Глава 2.
Как и в каждую свою проповедь, в это воскресенье Пастор Джейкоб Блек облокачивался обоими руками о высокую стойку-пьедестал, чтобы было удобнее стоять. Вещая своим прихожанам очередные "учения Господа", он изредка поднимал глаза на зал, оглядывая своих внимательных слушателей. С губ не сходила улыбка, ему нравилось то, чем он занимался. Теперь он чувствовал себя лучше. Теперь он чувствовал себя на своем месте.

Каждый человек, что находился в этом зале, тоже улыбался, будто то ребенок или взрослый, мужчина или женщина. Все они ловили каждое его слово, впитывая в себя все, как губки. Но Джейкоб не чувствовал себя из-за этого гордым, он не позволял себе и толику тщеславия. Напротив, ему лишь изредка было немного приятно, что у него выходит донести все важное до этих людей. Что ему удается заставлять иху думать в правильном и блогородном русле.

Он знал каждого, кто сидел в этом зале. Знал лично; большинство из них довольно часто приходили к нему покаяться, в любой день недели. Даже дети или подростки, и те забегали к Пастору за советом. Ему было приятно. Ему нравился этот городок и его доброжелательные жители, что так легко согласились принять Господа Бога в свои сердца. Джейкобу казалось, Джейкобу хотелось постараться помочь им, хоть кому-нибудь, заставить их максимально отказаться от своих грехов, отрекаясь от всех искушений, чтобы их души очистились. Чтобы люди стали добрее, к себе и к друг другу, чтобы всем стало легче и приятнее жить. Ему казалось, что, если у него выйдет сделать хоть какое-то подобие мирного и светлого сосуществования для этих людей, то он очистит свою душу перед Господом. Очистит тоже.

Джейкоб знал всех и каждого в этом зале, кроме нее. Яркая, дерзкая, вызывающая, она выделялась из всех этих людей, кто хотел исправиться, большим, но безумно притягательным черным пятном. Джейкоб не знал, как объяснить себе все то, что сейчас с ним происходило, но какой-то нечеловеческий, даже дикий интерес подстегивал его посмотреть на нее каждый раз, как только он поднимает от проповеди голову. Она чем-то манила, и мужчина уже успел начать корить себя за это; девчонка не отпускала его мысли, заставляя отрываться от чтения все чаще, заставляя смотреть на себя все больше.. Она тоже улыбалась, но совсем не так, как другие. Ее улыбка больше была ехидной, она явно надсмехалась над ним, погрызывыя свой широкий ноготок, избавляя его от ярко-красного лака. Она смеялась над ним, над тем, что он делает, над тем, что говорит. И, чуть ли не впервые в жизни, Джейкоб чувствовал себя нуютно под этим взглядом, он стыдился того, чем занимается. Эти озорные огоньки в ее огромных карих глазах, они смотрели на него, как на душевнобольного, и мужчина чувствовал себя плохо, чувствовал себя пристыженно оттого, что он такой чистый по сравнению с ней.

Ей даже не нужно было входить в церковь с Беллой, чтобы он понял, - это именна та девушка. Его "проблема" на это лето. Он предполагал, что будет тяжело, но не знал, что больше именно из-за своих ощущений. Он думал, что главной его трудностью будет справиться с ее амбициями. А сейчас все выглядело так, словно придется справлятся со своими. Девушка вошла в церковь, окидывая все ленивым незаинтересованным взглядом, и люди начали отступаться от нее в стороны, начиная шептать. Она будто и не заметила этого, продолжая выискивать что-то глазами. Она нашла. И ехидно улыбнулась, когда их глаза пересеклись. Дерзкая, она не постеснялась даже в таком заведении выглядеть так, как ей хочется. В принципе, Пастор Джейкоб никогда не считал, что какой-нибудь вид одежды был грешным - это все предрассудки стариков и внутренние тараканы человека. Девушка не выглядела развратно и пошло, в своих коротких летних шортах и облегающем корсете, пусть, она выглядела немного более раздето, чем остальные, но вовсе не преступно перед Господом. Джейкоб всегда считал, что люди, обзывающие каких-нибудь женщин гулящими из-за их внешнего вида или манеры одеваться, они сами намного более грешны, чем эти женщины. Провокация, тем более, такая безобидная, и не несущая в себе никаких злобных подтекстов, - это вовсе не грех. Грешно думать гадости о ком-то другом, особенно, из-за такой мелочи, как одежда.

Ренесми Каллен не стеснялась провоцировать всех окружающих своей персоной. Напротив, это, кажется, даже доставляло ей удовольствие. Она свысока смотрела на всех и вся, и это был первый ее грех, который Джейкоб заметил. Вовсе не ее внешний вид. Тщеславие. Эта девушка явно наслаждалась той реакцией окружающих, что они выдали при одном ее появлении, она была довольна и гордилась собой. И это плохо. Его задачей было отучить ее от всех ее грехов. И тщеславие - один из них.

Признаться, он ожидал увидеть немного другое. Когда люди узнали, кого именно он взял к себе в помощники, многие пытались отговорить его от этой идеи, начиная расказывать все, что знают о ней. Джейкоб пытался пресечь эти разговоры, ему не хотелось знать, что именно она вытворяла. Ему хватало того, что он знал - у нее проблемы с мамой. И с наркотиками. Сплетни и слухи его мало интересовали, - наговорить можно всякого. Люди всегда охотно пользовались клеветой и всегда будут, от этой пагубной привычки, кажется, их просто невозможно отучить. Но одно он знал точно, - будучи в городе, она слишком доступно вела себя по отношению к парням. И он ожидал увидеть совсем другую, немного более.. потасканную героиню. Но вошла она, и эта девушка была больше похожа на диву из какой-то рок-оперы, чем на дешевую наркоманку легкого поведения. Легчайшего, если верить всем росказням, что про нее говорят.

Вслед за девушкой в церковь зашла Белла, а за ней и маленький Эммет. Опустив глаза в пол, мальчик просто покорно шаркал ногами по полу, следуя за своей матерью, и Джейкоба удивил этот факт. Обычно этот ребенок всегда улыбался и, хоть мальчик и признавался, что в церкви ему скушно, он всегда радовался жизни и постоянно шутил. Постоянно, до сегодняшнего дня. Все эти наблюдения навели Пастыря на мысль, что у него с сестрой, должно быть, тоже есть проблемы.

Белла подошла к дочери со спины и попыталась накинуть на ее белейшие маленькие плечи какую-то куртку, будто желая ее прикрыть. Но Ренесми отмахнулась от матери, наконец, перестав ее рассматривать, явно сказав что-то едкое, отчего женщина гневно нахмурилась. Выбрав себе место, "проблема его лета" стала тише воды и ниже травы, покорно дожидаясь начала проповеди. Она не обращала внимания на все шепоты и взгляды людей вокруг, просто оглядывая внутренние своды и мозайки в здании, она не создавала проблем, опять не отреагировав, даже когда ее семья села рядом и Белла снова попыталась сказать ей что-то неприятное. Девушка просто гуляла глазами по всему, что относится к этой церкви, чаще всего останавливая свои глаза именно на нем. Перед началом проповеди ее зрачки горели интересом. Она с интересом рассматривала персону нового Пастыря.

Она молчала первые минут пятнадцать. Джейкоб успел решить, что на проповеди от нее проблем не будет; но нет, ехидная улыбка медленно расцветала на лице девушки, с каждым его словом, делая ее, к сожалению, еще притягательнее. Изначально она смеялась молча, лишь не переставая пилить его фигуру этим едким взглядом, но потом уже начала делать это вслух, недоверчивая хмыкая или прицокивая языком. Люди оборачивались на нее, Джейкоб и сам понимал, что все эти звуки исходят именно от дочери Беллы, но Ренесми, кажется, совсем не смущали эти обвиняющие взгляды и осуждающий шепот. Она смеялась над ними. Смеялась над всеми, объединив их для себя в какое-то сборище идиотов. Она считала себя выше всех собравшихся здесь людей, и это не понравилось Джейкобу больше всего. С ее тщеславием надо бороться. Надо не просто постараться убить его в ней, надо именно сломить этот тщеславный  корень. Просто искоренить данный вид греха из ее души.

Люди начинали смотреть на него все недовольнее с каждым ее хмыком, и Пастор понимал, что все ждут от него каких-то действий. Большинство из них, скорее всего, вообще не понимали, что такая девушка делает здесь и почему он никак не препятствует ее насмешкам. На самом деле, он давно бы уже мог все пресечь, поговорить с ней, прямо при всех, из-за своей стойки, убедить не смеяться хотя бы перед теми, кому это неприятно. Но он просто боялся. По настоящему испугался, эта девушка выглядела так величественно и непобедимо, что ему просто было страшно, что он может не суметь выстоять ее в негласном бою. Ведь, даже не смотря на то, что это явно будет перепалка, он должен отвечать находчиво, искрометно, а, главное, добро и порядочно, что было еще сложнее.  Он чувствовал себя жутко напряженно и нервозно, а такого не было даже на его учениях и первой проповеди в жизни. Он даже экзамены сдавать так не боялся.

Эта эпатажная гостья даже и не догадывалась, что тема сегодняшней его проповеди посвящена именно ей. Джейкоб долго ломал голову, размышлял, что лучше приподнести в ее "первый раз", что заставит ее хоть немного прислушаться, хоть чуть-чуть вдуматься. Он долго писал, даже не спал несколько ночей перед ее приездом, обдумывая, что может заставить ее душу откликнуться. Сестра Мэрри, единственная служительница, что была в его церкви, предварительно прочитав проповедь сказала, что это одна из самых глубоких вещей, которые он когда-либо рассказывал. И Пастор Джейкоб был доволен собой и своей работой, пока девчонка не начала смеяться. Он так надеялся, что она задумается хотя бы чуть-чуть. Он так хотел, чтобы Ренесми Каллен впечатлилась этими словами.

В который раз заставив себя отвести взгляд от этих ее, так густо и модно подкрашенных в темный черный цвет, огромных глазищ, он снова стал читать. Раньше он никогда не сомневался в силе своего обояния и убеждения, люди тянулись к нему и шли за ним, даже когда он еще и не размышлял о деле Пастыря. Он всегда обладал этим очарованием, что заставляло всех вокруг слушать, что он говорит, пооткрывав рты. Но сейчас он сам себе казался каким-то немощным и вообще слабым, наблюдая за этими ее ехидными искорками, насмешливыми улыбками. Темой сегодняшней встречи был избран текст из книги Откровение 21 глава 7 стих: «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном.» Но она не слушала. Ей было все равно.

-Вы победители.? -громко спросил Джейкоб, оглядывая толпу, снова не в силах побороть желая задержать взгляд на ней меньше, чем на пару секунд. -Наша борьба идёт против нас самих, наших пороков и страстей. Конечно, победа не даётся легко, но, чтобы побеждать, - нужно проявлять усилия. Без поражений не бывает побед, главное не сдаваться, а продолжать стремиться к победе над самим собой.

Ренесми снова хмыкнула, но уже не так ехидно. Что ей могло не понравится в этом предложении.?! Победа над ее грехами, пороками и пагубными привычками - вот что было нужно ее заблудшей душе. Но она этого явно не хотела. Поглубже вдохнув, он продолжил читать Откровения, переведенные на свою интерпритацию.

-Грех – это промах мимо цели, которую установил Господь в Священном Писании. Проблема часто в том, что мы постоянно делим грехи на большие и малые. Но любой грех является промахом мимо цели. Побеждает же тот, кто не сдаётся, кто после падения вновь встаёт и продолжает борьбу с грехом. Вы должны стараться победить это в себе, как бы не было трудно, как бы не было тяжело..

Девушка опять громко прицокнула языком, нарушая тишину в ряду слушателей, теперь уже явно собираясь прервать все его размышления.

-Боги, ты реально веришь, что кто-то пытается исправить что-то в себе.?! -громко спросила Ренесми, на пару секунд заставляя Джейкоба оцепенеть от ее голоса. Все присутствующие обернулись на нее, кто-то зашипел и попытался заставить ее замолчать, но девушка не обратила на это внимание, смотря лишь на него, явно собираясь развить все в дискуссию. -Они все слушают тебя и считают, что уже очистились только из-за того, что дослушали твой треп до конца.
Набрав в грудь побольше воздуха, Джейкоб доброжелательно ей улыбнулся. Он бы и рад был бы промолчать, он безумно хотел бы не ответить ей, но не замечать ее выходок больше не было возможности. Она явно просила внимания к своей персоне, она жаждала ответа, и даже резкие дерганья ее мамы за плечо ее не останавливали.

-Я понимаю, о чем ты хочешь нам сказать, Ренесми. -ответил ей Пастырь своим коронным успокаивающим голосом, сразу немного остужая ее пыл. -Но нельзя быть так негативно настроенной против людей. Некоторые, все же, начинают задумываться, желают исправиться, чтобы стать хотя бы немного менее грешным, чем они уже есть на данный момент. Так что.. -она молчала, и Джейкоб стал улыбаться сильнее, думая, что одержал победу. -Главное, просто верить. Начни верить и..

Она снова громко цыкнула, тут же перебивая его. Она больше не улыбалась, начиная смотреть на него легко осуждающе.

-Ты и в единорогов веришь.? -громко и серьезно спросила она. -Даже если человек задумался на пару секунд, что ему лучше стать, как ты выражаешься, менее грешным, то эта мысль была в его голове не более 15ти минут. А дальше он опять пошел смотреть порно с детьми в интернете.

Кто-то из дам в представительного возраста пораженно ахнул, кто-то начал вслух возмущаться на девушку, но Джейкоб пресек все их возгласы одним поднятием ладони. Его удивила такая ее прямолинейность. Удивила и поразила. С одной стороны, ему было неприятно, что она стала говорить о таких ужасных вещах в храме Божьем. С другой, он порадовался ее остроумию. Она явно не готовила речь заранее, сгенерировав столь умный и представительный ответ ему меньше, чем за секунду. Прочистив горло, он сначала решил настаивать на своем, что большинство людей начинают исправляться, если захотели этого, но потом он понял, что так от нее ничего не добьется. Тем более, сейчас, когда весь окружающий народ воспринимает любое ее словов штыки. Ему нужно поговорить с ней об этом без такого большого количества столь впечатлительных свидетелей.

-Послушай меня, Ренесми. -он опять улыбнулся, но уже не так дружелюбно, немного изменив тон своего голоса на отчитывающий. От его слов девушка слегка сжала плечи, но он и понятия не имел, что сейчас тембр его слов заставил ее почувствовать себя маленькой глупой и провинившейся девочкой. Но всего на секунду. -Я, опять таки, прекрасно понял, что ты имеешь ввиду. Единственное, о чем я хочу тебя попросить, так это перестать делать такие ужасные примеры в Храме Божьем; все же, это священное место и не стоит кидаться в этих стенах такими словами. Я с радостью обсужу с тобой твою точку зрения, но позже. Сейчас время проповеди, и многим прихожанам нужно спешить, я не в праве задерживать их больше отведенного на мессу времени. Постарайся, пожалуйста, внимательно послушать меня, вдуматься и запомнить те пункты, что тебя не устраивают, и мы обсудим..

-Меня все не устраивает.! -громко заявила она, опять перебив.

-Замолчи.! -громко сказала ей Белла, уже совсем выходя из себя. Она не кинула на мать и взгляда, лишь слегка взбешенно прикрыв на секунду глаза от ее голоса.

-И мы обсудим это после проповеди. Просто немного потерпи, я объясню тебе все подробно, выслушав, что ты думаешь по этому поводу. А сейчас, пожалуйста, позволь мне продолжить.

Ренесми как-то разозленно махнула в его сторону рукой, после чего откинулась спиной на скамейку, принимая более вальяжную позу.

-Валяй, святоша, отнимай наше время. Я вряд ли захочу с тобой что-то обсуждать после, но ты можешь потешить себя этой мыслью.

Джейкоб улыбнулся, почувствовав, что как-то задел ее самолюбие. Девушка повела себя уязвленно, хотя он, вроде бы, ничего такого не сказал.

-Спасибо. -радушно ответил он ей, и Ренесми фыркнула, затем откинув голову на спинку и прикрывая глаза, словно собирается спать. Она не знала, почему чувствует такую досаду. Он не сказал ничего обидного или побеждающе, кажется, даже наоборот, победила она. Но все же на душе было странное чувство, будто он наказал ее, отказавшись обсуждать с ней все эти "грехи". Разве это не грех для Пастыря, отказаться разъяснить что-то прихожанину.?! Хотя, какая, к черту разница, он просто не имел права затыкать ее, вот и все.! В этом все дело.! Этот святоша слишком много на себя берет.!