Ловите проду, мои любимые!

ГЛАВА 52

    Все уже ждали меня в гостиной. Мать и отец, с ласковыми, подбадривающими улыбками на лицах, всегда спокойный и уравновешенный Джаспер, обнимающий за плечи дрожащую от нетерпения Элис. Нахмурившийся Эммет у окна, в привычной для него устрашающей позе, с руками в карманах джинсов, и Розали, обеспокоенно прислонившаяся к широкому плечу своего любимого. На их лицах застыло ожидание и надежда. В последние месяцы они и жили ожиданием и надеждой. Верой в меня.
    "Это касается Эдварда, да?" - нервно спросила я, присаживаясь на краешек дивана.
    Я по очереди посмотрела на каждого из них, пытаясь догадаться о причине нашего собрания.
    "Ты права, дочка" - кивнул отец, садясь рядом со мной, - "и в первую очередь я бы хотел поинтересоваться вашими дальнейшими планами на будущее".
    Я улыбнулась при слове "вашими". Карлайл видел нас с Эдвардом одним целым, неотрывными друг от друга, связанными одной судьбой.
    "Ему ведь ещё необходимо лечение, так?" - расстроенно спросила я.
    "Разумеется," - вздохнул отец, потерев переносицу, - "я уже не говорю о заботе и внимании, но мальчик ещё далёк от выздоровления и я боюсь, что его травмы ещё дадут о себе знать. Я пытаюсь сделать для него всё возможное, всё, что в моих силах, но я не бог," - с сожалением и скорбью произнёс он, - "Эдварду по-прежнему грозит потеря зрения, травмы головы были слишком серьёзны. Тошнота, головокружения и боли - последствия этих травм. Далеко не факт, что его руки будут нормально функционировать и остаётся угроза потери ноги. К тому же многое Эдвард скрывает. Мне необходимо слышать от него самого о его самочувствии, чтобы знать, какое применить лечение, но он всегда говорит, что всё нормально, а я знаю, что это не так. Он стыдится своей слабости, боится выглядеть беспомощным в твоих глазах".
    "Чем я могу помочь?" - нахмурилась я. "Он и мне говорит не так уж и много. Он не любит жаловаться на боль. Готов терпеть, лишь бы я была довольна".
    "Поговори с ним, объясни".
    "Мне сложно бороться с его убеждениями. Его упрямство бесит меня и я боюсь потерять контроль," - призналась я. "Все его поступки направлены лишь на моё удовлетворение. Я никогда не знаю, о чём он думает в тот или иной момент, чего же хочет на самом деле. Он будет страдать если знает, что это доставляет мне удовольствие".
    "Ему нужно время, чтобы понять свои чувства," - снова улыбнулся Карлайл.
    "Я и сама не знаю, что чувствую," - рассеянно пробормотала я.
    "Знаешь," - неожиданно вмешалась Розали, - "только боишься признаться. Не себе, ему".
    "Какой в этом толк, в моих признаниях?" - вздохнула я. "Он всё равно не поймёт, не поверит".
    "Свою любовь доказывают не словами, дочка, а поступками," - проникновенно произнесла мама, - "Эдвард не глуп и может отличить добро от зла. Он знает, что ты любишь его. Не стесняйся показать ему свои чувства. Он очень чувствительный мальчик и непременно оценит это".
    "Он уже оценил," - хмыкнула я, - "в каждом углу меня зажимает".
    "Он ведь подросток и к тому же влюблённый в тебя по уши," - вставил со смешком Эммет.
    "Я причиняю ему боль!" - отчаянно воскликнула я, сжимая кулаки.
    "Ты причиняешь ему боль, когда сбегаешь от него," - мрачно возразил брат.
    Было странно услышать это от Эммета, ведь он доверял мне меньше остальных. Он боялся оставлять нас наедине, но в то же время именно он помогал Эдварду освоиться, помогал ему быть обычным человеческим мальчишкой. Научил его смеяться и учил его быть со мной.
    "Белла..." - осторожно начал Карлайл и я поняла, что мы подошли к главной теме нашего разговора, - "...все мы искренне надеемся, что вы с Эдвардом останетесь здесь. Что бы ни произошло, дочка, ты всегда можешь рассчитывать на нас. Двери нашего дома всегда открыты для тебя, Белла. Ты всегда будешь частью этой семьи... так же как и Эдвард," - чуть слышно добавил отец и замер на последнем слове.
    Замерла и я. Конечно я понимала, что рано или поздно придёт время для этого разговора. Подсознательно я ожидала его с момента нашего с Эдвардом приезда. Я подготавливала себя к этому, знала, что так правильно, так и должно быть. Но какая-то часть меня испугалась.
    "Мы собрались здесь сейчас, чтобы просить твоего согласия на усыновление Эдварда..."
    Я подняла глаза, встречаясь с отцовским взглядом наполненным затаившейся надежды. Я увидела как скривилось в отвращении лицо Эммета при слове "согласия". Они спрашивали согласия у меня, моего разрешения. Они не спрашивали моего мнения, они спрашивали позволения, признавая тем самым Эдварда моей собственностью. Это невероятно льстило моему самолюбию, но вместе с тем, я видела застывший в их глазах страх. Они замерли в ожидании моего ответа, но больше всего они боялись моей реакции. Это было так свойственно мне, впадать в бешенство по поводу и без. И это было больно. Видеть как родные и любящие тебя люди смотрят как на зверя, которого надо приручить. Но приручали меня не они, а Эдвард.
    "Он давно уже Каллен," - сдерживая неприязнь к самой себе, выдохнула я, - "можно было просто сказать, по-человечески, а не устраивать эту показуху и не вымучивать из себя идиотское улыбки в стиле "всё в порядке, Белла, не рычи".
    Услышав издевательский смешок Эммета, я униженно опустила голову. Зажмурившись от внутренней боли и стыда, я чувствовала эту отвратительную резь в глазах. Слёзы.
    "Сынок, не надо так," - сочувственно вмешалась мама.
    Я вдруг так остро ощутила своё одиночество, жгучей болью разрывающее меня изнутри. В глазах моих родственников я по-прежнему оставалась другой, не той, кому могли бы доверять. Я заслужила такое отношение, но боль от этого не становилась меньше. Мне доверял лишь Эдвард, тот, чьего доверия я заслуживала меньше всего.
    "Белла, прости," - Элис незаметно оказалась рядом со мной, - "мы не хотели, чтобы ты восприняла это именно так, но у нас были причины опасаться твоей реакции".
    "Всё в порядке, Эл. Я понимаю, правда" - удручённо вздохнула я, поднимаясь с дивана.
    "Ты уверена, что понимаешь?" - настойчиво спросил Эммет. "Этот парень мой брат независимо от твоего решения. Он сын моих матери и отца. Ты действительно это понимаешь? Не раб, Белла, он человек, с собственными мысями и желаниями, которые могут не совпадать с твоими. Он может сказать тебе "нет", он может отказаться от тебя".
    "Может," - через силу выдавила я, чувствуя как резко ослабели мои ноги, как спёрло дыхание в груди, как перед глазами всё поплыло.
    "Ты сможешь это принять?" - тихо спросил Эммет, вставая передо мной.
    "Я приму," - пошатнувшись, пробормотала я, делая несколько неверных шагов к окну.
    Душа разрывалась на части, а сердце надрывно кричало "мой, он мой. Я не отдам его вам. Мой". Почувствовала руку на своём плече. Розали. Спасибо, сестрёнка, спасибо, что рядом. Полной грудью вдохнула вдруг ставший необходимым воздух. Стук сердца наверху, в комнате. Ждёт меня, любимый мой. Мой.
    "Я подготовлю все необходимые документы," - с беспокойством в голосе сказал отец, выводя меня из транса, - "а ты... Белла, я думаю, надо поговорить об этом с самим Эдвардом. Мы ведь не можем решить всё без его участия".
    "Конечно," - рассеянно кивнула я, - "хм... в марте ему исполнилось восемнадцать. Сейчас уже апрель и мы немного опоздали..."
    "Даа!" - радостно взвизгнула Элис, сверкая глазами. "Мы устроим ему праздник! Усыновление на день рождения! Символично, правда?"
    "Только не перестарайся," - с улыбкой, я закатила глаза от её энтузиазма.

    Глаза Эдварда испуганно взметнулись к моим, стоило мне переступить порог комнаты.
    "Всё в порядке? Я сделал что-то плохое?" - накинулся с расспросами он, вскакивая с кровати.
    "Нет, что ты, малыш," - поспешила успокоить его я, - "почему ты так думаешь? Мы просто... решили устроить тебе праздник. День рождения, как ты..."
    "Ты врёшь!" - неожиданно резко выпалил он, подскочив ко мне. "Я же вижу, на тебе лица нет, Белла! Это из-за меня, я знаю это, знаю!"
    "Я просто переволновалась, Эдвард. Я думала, это что-то, связанное с твоим здоровьем," - я нежно взяла его руки в свои, чувствуя как он дрожит, - "но ты прав, это будет очень важный для тебя день, а прямо сейчас не думай об этом. Тебе ничего не грозит, поверь мне и ты ничем не провинился," - я пыталась говорить убедительно, а Эдвард, вглядываясь несколько секунд в мои глаза, вдруг стиснул меня в объятиях.
    "Клянусь, Белла," - отчаянно зашептал он мне в макушку, - "даже если ты будешь ругаться... я никуда не уйду... от тебя".

    Весь день Эдвард с подозрением вглядывался в мои глаза, вздрагивая, стоило мне подняться с кресла. Не находя себе места, он бесцельно слонялся по комнате, а я как могла пыталась его отвлечь. Он отказался есть и я, отчаившись, попросила отца дать ему успокоительное. Возможно его так взволновало ожидание незнакомого для него праздника, странного и таинственного дня рождения. Праздника, который всегда с нетерпением ждёшь и отмечаешь в кругу самых дорогих и близких тебе людей. Семьи, друзей. Большую часть своей жизни Эдвард был лишён и того, и другого. Он не помнил своих настоящих родителей, счастливого и беззаботного детства, которое у него наверняка было, не помнил подарков и поцелуев, задорного смеха и веселья, треска хлопушек, праздничного, именинного торта. Настоящей и единственно правильной для него была рабская жизнь в Вольтерре, где единственным для него представлением о дне рождении было яблоко, тайком подаренное светлой и чистой человеческой женщиной.
    Конечно он был до смерти напуган, не зная чего ожидать от этого, давно забытого им дня. Но в его страхе присутствовало что-то другое. Будто против его шаткого и едва обретённого мира осуществляется какой-то заговор. Почувствовав на себе взгляд, я резко повернулась к Эдварду, тут же утопая в пленительном омуте зелёных глаз. Он изучал меня с осторожностью, подозрением, ожидая от меня какого-то действия или слова. Несколько долгих секунд, его вдохов и выдохов, нечастых взмахов ресниц. А потом, небрежно проведя рукой по волосам, он улыбнулся так нежно и трепетно, с такой всепоглощающей любовью и преданностью, что я буквально задохнулась от тепла и искренности его чувств и эмоций. Слова мне и не требовались, он был передо мной как на ладони. Его не волновал предстоящий праздник, ему вообще было плевать на это. Он испугался за меня. Он молчал и таился, скрывая боль из-за меня. Боялся, что Каллены обвинят меня в его плохом самочувствии. Не смотря на то, сколько моя семья сделала для него, он всё ещё не доверял им. Он не доверял им меня.
    Я послала ему в ответ такую же искреннюю улыбку, пытаясь сказать, что понимаю его тревогу. Однако это не произвело того эффекта, на который я рассчитывала. Улыбка сошла с лица Эдварда и несколько секунд он сосредоточенно рассматривал меня, думая, что я лишь пытаюсь его успокоить и убедить, что всё нормально. Моргнув и горько вздохнув, он снова вернулся к просмотру книги, лежащей у него на коленях. Но морщинка между его насупленных бровей говорила о том, что картинки его мало интересовали. Мыслями он был далеко отсюда. Встревоженный, напуганный и одинокий в своих переживаниях.

    "Эдвард, уже второй час ночи. Ложись отдыхать," - напомнила я, после того как Эдвард начал уже в бесчисленный раз перелистывать книгу.
    "Я пока не хочу. М-можно я посижу ещё немного?" - помявшись, спросил он, нервно посмотрев на часы, а потом умоляющим взглядом на меня.
    "Я останусь с тобой и свет гасить не буду, если ты этого боишься," - пообещала я, - "я могу принести из гаража большой фонарь и положу его возле кровати на случай, если опять возникнут проблемы со светом. Но в любом случае я буду здесь с тобой".
    "Я не боюсь," - неожиданно резко бросил он, поднимаясь и убирая книгу на полку.
    Он пробежался пальцами по корешкам книг, бросил тоскливый взгляд на пульт и обречённо поплёлся в ванную. Я напряжённо застыла в кресле, мысленно умоляя Эдварда оставить на себе как можно больше одежды. Иногда он ложился в пижамных штанах и футболке, что немного успокаивало мою разбушевавшуюся фантазию. Лежать рядом с разгорячённым телом молодого мужчины, особенно когда это тело настойчиво стремится к твоему, требовало колоссальной выдержки и контроля. Отказывать откровенным порывам Эдварда становилось всё труднее и ещё труднее было объяснить ему свои мотивы. Его логика и суждения, взгляды на те или иные мои поступки порой доводили меня до бешенства.
    Он вышел из ванной, смахнув на бок влажную чёлку и бросил на меня неуверенный взгляд. Подумав несколько секунд, он подошёл к стулу, а я, стиснув зубы, замерла в ожидании. Краем глаза я неотрывно наблюдала как он по-мужски стянул через голову футболку, потом, согнувшись, снял штаны и, оставшись в одних проклятых боксёрах, неспеша забрался под одеяло. Дерьмо! Сегодня предстоит тяжёлая ночка. Нервно потерев ладони о бёдра и поёрзав на месте, я пустым, но сосредоточенным взглядом уставилась на стену перед собой, боясь сдвинуться с места. Боясь вздохнуть, боясь даже посмотреть на него и увидеть в его горящих желанием глазах молчаливый призыв. Боясь откликнуться и не сдержаться.
    Тихо вдохнув, он устроился на боку и замер, не сводя с меня глаз. Я считала мерные удары его сердца, молясь, чтобы он поскорее уснул и мне бы не пришлось встречаться с ним взглядом, видеть там горечь непонимания и обиды. Шли бесконечно долгие минуты, Эдвард сонно моргал, не желая сдаваться, не выпуская из внимания каждое моё напряжённое сжатие пальцев, каждый едва уловимый вздох.
    "Иди ко мне," - тихо позвал он, потянув на себя одеяло.
    Вздрогнув, я покачнулась и нерешительно отозвалась на звук чарующего меня голоса. Ошибка. Непростительная ошибка. Его потемневшие глаза лишили меня воли и рассудка всего лишь за одно короткое мгновение, за один взмах ресниц. Он подчинил меня себе за долю секунды, загипнотизировал, совратил. Страх заструился вдоль позвоночника, когда я поднялась и на ватных ногах подошла к кровати. Лёгкая улыбка коснулась его губ, пальцы призывно пробежались по простыне, которая никогда не будет согрета моим телом. Он согреет её для меня. Власть. То, что было в его руках, но пока он даже не осознавал насколько она сильна. Он продолжал без стеснения и капли смущения смотреть, как я медленно раздеваюсь перед ним. Для него. До нижнего белья. Ложась в полуметре от него, пылающего жаром страсти и практически обнажённого. Словно робот, боясь сделать хоть одно неверное движение, легла на спину и уставилась в потолок, концентрируясь на оглушающих ударах сердца. Тихий шорох и его рука под одеялом нашла мою, нежно сжимая. Горячая, очень горячая и немного влажная от возбуждения. Подушечкой большого пальца провёл по тыльной стороне моей ладони и я не сдержала стон.
    "Поцелуешь?" - сглотнув, спросил он, играя пальцами на моей руке.
    Я задрожала, медленно поворачиваясь к нему и не прерывая контакта с его рукой. Он ждал, пожирая меня чёрными как ночь глазами. Остановив взгляд на манящих губах, я наклонилась, слегка касаясь их своими и снова отодвигаясь обратно. Эдвард чуть дёрнулся вслед за мной и тут же распахнул глаза, убивая меня отразившейся в них мукой. Со стоном откинувшись на подушку, он одёрнул свою руку и, сжав пальцы в кулак, прикрыл ею глаза.
    "Так надо, малыш! Прошу, пойми, я не отказываю тебе!" - отчаянно воскликнула я, придвигаясь к нему и с дрожью коснувшись его груди. "Чёрт, Эдвард, ты весь горишь!" - я в шоке отшатнулась от него, будто только сейчас заметив каким жаром полыхала его кожа. "У тебя жар!"
    "Белла!" - неистово зарычал он, вцепившись в мои плечи и не позволяя сдвинуться с места. "Неужели ты не видишь, я всегда горю рядом с тобой, несмотря на то, что ты думаешь, что слишком холодна".
    Я зажмурилась и встряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок. Тщетно. Мне не сбежать, не вырваться, он не отпустит. По телу пробежали судороги. Я горела вместе с ним.
    "Нельзя, Эдвард... я боюсь... за тебя, не за себя," - отчаянно захрипела я, пытаясь отодвинуться.
    Невозможно. Я словно онемела в шоке, а он уже полулежал на мне, прижимаясь к бедру твёрдой плотью. Я не могу, но тело отреагировало против воли. Откликаясь, притягиваясь к нему как магнитом.
    "Посмотри на меня, посмотри," - вымученно зашептал он, обжигая лаской пальцев мою щёку, - "не отдавай меня никому, не позволяй им забрать меня".
    Лёгкий, но такой чувственный толчок его бёдер и я услышала треск рвущейся простыни, нещадно смятой моими руками.
    "Никому," - простонала я, чувствуя, что больше не владею собой.
    Воздух овеял мою кожу и я поняла, что он стягивает с меня одеяло, пожирая изгибы моего тела с откровенной похотью и бесстыдством. Так жадно он не смотрел на меня ещё никогда. Так по-хозяйски.
    "Невероятно красива," - несдержанно выдохнул он, чуть ощутимо коснувшись губами ключицы.
    Мои глаза закатилась от обжигающего контакта с его губами. Ему мало, он хочет ещё. Я знаю это, вижу в его глазах. Пальцы почти невесомо скользнули между грудей и я потерялась в ощущениях, выгибаясь ему навстречу. Я уже его, принадлежу без остатка. Отупляющее жжение вокруг пупка. Его язык. Я застонала в голос, кромсая простынь. Сошёл с ума, а я уже на грани.
    "Почему не вырываешься?" - сладким развратом его голос ворвался в мои уши, едва не взорвав перепонки. "Ты же можешь уйти... но я всегда буду с тобой... рядом... буду для тебя кем захочешь..."
    Его ладонь нежно сжала моё колено и бёдра призывно разомкнулись. Он сдавленно простонал и ладонь заскользила вверх. Так близко, боже! Мозг отключался, сдаваясь перед безумными животными инстинктами. Пальцы коснулись края трусиков. Там, где я жаждала их чувствовать больше всего. Я дёрнулась как от разряда, теряя связь с реальностью. Дрожь сотрясала всё тело и я стала захлёбываться ядом. Уже не вырывалась, тянулась к нему, искала.
    "Девочка моя... такая влажненькая..." - потрясённый вздох и, оторвав руку от простыни, я вцепилась в волосы на его затылке, затыкая Эдварда голодным, звериным поцелуем.
    Безжалостно терзая его губы, яростно врываясь языком в его рот, зацеловывая Эдварда до болезненных стонов, блуждая ладонями по его влажному, жаркому телу, я почти пропала, почти отступила перед натиском зверя.
    "Давай же, сейчас, пожалуйста," - надломленно взмолился он, на долю секунды вырвавшись из плена моих губ и склонил голову, подставляя мне шею.
    Этой крохотной доли секунды было достаточно, чтобы мои веки дрогнули, позволив увидеть как он зажмурился в диком, безотчётном страхе и ожидании. И всего секунды мне хватило, чтобы почувствовать подлый удар в спину. Задохнуться от гнева и ярости, когда я поняла, чего он так ждал, на что надеялся.
    Острая боль от обиды и разочарования, от коварного предательства, разорвала моё тело на куски. Рука взметнулась вверх и с силой ударила Эдварда по лицу, словно пушинку сбрасывая с кровати. Мгновенно прикрыв голову руками, сжавшись в комок и отталкиваясь ногой от пола, он словно забитый зверёк отползал в сторону и, уперевшись в стену, жалобно застонал. Сквозь застилающую глаза кровавую пелену я видела как он пытался подняться, но обессиленно падал на пол, не прекращая завывать. Невероятной силы удар в висок отшвырнул меня к стене и спиной я почувствовала треск ломающегося дерева. Свет померк в глазах и чьё-то твёрдое тело прижало меня к полу, пока я неистово билась в судорогах голодной ярости. Выступившие трещины на черепе моментально срастались, заживлённые лёгкими поглаживаниями. Тихий, убаюкивающий шёпот на ухо. Меня перевернули на спину. Холод стекла на губах и наконец живительная влага потекла в моё пересохшее от отупляющей жажды горло.
    "Пей, сострёнка, пей," - я не могла разобрать чей это голос, жадно глотая диетическое пойло, которое впервые за долгие годы показалось мне необыкновенно вкусным.
    Конечности расслабились и глаза обессиленно закрылись.

    Всё как-то разом отошло на второй план, стало не интересным, пустым и несущественным. Апатия... Странное ощущение, но иногда помогает. Подрагивающей рукой я периодически брала с комода стакан, заботливо пополняемый Розали, и делала несколько неторопливых глотков. Я даже не замечала, когда сестра в очередной раз наполняла его для меня, но это была она, я знала. Элис устроилась на маленьком уютном диванчике, стоявшем теперь на месте, где раньше был матрас Эдварда до тех пор, пока он не перебрался в мою постель. Пока он как маленький гадливый микроб не отравил всё моё существование.
    Сидят, сторожат меня. Боятся, что я окончательно слечу с катушек и разорву бедного мальчонку. Идиотки. Видеть Эдварда, это последнее, чего мне сейчас хотелось. Нет, я не ненавидела его, не могла ненавидеть не смотря ни на что. Просто не хотела видеть.
    Молча поднялась с кресла и прошла к шкафу, доставая толстовку и старые джинсы.
    "Уходишь?" - встревоженно спросила Элис, хотя и предполагала такой исход.
    Я не ответила, продолжая одеваться.
    "Зайдёшь к нему?" - тихо спросила Розали с надеждой.
    "Нет!" - грубо бросила я.
    Первое слово за несколько часов.
    "Белла," - прерывисто вздохнула сестра, - "пожалуйста, не усложняй всё. Ему и без того сейчас плохо".
    Я бросила на неё холодный взгляд и, взяв с полки телефон, вышла из комнаты.
    Эммет, обхватив голову руками, сидел на диване в гостиной и тут же встрепенулся, услышав звук моих шагов по лестнице.
    "Беллз..." - сдавленно пробормотал он, когда я проходила мимо него в сторону двери.
    "Не трать попусту времени, желая добиться от меня извинений," - обернулась я, - "я не жалею о том, что сделала. Так что не стоит втирать мне о моём отвратительном поведении".
    "Нет, Беллз, я..." - промямлил он, смотря в пол, - "прости за то, что я..."
    "Забей," - безразлично отмахнулась я, удивлённая его словами.
    Рука уже взялась за ручку двери и дрогнула, так и не открыв её. Слабачка. Предавшие меня ноги уже несли к нему. А может это было сердце...

    "Как он?" - с притворной небрежностью спросила я, столкнувшись в коридоре с отцом.
    "Лицо сильно раз-бито," - запнувшись, хмуро ответил он, - "рассечена бровь и мне пришлось наложить швы. Есть признаки небольшого сотрясеня, тошнота, головокружение, но... жить будет," - после паузы добавил Карлайл и, бросив на меня мрачный взгляд, прошёл мимо.
    Эдвард, покачиваясь и опустив голову, свесив босые ноги, сидел на койке для осмотров. Кто-то принёс ему одежду, он был в рубашке и спортивных штанах. Он так и не поднял головы, но задрожал, словно почувствовав, что это была я. Пальцы сжались в кулаки так, что побелели костяшки. Боится. Раньше надо было бояться, раньше надо было думать. Теперь поздно.
    "Подними голову, я хочу посмотреть," - тихо попросила я, вставая перед ним.
    Едва не задохнувшись от волнения и страха, он отрицательно замотал головой.
    "Покажи мне," - негромко, но более настойчиво повторила я, прикасаясь к его подбородку и поднимая голову. "Блядь!" - несдержанно вырвалось у меня и я поспешно одёрнула руку.
    Вся левая сторона лица представляла собой один сплошной отёк тёмно-фиолетового цвета. Небольшой кусочек пластыря на вспухшей брови. Глаза почти не было видно, лишь узенькая щёлочка. Разбитые губы, истерзанные моими безжалостными поцелуями. На скуле кровоподтёк выделялся особенно сильно. И в контрасте с фиолетовым ужасающая, почти мертвенная бледность. Мои руки безжизненно повисли вдоль тела и, зажмурившись, я слабо выдохнула.
    "А ведь тебе почти удалось," - с горькой усмешкой выдавила я, - "хм... усыпить мою бдительность, заставить потерять голову. Из тебя вышел бы хороший актёр, Эдвард".
    "Нет, нет... в-всё не т-так..." - мелко задрожал он, шаря руками по одеялу, - "я н-не хотел, я не знаю, что на меня нашло... не так... я боялся умереть прежде, чем ты сможешь... попробовать меня".
    "Бред!" - яростно завопила я. "Я больше не собираюсь ничего тебе объяснять, потому что бесполезно вдолбить что-то в твою пустую голову! Ты меня не слышишь и не понимаешь! Ты не хочешь понять... ты... ты... Господи, как ты мог, Эдвард?" - захрипела я, в отчаянии поднимая глаза к потолку и делая глубокий вдох. "Каждый раз... когда ты ласкал меня, когда я думала, что хотел, любил... ты добивался, чтобы я забылась".
    "Белла!" - в изумлении он вскинул голову и его губы задрожали. "Я не хотел, чтобы... я был с тобой настоящим, всегда!"
    "Ложь!" - гневно зарычала я. "Больше ни одного слова из твоего лживого рта!"
    Он задохнулся впотрясении и из глаз закапали мелкие слёзы. Не слушая голоса своего рыдающего сердца, я с дрожью потянулась к пуговицам его рубашки, поочерёдно расстёгивая их.
    "Что ты... не надо!" - пискнул он, кладя свои руки поверх моих.
    "Не бойся!" - рыкнула я. "Хочу посмотреть, насколько сильно ты запудрил мне мозги".
    Он сдался и больше не сопротивлялся, пока я осторожно стягивала рубашку с его плеч. Тихо всхлипывал, роняя горячие слезинки на мои руки, когда я нежно проводила подушечками пальцев по распухшей ключице, покрытыми ссадинами рёбрам. Послушно слез с кровати и повернулся ко мне спиной, позволяя вдоволь насладиться ужасными следами моей страсти.
    "Мне нужно уйти," - выдавила я, отходя от него и дожидаясь, пока он оденется, - "я очень голодна и мне трудно сдерживать свои инстинкты. Ты понимаешь это?"
    "Понимаю, Белла," - сквозь слёзы ответил он, всё ещё стоя ко мне спиной.
    "Мне нужно побыть одной какое-то время и успокоиться, привести мысли в порядок. Я не бросаю тебя, Эдвард... я хочу побыть одна. Это ты тоже понимаешь?"
    Я говорила холодно и твёрдо, ничуть не волнуясь за его чувства. Я просто ставила его перед фактом.
    Он кивнул.
    "Эдвард, я... я хочу поцеловать тебя перед тем, как уйду," - неожиданно для самой себя выдохнула я и, ошарашенный, он обернулся. "Можно?"
    Он замер, хватая ртом воздух, и через несколько долгих секунд кивнул, с опаской наблюдая как я приближаюсь к нему.
    "Но я не хочу, чтобы ты отвечал мне, слышишь? Не смей," - опустошённо прошептала я и, помедлив, нежно коснулась солёных от слёз губ, опасаясь причинить ему боль. Мне был нужен этот поцелуй. Я всё ещё хотела верить.
    "Белла," - сдавленно пробормотал он, когда я уже подошла к двери, - "клянусь, я не хотел, чтобы ты чувствовала себя так. Я был искренен с тобой каждую секунду нашей близости".
    "Я знаю, что не хотел, Эдвард," - грустно улыбнулась я, глядя в его блестящие от слёз глаза, - "но я чувствую. И... не звони мне, я не отвечу".

Отредактировано INFERN (2012-03-21 14:35:08)