Я пока не знаю, через сколько глав

Нуу... внутренний зверь почти щеночек, но и щеночек может кусаться
К сожалению, некоторые поступки Эдварда будут периодически выводить ее из себя

Сразу не получится

Каллены не хотят рисковать здоровьем Эдварда в психологическом плане и поэтому вводят его в мир постепенно. Пока его образование ограничивается лишь просмотром телевизора, но в любом случае его не собираются все время прятать от людей и иногда они с Эдвардом будут выбираться в город А Беллу в принципе все устраивает как есть, да и сам Эдвард не особо рвется к знаниям

На самом деле Кайус не ставил Джейн перед выбором, но она понимала, что он не отпустит ее и уж тем более не позволит предпочесть себя человеку, рабу. Джейн понимала, что если она даст Каю понять, что он больше не привлекает ее, что она влюблена в своего раба, что его ярость может отразиться и на Алеке. Она боялась за брата и она боялась за Эдварда, поэтому отослала его от себя в общий отсек для людей. Она надеялась, что Кайус этим успокоится. А Алек имеет связь со своей девушкой рабыней по собственному желанию и ему все равно, что другие осуждают такую связь. Это ведь не запрещено. И даже если бы Джейн обратила Эдварда, то вряд ли это бы спасло его от ярости Кайуса. И далеко не факт, что ей позволили бы обратить его. Ведь не могут же Вольтури обращать всех приглянувшихся своим хозяевам рабов. Такая честь выпадает лишь особо одаренным, но во время проживания Эдварда в Вольтерре его дар не успел проявиться, чтобы он мог попасть в сферу интересов.

Да нет, он не гей, но в нем присутствуют бисексуальные наклонности. И то, что он хотел сделал с Эдвардом, это вовсе не от того, что Эдвард привлекал его в таком плане. В Кайусе говорила задетая мужская гордость и он хотел еще больше унизить Эдварда своим надругательством над ним

Постараюсь к вечеру выложить главу, но не обещаю! В крайнем случае завтра!

ГЛАВА 56

    "Как хотите, ребята, но мне надо выпить," - картинно обмахиваясь, Эммет плюхнулся на стул и, прищурившись, уставился на взволнованного Эдварда.
    "Заставил ты нас понервничать, братик," - с явным облегчением хихикнула Элис.
    Подскочив к покрасневшему парню, она обхватила его щеки своими крошечными ладошками и под всеобщий смех звонко чмокнула в нос.
    "Мой младшенький," - смаргивая призрачные слезы, Эсми притянула Эдварда к себе, а он, расслабленно вздохнув, доверчиво прильнул к ней.
    Беспорядочно мелькали вспышки фотоаппаратов. Роуз и Эл попеременно старались запечатлеть едва ли не каждое мгновение этого дня.
    "Конечно, поздний ребенок всегда самый любимый," - притворно надув губы, пробубнил Эммет.
    "С твоей стороны неприлично намекать родителям о возрасте," - усмехнулся Карлайл, погрозив Эммету пальцем.
    Напряжение спало и все снова веселились и шутили. Но я чувствовала, что болезненный осадок сегодня остался в душе каждого. Для меня и моих родных поведение Эдварда было привычным и ожидаемым. С его болью страданиями мы жили бок о бок. Но для Лесли и Майка этот вечер стал потрясением. Распахнутыми от шока глазами они смотрели на мальчика, в сердце которого несмотря ни на что еще осталось место для радости. Они наперебой предлагали ему отведать то или иное блюдо, с удовольствием фоткались рядом с ним. Я напрягалась первое время, ведь их Эдвард знал не так хорошо как Калленов. Но мои опасения были напрасны. В присутствии Лесли и Майка парень ни разу не показал страха и дискомфорта. Это и неудивительно. Они были добры к нему тогда, когда я хладнокровно награждала Эдварда пинками и оскорблениями. Он признал их без раздумий и не стеснялся вместе позировать перед объективом.
    "А теперь - самое главное!" - восторженно провозгласила Элис, грациозно вплывая в гостиную и с легкостью держа на трех растопыренных пальцах поднос с огромным тортом.
    Знаю, это нехорошо, но у меня тут же возникло пакостное желание, чтобы этот торт свалился ей на голову. Я все еще не могла простить сестре испорченного утра.
    На вершине этого, украшенного кремовыми завитушками и фигурками из фруктов и шоколада, красовалась одна единственная свечка и я вопросительно приподняла брови.
    "Чувак!" - сверкнув зубами, расплылся в улыбке Эммет, выудив откуда-то из-за спины бутылку шампанского и глаза Эдварда заинтересованно блеснули. "ДА бросьте, ребят," - хмыкнул он, взглянув на мою нахмуренную физиономию, а вместе со мной как по команде поджали губы Карлайл и Эсми, - "мужику восемнадцать, пусть махнет немножко!"
    "Хочешь?" - спросила я Эдварда, глаза которого нетерпеливо стреляли от бутылки к торту, словно он никак не мог определиться, чего же ему хочется больше.
    Улыбаясь до ушей, он энергично закивал головой и, не удержавшись, потянулся к торту, цепляя пальцем кремовую розочку и отправляя ее в рот под одобрительные смешки. Эммет ловко откупорил бутылку и, наполнив бокал, протянул его Эдварду.
    "Аккуратнее с этим, братан," - хохотнул здоровяк, после того как Эдвард, принюхавшись к содержимому бокала, сморщился и отшатнулся.
    "Что это?" - изумленно спросил он, щурясь от мелких капелек шампанского, брызгающих на его любопытный нос.
    "Тебе понравится," - хмыкнула я, - "но не вздумай напиться, я тебя наверх не потащу и спать с тобой определенно не лягу".
    "Я немножко," - смущенно улыбнулся он, целуя меня в щеку липкими от крема губами. Теплыми и мягкими.
    "А почему свечка одна?" - глухо выдавила я, ткнув пальцем в торт и пытаясь прийти в чувство после такого, казалось бы, невинного поцелуя.
    Сделав глубокий вздох, я почувствовала вновь усиливающийся голод и ноющую боль внизу живота. Тряхнув головой, я мысленно застонала, мечтая, чтобы все исчезли, оставив нас с Эдвардом наедине. Дерьмо, будто это непозволительная роскошь - уединиться со своим парнем. Из-под насупленных бровей я заметила насмешку в лице Элис и зарычала еще громче. Знакомые пальцы нежно сомкнулись вокруг моей руки, давая необходимое успокоение и я с мечтательной улыбкой прижалась к сильному мужскому плечу.
    "Это первый год Эдварда в нашей семье, в его семье," - ободряюще улыбнулся Карлайл, немного переживая из-за моего возбужденного состояния, - "первый год новой жизни, начало пути. Я знаю, что тебе придется трудно, сынок," - отец со вздохом посмотрел на вновь побледневшего Эдварда, а я крепче стиснула его руку, - "но с тобой рядом всегда будут те, на кого ты сможешь опереться, сможешь рассчитывать. Мне жаль, что мы никогда не сможем стереть твои страшные воспоминания. Но мы постараемся наполнить твою жизнь любовью, теплом и заботой. Поверь, ты заслужил право быть счастливым," - глаза Карлайла засверкали и он, прижимая к себе Эсми и поднимая бокал из темного стекла, улыбнулся мягкой, отеческой улыбкой, - "мы хотим выпить за нашего нового сына, за младшего сына!"
    "За нашего маленького братишку!" - хихикнул Эммет, поправив Эдварду съехавший на затылок колпак.
    "Перестань, он уже большой," - усмехнулась Розали, толкая Эмма локтем.
    "За друга... я надеюсь," - подмигнула Лесли и все засмеялись над моим ревнивым рыком.
    Улыбающиеся Джаспер и Элис присоединились к поздравлениям и вопросительно посмотрели на меня. Я открыла было рот, но голос почему-то пропал и я растерялась. Все взгляды были устремлены на меня, они ждали от меня каких-то особенных слов, но мысли разом вылетели из головы. Я подняла голову, встречаясь взглядом с искрящимися нежностью зелеными глазами и вдруг необъяснимо занервничала, поняв, что Эдвард тоже замер в ожидании моих слов.
    "С днем рождения, Эдвард Каллен," - дрожащими губами прошептала я и, взяв его руку, подняла к губам, трепетно поцеловав каждый пальчик.
    Он шумно выдохнул, сердце совершило резкий скачек и я едва успела перехватить выскальзывающий из его дрожащей руки бокал.
    "Спасибо," - сглотнув, пробормотал Эдвард и сморгнул непрошеную слезинку, - "за то, что помогаете мне почувствовать себя сыном, братом, другом и... и...," - он запнулся, неуверенно посмотрев на меня и облизал пересохшие от волнения губы.
    "Не надо ничего говорить, малыш. Я и так все знаю," - немного грустно улыбнулась я, стирая с его щеки влажную дорожку. "А теперь ты должен задуть свечу и загадать желание, это традиция. И не надо больше плакать, оставь свои слезы в прошлом".
    "Справишься, чувак?" - с неизменной глупой ухмылкой спросил Эммет. "Или мне помочь?"
    "Я сам," - твердо ответил Эдвард и, глубоко вздохнув, уставился на трепещущий огонек.
    Я поняла, что для него сегодняшний вечер в эту минуту стал неизмеримо большим, чем праздничная вечеринка в его честь. Напряженно застыв на месте, Эдвард задумчиво и сосредоточенно смотрел на маленькую ярко-оранжевую свечечку, венчавшую сладкую пирамиду. Он не торопился, был собран, но сильное волнение отражалось дрожью в его вспотевшей руке, которой он отчаянно хватался за мою. Бросив на меня короткий, нервный взгляд, он выпустил мою руку и, оперевшись о стол, склонился, несильно подув. Маленький огонек затрепыхался и, сверкнув последним всполохом, исчез. А Эдвард, все такой же нахмуренный и серьезный, продолжал пристально вглядываться блестевшими от сдерживаемых слез глазами в медленно растворяющийся в воздухе дымок. Прощаясь с прошлой жизнью, с тревогами и страхами, ночными кошмарами и слезами. Я могла лишь надеяться, что в его новой жизни найдется место и для меня. Он снова взял меня за руку, безмолвно отвечая на мой вопрос и развеяв сомнения таким простым, но любящим жестом. Вздохнув, он с улыбкой повернулся ко мне, склоняясь для поцелуя. Раздавшиеся со всех сторон поздравления, аплодисменты, вспышки фотоаппаратов ничуть не испугали Эдварда и он только крепче прижал меня к себе, уверенно скользнув языком между моих губ и вызвав у меня стон изумления и удовольствия. Отвратительный и раздражающий свист Эммета заставил меня смущенно отстраниться и увидеть довольную улыбку на лице моего мальчика. Раскрасневшийся, с искрящимися от счастья глазами он выглядел совершенно новым и незнакомым, но не менее привлекательным для меня, и я в который раз пожалела, что мы не одни.
    По примеру остальных он в несколько глотков осушил свой бокал, забавно сморщившись и хватая ртом воздух.
    "Только не напейся," - со смехом пригрозила я.
    "Вкусно!" - восхищенно воскликнул Эдвард, вновь протягивая Эммету бокал. "А можно мне еще?"
    "Не стоит злоупотреблять этим, сынок," - с усмешкой заметил отец, не воспрепятствовав однако Эммету наполнить бокал.
    "Да ладно, что такого в том, что парень впервые напьется?" - отмахнулся Эм, не обращая внимания на мои недовольно поджатые губы. "Все напиваются в восемнадцать!"
    "Это плохо, если я напьюсь?" - озадаченно спросил Эдвард, посмотрев на меня. "Я просто не знаю... я еще никогда..."
    "Я не собираюсь вытаскивать тебя из-под стола, а потом торчать с тобой, пока ты будешь обниматься с унитазом," - категорично заявила я, скрещивая руки на груди.
    "И еще существует большая вероятность того, что ты уснешь быстрее, чем успеешь дождаться подарка от Беллы," - загадочно протянула Элис, игриво вильнув бедрами.
    Не слишком тонкий намек был воспринят всеобщим смехом, не оцененный только мной, насупленной и сверкающей глазами, и Эдвардом, который густо покраснел и, снова хлебнув из бокала, пробубнил:
    "Я не усну, я дождусь..."

    Я никогда еще не видела Эдварда в таком состоянии. Легкое опьянение сотворило то, чего нам всем удавалось добиться с таким трудом. Он еще никогда так много не смеялся. Его смех завораживал и делал меня влажной. Хриплый, возбужденный голос вызывал в теле сладкую дрожь. То и дело поправляя съезжающий на затылок колпак, он заливисто хохотал над шутками ребят. В его поведении чувствовалась редкая и удивительная расслабленность и беззаботность. Он знал, что в безопасности, его искренне любят и не обидят. Я улыбалась, наблюдая как он неосознанно пританцовывает под негромкую фоновую музыку. Буквально каждые пять минут он вертелся рядом со столиком, на котором лежали его подарки и мое сердце трусливо сжималось при мысли о том, что Эдвард совсем забыл обо мне. И, будто почувствовав мой тоскующий взгляд, он тут же оборачивался, бесстыдно пожирая меня лихорадочным блеском своих глаз, в которых ясно читалось с трудом сдерживаемое желание. Его руки раз за разом, будто случайно, задевали мои оголенные ноги и я вздрагивала. Взгляд то и дело задерживался на моей груди и я слышала как он шумно сглатывает. Мы часто держались за руки, смущенно переглядывались, подлавливая себя на мысли, что думаем об одном и том же. Много целовались, изо всех сил стараясь соблюдать рамки приличия. Сладкие, пьяные поцелуи выбивали почву у меня из-под ног, в голове шумело так, будто это я сегодня напилась и девчонкам не раз со смехом приходилось повторять заданный мне вопрос. Эдвард ни разу не дернулся и не поежился, когда кто-то из ребят дружески похлопывал его по спине или по плечу. Конечно, я понимала, что это именно алкоголь снял с Эдварда постоянно терзавшее его напряжение, нервозность и испуг, но все же надежда не оставляла меня. Надежда на то, что возможно когда-нибудь Эдвард найдет в себе силы отпустить свое прошлое.

    А потом был фейерверк. Мне стоило огромного труда удержать жавшегося к дверям Эдварда, глаза которого при первом же раскате грома от выпущенной ракеты напоминали блюдца. Дрожь сотрясала все его тело, а рука отчаянно сжимала мою, и прошло несколько минут, прежде чем испуг в его глазах сменился восторженным удивлением. Свист парней и аплодисменты девчонок дали ему понять, что происходит что-то дивное и потрясающе изумительное, а не вселенская катастрофа. Распахнутыми от потрясения глазами он жадно ловил каждый всполох, озарявший беззвездное небо и каждую искорку, оседавшую на верхушках деревьев. Маленькие, ярко-красные огоньки взлетали ввысь, чтобы через несколько секунд рассыпаться в воздухе мириадами разноцветных огней, огромной шапкой оседая в небе над головой. Эдвард ощутимо вздрагивал при каждом хлопке и тут же его глаза искали то место, которое испещрялось серией негромких рокотов и небо искрилось всеми цветами радуги. Причудливые золотые стрелы, взлетающие ввысь и разлетающиеся в стороны десятками ярких огненных завитков. Гулкие, тяжелые взрывы и яркие, извивающиеся полосы, оседающие вниз, отражались бликами в зеленых глазах Эдварда. Я замерла когда он, наконец оторвавшись от стены подошел к перилам и, не отрываясь, смотрел вверх, с запрокинутой головой и не сходящей с лица улыбкой. Я тихо пошла вслед за ним и, обхватив его за талию, прижалась щекой к его спине. Он не вздрогнул. Он знал, что это я и нежно накрыл мои руки своими, счастливо вздохнув.

    "А теперь..." - Элис звонко хлопнула в ладоши после того, как прогремел последний взрыв, затихая в ночном небе, - "...пришло время для танцев!"

    Гостиная озарилась сотнями ярких вспышек, от грохота закладывало уши, но Элис это не смутило. Поманив Эдварда пальцем и засмеявшись, когда он неуверенно замотал головой, она вышла в центр, отдаваясь во власть причудливых телодвижений. Ребята с восторгом присоединились к ней, посмеиваясь над сморщившимися лицами Карлайла и Эсми. Мы с Эдвардом расслабленно расположились на диване, тесно прижимаясь друг к другу и одновременно распахнули рты от удивления, когда, потоптавшись на месте какое-то время, родители не выдержали и, с азартом присоединились к всеобщей вакханалии. Мы с Эдвардом, безудержно смеясь и толкая друг друга локтями в бок, тыкали пальцами то в вихрем крутящуюся Элис, которую безуспешно пытался сдержать Джаспер, то в прыгающего чуть ли не до потолка Эммета, грозящего проломить пол, то в извивающегося Майка, с легким оттенком непристойности прижимающегося к вихляющим бедрам Лесли, то в Карлайла и Эсми, с забавной серьезностью пытающихся повторить отвязные движения молодежи.
    "Твоя очередь, красотка," - захихикала Роуз и Лесли и, вцепившись в мои руки, потянули меня на середину круга, - "потанцуй для своего малыша!"
    Я, игриво подмигнув распахнувшему рот Эдварду, позволила девчонкам вытащить меня на танцпол и с радостью и возбуждением отдалась во власть танца. Я знала, что сейчас он, затаив дыхание, с восторгом наблюдает за каждым моим движением. Его потемневшие от страсти глаза не отрываясь следили за плавными покачиваниями моих бедер, за каждым взмахом руки и легким трепетом ресниц. Его взгляд не отрывался от моего, которым я старалась передать всю глубину своих чувств и желаний к нему. Яркие вспышки огней скользили по гладкому шелку моего платья, находя свое отражение в таинственной тьме манящих глаз Эдварда.
    "Потанцуй со мной, малыш," - томно промурлыкала я ему на ухо, когда бешеные ритмы сменились наконец чарующей, медленной композицией.
    "Я не... не умею," - с дрожью в голосе выдохнул Эдвард, нервно откинувшись на спинку дивана и неловко пытаясь отвести взгляд.
    "Все, что тебе нужно, это обнять меня," - шепнула я, мимолетно коснувшись пальцами его уже немного колючего подбородка и через миг его глаза снова захватили меня в плен. "Пожалуйста, милый, не откажи мне в таком удовольствии".
    Держась за руки, мы вышли в центр зала, не обращая внимания на уже покачивающиеся в танце парочки.
    "Положи руки мне на талию," - попросила я, нежно обняв его за шею
    Нахмурившись и посмотрев по сторонам, наблюдая за остальными, он неуверенно выполнил мою просьбу, осторожно коснувшись ладонями моих боков.
    "Ты слишком далеко стоишь," - с улыбкой заметила я, забавляясь его замешательством.
    Он несколько секунд изучал выражение моего лица, потом, стиснув зубы, сделал шаг вперед, одновременно с этим притягивая меня к себе. Я слабо ахнула, почувствовав его твердую плоть, прижатую к низу моего живота.
    "Я не знал, что ты так хорошо танцуешь," - Эдвард сглотнул и, опустив голову, коснулся губами изгиба моей шеи.
    Мои колени подогнулись, но Эдвард лишь сильнее прижал меня к себе, скользя ладонями по бокам и лаская спину. Я уже не помнила, кто кого учил танцевать. Я упивалась его близостью, тяжестью терпкого дыхания, гулкими стуками сердца и быстрыми, обжигающими поцелуями.
    "Это уже не талия," - заплетающимся языком промямлила я, почувствовав его руки, находящиеся в данный момент гораздо ниже, чем они должны располагаться.
    "Я знаю," - сдержанно прошептал он, склонившись к моему виску, - "мы можем уйти?"
    "Сейчас?" - нервно задрожала я, вцепившись в его плечи.   
    "Я хочу свой подарок," - его губы мягко коснулись мочки моего уха и я не сдержала стон.
    Отстранившись, Эдвард настойчиво потянул меня к лестнице, извиняющимся взглядом посмотрев на танцующих. Эсми с улыбкой помахала нам рукой. На щеках Эммета появились ямочки, а рот приоткрылся, но Розали быстрым движением прикрыла его ладошкой, прежде чем братец успел ляпнуть очередную смущающую глупость.

    "Куда ты так торопишься?" - усмехнулся Эдвард и, едва за нами закрылась дверь, одной рукой обхватил меня за талию, потянув на себя и прижимая спиной к своей груди.
    "Я... я думала, что ты хочешь получить свой подарок," - дрожащим голосом пролепетала я, одновременно пугаясь и удивляясь его смелости.
    "Но... ведь у нас еще есть время," - его жаркое дыхание опалило мою шею и я со стоном откинула голову на его плечо, - "я не очень устал и спать пока не собираюсь".
    Он плавно потянул меня за руку, разворачивая к себе лицом. Дыхание стало прерывистым, пока его взгляд жадно блуждал по моему телу.
    "Ты знаешь, что мучила меня весь вечер этой маленькой штучкой, которую ты называешь платьем?" - процедил он сквозь зубы, глядя на меня с уже неприкрытой похотью.
    "Возможно, так было задумано," - мои пальцы очертили его подбородок и задержались на губах, - "я ведь надела его специально для тебя".
    "Ты так много делаешь для меня," - трепетно проговорил он и, прикрыв глаза, замер, наслаждаясь легким порханием моих пальцев по коже.
    "А мне кажется, что мало..." - печально сказала я, оставив поцелуй на его щеке, - "... ты все еще плачешь ночами и улыбаешься так редко, что мне начинает казаться, что это только плод моего воображения".
    "Если бы не ты, меня бы не было здесь сейчас," - его руки снова оказались на моей талии, - "у меня бы не было родителей, сестер, братьев, друзей... у меня не было бы девушки, чьи поцелуи сводят меня с ума, с мыслью о которой я засыпаю и просыпаюсь такой... твердый," - хрипло выдохнул он и прижал мою ладонь к своему напряженному паху.
    "Черт," - рыкнула я, проведя ладонью по всей его длине и вызывая у него ответный стон наслаждения.
    "Меня зовут Эдвард Каллен," - хитро улыбаясь, прошептал он.
    Его поцелуи были жадными и неистовыми, то вдруг становились робкими и губы лишь слегка касались моих. Я задыхалась в его объятиях и ноги едва держали меня. Этот пылкий и страстный мужчина, чьи умелые ласки доводили меня до исступления, был мне совершенно незнаком. Еще никогда он не целовал меня так самозабвенно, нежно посасывая мою нижнюю губку, лаская мой язык своим, таким горячим и сладким. Иногда он пускал в ход и зубы и, как только я вздрагивала и рычала, он тут же с нежность зализывал место укуса. Его голод был едва ли не сильнее моего и в тот момент, когда его руки, блуждающие по моим бедрам, коснулись кромки платья, я... я испугалась. Испугалась того, что поняла, почувствовала, что ему мало этих ласк, он хочет большего... я хочу большего. Но я не смогу, я не готова. И он скорее всего не готов, морально. Это сейчас он во власти алкоголя, смешанного с возбуждением, но видеть потом в его глазах сожаление и раскаяние... для меня это намного страшнее, чем возможность потерять контроль.
    "Эдвард, подожди... я..." - я со вздохом оторвалась от него, делая шаг назад и стараясь не пялиться на его выпирающую ширинку, - "... твой подарок".
    "Да, подарок," - пытаясь отдышаться, пробормотал Эдвард, с коварным блеском в глазах наблюдая за тем, как я неловко пячусь назад, на ходу одергивая платье.
    На негнущихся ногах я добрела до комода и словно парализованная застыла на месте. Сомнения навалились с новой силой и я уже не была так уверена, что правильно выбрала подарок. Что если это оскорбит его чувства? Что если это унизит его и без того шаткое чувство собственного достоинства? Заставит почувствовать себя слабым и безвольным... Тогда о чем я вообще думала, выбирая этот извращенный подарок?
    "Ты не обязана мне ничего дарить, Белла," - Эдвард, незаметно оказавшийся рядом со мной, накрыл ладонями мои дрожащие руки, - "я счастлив от того, что ты сейчас рядом со мной. Это - все, чего я хочу".
    "Обещай мне..." - хрипло выдавила я, - "... если тебе не понравится... если это окажется слишком..."
    "Покажи мне," - настойчиво попросил он.
    Решив, что медлить больше не имеет смысла, дабы не нервировать еще больше ни себя, ни его, я достала из верхнего ящика довольно большую коробочку из черного бархата и осторожно опустила ее на гладкую, лакированную поверхность комода.
    "Красивая!" - восхищенно вырвалось у Эдварда и он несмело провел указательным пальцем по мягкой крышке футляра.
    Я аккуратно подцепила ногтем небольшой, едва заметный выступ с боку коробочки и крышка откинулась вверх, открывая взору Эдварда две, засверкавшие при свете ночника, полоски из белого золота. Совершенно одинакового плетения, одна длиннее, другая короче. Одна на шею, другая на руку. В центре каждой из них цельная чуть вогнутая пластинка, от которой шли в стороны сверкающие звенья, немного выпуклые и по виду напоминающие чешуйки. С правой стороны, в середине чешуйчатых звеньев, небольшое колечко. Я не нашла в себе силы даже посмотреть на Эдварда и на ватных ногах доплелась до кресла, устало опустившись в него. Он продолжал молчать, оглушая меня грохотом сердца и участившимся дыханием. Я слышала легкий шорох его движений и могла только догадываться, что, возможно, он изучает свой подарок.
    "Здесь... что-то написано," - прокашлялся он, подавая наконец признаки жизни, - "на этой пластинке... тут какие-то буквы".
    В его голосе слышался вопрос и я, почувствовав как меня охватывает паника, отчаянно уткнулась лицом в ладони.
    "Там написано Proprietas IC," - я подняла голову м усилием воли заставила себя посмотреть на Эдварда, - "это латынь..." - он бросил на меня заинтересованный взгляд и застенчиво улыбнулся, будто подбадривая, - "... это означает Собственность Изабеллы Каллен".
    Прошло несколько тягучих секунд, прежде чем я осмелилась снова взглянуть на него. Грудь Эдварда вздымалась, когда он делал глубокие вдохи, словно ему не хватало воздуха. Его лицо залил румянец и, часто моргая и беззвучно шевеля губами, он трепетно обводил дрожащим пальцем контуры цепочки. Я бы все отдала, чтобы узнать, о чем он думает, какие мысли крутятся сейчас у него в голове. По ошарашенному выражению его лица, я не могла понять реакции на этот подарок. Господи, что если я переборщила, перегнула палку и разом уничтожила то слабое взаимопонимание, которое установилось между нами в последнее время? Что если он поймет это не так , поймет, будто я четко разделила границы и указала ему на его место? Что если он больше никогда не...
    "Эд, малыш, это дерьмо ничего не значит," - сбивчиво пробормотала я, опустив голову, - "я заказала эту херню давно, до того как мы... ты и я... ну, ты понимаешь? Я клянусь, завтра мы поедем с тобой в Сиэтл и я куплю тебе все, о чем бы ты меня не попросил..."
    "Ты ведь знаешь, всегда знала о том, чего я желаю," - я едва смогла расслышать его взволнованный голос, - "ты говорила мне, что мои желания неправильные, что они ошибочны, но подарила именно то, что дает мне надежду... ты ведь знаешь, как счастлив я тем, что принадлежу тебе, как важно мне знать, что я твой".
    Онемев от изумления, я наблюдала как Эдвард с благоговением и восторженным обожанием в глазах опускается передо мной на колени, положив на кровать коробочку. Моему пониманию не поддавалось то, как мог этот мальчик, два года проходивший в кандалах, чуть ли не до костей стиравших его руки, спрашивающий разрешения даже на то, чтобы сходить в туалет, быть счастлив носить ошейник. Неужели он настолько болен, что сам факт осознания своей принадлежности мне мог заводить его? Нет, он не больной... такой он настоящий, преданный до безрассудства, до звериного бешенства. В нем живет такой же зверь, как и во мне, если не сильнее. Моя загадка, моя мечта...
    "Ты мне не веришь?" - срывающимся голосом спросил он и его глаза заблестели. "Поможешь мне застегнуть?"
    Он аккуратно подцепил меньшую по размеру цепочку и, разложив ее на моей ноге, протянул сжатую в кулак руку.
    "Семья... они... ты ведь понимаешь, что они не одобрят этого?" - вздохнула я, погладив его по голове.
    "Почему мы должны отчитываться перед другими в том, что происходит между нами?" - насупившись, с чувством спросил Эдвард, по-прежнему держа передо мной руку. "Почему мы должны извиняться за наши отношения и чувствовать себя при этом виноватыми? Разве мы чем-то мешаем им? Я встал бы перед тобой на колени, даже если бы на нас смотрел весь мир! Потому что для меня честь быть твоей собственностью!"
    "Я всего лишь хочу чтобы ты знал, малыш... в любом случае ты свободен в своих желаниях, чувствах, мыслях, поступках. И я всегда приму твое решение, даже если оно причинит мне боль".
    "Застегни," - более настойчиво попросил он, не отводя от меня взгляда.
    Я смотрела в его глаза, пытаясь разглядеть в них хоть тень сомнения и неуверенности, но видела только пугавшую меня надежду и мучительное ожидание. Мои руки довольно ощутимо дрожали, пока я застегивала браслет на его запястье, немного скрывая след от кандалов, и более длинную цепь на шее. Со стороны она смотрелась как широкая цепочка, но сути это не меняло. Для нас обоих это был ошейник. И тоненькая серебряная цепочка с крестиком, которую Эдвард практически не снимал.
    "Есть кое что еще," - сквозь зубы выдавила я, с трудом оторвав руки от его шеи и бегло коснувшись пальцами ключицы.
    Я положила на колени футляр и, открыв еще одно небольшое отделение внутри, извлекла оттуда более длинную цепочку с замочком на одном конце и небольшой петелькой из кожи на другом. Затаив дыхание, Эдвард неотрывно наблюдал за моими дерганными манипуляциями, а потом на его лице отразилось понимание и он с легкой улыбкой послушно склонил голову в бок.
    "Это совсем не обязательно," - внезапно смутившись, промямлила я, - "это всего лишь аксессуар".
    "Разве Белла не хочет поиграть с Эдвардом?"
    Остатки разума покинули мою голову так быстро, что я даже не смогла ни возразить, ни осмыслить происходящего, когда Эдвард наклонился чуть ниже и, расположив руки на моих бедрах, невыносимо медленно провел языком по колену. Я уже слабо соображала, кто с кем собирался играть. С глухим рычанием я пристегнула цепь к колечку и несдержанно рванула парня на себя, ослабив хватку, лишь заметив проступивший на его шее красный след. Он чуть поморщился и буквально на секунду его глаза распахнулись в испуге, но уже через миг его лицо приняло выражение лукавого коварства, когда он понял, что я совсем не против поиграть с ним. Ничуть не страшась моего сдержанного рычания, Эдвард будто специально доводил меня до состояния полного исступления, покрывая легкими, почти невесомыми поцелуями мое лицо, шею, старательно избегая губ.
    "Эдвард," - раздраженно зашипела я в ответ на его бессовестную усмешку и с силой потянула на себя поводок, еще явственнее ощутив его твердую плоть, прижатую к моему бедру.
    "Моя маленькая вампирочка сердится на Эдварда?" - с ухмылкой простонал парень то ли от боли, то ли от острого возбуждения, но я даже и не думала отпустить его от себя хоть на миллиметр.
    "Не боишься разбудить во мне зверя, мальчик?" - злобно зарычала я, когда очередной, такой же невинный как и все предыдущие, поцелуй коснулся уголка моих губ.
    "Я хочу... чтобы ты была со мной зверем... будь со мной настоящей, Белла," - тихо прошептал Эдвард, чуть задевая мою нижнюю губку своей и я ахнула, едва не обезумев от сладкого дыхания с легким ароматом шампанского.
    Я дрожала под твердым и сильным телом мужчины, который в этот момент вряд ли осознавал силу своей власти надо мной. С яростной решимостью он прижимал меня к кровати, играл, раздражал, смущая и распаляя, и тем не менее не оставлял мне ни малейшей возможности вырваться. Но бегство, это последнее, о чем я сейчас думала. Мои полубезумный взгляд постоянно натыкался на надпись на его цепочке. "Собственность"... Мой и плевать на все и всех. Он мой, а я его.
    Дрожащей рукой я пробежала по его груди, животу... Пряжка ремня не сопротивлялась и послушно расстегнулась со звонким щелчком, заставив Эдварда вздрогнуть и замереть.
    "Б-белла, подожди... пожалуйста," - сбивчиво зашептал он и, с усилием отстранившись, накрыл мою руку своей.
    "Ты испытываешь мое терпение, парень," - разгневанно зарычала я, настойчиво сжимая его возбуждение через грубую ткань джинсов, - "прямо сейчас я собираюсь вдоволь наиграться со своей собственностью и никакие отмазки тебе не помогут, малыш".
    "Пожалуйста," - жалобно заскулил он, не в силах управлять своим телом и против воли лишь сильнее вжимаясь эрекцией в мою ладонь.
    "Мой мальчик хочет, чтобы я его приласкала," - самодовольно рыкнула я, и не обращая внимания на его уже слабое сопротивление, запустила руку за пояс его джинсов, приближаясь к своей твердой цели. "Не разочаровывай меня, сладкий".
    "Я весь твой, любимая, ты же знаешь... всегда, когда бы ты не пожелала," - задыхаясь, бормотал он и, несдержанно застонав, уронил голову на мое плечо. "Одна просьба, Белла... только одна," - его рука уже не препятствовала моей, а только легонько поглаживала, будто уговаривая.
    "Хорошо, одна," - нетерпеливо зашипела я, - "но только если она не из разряда давай не будем, это страшный грех".
    Я снова натянула поводок и Эдвард прерывисто вздохнул, ощутив мою непослушную ладошку на своей разгоряченной плоти.
    "Ты подарила мне то, о чем я даже не мог мечтать," - вымученно улыбнулся он, прикрыв глаза от удовольствия, - "самое важное для меня - знать, что я твой, что я принадлежу тебе," - он бросил восхищенный взгляд на свой браслет, поблескивающий на его руке, - "и что ты никогда и никому не позволишь забрать меня. Я верю тебе, Белла... доверяю. Но еще никогда за всю свою жизнь я не чувствовал себя таким свободным как сейчас. Это плохо, да? И я не знаю, что будет со мной завтра, какими глазами ты посмотришь на меня с утра... и поэтому я прошу... не думай обо мне сегодня".
    "Я не понимаю тебя," - дрожа от нетерпения, проворчала я, слыша как взволнованно колотится его сердце.
    "Белла..." - он чуть помедлил и, облизав губы, напряженно прошептал, - "могу я... снять с тебя платье?"
    Возглас изумления застрял у меня в горле, а глаза в шоке распахнулись, когда я почувствовала как его горячая ладонь с нежностью пробежалась по моему бедру, остановившись у самой кромки платья. По его встревоженному взгляду я понимала, как сильно он нервничает, ожидая от меня хоть слова или жеста, но в этот самый момент паника передалась и мне, когда до меня наконец дошло, чего же он хочет. Того, о чем я втайне мечтала долгие месяцы и даже не надеялась когда-нибудь дождаться от своего робкого и запуганного мальчика. Он хотел, чтобы я передала инициативу в его руки.
    Продолжая ненавязчиво поглаживать мое бедро, Эдвард с сомнением вглядывался в мое лицо, в то время как мой взгляд растерянно заметался по комнате и замер на двери, пока я напряженно прислушивалась к доносившимся из дома звукам. Я слышала ровное тиканье часов в гостиной, шум легкого весеннего ветерка за окном, скрип покачивающихся деревьев и шелест листвы, жужжание насекомых... музыка стихла... Интересно, как давно я не слышу ничего, кроме стука человеческого сердца, не вижу ничего, кроме искрящей зелени глаз, смотрящих на меня так, как никто и никогда раньше не смотрел... И больше ничего... и никого... Мы были одни во всем доме, во власти друг друга и сегодня я не могла облажаться, не имела права.
    "Это уже вторая просьба," - чуть слышно ответила я и уголки его губ поползли вверх. "Сними..."
    Я нехотя выпустила поводок и быстрым движением отстегнула его от цепочки, предоставляя Эдварду полную свободу действий. Долгими ночами, изнывая от страсти и неудовлетворенности, я лежала рядом с ним, считая каждый его вздох и зачастую предавалась раздумьям... каким же он был в постели. Несмотря на свой юный возраст, он был довольно опытен да и все его женщины были старше. Был ли он робок или несдержан с ними? А может груб и тороплив, стремясь быстрее закончить начатое? Я часто представляла, каким же он будет со мной. Сегодняшней ночью я узнала, что значит боготворить.
    Он был медлителен и в то же время дерзок ровно настолько, чтобы окончательно свести меня с ума. Больше не имело смысла убеждать себя в обратном, но... Эдвард передо мной на коленях - это самое потрясающее и возбуждающее видение. И это больше не коробило мою совесть. Я знала, что ему это нравилось также как и мне. С очаровательной улыбкой на губах он с усердием трудился над маленькими застежками моих туфель, нежно сжимая лодыжку. Изо всех сил стиснув зубы, чтобы не зарычать и не завыть, я шумно дышала через нос, то и дело ловя на себе озорные взгляда Эдварда. О да, он знал как действует на меня и вовсю этим пользовался, будто намеренно добиваясь от меня стонов поражения. Могла ли я владеть собой, когда его жаркие губы оставляли по поцелую на каждом пальчике моих ног... Граничащее со страхом удовольствие волнами растекалось по моему телу, концентрируясь в самом центре и вынуждая мои ноги бесстыдно подрагивать.
    "Ты ведь скажешь, если я сделаю что-то..." - настороженно спросил Эдвард, прижимаясь щекой к моему колену.
    Такой простой, невинный и преданный жест, трепетно произнесенные слова лишили меня остатков самообладания, вызвав приглушенные хрипы в груди.
    "Я доверяю тебе, Эдвард," - прошептала я, когда он, поднявшись на ноги, потянул меня за руку. Легко, как в танце.
    Я напряженно застыла, почувствовав на спине тепло его рук, ищущих застежку платья. Молния плавно заскользила вниз, сопровождаемая нежными поглаживаниями его пальцев, следующих вдоль позвоночника. Он не торопился, намеренно давая мне привыкнуть к ощущению его рук, слабой дрожью опаляющих мою спину. Даже зная, как опасна я в момент такого дикого возбуждения, он думал лишь обо мне, о моем комфорте, ничуть не заботясь о собственной безопасности.
    "Тебе больно?" - неожиданно спросил он и в его голосе я услышала сожаление. "Я вижу, это причиняет тебе боль... когда я так близко, когда я касаюсь тебя так," - он осторожно приложил ладонь к моей обнаженной пояснице и, словно в подтверждении его слов, я зашипела от волны острого возбуждения, пославшую поток яда в мой рот.
    "Это другая боль, малыш," - выдохнула я, прислонившись лбом к его плечу и отчаянно стиснув в кулаке его рубашку, боясь, что его решимость уступит сожалению и он снова отдалится от меня.
    "Другая? Разве боль бывает другой?"
    "Тебе было когда-нибудь больно только от присутствия одного-единственного человека рядом? Но не потому, что ты боялся, а потому что ты до смерти хотел, чтобы он хотя бы прикоснулся к тебе, хотя бы улыбнулся... просто посмотрел на тебя," - я видела как в его глазах сначала отразился шок на смену которому постепенно приходило понимание, - "и тебе больно от того, что ты знаешь, что никто другой не способен унять эту боль... тебе до боли нужны его руки, губы, запах... он просто нужен тебе рядом. И когда он касается тебя, боль не уходит... она все сильнее и сильнее, потому что тебе его так мало и тебе становится так пусто и холодно без этого человека".
    "Что если этот человек... что если она..." - он запнулся и сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, все еще не выпуская меня из рук, - "... что если я ошибаюсь, и она не захочет, чтобы я прикоснулся к ней так, как я никогда не касался ни одной женщины..." - он задрожал и сильнее прижал меня к себе, давая почувствовать, как сильно он желает прикоснуться.
    "Ты никогда не узнаешь, если не прикоснешься".
    Его дыхание стало рваным и тяжелым, пока он медленно вел ладонь вверх по моей спине, лаская пальцами каждый позвонок и вдруг резко замер, вынуждая меня раздосадованно зарычать и настырно вжаться в его тело.
    "Белла..." - ошеломленно вздохнул он, заставив меня немного отстраниться и увидеть его шокированный взгляд, - "а где... почему ты без..."
    "Под это платье невозможно одеть белье," - с коварством в голосе прошептала я, с улыбкой замечая, как его глаза становятся размером с блюдца.
    Он судорожно выдохнул и на его верхней губе проступили крошечные капельки пота, немедленно вызвав у меня желание слизать их.
    "Ты все еще хочешь, чтобы я снял с тебя платье?" - немного неуверенно спросил он, коснувшись пальцами моих бедер.
    "Только если ты сам этого хочешь," - мне не пришлось долго ждать, потому что буквально через миг Эдвард с несдержанным стоном подцепил края моего платья и резко потянул его вверх.
    Только легкий, прохладный ветерок, всполохом пробежавшийся по моей коже, дал мне понять, что больше я ничем не скрыта перед ним. Незнакомая ранее уязвимость заставила меня затрепетать, но нежные руки тут же обняли меня и я, почувствовав спиной гладкие простыни, инстинктивно прикрыла рукой грудь, смущенно скрещивая бедра.
    "Не надо, не прячься от меня," - хрипло произнес Эдвард, накрывая мою руку своей и медленно, почти невесомо пробегаясь по моим пальцам, отвел ее в сторону.
    С таким редким для меня стеснением и дрожью я робко наблюдала за его потемневшим как ночь взглядом. С нескрываемой страстью и одновременно с нежностью и восхищением он смотрел на меня так, словно это было для него впервые. Словно его глазам впервые предстала обнаженная девушка. Будто прочитав мои мысли, Эдвард смущенно моргнул.
    "Это никогда не было так, как с тобой. По-настоящему," - с обожанием выдохнул он. "И никогда не будет. И я никогда не буду с тобой таким, как с ними... не буду таким как он," - я потрясенно распахнула глаза, когда из его груди вырвалось злобное рычание, но взгляд тут же вспыхнул, опускаясь с моего лица ниже. "Они никогда не снились мне, ни разу... только ты... только во сне я мог коснуться тебя..."
    Он замолчал, прикрыв глаза и дышал так часто, что я не успевала считать удары его сердца. Слова были не нужны, ведь он знал все и так. Мое тело незамедлительно реагировало на каждую его ласку, каждый взгляд, каждый вздох. Рука с дрожью протянулась и с такой сложной для меня в это миг нежностью легла на его щеку.
    "Только с тобой," - с придыханием прошептал он, зажмурившись и опуская мою руку на свою шею, задевая нагретую его теплом цепочку - символом принадлежности мне.
    "Эдвард..." - сдавленно простонала я, теряясь в пространстве и из последних сил пытаясь сохранить рассудок, когда горячая ладонь уверенно легла на мою налившуюся грудь.
    Мысли путались, в глазах потемнело и я, выгибаясь ему навстречу, бессильно мяла в кулаках простынь. Какая-то часть меня едва-едва сохраняющая остатки контроля, понимала, что любое возможное прикосновение к Эдварду грозит неисправимыми последствиями. Я знала, что сейчас, в первый наш опыт такой робкой близости, я не смогу дать ему ответной ласки. Непролитые слезы отчаяния застыли в глазах, но его руки заставляли меня забыть обо всем. Впервые за все свое многолетнее существование я чувствовала себя такой живой, такой любимой. Однажды, именно человек пробудил во мне мое женское начало, когда-то, много лет назад. И именно человеку было суждено пробудить во мне настоящую, человеческую женщину сейчас.
    Пальцы плавно порхали по моей груди, сжимая, лаская и задевая самые чувствительные точки, о существовании которых я даже не подозревала. Он изучал и познавал меня также, как и я познавала его. Таким он еще не был. Мое сердце тихо шепнуло мне, что несмотря ни на что, я у него первая. Прошлое исчезло. Исчезла Вольтерра, боль и страдание. Ушли реки крови, ненависть и жалкая и мелочная обида за смерть человека, который никогда, ни разу за полвека прожитые вместе, не прикасался ко мне с такой невозможной, непостижимой любовью. Были только два сердца, бьющиеся в унисон. Одно сердце, бьющееся за двоих и несомненно стоящее того, чтобы за него бороться. Была только любовь, ради которой во все времена люди были готовы умереть.
    Придерживая меня под спину, Эдвард легко, словно я была перышком, притянул меня к себе и, бросив на меня пылающий, молчаливо спрашивающий разрешения взгляд, склонил голову, нежно коснувшись губами набухшего соска.
    "Господи," - свет померк у меня в глазах и жар его губ вызвал у меня стон ошеломления.
    "Все, что захочешь, маленькая моя, нежная, хрупкая девочка," - словно в бреду бормотал он, целуя, облизывая и посасывая мою изнывающую плоть, - "не сдерживай себя, не бойся сделать мне больно".
    Его слова сладкой негой посылали дрожь по моему телу, бессвязные стоны терялись в стенах комнаты, но страх, все еще удерживающий меня на грани неземного удовольствия, держал мои руки прикованными к кровати и не позволял ощутить такого желанного тепла его кожи. Бедра призывно разомкнулись, нестерпимый голод сжигал меня изнутри, настойчиво требуя насыщения. Я знала этот голод и разум уже отказывался ему противостоять.
    "Пожалуйста, малыш," - жалобно всхлипнула я, чувствуя как его ладонь скользнула ниже, опускаясь на живот. Сводя с ума, дразня, но не давая необходимого.
    "Я н-не знаю как... я еще никогда..." - мучительно простонал он, не решаясь сделать наконец желанного мною движения.
    "Ниже, пожалуйста," - зажмурившись от смущения и не в силах бороться с отупляющим желанием и откровенностью слетающих с языка слов, я уткнулась носом во влажную коже его шеи и трясущейся рукой потянула его руку вниз.
    Стоны смешались с рычанием, когда я почувствовала его пальцы, вздрогнувшие на моей истекающей плоти.
    "Я знал, что ты будешь мягкой, девочка," - с искренним изумлением трепетно прошептал он, когда его палец скользнул между моих складочек, - "гладкой и... теплой".
    Так просто и так правильно. Не те слова, что я слышала десятки раз, грубых, грязных и вульгарных. Нежно, естественно и любяще. Он продолжал несмело исследовать мое тело, лаская то мягко, то несдержанно. Сжимая меня в своих объятиях и не позволяя мне ни на минуту усомниться в искренности своих слов. Его невинность стала для меня откровением. Я знала, теперь знала, что таким он не был никогда. Не мог быть. Потому что никто и никогда не любил его так, как я. Никто и никогда не ждал его так долго.
    Задыхаясь от собственных стонов, я надавила на его влажные пальцы чуть сильнее и через мгновение не сдержала вырвавшийся вскрик, почувствовав его внутри.
    "Белла..." - сквозь зубы зарычал он и нетерпеливо толкнулся двумя пальцами внутрь. Глубже и резче. "Ты такая узенькая," - он медленно вынул пальцы и в тот момент, когда яд полностью наполнил мой рот и я почувствовала, что теряюсь в пространстве, что забываю свое имя, снова вошел в меня быстрым, ошеломляющим движением, едва уловимо сгибая пальцы, но этого движения оказалось достаточно для того, чтобы я наконец переступила через грань наслаждения.
    Наверное только спустя несколько часов, когда я смогла наконец связно мыслить и комната перестала вращаться у меня перед глазами, когда его теплое, родное тело прижималось ко мне все также доверчиво и нежно, я поняла как близко я была к тому, чтобы потерять то единственное чудо, что было даровано мне в жизни.
    Я хрипло выкрикивала его имя, вздрагивая и захлебываясь собственным ядом, сжимаясь вокруг его не перестающих двигаться пальцев, выжигающих меня изнутри. Я даже не слышала треск его рвущейся рубашки, его стонов и вскриков, которые в большинстве своем наверняка были от боли. Я уже не помнила того, к кому прижималась, растворяясь в удовольствии и со сладостным урчанием позволяя зверю снова вступить в свои права. Зубы яростно обнажились в голодном оскале, требуя того единственного, что было необходимо для полного насыщения и удовлетворения.
    Неведомая сила откинула меня назад, срывая с моих губ разъяренный вскрик.
    "Убирайся! Пошел вон!"
    Сжимаясь в комок и стискивая зубы, я резко оттолкнула парня от себя, разворачиваясь к нему спиной и заглушая рвущийся вой негодования подушкой. Я только почувствовала как снова стало холодно, пусто и тоскливо. Рваное дыхание за спиной, затихающий шорох и звук хлопнувшей двери утопил меня в одиночестве и болезненных судорогах. Ушел... Ну и пусть, пусть исчезнет, пусть убирается куда подальше. Пусть обидится, проклянет, возненавидит, но утром его сердце все еще будет биться. И утром я сделаю все, чтобы заслужить его прощение, чтобы снова увидеть его полный любви взгляд. Чтобы он снова смог назвать меня своей.
    "Белла..." - тихий шепот едва не разорвал меня на куски, а я только еще сильнее сжалась в комок, чувствуя, что гнев вот-вот вырвется наружу.
    "Я сказала тебе убираться!" - раздраженно зарычала я в подушку, двигаясь от него к самому краю кровати.
    "Повернись ко мне," - безжалостно и твердо приказал он и я почувствовала как под ним скрипнула кровать.
    С глухим, несдержанным рыком я обернулась, выпрямляясь и желая испепелить его яростным взглядом и в этот момент он, ничуть не пугаясь моего звериного рыка, медленно потянулся ко мне и осторожно приложил влажное полотенце между моих ног.
    "Тише, тише, маленькая," - ласково улыбнулся он, нежно промокая мою пылающую кожу, не обращая внимания на мое шипение и подергивания.
    Я не могла больше связно выговорить ни слова, только лишь послушно позволила ему надеть на меня тонкую майку и шортики, которые он выбрал сам. Эдвард снова исчез и вернулся уже в одних боксерах, успевший принять душ и смело улегся рядом, накрывая нас обоих одеялом. Словно в беспамятстве я дала ему снова заключить меня в тепло своих рук и, слушая его выравнивающееся дыхание, прижималась щекой к горячей груди, бессвязно шепча:
    "Люблю..."

Ну вот... наконец-то я это сделала! Спасибо тем, кто так долго и терпеливо ждал эту главу! Надеюсь, она вам понравится

Отредактировано INFERN (2012-08-07 22:55:10)

@katy@, спасибо большое!
Не переживай за Эдварда

Спасибо, лапульк

Согласна, Маш, это не тот подарок, который хотелось бы получить на ДР, но это именно то, что было необходимо Эдварду в качестве хоть какого-то доказательства того, что он действительно нужен Белле.
К сожалению, другой подарок вряд ли дал бы такой эффект

Выражают они понемногу [взломанный сайт]

Конечно она будет учиться, да и Эдвард тоже привыкает к поведению Беллы

Это тебе спасибо, Машуль!    

Спасибо, Викусь!
Скоро займусь продолжением!