Глава 20 - Важность слов

Эдвард

Даже чувствуя ее дыхание, сейчас такое глубокое, я не смел двигаться. Не поднимал головы в попытке понять чувства, плескавшиеся в ее глазах, понимая, что время еще не пришло.
Что она может быть не готова к встрече со мной.
Мысли судорожно метались в моей голове, а взгляд не отрывался от обнаженных ног Беллы. Я внимательно следил за тем, как она все же подошла ближе ко мне и присела рядом, опираясь о каменную стену и обнимая ноги под коленками.
Взгляд упал на обнаженное бедро, и, решив, что Белле должно быть некомфортно находиться передо мной обнаженной, я начал расстегивать свою рубашку. Руки чуть подрагивали, пока я пытался справиться с пуговицами, что в принципе было несвойственно моей природе. Мое состояние находилось где-то между глубокой апатией и неврозом, поэтому у меня были опасения, что в любой момент чаша весов может перевесить в какую-то из сторон.
Белла была тиха.
- Возьми, пожалуйста, - скинув с плеч рубашку, я протянул ее Белле, которая без возражений, все так же молча, приняла ее. Чуть скосив взгляд, я следил за тем, как девушка запахнула края ткани, скрывая от меня свою наготу. Ее внимание вернулось ко мне, поэтому я поспешно уставился перед собой, вновь теряясь в попытке подобрать правильные слова.
- Я не думала… Что смогу увидеть тебя… В это месте, - голос Беллы был приглушен, но по-прежнему поражал своей чистотой и мелодичностью. Не желая более быть лишенным возможности видеть ее лица, читать ее эмоции, я взглянул на Беллу.
Ее глаза мерцали странным, загадочным огнем, но оставались настороженными. Можно даже сказать испуганными. Стало тошно от мысли, что мой ангел может бояться меня. Насколько сильно я надломил ее?
Возможно ли прощение?
- Белла, то, что ты здесь, делает невозможным мое пребывание где-либо еще. Пойми, - я вглядывался в любимое лицо, пытаясь донести степень моей зависимости от нее, пытаясь понять ее эмоции.
- Я принадлежу тебе, - я перешел на шепот.
- Еще тогда, в Форксе ты забрала мою свободу и сердце. А то что случилось… То, как я повел себя…
- Я не сержусь, - лицо Беллы оставалось спокойным, облокотившись о каменную стену, она подняла голову вверх, закрывая глаза и глубоко вдыхая. Значение ее слов не было понятно мне, значит ли это, что у меня есть надежда?
- Твоя реакция была… Ожидаемой… - усмешка исказила ангельское лицо. На секунду мне показалось, что мы говорим на разных языках. В порыве я схватил руку Беллы.
- Моя реакция была непростительной, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь искупить свою вину перед тобой. Ты обязана быть зла на меня, ведь я… Ведь я нарушил свое обещание, - Белла осторожно убрала свою руку из моего захвата, и мои внутренности сжались от мысли, что дороги назад больше нет.
Белла не может сжечь мосты между нами.
Я запустил руку в волосы, пытаясь сдержать свое волнение.
- Это я не сказала тебе… - прошептала она.
- Но я знал… - глаза Беллы отражали ее удивление, а я собирался признать свой стыд.
- Я довольно давно догадался обо всем, просто… Просто я был буквально парализован случившимся. Твои движения, слова… Я словно впервые смог разглядеть в тебе эту сущность. Твою сущность, которую я ни как не мог признать. Я трус, Белла, признавать это больно, но ты сама смогла убедиться в этом. Я опять сбежал, как и несколько лет назад.
- И ты вправе ненавидеть меня…
- Я никогда не смогу возненавидеть тебя, - перебила меня Белла, но вновь замолчала. Закрыв глаза, она зажала пальцами виски, будто испытывая сильнейшую головную боль. Опустив руки, она опять заговорила:
- Я так устала от всего. От этой жизни, от всех легенд и страшилок, окружающих меня. Я так устала жить, Эдвард! - под конец воскликнула она.
- Когда мы с тобой познакомились, я думала, что это будет легко, что я смогу приспособиться ко всему, лишь бы быть с тобой. Но… Сейчас я не знаю точно, был ли бы мой выбор прежним, - Белла взглянула на меня. Грусть и сожаление были в ее голосе. Мои брови сошлись к переносице, я пытался проникнуться услышанным.
Она бы выбрала другую дорогу.
Без меня?
Воздух вырвался из моих легких, оставляя меня… Опустошая…
- Ты жалеешь, что мы встретились? – даже мне была слышна боль и мука, которая припечатала меня к месту, на котором я сидел.
Я не смогу отпустить ее. Даже если это будет тем, что она хочет.
Несколько долгих секунд загадочным образом сумели прожечь своей кислотой мое мертвое сердце. Сердце, которое, казалось, ожидало своего, по настоящему, последнего удара.
- Если бы ни ты, ни мы, я не стала бы тем, кем я являюсь сейчас. Самой собой. Не знаю, какой была бы моя жизнь… И я не жалею. Не имею права жалеть. Просто хочу, чтобы эта вечность. Чтобы мои вечные скитания прекратились. Я не смогу больше выдержать что-то еще, - решив сделать еще одну попытку, я вновь коснулся руки Беллы, осторожно обхватывая ее и сжимая в своих ладонях.
- Прости меня, - прошептал я, и спустя некоторое время получил взамен маленькую улыбку. Улыбку, которая смогла опалить мое сердце. Чуть приподнятые уголки губ, словно первый росток, пробивающийся сквозь замерзшую землю, ознаменовывая собой, наступление весны, стали для меня крошечным лучом света. Теплым и волнующим.
- Ты здесь… - тихо прошептала Белла, казалось бы, самой себе.
- Здесь… - вторил я.
- Я не верю…
- Я сделаю все, чтобы вернуть твою веру…

Глубоко вздохнув, Белла поднялась в полный рост, и теперь взирала на меня сверху вниз. Рубашка еле скрывала бедра, и я прошелся взглядом по длинным ногам моего ангела. То, что далее привлекло мое внимание, заставило меня подняться вслед за Беллой. Встав на одно колено перед ней, я коснулся рукой вначале незамеченного предмета.
Ножны, изготовленные из старинной темной кожи, крепились тонкими ремешками к бедру Беллы, и были ярким пятном на белоснежной коже девушки, теперь не прикрытой тканью рубашки.
Я помнил, что это за предмет, помнил, с какой легкостью он подчинился Белле и ее мощным движениям. Поэтому для меня было волнительным вновь увидеть его.
- Можно? – я прикоснулся к мягкой коже.
Белла смотрела на меня абсолютно серьезно. Взгляд ее был сосредоточен, и будто прожигал меня изнутри. Также, не говоря ни слова, Белла отвязала ножны и протянула их мне.
С огромной осторожностью я взял в руки предмет, который был угрозой для каждого вампира в округе, но до сих пор не мог понять…
- Откуда он? – Белла чуть склонила голову набок, и продолжала смотреть то на мое лицо, то на мои руки, державшие ее оружие.
- Это кинжал Квилетов. Я начала обращаться и не могла больше оставаться в Форксе. Было слишком много воспоминаний… Старейшины сделали мне такой дорогой подарок… Тогда я еще не знала, насколько дорогой… - уголок губ Беллы приподнялся в кривоватой, горькой полуулыбке.
- Я ушла слишком поспешно, не зная легенды этого кинжала, - вытащив лезвие из ножен, я прошелся пальцами по холодному металлу, отбрасывающему холодный жемчужный свет от древнего серебра. Рисунок проходил по всему клинку, украшая его странными орнаментами. Безусловно, я не мог не узнать этот узор, и я должен был соврать, если сказал бы, что не хотел узнать историю этого клинка.
- Расскажешь мне? – Белла подарила мне еще одну улыбку. Которая только чуть коснулась ее лица.
- У Квилетов есть легенда… Жаль, что ты не сможешь услышать ее именно от них. Скорее всего я не смогу передать того волшебства, которым история окутывается благодаря старейшинам, - вздох сожаления разбавил тишину.
- История этого кинжала началась с одной из самых древних легенд Квилетов. С легенды о третьей жене, - Белла поймала мой внимательный взгляд и продолжила:
- Легенда гласит, что однажды в деревне появился вампир… Квилеты и раньше встречали этих существ, боролись, защищаясь от них, но тогда это стало для них неожиданностью. Холодная, так они прозвали ту вампиршу, была самым прекрасным созданием, которое когда-либо видели люди. Светило солнце, и от этого её белая кожа была охвачена сиянием, лицо ее завораживало своей красотой, а рубиновые глаза, как будто только украшали ее незабываемый облик. Некоторые упали на колени, решив, что до них снизошла богиня, - Белла облокотилась о стену и теперь смотрела куда-то вдаль, полностью погружаясь в историю.
- Но все же один из старейшин понял, что пришло к ним. С чем им вновь пришлось столкнуться. Он закричал людям, чтобы они разбегались. Он и был первой жертвой кровопийцы. Вампирша никого не жалела, охваченная жаждой, она убивала одного за другим, раскрывая свою дьявольскую сущность. Горстка Квилетов пыталась спастись, уплыв на корабле, но и их постигла та же участь. Все они были убиты.
- Вождь племени превратился в волка, как только услышал ужасные новости. Он помчался один, чтобы сразиться с убийцей. Его отец – великий вождь, который когда-то был древним волком, охраняющим племя, и его третья жена последовали за ним.
- Сначала они видели лишь следы жестокого нападения монстра, всюду лежали лишь безжизненные тела. Обескровленные тела.
- Но монстр все еще был здесь, и, завидев великого волка-вождя, вампирша бросилась в атаку. Это был короткий бой. Вампирша не была сильным воином, но вождь был один – не было никого, кто бы отвлёк её ярость на себя.
- Когда вождь проиграл, его отец не смог вынести этого. Он упал на колени и превратился в волка. Волк был стар, но все же он был древним хранителем, и ярость сделала его сильным.
- Третья жена видела гибель своего сына. И когда ее муж дрался не на жизнь, а на смерть, у неё не было надежды, что он сможет победить. Она слышала всё, о чем рассказывали старейшины, видела результаты учиненной бойни, и сейчас нашла лишь один выход. Она решила каким-то способом отвлечь убийцу. Третья жена схватила нож, висевший на поясе у одного из ее, стоявших рядом, сыновей. Она знала, что её юные сыновья, которые ещё не стали мужчинами, не выживут после смерти отца, поэтому третья жена бросилась к Холодной женщине с выставленным вперёд острием ножа. Вампирша не обратила внимание на смертную женщину, не испытывая страха перед ее жалким оружием. К тому времени убийца собиралась нанести последний удар древнему волку.
- И тут, третья жена сделала то, что Холодная Женщина никак не могла ожидать. Она упала на колени к ногам кровопийцы и вонзила кинжал себе в сердце. Кровь полилась сквозь ее пальцы, и вампирша не смогла устоять перед соблазном свежей крови, вытекавшей из тела третьей жены, и инстинктивно отвлеклась от своей первоначальной жертвы. И тогда клыки древнего волка сомкнулись на её шее, - я смотрел на клинок, который держал в руках.
- Этот кинжал окроплен кровью любящей женщины, которая пыталась спасти свою семью. Женщины, которая убила вампира, пожертвовав своим телом. Сила ее духа, ее сердца хранится в этом оружии, которое с тех времен знаменует собой смерть вражескому существу. Племя хранило его, как главную реликвию, символ смелости древнего рода.
- И теперь он у тебя… - я был восхищен услышанной легендой.
- Тот самый кинжал.
- Это была большая честь для меня… Но теперь кинжал стал слишком тяжелой ношей, - теперь Белла смотрела чуть в сторону, она подняла руки, будто в попытке согреться, и провела по предплечьям.
- Ты была в Форксе до этого? – сделал предположение я. Получив в ответ небольшой кивок, я чуть поджал губы, желая услышать то, что должна сказать мне Белла. Казалось, сегодня мы говорили больше, чем за все время нашего знакомства.
- Чарли постарел… - грустно прошептала Белла. В ее голосе было столько тоски, что казалось, у меня подкосятся колени.
- Но с ним все хорошо, - поспешно добавила она.
- Он все еще работает, да и Квилеты помогают ему…
- Он был рад видеть тебя?
- Он не видел… Я решила что так будет лучше… Для него. Я не могла остаться там на долгое время, и это было бы жестоко по отношению к нему. Появиться и исчезнуть вновь, - не сумев выдержать грусть, с которой Белла говорила о отце, я ступил ближе к ней, взяв ее руку. В попытке утешить.
- Я лишь хотела вернуть кинжал его законным владельцам. Больше ничего…
- Но не вернула…
- Нет… Квилеты сказали, что я не могу вернуть им этот подарок. Что теперь у него новая история, связанная со мной… Но я просто не могу больше носить на себе этот крест, понимаешь? И я не знаю, что мне делать… - я аккуратно вернул кинжал в ножны, и взяв за тонкий шнурок, сделал то, что казалось мне наиболее правильным.
Откинув длинные волосы, я завязал ремешки на шее Беллы, размещая кинжал на ее груди.
- Белла, - я в последний раз коснулся ножен, и после провел по бледной коже девушки.
- За эти годы этот кинжал стал частью тебя. Быть может маленькой, но такой же неотъемлемой. Мы с тобой не можем изменить прошлого, но должны смириться с ним и жить дальше. Понимаешь? Мне кажется, ты должна почтить честь этого оружия. И сохранить его, - Белла прислонилась лбом к моему плечу, и я клянусь, что почувствовал влагу, которая скатывалась по ее щекам.
Мы так много испытали. Столько разлуки. Столько боли и одиночества, что, казалось бы, остаток вечности не сможем оправиться от этого. В моменты счастья наши души были обогреты лучами солнца, которое с вампирской скоростью стремилось вновь скрыться за облаками. За грозовыми тучами. Но сейчас мы просто грелись, прижимаясь друг к другу. Оживали, согреваясь теплом наших сердец, теплом, которое в данную минуту распространялось и по вечно-холодному телу.
- Что бы ты хотела, мой ангел? Мы можем все, что ты только захочешь, - Белла подняла свое лицо, и сделала шаг назад, разрывая наше единство. Вновь оставляя меня в холоде.
- Я не знаю, Эдвард… Я так устала, что просто уже не знаю, чего именно я хочу. Просто покоя? – я поспешил переплести наши руки, захватывая в плен тонкие пальчики. Не давая отдалиться вновь. Я не дам ей быть слишком далеко.
- Все что захочешь, моя Белла. Теперь мы сможем быть там, где только захотим, ведь так? Ни время, ни пространство нам ни помеха. Но только… Только не оставляй меня, Белла. Не оставляй меня в одиночестве, пожалуйста, - я крепче сжал руку девушки, пытаясь вновь притянуть ее ближе.
- Пожалуйста, Белла… - шептал я.
- Я не знаю…
- Пожалуйста…

Эпилог

Белла

- Тадам… Ужин для вашего беременного величества, - с веселым смешком Эммет поставил передо мной поднос со всевозможными вкусностями, которые с огромной заботой приготовила Эсми, - слова Эммета показались мне забавными, поэтому я не смогла сдержать хихиканья, тогда как Эдвард, обнимавший меня все это время, зарычал на брата.
- Выбирай слова, придурок, - Розали отвесила своему мужу большой подзатыльник, от чего тот, все также смеясь, поспешил скрыться из опасной зоны. Розали же, напротив, подсела ко мне, и вместе с Эдвардом, что слегка действовало мне на нервы, стала смотреть на то, как я поглощаю свою еду.
- Можно? – Розали осторожно коснулась моих волос, и я кивнула, давая согласие на ее действия. Я прекрасно знала, насколько сильно Розали хотела иметь ребенка, как мечтала о том, что будет держать младенца в своих руках, поэтому понимала и принимала то, что она начала тянуться ко мне, как страждущий к источнику, случайно найденному в пустыне. Я делилась счастьем со своей семьей, и это улучшало и мое самочувствие тоже. Ведь счастье – это то, с чем необходимо делиться с близким, потому что укрытое от чужих глаз, запрятанное в темном углу, оно увянет, как цветок, лишенный солнечного света. Растворится в дневной рутине, не оставив даже послевкусия.
- Тебе не больно? – заботливо поинтересовалась Розали, осторожно расчесывая мои волосы.
- Нет, все хорошо, - я послала ей улыбку в знак благодарности.
Остальные члены семьи разбрелись по своим делам, за что я была им невероятно благодарна. Внимание, которое сейчас уделялось мне, начинало нервировать, потому что превышало все мыслимые и немыслимые размеры.
- Белла, я тут подумал… - Эммет вновь ввалился в комнату, и бесцеремонно плюхнулся в кресло, стоящее напротив меня. В его взгляде можно было разглядеть игривость, что говорило о том, что Эдварду вряд ли понравится то, его брат собирался сказать.
И раздраженный вздох стал тому прямым подтверждением.
- Я думал о моем племяннике или племяннице и тут вдруг понял…
- Лучше бы ты не начинал думать, - проворчал Эдвард, и мне уже стало любопытно, что хочет сказать мне Эммет.
- Ну так вот, сами посудите, Эдвард у нас само разумеется - вампир, так что тут все просто, а вот ты… Более интересный случай…Может быть у вас родиться еще одна пантера, а может быть еще кто…
- Эммет! - рыкнула Розали.
- Что? Я всего лишь хочу попросить подарить мне крутого племянника. Ну, может тигра. Или леопарда. Медведь – это вообще было бы круто. А то вдруг Белла беременна каким-нибудь котеночком? - Эммет успел вскочить со своего места, когда Розали метнула в него расческу, которая с большим грохотом отскочила от стены.
- Не слушай его, - прошептал Эдвард мне на ухо и положил руки на уже сильно округлившийся живот. Мне же эта ситуация показалась забавной, и я тихонько захихикала в плечо любимого.
Прошло почти две недели с того времени, как мы узнали о том, что нас станет больше, и этот момент я запомню навсегда. Всегда думала, что вампир – существо с устойчивой психикой, но тогда начала сомневаться в этом, потому что Эдвард был неподвижен несколько минут, и не проявлял никаких признаков жизни совсем.
А после мы поспешили к Карлайлу, желая убедиться в точности моего «диагноза». Новости всполошили семью, но через некоторое время мы все смогли чуть успокоится, так как с ребенком все действительно было хорошо. Правда развитие плода проходило быстрее стандартной человеческой беременности, но Карлайл предположил, что причина кроется в сложном смешении генов. Вампирская сущность берет свое.
Что касается Эдварда, то он, видимо, решил, что я нуждаюсь в круглосуточном контроле и заботе, так как я буквально купалась в его ласках и любви. Естественно, я не собиралась жаловаться…
Прежде всего, конечно, всех интересовал вопрос о том, как вообще возможно зачатие от вампира. Честно, Карлайл проводил целое исследование по данному вопросу, но так и не пришел к точному выводу. Способны ли на это все особи мужского пола? Или причина в том, что ко мне, с тех пор, как я перестала обращаться в пантеру, вернулась репродуктивная функция? Причина в том, что мы с Эдвардом стали более совместимы?
Не знаю.
Но чувствуя маленький толчок в своем животе, понимая, что Эдвард тоже способен ощутить это, просто обнимая меня, все остальное становится менее важным. Второстепенным.
- Устала? – спросил меня Эдвард спустя некоторое время. И я знала, что он хочет пойти в наш домик, отстроенный специально на опушке леса, за что мы очень благодарны Эсми, стремящейся сделать все для нашего удобства.
Этот маленький коттедж стал нашей тихой гаванью, милым уголком уюта и настоящего домашнего тепла в вечных холодах Аляски. Было решено остаться здесь до рождения ребенка, так как мы должны быть готовы к любым сложностям, а лишние перемещения могут увеличить риск того, что что-то пойдет не так, как хотелось бы.
- Немного, - я разделяла его желания, и аккуратно поднявшись с мягкой софы, мы вышли из большого дома Калленов.
- Не обращай внимания на слова Эммета. Он постоянно несет всякий бред, - сказал мне Эдвард, когда мы уже подходили к нашему домику.
- Не переживай, все нормально, - я захихикала, вспомнив комичное лицо нашего большого брата, когда он поспешно ретировался из комнаты.
- Что смешного? – улыбнувшись, поинтересовался мой ангел.
- Да просто поняла, что в этот раз Эммет был абсолютно прав, - еще раз хихикнув, я отошла чуть вперед, когда так Эдвард остановился на секунду.
- Ты знаешь что-то, что мне неизвестно? – ну почему он сразу же начинает волноваться? Эдвард схватил меня за локоть и развернул к себе лицом, требовательно вглядываясь в глаза. Услышав мой смех, он чуточку расслабился, но по-прежнему не выпускал из своего захвата.
- Ну сам посуди, кого, по-твоему, я должна родить от тебя? – наблюдать распахнутые от растерянности глаза Эдварда было очень забавно, так, что, прикрыв ладонью рот, я заливисто рассмеялась.
- В каком смысле, от меня? – даже чуть обиженно спросил Эдвард. Решив успокоить нервы моего милого, я коснулась его лица, нежно проводя рукой по щеке любимого.
- Мой лев - мазохист… - с улыбкой протянула я, а потом, не сдержавшись, хихикнула. Эдвард чуть сощурил глаза, но тоже улыбнулся моей любимой кривоватой улыбкой.
- Кажется, я припоминаю этот разговор… - я кивнула, соглашаясь с ним.
- Кто же может появиться на свет, если один из родителей – пантера, ну а другой является самим царем зверей? Похоже, мы должны смириться с тем, что наш ребенок просто обязан быть представителем семейства кошачьих. Ты так не думаешь? – по-прежнему улыбаясь, Эдвард поцелуем коснулся моих губ.
- Да… Скорее всего ты права… А ведь все началось с того, что лев влюбился в овечку…
Поцелуй. Его губы порхают на моих, пробуждая во мне древние инстинкты.
- И только потом лев понял, что овечка та оказалась дикой кошкой…
- Но от этого, вопреки всему, он не стал менее счастливым…
Еще один поцелуй.
- Почему?
Касание губ.
-Может, потому что теперь лев мог с гордостью сказать, что его овечка идеально подходит ему по видовому признаку?
Маленький смешок.
- И только?
- Ну, или потому что лев будет вечно любить свою овечку, не обращая внимания на всякие мелочи.
- Мелочи?
- Да… Важны ведь только лев и овечка… Все остальное - мелочи, с которыми они смогут справиться…