Глава. 10.

* * * *
     Этим утром я решила поесть в обеденной комнате отеля, потому что надеялась, что люди отвлекут меня от мыслей о событиях прошлой ночи и о Дейне.
     Выглянула в фойе, там было необычно много людей в униформе отеля. Смотрелись они все слегка волнующимися.
     …Чтобы как-то заполнить время до встречи с тетей, я подошла посмотреть на доску объявлений с экскурсиями, организуемыми отелем. Одна из них заинтриговала больше: – «Поездка в пустыню с ночевкой в восхитительном оазисе» – это может дать вероятность испытать чудеса и величие пустыни в полной мере.
     «Пустыня…» – живо, боясь раздумать, я прошла в офис и забронировала для себя одно место в этой поездке. – «Я проведу целый день и ночь вдали от Дейна, и это, надеюсь, позволит мне вернуться в нейтральное состояние и еще перестать так, бурно реагировать на его наличие» – мысль успокаивала, но качая головой в сомнениях, я ретировалась в свой номер. Мало времени перед приходом тети.
    …Улыбнулась нескольким мужчинам в униформе, которые группой стояли возле соседнего лифта, ведущего в пентхауз отеля:
- Сегодня все выглядят так торжественно.
     Один из группы многозначительно закатил глаза и шепотом доложил:
- Сегодня наверху проходит совет директоров.
     «То есть владельцев отеля!» – ёкнуло сердце. – «Значит ли это, что Джейкоб уже вернулся? И если он вернулся, то сколько времени ему понадобится, чтобы разыскать меня?».
* * * *
     С Эсми на рынке специй я чувствовала себя, как рыба в воде. Приобрели несколько особых пряностей. Было что-то волшебное в этом цивилизованном мире, здесь можно было встретить что-то, чем люди пользовались с незапамятных времен. – «Боже как эта страна незаметно очаровывает своих гостей!?» –  подумала я. Тетя тем временем купила для нас свежевыжатый сок.
-У меня есть для тебя хорошие новости. — она просто сияла от радости. — Твой дедушка намного лучше себя чувствует, поэтому он попросил, чтобы я пригласила тебя к нему сегодня днем. – от услышанного я чуть было не выронила стакан с соком.
     «Вряд ли это приглашение случайно совпало с возвращением в Танжер Джейкоба». – упрямо сжав губы я ответила:
- Мне очень жаль, но боюсь, это невозможно. Я… у меня есть другие планы. – слова были гордыми и непринужденными, и я старалась избегать встречи с глазами тети.
     …тишина, по ней было понятно, что тетя ожидала совсем прочего ответа, и я сразу же ощутила себя виноватой.  Мне не хотелась расстраивать её, ведь она была так добра ко мне, – «знаю я, зачем дедушка хочет увидеться и ничего не могу с собой поделать.»
     Эсми улыбнулась, но улыбка вышла натуженной:
- Твой дедушка очень огорчится, Ренесми, – тихо произнесла тв. – Он так хотел встретиться с тобой, но… если ты занята…
- Завтра я отправляюсь в поездку по пустыне, – почти оправдываясь, начала было объяснять – и мне надо собрать вещи…
     Тетя серьезно кивнула головой в знак согласия и проводила меня до отеля.
…Она уже опускалась в такси, которое вызвал для нее швейцар, когда, повинуясь внезапному инстинкту, я побежала за ней:
- Я… Я передумала. Я поеду с вами, чтобы встретиться с дедушкой. – задыхаясь, крикнула я и закусила губу, раздосадованная собственной слабостью. А тетя сразу же просияла и тепло обняла меня:
- Я знаю детка, тебе нелегко, но твой дедушка вовсе не похож на каннибала. …Он очень тебя любит и делает все в твоих же интересах. – от этих слов по спине пробежали мурашки. – Твой дедушка обычно отдыхает после обеда. Я пришлю за тобой машину, которая привезет тебя в виллы. Водитель будет ждать в холле в половине пятого, хорошо?
     Мне ничего не оставалось, как только согласно кивнуть головой.
* * * *
     Надежда, что Дейн вскоре свяжется со мной, не утихала, – «ведь я еще не расплатилась с ним за его *услуги*.» – но на стойке никаких сообщений мне не оставляли, и самого Дейна нигде не было видно. Я убеждала себя в том, что пустота в груди и нетерпеливое желание его увидеть были вызваны лишь необходимостью обсудить с ним дальнейшее развитие событий, – «естественно, чисто делового характера! Конечно, я чувствую волнение и желание поскорее увидеть его именно теперь, когда вернулся Джейкоб. А что касается прошлой ночи, так это был всего лишь поцелуй, …ничего большего!». – наивно, не заметить, что Дейн испытывает ко мне какие-то чувства, иначе с чего бы он стал целоваться – «Но куда же он тогда запропастился? И как я не догадалась взять его номер телефона?».
* * * *
     Было уже два часа дня, и, хотя я ничего не съела на завтрак, по-прежнему не была голодна. Желудок сводило от волнения при одной мысли о предстоящей встрече с дедушкой, и это состояние еще ухудшалось, когда я начинала думать о возвращении Джейка и отсутствии каких-либо новостей от Дейна. – «О боже!».
* * * *
     Уже было пора готовиться к встрече с дедушкой.
     Я заколебалась, разбирая содержимое гардероба. – «Можно надеть льняное платье или…» – рука слегка задрожала, когда я достала из шкафа брючный костюм. Простого покроя, сшитый из матового черного полотна, этот костюм – очень много значил для меня. Его подарила мама всего за несколько недель до смерти. …Это был подарок, который должен был принести мне удачу на вступительных экзаменах в университете. Вместо того, чтобы надеть костюм на экзамены, я надела его на похороны родителей… Но когда я дотронулась к мягкой ткани, то вспоминала не тот ужасный, полный одиночества и ошеломления день, а любовь в глазах мамы, когда мы вошли в магазин, и она заставила меня перемерять огромное количество разных костюмов, прежде чем остановилась на этом. – «помню, какой любовью и гордостью светились тогда глаза матери». – горькие слезы появились на глазах.
* * * *
     К половине пятого я была готова, костюм придавал деловой вид. Перед входом в отель сегодня постелили красный ковер, который вел прямиком к нескольким сверкающим черным лимузинам.
Поджидая прихода своего транспорта, я с бережным любопытством анализировала их, но мой интерес к лимузинам и к их возможным пассажирам бесследно пропал, как только передо мной остановилась не менее шикарная машина, и оттуда вылез улыбающийся до ушей Эммет.
     Обнимая его, со спины, я увидела, как из дверей, ведущих в служебную часть отеля, вышла группа одетых в бурнусы мужчин. Эммет уловил мой взгляд в толпу, а потом схватил мою руку и взволнованно зашептал:
- Вон Джейкоб со своим двоюродным дядей.
- Где? – сердце было готово выскочить из груди. Но! напрасно я вытягивала шею, потому что последний из мужчин уже сел в ожидающий его лимузин.
- Ты уже с ним познакомилась? – спросил Эм, следя за тем, как машины выезжают на дорогу. – Он просто потрясный, правда?
     Было ясно, что мой юный кузен без ума от моего так называемого жениха.
- Нет еще, – ответила я, садясь в машину. Но, когда мы уже выезжали со стоянки отеля, мне пришла в голову неожиданная мысль.
- А что, разве Джейк носит бурнус?
- Ну да, – удостоверил тот.
- Несмотря на свое западное воспитание?
      Эммет казался сбитым с толку:
- А, я понял, – наконец сказал дуреныш и улыбнулся. – Отец Джейка и его двоюродный брат Квил, старший, который принадлежит к королевской семье, очень дружили. Поэтому, когда самолет с его отцом на борту разбился где-то в пустыне, дядя Квил стал его, как это сказать… А, да, спонсором. Я не очень хорошо знаю эту историю, потому, что я тогда еще не родился, а Джейкоб был совсем юным, но я слышал, как мой папа разговаривал об этом с дедушкой. Когда это случилось, парень был в Америке, учился в школе, но его дядя пригласил его в свою семью, будто тот был его родным сыном. Для нашей семьи большая честь, что Квил старший одобряет его женитьбу на тебе. И очень здорово, что ты честная женщина, сестренка! Потому что Блек не одобряет поведения некоторых туристов, которые приезжают сюда, в Танжер. – столько восторга было в словах подростка.
- О, правда? – спросила я обманчиво мягким тоном. – А что насчет его собственного поведения?
- Он – очень честный человек, об этом все знают. У него очень высокие принципы. Эллис, мой друг и двоюродная сестра, говорит, что ей стыдно за свой пол, когда она видит, как женщины преследуют его. …Знаешь, он очень богат, и когда эти женщины приходят в отель и видят его, они пытаются привлечь его внимание. Но он ими не интересуется. Эль говорит, что это потому… – Тут он сделал паузу и бросил на меня застенчивый взгляд, но я была слишком рассержена услышанным, чтобы обратить на его взгляд какое-нибудь внимание. – Джейкоб очень гордый, и он никому не позволит позорить имя его семьи, — завершил он с серьезной миной.
     В другой ситуации юношеская преданность парня вызвала бы у меня улыбку, но сейчас!!! – его невинные суждения лишь больше настраивали против мужчины. – «Ну, он скоро, очень скоро узнает, что я принадлежу к тому типу женщин, которых он презирает больше всего!».

Отредактировано Sera (2012-06-14 09:01:05)

конец 10 главы.

* * * *
     Я знала, что он стар, ему было уже давно за сорок, когда родилась мама, но я привыкла думать о нем, как о сильном и горячем мужчине из маминого детства. И я ожидала увидеть именно того человека, а вовсе не белобородого старика, чьи темные глаза с таким участием и пониманием смотрели на меня. Почему-то все горькие слова, которые я собиралась ему сказать, все объяснения, которые собиралась потребовать, вся высокомерная жалость и цинизм, приготовленные заранее, все это куда-то испарилось.
     Когда я подняла руку, луч ясного света, закравшийся в щелку между занавесями, заиграл на моем золотом браслете. Чарли замер, чутко глядя на него:
-Ты носишь браслет Изабеллы? – прошептал он тонким голосом. – Мой последний подарок ей… У меня есть ее фотография, …когда она носила его. – он достал откуда-то из складок покрывала огромный альбом и пригласил меня присесть на диван.
     Пока его слегка дрожащие руки перелистывали страницы альбома, я почувствовала, как сердце листается в груди. На всех фотографиях была мама. Перевертывая страницы, я пережила, как глаза заполняются слезами, когда рассмотрела одну из фотокарточек. – «На ней мама нежно обнимала свою новорожденную дочь. У папы в кабинете стояла точно такая же фотография!». – я положила руку на страницу, чтобы он не мог ее перевернуть:
- Откуда у вас эта…  – голос дрожал.
- Твой отец прислал ее мне, – ответил он. – Он присылал мне много твоих фотографий, Ренесми, и много писем.
-Мой папа?
     Я совсем ничего не знала об этом, и немного минут сидела молча, терпя новости. Сложнее было принять то, что папа писал дедушке письма, но еще страннее было то, что мне он об этом ничего не сказал. – «А маме? …Говорил ли он об этом маме?» – мысли неслись со скоростью света, и внезапно стало холодно. – «Конечно, нет. Но ведь папа знал, как сильно дедушка обидел маму, зачем… зачем же он так поступал?».
     Когда я встретилась с ним взглядом, то поняла, что он догадывается о моих мыслях. Немного неловким движением он пригласил меня сесть поближе. Когда я заколебалась, он сказал:
- Вот там лежит шкатулка. Я хочу, чтобы ты принесла ее мне.
      Шкатулка стояла на столике, украшенном замысловатой резьбой, ее поверхность была на ощупь гладкой и теплой.
- Эта шкатулка принадлежала еще отцу моего отца, – сказал дедушка, когда я передала её. – Он был торговцем и повсюду возил ее с собой. Мне он рассказывал, что первоначально эта шкатулка была сделана для одного из султанов великой Оттоманской Империи.  –  Чарли слегка улыбнулся, он перебирал большую связку ключей. Его пальцы, потерявшие гибкость с возрастом, с трудом вставили крошечный ключ в замок и повернули его. Когда он откинул крышку, я почувствовала запах сандала и древности, поднимавшийся из шкатулки. Не было видно что лежит внутри, и я стала терпеливо наблюдать, как он, тихо шепча что-то, перебирает содержимое коробки, пока не нашел нужное.
- Прочитай это, – властно сказал он, передавая потрепанный конверт. – Это письмо твоего отца, в котором он сообщает о твоем рождении.
     Неуверенно я взяла его. – «Не знаю, хочу ли читать это письмо» – Всю свою жизнь я считала своего отца человеком категорических принципов и безграничного сострадания, человеком, с которого брала пример.
     «И если то, что я прочитаю, изменит мою мнение…»
- Читай, – нетерпеливо сказал дедушка.

      Глубоко вздохнув, я вынула письмо из конверта и начала читать:

     «Уважаемому Шейху Чарльзу Свону, отцу моей возлюбленной жены Изабеллы!
      Я рад сообщить Вам, что стал гордым отцом самой прекрасной дочери на свете. Когда Белла вошла в мою жизнь, я думал, что мое сердце навсегда занято любовью к ней одной, но я ошибался. Сейчас я пишу Вам, чтобы сказать, что рождение Ренесми было самым лучшим подарком для нас обоих. Я также хочу сказать Вам, что мы теперь оба отцы, и нам обоим Господь даровал дочерей.
      И, как отец, я прошу вас передумать и не исключать более Беллу из семьи. Сделайте это не ради нас, а ради Вашего собственного блага. Я поклялся окружить её всей заботой и любовью, на которые только способен, и намерен выполнить это обещание. Теперь у нас есть мы и наша прекрасная дочурка. А как же вы? Вы отвернулись от собственной дочери и лишили себя ее любви и любви Вашей новорожденной внучки.
      Я молю Вас еще раз подумать о Вашем решении. Я знаю, что для Беллы Ваше мнение очень много значит, особенно сейчас.
       Вне зависимости от результатов Вашего решения, я, стоя над колыбелью своей дочери, дал обещание, что и Вы, и вся остальная семья будете получать письма, в которых я буду сообщать Вам о ее жизни.
      Искренне Ваш, Эдвард Каллен».

      В конце письма была папина подпись, которую я едва смогла разобрать, потому что тряслись руки, державшие письмо, и глаза застилали слезы. Было стыдно, что я хоть на секунду могла усомниться в своем отце.
      Дедушка взял письмо, бережно вложил его обратно в конверт и вернул в шкатулку. Потом он хрипло сказал:
- Твой отец был хорошим человеком, хоть и не тем, кого бы я выбрал для моей Беллы.
- Если бы мне пришлось выбирать отца, я выбрала бы только его! – сказала я с пламенной гордостью.
      «Знала ли мама о том, что папа писал письма дедушке? Если да, то почему она никогда не говорила об этом? Я вдруг обрадовалась, что все-таки приехала сюда. Прошлое стало раскрываться с новых, совершенно неожиданных сторон.
- Он понимал мои отцовские чувства, – признал дедушка.
- Ты говоришь это слишком поздно! Ты сказал, что любил мою маму!, но ты никогда не пытался связаться с ней! и… – слово «простить» произносить не хотелось, – Ты не мог не знать, как она была бы рада примирению! …Когда она уехала вместе с папой, ты распорядился, чтобы ее имя не произносилось в твоем присутствии! Ты сказал, что она мертва для тебя и для всей семьи!, и что ты запрещаешь связываться с ней! Ты позволил ей умереть…  – от нахлынувшей горечи я начала всхлипывать, как маленький ребенок – Ты позволил ей умереть… так и не узнав… что ты по-прежнему любил ее! Как ты мог, дедушка!?
      Взглянув в его глаза, я увидела в них боль, казалось, что он вдруг как-то съежился, еще больше постарел и стал выглядеть очень усталым. 
- Я не могу сказать ничего, что бы облегчило твою боль. Никакие слова не могут облегчить твою ношу или мою собственную, – печально сказал он. – Еще слишком рано. Может быть, через какое-то время. …Но в моем возрасте время перестает быть другом или врагом. …Мне очень жаль, что нам не удалось сразу поселить тебя здесь, в доме твоей матери, …но теперь, когда этот старый дурак, который зовется моим доктором, прекратил суетиться вокруг меня, я распоряжусь, чтобы для тебя приготовили комнату….Нам так много надо обсудить!
     « - Например, твои планы выдать меня замуж за человека, которого ты выбрал сам, без моего участия!» – вздумалось мне, и старые подозрения с новой силой ожили. – «Может быть, он и выглядит хрупким и уязвимым, но я не должна забывать те коварство и обман, с какими он действовал до сих пор. …А если я соглашусь жить здесь, под этой крышей. …я фактически стану его пленницей …Мне нужно как можно скорее выполнить свой план, тем самым заставить Джейка отказаться от мысли жениться на мне!» – приняв решения, я холодным тоном сказала дедушке, и дала ясно понять, что и впредь намерена оставаться независимой:
- Завтра я собираюсь поехать на экскурсию в пустыню, с ночевкой в оазисе, поэтому…
- В пустыню?! – удивительно глаза дедушки загорелись радостью или одобрением. – Хорошо, что ты желаешь увидеть землю, которая является частью твоего наследия. Хотел бы я быть вместе с тобой! Но ведь ты расскажешь мне о своей поездке? Я дам знать в отеле, что Карлайл заберет тебя и твои вещи, как только ты вернешься с экскурсии.
* * * *
      …Теперь я видела, что он действительно очень болен. …Он мой дедушка, человек, который дал жизнь моей маме.
      Проглотив комок в горле, я встала и, когда дедушка протянул мне руки, я мягко пожала их.
- Возлюбленное дитя моей возлюбленной дочери, – произнес он обрывающимся голосом.
* * * *
      «Конечно же, я не настолько глупа, чтобы на меня можно было повлиять старым папиным письмом, болезнью дедушки и несколькими ласковыми словами!» - перебирала я встречу с дедом лежа у себя в номере на кровати.  Но вдруг поняла, что встреча с ним в доме, в котором когда-то подрастала мамочка, вызвала во мне чувства, о которых я и не думала.
     «Сегодня я почувствовала, каким тяжелым грузом является эта ответственность, и как я нуждаюсь в том, чтобы кто-то делил со мной этот груз, давал советы, защищал и любил! Как я нуждаюсь в семье, которой  прежде не было!». – я поняла что в этом и есть опасность. – «Я настолько хочу одобрения и приятия семьи, что рискую попасть в ловушку и утратить свою свободу!».
     От всех этих мыслей разболелась голова  – «Help…».
*  *  * *
     Я сердито потерла глаза и посмотрела на свое отражение в зеркале.
«Не выспалась…» – потому что всю ночь в липких кошмарах за мной гонялся безликий человек в белом бурнусе. … Я звала Дейна на помощь, но тот не обращал на мольбы никакого внимания, расточая улыбки в толпе умопомрачительных краль.
      Только один раз он повернулся и сказал:
- Уходи, маленькая девственница! Ты мне не нужна!
      И хотя я проснулась от радостно щекотавших мои сомкнутые веки лучей утреннего солнца, надомной по-прежнему висела тень ночного кошмара. Начало сказываться напряжение последних дней, а тут еще и Дейн как сквозь землю провалился.
      Медленно отошла от зеркала. Сумка с вещами для экскурсии уже лежала упакованной на кровати, оставалось только одеться.
- Надеюсь, это подойдет, – бормоча под нос, надела футболку и камуфляжные брюки.
      Сотрудник в бюро экскурсий посоветовал обязательно надеть рубашку с длинным рукавом, не забыть панаму и солнечные очки, чтобы защитить себя от жаркого солнца и песка, и взять с собой большую бутылку с водой. Я послушно последовала его совету.
      Зазвонил телефон, и я быстро подняла трубку.
- Мадемуазель, экскурсионная машина ждет вас у выхода из отеля.
- Спасибо.
      «Может быть, поездка даст мне возможность спокойно разобраться со своими чувствами? Какая жалость, что я живу сейчас, а не столетия назад, когда можно было присоединиться к каравану торговцев и исчезнуть из страны без всяких документов!» – хмуро поплелась вниз.

Отредактировано Sera (2012-09-26 22:57:46)