Глава 10.
EPOV

Всю неделю я старался избегать встреч с Беллой. Я мог быть уверен, что мои родственники позаботятся о ней и не дадут скучать. А я должен был разобраться в себе. Перед глазами постоянно было ее лицо. Я думал, что это просто помешательство, и что если я развлекусь с Таней, эта глупая привязанность пройдет. Но нет. Я невольно представлял ее образ вновь и вновь, вспоминая каждое ее слово, каждое действие. Она заполняла все мои мысли. Казалось, что вся моя жизнь крутится вокруг нее одной. Мне отчаянно захотелось сделать эту девушку счастливой, ведь она так много пережила за свою еще пока маленькую жизнь. Белла такая хрупкая и ранимая, ее нужно почитать и оберегать от всего вокруг. Было непростительно с моей стороны так грубо отторгнуть ее в то воскресное утро. Я чувствовал себя последней сволочью. Я ничуть не лучше ее отца. Я даже хуже! Как я мог обидеть мою девочку… стоп. Мою девочку? Да. Она моя любимая девочка.

Я вновь поздно вернулся домой. Белла уже спала, трогательно свернувшись в комочек и обняв мою подушку. Я наклонился и поцеловал ее в лобик. Она улыбнулась во сне. Чистая, нежная, ласковая… мой ангел. Я бы с радостью провел так тысячи ночей, просто наблюдая, как безмятежно вздымается ее грудь, слушая ее ровное дыхание. Разве кто-то такой хрупкий и ранимый заслуживает стольких пережитых страданий? Как можно верить в справедливость судьбы, глядя на то, что ей пришлось пережить?

***

Открыв глаза, я не увидел рядом Беллы. Черт возьми, это отвратительно – проснувшись, не видеть ее рядом! Наспех одевшись, я вышел в сад. На улице жарко. Удивительно, разве в мае бывают настолько теплые дни? Послышался звонкий смех Беллы. Пройдя вглубь сада, я увидел, как они с Элис бегали по газону и брызгались водой из шлангов для поливки цветов. Незаметно для Беллы я подошел к ней сзади и ласково обнял за талию. Она замерла как статуя, затем медленно повернулась и смерила меня как бы злобным взглядом. На самом деле она выглядела как недовольный маленький тигренок. Я рассмеялся, наблюдая ее попытки сделать выражение лица суровым.

– Что смешного?
– Ты забавная, Белла.
– Ах, вот как, забавная значит! Пусти меня!

Она попыталась вырваться, но тщетно. Ничто не заставит меня отпустить это сокровище.

– Я тебя никуда не пущу, котенок.

Она опешила. Я, воспользовавшись заминкой, припал к ее губам в нежном поцелуе. Краем глаза я заметил, как Элис, усмехнувшись, поспешно оставила нас одних. Замечательно, в моей сестре осталась хоть капля благородства. Только я ослабил объятия, как Белла тут же отбежала в сторону. Удивительно, но на ее лице сияла хитрая улыбка. Она медленно опустила руки к земле, не отрывая от меня взгляда, затем резко направила на меня струю воды из шланга. Ледяная вода еще больше распалила меня.

– Поиграть решила? Ну, держись!

Белла, поняв, что я сейчас ее догоню, с визгом побежала от меня. А она быстро бегает! Но точно не быстрей меня. Через несколько секунд я нагнал ее и повалил нас обоих на траву. Белла начала пытаться вырваться, в ответ на это я принялся щекотать ее, отчего она весело запищала и засмеялась.

– Ай, Эдвард, щекотно, перестань!

Ее смех был как журчанье ручейка, как пение соловья. Этот звук был музыкой для моих ушей. Я остановился, любуясь прекрасным личиком. Она смотрела прямо мне в глаза. Я перевел взгляд на ее пухлые губы. Они словно манили меня и я, не удержавшись, аккуратно обвел языком их контур, затем захватил в плен нижнюю губку, посасывая, словно это была самая сладкая конфета. Белла застонала в мои губы и запустила руки в мои волосы, царапая ноготками кожу. Я хотел ее как никогда, но сейчас я желал именно Беллу, а не ее тело. Мягко отстранившись, я вновь посмотрел на нее.

– Я люблю тебя, Белла.

В ее глазах за секунду промелькнули десятки эмоций.

– Что?
– Прости меня за все, что я сделал тебе. Моим действиям вряд ли найдется оправдание. Но я хочу, чтобы ты знала… я тебя люблю.

Уголки ее губ приподнялись.

– И я тебя люблю, Эдвард.

На самом деле, я знал это. Благодаря десяткам моих девушек я научился отлично разбираться в женских чувствах и эмоциях. Безусловно, было очень гадко с моей стороны так обращаться с Беллой, зная, что она испытывает. Но тогда я был ослеплен похотью. Один из семи грехов, как известно. Действительно, это закрывает глаза на реальность.

Я начал покрывать лицо Беллы легкими невесомыми поцелуями. Мои руки прошлись по ее ребрам, сминая намокшую от воды футболку. Даже через ткань я мог чувствовать ее напряженные соски. Как же это возбуждает! Спустя несколько секунд я почувствовал, как ее пальчики теребят пуговицы на моей рубашке, пытаясь расстегнуть.

– Я ценю твой энтузиазм, милая. Но не думаю, что садовникам нужно видеть наши занятия сексом. – Белла покраснела, тем самым заставляя меня усмехнуться. – Пойдем в спальню.

Я поднял ее на руки и как можно быстрее доставил в нашу комнату. Поставив Беллу на мягкий ковер, я принялся медленно стягивать с нее футболку, открывая себе вид на потрясающей формы грудь. Не удержавшись, я бережно сжал упругие полушария, заставляя Беллу тихо простонать. Наклонившись, я прикусил мочку ее уха, затем обдал горячим дыханием нежную шейку, поле прошелся зубами по ключице и, наконец, мой рот достиг ее груди. Язык принялся жадно посасывать твердые от возбуждения соски. Руки Беллы вцепились в мои волосы, притягивая ближе к своему телу. Ухмыльнувшись, я отпрянул от груди и провел влажную дорожку поцелуев до кромки ее шортиков. Взглянув в глаза Беллы, я увидел в них желание, страсть и... стеснение. Меня поражает эта девушка. Даже после того, что я столько раз видел ее обнаженной, она продолжает стесняться! Нет, от этого нужно избавиться раз и навсегда. В тот вечер, когда она дразнила меня, трогая мое достоинство, ее действия были великолепны…

Я быстро избавился от последней детали одежды, скрывающей от меня это прекрасное тело. Затем я подвел Беллу к огромному зеркалу, чтобы она могла видеть мои действия. Увидев себя обнаженную в зеркале, она захотела закрыть свою грудь, но я не позволил.

– Девочка моя, не нужно стесняться. Грешно закрывать такую красоту…

Я отошел к туалетному столику и уже через секунду вернулся к Белле, держа в руках оббитую черным бархатом коробочку.

– Я подумал, оно будет прекрасно смотреться на тебе. – Я достал из коробки колье Chopard*, которое купил два дня назад для нее. Сто тридцать три карата синих сапфиров, сто тридцать восемь каратов бриллиантов. Как только я его увидел, то сразу перед глазами нарисовался образ Беллы в нем. Только в нем.
– Ты позволишь? – Белла кивнула.

Я бережно убрал каштановые локоны с ее спины и аккуратно приложил холодное украшение к ее горячей коже. Застегнув замочек, я оценил представшую передо мной картину. Благородные, глубокого синего цвета камни, сплетенные между собой нитями бриллиантов, полукругом оплетали ее белоснежную шейку. Кристально чистые как слеза ребенка бриллианты сияли тысячами огней в свете восходящего солнца, отбрасывая радужные блики на коже моей любимой.

Белла с изумлением посмотрела на свое отражение и легонько прикоснулась рукой к камням.

– Оно… прекрасно, Эдвард.
– Для меня нет ничего прекраснее тебя, моя маленькая.

Глава12
EPOV.

Чертов Свон. После того, что он чуть не довел Беллу до истерики своим звонком, этот сукин сын хотел еще и получить от меня финансовую поддержку, в чём я, собственно, наглым образом ему отказал. Хотя, почему наглым? Он заслуживает этого. Теперь он банкрот, его фирма развалилась, а сам он пытается скрыться от уплаты долгов. Что ж, вряд ли это у него получится. За всё следует расплата. В любом случае, надеюсь, он далеко и больше не посмеет тронуть мою жену.
Я сидел в кресле, разглядывая некоторые документы и наслаждаясь вкусом дорогого коньяка. В течение уже нескольких минут я ощущал на себе пристальный взгляд Беллы, которая лежала на кровати, листая книгу.

– Что такое, малыш? – подняв на нее глаза, поинтересовался я.
– Дай мне попробовать? – робко произнесла она, указывая взглядом на бокал в моей руке.
Я усмехнулся.
– Ты никогда не пробовала алкоголь?

Она отрицательно покачала головой, все еще с интересом глядя на бокал. Это выглядело довольно забавно, и я вновь не сдержал смешок.

– Иди сюда, – сказал я, хлопнув рукой по своему колену.
Белла быстро перелезла через нагромождение подушек и аккуратно забралась мне на колени. Ощущать тепло её тела – ни с чем несравнимое удовольствие. Моя рука скользнула на её талию, слегка прижимая к себе. Она такая стройная, такая нежная… невероятная. Я вложил бокал в руки Беллы.
– Много не пей, он довольно крепкий, – не хотелось бы видеть мою жену в состоянии алкогольного опьянения. Пьяные девушки – это мерзко до жути.
Она кивнула и сделала небольшой глоток, затем слегка поморщилась.
– Какая гадость.
– Он коллекционный, между прочим, – рассмеялся я, отпив немного обжигающей жидкости.
Посмотрев на меня, она облизала свои пухлые губки. Черт, я уже был тверд.
– Дай еще глоточек?
– Белла, это вредно, – произнес я, зарываясь носом в её волосы и вдыхая их потрясающий аромат.
– Ну, ты же пьешь это? – Это звучало так по–детски трогательно. Я поднес бокал к ее губам и слегка наклонил его, неотрывно глядя Белле в глаза. Она выглядела невероятно сексуально. На её губах осталась капелька коньяка, и я провел по её губкам языком, слизывая остатки. Вкус коньяка и вкус Беллы – о, это нечто! Я поставил стакан на стоящий рядом столик, моя рука скользнула под платье Беллы и, отодвинув тонкую ткань трусиков, прошлась по складочкам её киски, отчего Белла шумно выдохнула.
– Эдвард…
– Тшш, молчи.

Я оставил Беллу в кресле одну, а сам сел на колени, схватил её за бедра и стянул с кресла так, что мое лицо оказалось напротив её стройных ножек. Через секунду я принялся покрывать её ноги влажными поцелуями, поражаясь их гладкости. Мои руки блуждали по её икрам, поглаживая их. Белла слегка застонала, заставляя меня возбудиться еще больше. Звук её голоса невероятно сексуален.

– Не терпится, да, девочка моя? – сказал я, усмехнувшись. В ответ на это Белла одарила меня злым взглядом. Тигренок выпускает коготки. Мои руки скользнули к бедрам, стягивая тончайшие трусики вниз, затем приподняли подол платья, тем самым открывая себе вид на обнаженное тело Беллы. Взглянув ей в глаза и хищно улыбнувшись, я провел языком вдоль источавшего соки лона. Fuck, она реально сладкая! Мой язык жадно слизывал её влагу, временами надавливая на клитор, заставляя Беллу извиваться в моих руках.
– Эдвард, пожалуйста, – прохныкала она, руками сжимая подлокотники. Я усмехнулся. Обожаю, когда она просит меня. Мой язык скользнул внутрь, эмитируя движения члена. Белла громко простонала, стеночки её киски стали сжиматься и пульсировать. Она была близко. Её пальчики вцепились в мои волосы, прижимая ближе к себе. Я продолжил свои действия, слегка постанывая, что отдавалось вибрацией на коже Беллы. Стоило мне слегка отстраниться, как в дверь спальни постучали. Блять. Очень вовремя. Я резко ввел два пальца в Беллу и, согнув их, надавил на точку G. Это было пределом для Беллы. Её рот приоткрылся в немом крике, а тело затряслось в конвульсиях оргазма. Вновь раздавшийся стук не дал мне насладиться этим зрелищем. Выругавшись, я опустил подол платья Беллы, закрывая то, что кроме меня никому видеть не следует. Моя Жена всё ещё содрогалась от наслаждения и я, нехотя оторвав от неё взгляд, подошел к двери. На пороге стояла служанка.

– Сэр, вам письмо, – произнесла она, протягивая конверт, – что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо. Можешь быть свободна, – на этих словах я закрыл дверь, переведя взгляд на жену. Она выглядела просто прекрасно: легка спутанные волосы, горящие глаза, влажные приоткрытые губки. К черту все письма, я хочу её!

Буквально подлетев к Белле, я сгреб её в охапку и чуть ли не бросил на кровать, навалившись сверху, стараясь не придавить её своим весом. Особо не церемонясь, я распахнул её платье и припал губами к напряженным соскам. Моя жена сладко простонала, выгибая спину. Нет, моего контроля не хватит даже на прелюдию. Я потянулся руками к ремню, как вновь раздался стук. Какого хрена?! Издав животный рык, я пошел к двери и открыл её, чуть не сорвав с петель. На пороге вновь была служанка.

– Что? – не стараясь быть вежливым, рявкнул я. Конечно, это нехорошо, но, блядь, разве хорошо второй раз отвлекать меня от перспективы качественного секса?!
– Ужин подан, мистер Каллен, – испуганно, явно не ожидая от меня такого тона, произнесла женщина.
– Спасибо, – сквозь зубы произнес я.
Вернувшись к Белле, я рывком приспустил свои брюки резко в нее вошел.
– Моя детка, такая влажная, такая сексуальная, – шептал я, совершая быстрые толчки.
– Эдвард, ах… так хорошо, мм… – выгибаясь подо мной, стонала Белла.
Это самый идиотский день в моей жизни. Не прошло и двух минут, как в эту гребаную дверь снова постучали, мать их!
Я остановился и закрыл глаза, пытаясь справиться с бушевавшей внутри яростью.
– Я не пойду, – сквозь зубы прошипел я.
– Эдвард, вдруг что-то важное…
– Для меня сейчас ничего не важно, кроме нахождения в тебе.
– Выйди из меня и открой дверь. У нас впереди целая ночь.
– Нет. Я, блядь, не могу это сделать, – обычно я не позволял себе материться при Белле, но сейчас мне уже не хватало терпения.
– Эдвард! – воскликнула моя жена, отодвигаясь от меня, – Любимый, потерпи ещё пару часов.

Не отвечая, я с трудом застегнул брюки и, сжав кулаки, вновь проследовал к этой ненавистной двери.

– Привет, братик! Я что, одна должна ужинать? Мне скучно одной. Так что пошли–и–и! Где там Белла? Эй, Белла? – обрушился на меня нескончаемый поток реплик Элис.
– Заяц. Ты. Можешь. Подождать полчаса?! – стараясь не сорваться на крик, выделяя каждое слово, произнес я.
– Что-то ты не в настроении. У тебя всё хорошо? – Все хорошо, если не считать каменного стояка в моих штанах.
– Лучше просто не бывает, – пробурчал я.
Белла уже успела привести себя в порядок и, проскользнув мимо меня, взяла Элис за руку.
– Пойдем ужинать, любимый, – она ласково улыбнулась и они с моей сестрой последовали на первый этаж.
– Я приду через пятнадцать минут, – крикнул я им в след.

Дрочить при наличии жены, – до чего ты докатился, Каллен.

После ужина мне пришлось задержаться у себя в кабинете, решая некоторые неотложные дела. Когда я завершил работу и вернулся в спальню, Белла уже спала, как всегда обнимая мою подушку. Я решил её не будить, чего не смог сделать следующим утром… с первого взгляда такое легкое прикосновение её пальчиков к моему плечу показалось мне столь обжигающим, что я принялся будить Беллу поцелуями, а когда она проснулась, мои руки скользнули к её попке, но Белла остановила меня, перехватив запястья.

– Нельзя, милый, – слегка улыбнувшись, произнесла она.
– Нельзя? С чего вдруг мне нельзя?!

Белла игриво приподняла бровь. До меня дошел смысл. Чудно, даже женская физиология против меня.

– Fuck.
Белла хихикнула, и, приподняв бедра, потерлась ими об мой член, отчего я зашипел.

– Тебе нравится дразнить меня, детка?
– Очень, – слегка хриплым голосом произнесла моя жена и поцеловала меня. Тем временем её рука скользнула под резинку моих боксеров и слегка сжала восставшую плоть.
– Беллз, – простонал я ей в губы, – Fuck, я хочу, чтобы ты сделала это.
Она слегка улыбнулась и продолжила скользить ладошкой по моему члену, с каждой минутой ускоряя действия. Ну разве это можно описать словами?!

***

Пересматривая папки с документами, я наткнулся на всё еще запечатанный конверт. Я совсем забыл про него. Развернув сложенный пополам лист бумаги, я прочел содержимое. Черт возьми, как об этом сказать Белле? И стоит ли? Решив, что стоит, ибо она всё равно об этом узнает, я направился к своей жене.

Она находилась в гостиной. Сидя на диване и держа чашку чая в руках, Белла смотрела что-то по телевизору. Я присел рядом, мягко переняв чай. Она в недоумении на меня посмотрела.

– Что-то случилось?
– В общем-то, да. Белла, твой оте… Чарли, – вовремя исправился я, – Он умер.
Я боялся предстоящей реакции. Боялся неизвестности, вдруг она начнет плакать или вновь напугается воспоминаний.

Но нет. Она нахмурилась, отчего на её лобике образовалась складочка.

– Когда похороны?
– Ты собираешься пойти? – Я предполагал, что она даже не подумает об этом.
Белла твердо кивнула.

***

Всю церемонию она стояла в стороне, глядя, словно, сквозь предметы. Её лицо не выражало никаких эмоций. Я не тревожил её словами, зная, что когда она посчитает нужным, тогда сама мне всё скажет, если понадобится. Я лишь мягко сжал её кисть в знак поддержки.

Придя домой, она сразу же поднялась в нашу спальню и уселась на подоконник, смотря куда-то вдаль. Так продолжалось в течение нескольких часов. Я периодически подходил к ней, стараясь вывести из такого состояния или предлагая поесть, но она не отвечала и даже не переводила на меня взгляда. Бросив все попытки выйти с ней на контакт, я уставился в ноутбук. Был поздний вечер, на улице уже стемнело, а моя девочка всё продолжала вглядываться в черноту приближающейся ночи.

– Это было так страшно, – вдруг произнесла она очень тихо.

Я подошел к ней, ласково погладив по плечам. Она не повернулась в мою сторону.

– Столько ненависти. Столько жестокости. И, я не понимаю, почему? За что? Почему тогда моя мать не сделала аборт или не отдала меня в детский дом? Почему мой отец не убил меня, в таком случае? Зачем так растягивать. Раз и всё. Было бы лучше.
– Не говори так больше никогда, – твердо сказал я. От мысли о том, что Беллы могло бы не быть, горло сводило судорогой.
– Мне всегда так хотелось, чтобы он обнял меня, – её голос надломился, – или хотя бы хоть однажды улыбнулся. Знаешь, когда он сказал, что отдает меня тебе, я отказалась и начала возмущаться. И тогда он чуть не задушил меня, – её рука скользнула к шеи, – Это так страшно, когда не можешь дышать…

Наконец она повернула ко мне свое лицо, по которому скатывались несколько слезинок. Я притянул Беллу в свои объятия, поглаживая по спине.

– Почему… за что, – всхлипнув, прошептала она.
– Белла… – она не ответила, – Белла, посмотри на меня, – она подняла ко мне свои наполненные обидой глаза, – Любимая, пожалуйста, постарайся это забыть, прошу тебя. Просто забудь. Хватит переживать это внутри раз за разом. Это всё закончилось, всё прошло.
– Обещай мне, что никогда не оставишь меня. У меня кроме тебя никого нет. Если с тобой что-то случится или ты бросишь меня, я не смогу дальше жить… просто не смогу.
– Малыш, я тебя никогда не оставлю. Никогда. Девочка моя, всё будет хорошо. Давай вытрем слёзки, не плачь. Я рядом, я с тобой, я тебя люблю и никогда и никому не дам в обиду, – шептал я, стирая большими пальцами слезы со щек Беллы.

Вскоре она уснула. Я бережно перенес её на кровать, укрыв одеялом.

Как же это было больно – видеть, как моя любимая девочка плачет.