, как положено.
Лоси вскинули головы и сорвались с места, бросившись прочь.
Белла вскочила, раздувая ноздри, ее лицо приобрело по-настоящему хищное выражение - и исчезла.
Я стоял слишком далеко, поэтому порыв ветра долетел до меня на мгновение позже - и я ужаснулся.
То был человеческий запах.
Это потрясло меня. Я был так поглощен любованием, что забыл о главном – проверить, все ли чисто, прежде, чем начинать охоту. Прежде чем отпускать Беллу от себя.
Проклиная себя за невнимательность, сжав зубы, я бросился по следу любимой, надеясь, что успею предотвратить непоправимое.
Я настиг Беллу в густом кустарнике за ручьем. Она шла на запах, пригнувшись, и в ее облике не осталось ничего человеческого - глаза горели страшным красным огнем, движения стали стремительными и острыми, дикими.
Туристы - несчастные люди, случайно забредшие так глубоко в лес и не подозревающие, как близка их смерть - находились уже совсем рядом. Их запах явственно ощущался, вперемешку с запахом костра и прелой листвы. Всего-то пара сотен метров…
Где же Элис? Неужели она не видит того, что произошло? Почему она не предвидела этого заранее?
Я слился с землей и двинулся Белле наперерез. Нельзя позволить ей совершить ошибку.
Я видел, что ее челюсти сжаты, а пальцы впиваются в землю, за которую она цеплялась, продвигаясь к цели. Поза и весь ее вид внушали ужас - поддавшись собственному инстинкту, я ощущал опасность, исходящую от нее, в полной мере.
Когда до Беллы оставалось десять метров, я приготовился к прыжку. Всего-то и надо - скорость и неожиданность, прижать к земле, скрутить, унести за несколько миль, туда, где она никому не сможет причинить вреда, где свежий воздух очистит ее легкие и убережет от соблазна.
Я не имел представления, насколько она физически сильнее меня сейчас, но, находясь под властью жажды человеческой крови, она теряла свое преимущество.
Почему мой телефон молчит? Почему Элис не видит того, что сейчас произойдет?
Я пригнулся, и тут совершил оплошность. Ветка хрустнула под моей ногой – я не привык задумываться о том, что слух Беллы теперь такой же, как и мой. Она заметила меня.
Резко сбавив шаг, Белла оскалила зубы и предостерегающе зарычала. Она не узнала меня.
Я не остановился. Битва - так битва. Главное - отвлечь.
Конечно, перспектива драться с любимой меня совсем не радовала - я не был уверен, что смогу умышленно причинить ей вред в попытке остановить.
Я сделал еще шаг вперед, выходя из-под защиты кустов на открытое пространство - таиться дальше не имело смысла. Я следил за каждым ее движением.
Вот она повернулась на шорох моих шагов, воздух со свистом и клокотанием вырывался из ее горла в животном рыке. Она взглянула исподлобья, и ее глаза, полные звериной жажды, встретились с моими.
Секунду мы смотрели друг на друга.
А потом ветер переменился, унося с собой запах человека и принося свежий аромат мокрой земли и приближающегося дождя.
Белла резко выпрямилась, ее глаза стали осмысленными.
Я шагнул вперед, намереваясь воспользоваться передышкой, пока ветер не поменялся снова, и собрался уже схватить ее, как вдруг ее слова повергли меня в шок.
– Побежали отсюда! – выплюнула она.
Я опешил. Я видел такое впервые!
– А ты сможешь? - ошеломленно спросил я.
Не дослушав меня, Белла резко сорвалась с места и рванула в противоположную от соблазна сторону, так стремительно, что ее очертания расплылись.
Потрясенный до глубины души, я бросился за ней вслед. Она бежала на север, к цепочке гор. Я настиг ее через минуту, но как только поравнялся с ней, Белла остановилась. Я пролетел мимо, не ожидая такой внезапной остановки, развернулся и уже в следующий миг был около нее.
На ее лице застыло недовольное выражение, губы поджаты. Абсолютно человеческие эмоции - это было так неестественно, учитывая, что всего минуту назад она была полностью под властью жажды.
Я положил руки ей на плечи и заглянул в глаза:
– Как тебе это удалось? - спросил я изумленно.
Она посмотрела на меня с обидой:
– Ты нарочно мне поддался, когда мы бежали сюда! – сердито заявила она, пропустив мой вопрос мимо ушей.
Мои брови поползли наверх. Она еще и это заметила!
Она выглядела абсолютно нормальной - никаких признаков борьбы с собой, с искушением, никакой агрессии, которая, несомненно, только что захватила ее, когда она собиралась драться со мной. И, что самое удивительное - она могла говорить ровным голосом тогда, когда ее горло должна была сжигать непереносимая жажда. Я был не просто изумлен, я не мог поверить в то, что вижу.
Я покачал головой, не желая уходить от темы, и повторил:
– Белла, как тебе это удалось?
– Убежать? Я задержала дыхание.
Она ответила это так спокойно, как будто это было для нее проще простого. Действительно, что уж тут сложного - задержать дыхание? Я и сам так всегда делал - вот только мне потребовалось много лет, чтобы этому научиться!
– Но как ты смогла прекратить охоту?
– Ты меня преследовал… ох, прости, Эдвард!
Прости?!
– Почему ты извиняешься передо мной?! - мое удивление росло с каждой минутой. - Это я во всем виноват. Решил, что мы уже далеко от людей – нет бы сначала проверить! Какой же я глупец! Тебе не за что извиняться.
– Я же на тебя зарычала! - на ее лице отразился ужас.
– Конечно. Это естественно. Но вот как ты смогла убежать?…
– А что мне оставалось? – спросила она с искренним непониманием, будто объясняла мне прописные истины. – Там ведь могли быть мои знакомые!
Я смотрел на нее в полнейшей растерянности.
А затем я начал смеяться. Я трясся от хохота, не в силах остановиться. Я смеялся над собой, над всеми нами - над нашими жалкими потугами изменить свои привычки. Над слабоволием и бесхарактерными оправданиями нашей слабости.
Похоже, в случае с Беллой не работали никакие законы природы - ни человеческие , ни вампирские. Элис была права. Белла была другой.
– Да что тут смешного?! - спросила вдруг Белла, ее голос наполнился негодованием.
Я осекся.
– Я не над тобой смеюсь, Белла. Я смеюсь от потрясения. А потрясен потому, что первый раз это вижу.
– Что?
– Удивительно, что ты вообще на такое способна, - мой голос зазвучал с необычайной нежностью, - Ты не можешь быть такой… рассудительной. Не можешь спокойно болтать со мной. А самое главное, ты не должна была остановиться посреди охоты, когда в воздухе пахло человеческой кровью. Даже зрелые вампиры не всегда на это способны – мы внимательно отбираем места охоты, чтобы случайно не оказаться на пути соблазна. Белла, ты ведешь себя так, словно родилась несколько десятилетий, а не дней назад.
– Ого…
Меня охватили бурные чувства: восхищение, гордость, ликование. Я был потрясен и очарован - моя жена только что заткнула за пояс всех нас, вампиров с многолетним стажем, и совершенно без усилий. Моя нежная, хрупкая, обворожительная девочка обошла самых опытных из нас, и это в первый же день своего существования!
Исключительная.
Восхитительно красивая.
И главное - моя.
Какие еще тайны хранятся в ее прекрасной, недоступной моему дару, голове?
Я нежно, с трепетом, взял ее лицо в свои ладони и провел пальцами по безупречной коже.
- Все бы отдал, лишь бы на секундочку заглянуть в твои мысли! - прошептал я.
Белла вздохнула и потянулась ко мне рукой. Ее глаза засияли бриллиантовым блеском, несмотря на алую радужку. Она погладила меня по щеке, и ее пальцы задержались на моих губах, нежно и чувственно.
– Я по-прежнему тебя хочу?... - недоверчиво промурлыкала она.
Я опешил. Только что чуть не произошло непоправимое, только что она чувствовала запах человеческой крови! И она говорит мне о том, что хочет меня? Непостижимо!
– Как ты вообще можешь об этом думать? Разве тебя не мучает нестерпимая жажда?
Белла обреченно сглотнула, соглашаясь, и уронила руку. Она закрыла глаза, развернулась к лесу и сосредоточилась. Медленно она втягивала носом воздух. А затем пригнулась, и на полусогнутых, хищно и невероятно грациозно, поплыла на восток.