Авторы: Людовик, Wall
Нет ни бетты, ни гаммы.
Название: Истории уехдного города "И": С.Б.
Дисклеймер: произведение создано не с целью извлечения прибыли, все персонажи принадлежат мне.
Пердупреждение: нецензурная лексика, Ивановский сленг
Рейтинг:G
Пейринг:
Жанр: Юмор, романтика
Размер Миди
Статус:Закончен
Саммари:
"Теперь дамы точно не устоят. Не устоит никто. Кроме одной."
Благодарности:Людовик: Юриной за терпение и справедливую критику, Wall за совместную приятную работу.
                       Wall: также Сёму за то, что она затянула меня в это болото))я рада тому, что я за последнийе полгода написала хоть что-то))

Размещение где-либо без нашего согласия, а так же указания наших имен - запрещено.

Стас красив, как бог. Высокий парень с русыми волосами до плеч, с поражающими в самое сердце карими глазами, у него прямой нос, тонкие губы, бледная кожа, красивые, не знающие работы руки, с длинными тонкими пальцами. Он король. Острый ум, не менее острый язык, все эти его ухмылки делают его только привлекательнее. Он начитан, галантен и весел. Он курит, матерится, любит рисоваться. В его душе столько дерьма, а в языке яда, что другие парни предпочитают к нему не лезть. Он подрабатывает моделью, играет на гитаре, предпочитает старый добрый рок и любит философские изречения мудрецов, к которым причисляет и себя. Ему двадцать. Всё это привлекает к нему огромное количество девушек от 13 до 30. Он играет ими как куклами. Сегодня там, а завтра здесь. Ему стоит лишь щёлкнуть пальцами – выбранная цель рухнет к его ногам, если только эта цель не Лиза.
Лиза  приятная семнадцатилетняя девушка, успешно учащаяся в 11 классе, надежда преподавателей и родителей, предмет обожания близнецов Вити и Кости Броневых. Ей всё давалось с лёгкостью: спорт, учёба. У неё не было вредных привычек и комплексов. Глупо не любить то, что тебе даровано.
Стас Добровский предпочитал считать окружающий противоположный пол своей собственностью, а эта паршивая Лиза Громова не поддавалась ему на протяжении уже трёх лет. Будучи соседом Громовых по площадке, Стасу удавалось часто бывать в их квартире вместе со своей семьёй. А уж тут ему удавалось, как говориться, подкатить к Лизе. Но всё заканчивалось, как обычно – она уходила. Станислав знал, что  Лиза ни с кем не встречается, знал, что она от него без ума. Ну, или ему нравилось так думать.
*** ***
Стас.
Проснувшись, первым делом, я посмотрел на показание температуры на улице. -21 градус. Переживём. 7:30. Можно не завтракать, что-нибудь перехвачу по дороге в универ. Напялив на себя белоснежную футболку, красную рубашку в клетку, тёмно-синие узкие джинсы и носки в синюю полоску, я поглядел на своё отражение в зеркале.
- Просто блеск.
Слегка надменная улыбка, нагловатый взгляд, волосы, забранные в маленький хвостик. Теперь дамы точно не устоят. Не устоит никто. Кроме одной.
Выйдя на лестничную площадку, я повернулся, чтобы запереть дверь ключом, как услышал, что кто-то выходит из квартиры напротив.
- Нет, мам, не забуду. Пока.
Лиза.
- Привет.
- Что с тобой? Ты не заболел? – она дотронулась ладонью до моего лба, - Температуры вроде нет.
- Ты играешь со мной в ролевые игры. Не ожидал от тебя такого, - я показал ей свою надменную улыбку.
- Уймись уже, я не твоя «чикундоска», - так Лиза называла девушек, с которыми я обычно заводил знакомства.
- Уууу, - протянул я, - Как всё запущено.
- Что запущено? – мне удалось вызвать в ней интерес. Она прищурила свои глаза и начала внимательно рассматривать меня.
- Девочка, ты в курсе, что такое сарказм? – ответил я ей, хотя и знал, что это было довольно грубо, но если бы я всё «разжевал» ей, она бы не проявила своего детского любопытства, которым обладала всю свою жизнь.
Она помотала головой и сделала вид аля «боже мой, что я делаю рядом с этим придурком».
Затем начала спускаться по лестнице, но я загородил ей путь. Громова грубо толкнула меня плечом, от чего я потерял равновесие и чуть не упал. От смерти меня спасли железные перилла, которые в нашем подъезде служили для чего угодно, но только не для того, чтобы старые бабульки опирались о них, когда сил уже не хватает.
Опомниться я не успел, как с нижнего этажа раздался тяжёлый хлопок двери. Громова вышла из подъезда.
Я быстро подошёл к окну, выводившее во двор: девушка, ростом метр семьдесят, с чёрными волосами, выбивающимися из-под смешной шапки с бомбоном, уверенно вышагивала по улице, то и дело, поправляя сумку, которая висела на плече. Через пару минут к ней присоединились ещё двое.
Эти двое были одинаковыми во всём: в одежде, в манере поведения, в степени обожания Лизы, в гримасах, которые они корчили каждый раз, когда хотели добиться её внимания, и даже в голубых глазах. Близнецы на то и есть близнецы.
*** ***
Вы же спросите меня: за что? За что ты – двадцатиоднолетний парень, пристаёшь к семнадцатилетней девчонке из соседней квартиры?
Я бы вам ответил прямо: потому что мне так хочется.
Я – мечта всех девушек. Ну или почти всех…Это не столь важно. Я всегда добиваюсь чего хочу и кого хочу, даже если приходится действовать напролом.
И моему очарованию, внешности, приятному, слегка хрипловатому, голосу поддаются почти все. Кроме одной.
Сколько времени я не пытаюсь – всё без толку. Почему? Да потому что она вечно убегает от меня будто я сорокадевятилетний дядя-педофил.
Господи, да я видел её ещё до того, как у неё появилась грудь!
Да, как сейчас помню тот первый день, когда её семья переехала жить к нам в подъезд. Моя мама – святая женщина, захотела поздравить их с переездом, а заодно и сделала свой фирменный черничный пирог. Она очень расстроила меня – одиннадцатилетнего парнишку, в белых сандалиях, жёлтых шортах и белой майке с Дональдом Даком, тем, что разрушила все мои мечты и надежды на счёт этого пирога.
Она унесла его в соседнюю квартиру. Больше я его не видел.
После этого неприятного инцидента я почему-то не хотел знакомиться с новыми соседями. Гораздо лучше были старые – семья Петуховых и их сын Вовка – мой ровесник, у которого было много игрушечных машинок.
Летом, когда мы с мамой собрались пойти на речку, я в первый раз и увидел Лизу.
Зелёный сарафан в горошек, который спускался до разбитых коленок, тёмные волосы, заплетённые в косу и широкая улыбка.
Сначала всё было хорошо, потому что сначала всё было тихо.
Её дурацкая привычка убегать пошла именно отсюда. Дело в том, что её мама и моя пошли купаться, а нас оставили на берегу. Тет-а-тет. Я предложил ей посмотреть на ракушку, которую нашёл в песке. Но Лиза ни с того ни с сего вскочила и побежала куда глаза глядят. А я гнался за ней. Как последний лох я гнался за ней! Моя мама – святая женщина, увидела это. А потом был «ремень Герасим», которым меня били по попе. Вот так – ни за что. Спустя пару дней она подошла ко мне во дворе, пока мы с Петькой Михайловым гоняли мяч и чуть слышно промямлила:
- Извини.
Что же было дальше спросите вы. А потом моя жизнь превратилась в сериал «Убегай-догони». Правда, после того, как мне исполнилось пятнадцать его, к счастью, пришлось закрыть. Я стал больше общаться со сверстниками и на «Мастера спорта по бегу» времени у меня почти не было. А потом, «беззаботный Стас» исчез, это случилось где-то лет в семнадцать, когда я заканчивал школу. Я пошёл в университет и моё влечение к противоположному полу резко возросло. Я вытянулся, отрастил волосы до плеч, сделал себе пару проколов в ушах, но потом их пришлось убрать, и неожиданно для себя, стал нравиться многим девушкам, что меня поражало.
И Лиза к тому времени уже выросла. Очень выросла. Я стал заглядываться на неё и приставать со всякими пошлостями. Я пытался заполучить её. И получал за это пинка под свою тощую, но всё же прекрасную жопу.
*** ***
Довольно воспоминаний. Переходим прямо к делу.
День задался с самого начала. Начну с того, что мне, счастливчику, досталось креслице рядом с симпатичной нимфой. Мозгов в её прекрасной голове вряд ли было больше, чем миллиграмм. Она приятненько мне лыбилась всю дорогу от моего дома до Пушкина. Я строил из себя брутального парнишу с правильными взглядами на жизнь. Ну, там, всякая любовь к ближнему, не кури, друзьям на мозг не дыши и т.д.
-На остановке! – громогласно прорезал я тишину переполненной студентами маршрутки.
Девушка не на шутку перепугалась, ну ещё бы! Стала рыться в своей сумочке, найдя в ней что-то, спустя десять секунд молниеносной проверки трёх кармашков, она сунула в карман моей царской куртки записочку с номером её телефона. Ну вот, возможно даже перепадёт ей встреча вечерком, если будет настроение.
В универе преподы активно вкладывали в наши ещё тёпленькие после сна студенческие головы свои знания. Я даже понял всё до единого слова.
Опустим всякие никому неинтересные подробности.
Итак, я сел в маршрутку, идущую до Велижской, занял местечко рядом с бабулей и уставился в окно. Сегодня. Всё должно случиться сегодня. Эта Лиза будет визжать от счастья. Не сейчас, со временем. Она будет прыгать и танцевать вокруг меня чечётку. Да, так и будет. Я определённо готов. Сегодня Лиза Громова пойдёт со мной на прогулку. Я уверен, что убежать ей не удастся.
*** ***
Мой план по окончательному завоеванию непокорной неизведанной земли, заселённой лишь аборигенами, представленных в виде каких-то тупых принципов моей избранницы, земли  под названием Елизавета Громова начал осуществляться вечером.
Моя мама – великая женщина, я и мой отчим пришли на званый ужин к Громовым ровно в восемь. В просторной столовой, за накрытым столом, собралась вся семья Громовых: дядя Миша, тётя Саша и, конечно, Лиза. Я уселся напротив неё и включил всё своё обаяние. «Сегодня».
Лизонька скромно стучала по тарелочке вилочкой, нанизывая на её зубчики салатик, макароны и мелко порезанное  мясцо. И когда я, как истинный лже-джентельмен с западного Лондона, подливал в её бокал апельсинового сока, ей приходилось смотреть мне в глаза, а мои глаза своё дело знают. Лиза весь вечер сидела красная, как помидор, боясь шевелиться и вступать во всеобщий разговор. Я был доволен эффектом. Мне должна была улыбнуться удача, я чувствовал это сердцем, грудью, да что уж там, пятками. Я ждал обещанного сознанием и интуицией момента. А пока я старательно пронизывал Лизу взглядом, заставляя её краснеть и нервничать. У неё не было выхода, когда её же мама, словно невзначай сказала:
-Дети, сходили бы погулять и Лорда с собой возьмите.
Лорд был моим любимым Громовым. Этот мохнатый-мохнатый золотой лабрадор вызывал у меня самые тёплые и нежные чувства, какие только может вызвать собака. Ну, сейчас не о собаке. Услышав предложение госпожи Громовой, я прямо таки хотел вскочить с места и закричать: «Йюху!». Но я сдержал все свои эмоции и не подал вида. А вот Лиза из красного помидора превратилась в пастилу, белую сладкую пастилу.
*** ***
Через пятнадцать минут мы уже шагали в сторону только что отстроенных многоэтажек. Там было тихо и довольно чисто, не то, что у нас. Неподалёку виднелась аллея из деревьев, освещённая фонарями. На улице было уже темно, поэтому мы не пошли туда, остерегаясь того, что откуда-нибудь может нежданно-негаданно выскочить дяденька-бомж, наша Ивановская звезда, известная личность по имени не то Ваня, не то Серёга, каждый раз он предстаёт под новым псевдонимом и просит на всякую лабуду наших кровных рубликов.
- Я всё ещё поражаюсь кулинарному мастерству твоей мамки, - я решил начать разговор, потому что «мисс Деревяшка» просто шла рядом со мной и держала на поводке Лорда, изредка останавливаясь, чтобы тот пометил деревце.
Ответа не последовало. А могла бы поблагодарить меня за то, что я как истинный гурман восхищён стряпнёй Александры Ивановны Громовой.
- Ты ходишь гулять вечером с друзьями? – самый глупый вопрос из всех, что я когда-либо задавал.
- Нет. Мне сейчас не до этого. Да и друзей, с которыми я могла бы сходить куда-нибудь не так уж и много, - заметно. «Шкрабина».
Я откашлялся.
- А я для тебя друг?
- Ну…Если учитывать то, что твои попытки охмурить меня заканчиваются фразами «Давай до свидания!» с моей стороны, то да. Ты мой друг. Не больше.
Не больше?!! В конце-то концов, я Стас Добровский или нет? Надо брать быка за рога!
Я резко остановился, повернул Лизу к себе за плечи и заглянул в её глаза. Мои чары начинали действовать на неё, как валерианка на мою кошку Маруську.
- Лиз…- произнёс я так, что от такого тембра голоса она должна была потерять свою голову.
- Да? – я взял в ладонь её руку и почувствовал, что Громова расслабилась.
- Давай прогуляемся. Завтра. В семь. На набережной.
Громова, сражённая моими чарами, закивала, что очевидно означало, что птички в её душе начали петь серенады, а вечная зима уступила место весне.
Стас, ты молодец! Ты М-О-Л-О-Д-Е-Ц! «Да, братишка, у нас получилось!»
*** ***
Я пришёл домой почти сразу после того, как Лиза согласилась. Глупо было бы, если б я дождался того момента, когда Лизино сознание свободно вздохнуло, освободившись из объятий моих дурманящих сладких чар. По этому, мне удалось убедить её, что с Лорда  достаточно и пора домой, а сам, доведя её и собаку до подъезда, быстренько свалил, скрываясь в темноте холодной, но ясной ночи. Я достал из пачки, лежащей в кармане куртки, сигаретку и задымил.
Трудно поверить, спустя столько лет… мне удалось завоевать никем ещё не исследованное маленькое наивное сердечко нашей святоши Лизы. Бедняжка. Сидит сейчас в своей комнатке и мечтает о завтрашней романтической прогулке. Она влюблена в меня по уши.
Я бросил окурок в сугроб и направился к подъезду.
Дома никого не было. Мама и отчим всегда засиживаются допоздна. Я снял куртку и кроссовки. В моей комнате на столе уютно устроилась Маруся. Чтобы отблагодарить сегодняшний удачливый день и самого себя, я сказал сочувственные словечки своему ноутбуку, взял со стола кошку и, стащив штанишки, рубашечку и белые носочки, завалился на диван, закутавшись тёплым одеялом.
Маруся разлеглась на моём пузе и снова засопела. Я уткнулся взглядом в потолок.
Наконец-то. Нет больше никакого «кроме». Теперь все, абсолютно все, Лиза, да даже эта серая милашка Маруся, у моих ног. Я так долго тешил себя мечтами об этом волнующем дне, когда китайская стена Лизы рухнет. Я чувствовал себя царём горы, Эверест-Лиза почти покорилась мне. Почти.
Аппетит приходит во время еды. Мне хотелось ещё. Мне хотелось большего. Лиза почти у меня в руках, я не успокоюсь, пока судьба этого наивного, столь желанного мною приза не окажется зажатой в моих ладонях. Мне хотелось прикасаться к ней, обнимать её, целовать её. Мне хотелось полностью насладиться ароматом и вкусом этого запретного плода, который так долго маячил перед моим носом, всё больше и больше возбуждая во мне желание и любопытство.
Любовь? Нет. Это не было любовью. Я не чувствовал к ней совершенно ничего, кроме слепого, необъяснимого животного влечения и спортивного интереса. Лиза всегда была для меня лишь призом, который рано или поздно должен был оказаться на моей полке, рядом с другими, доставшимися мне по одному щелчку пальцев.  Но для трофея «Лиза» я готовил особое место. Она так долго была для меня непреступной крепостью, ворота в мир и жизнь которой всегда были закрыты для меня, что теперь, когда я почти владел ею, она казалась мне чем-то вроде большого золотого кубка за финал долгого и тяжёлого матча.
Я заснул около трёх ночи, может позже.
*** ***
Будильник назойливо прозвенел ровно в 7:00 по московскому времени.
Fuuuck.
Глазные веки никак не хотели отлепляться друг от друга, со рта текла слюна, на голове воронье гнездо.
Такое «эксклюзивное» утро бывает у меня раз в две недели.
Я потянулся, от этого одеяло сползло, и мне стало очень холодно, аж мурашки пробежали по моему божественному телу.
Встав с постели, я почуял запах маминых блинчиков, доносившийся с кухни. Маруська выглядывала из-за двери и облизывалась.
- Что, накормили тебя уже? – она тёрлась об мои ноги и при этом громко мурчала.
По своей традиции я выглянул в окно.
Конечно, сейчас никого ещё нет. Мелкоклашки встают в половину и прутся в школу, хотя зимой родители подвозят их на своих машинах. – 26. Уже начинало светать. «Повелитель стихий» сегодня решил разнообразить жизнь простых смертных и поэтому выпустил «Снег» прогуляться по окрестностям.
Через пару минут кто-то вышел из подъезда. Что за мудак так рано выходит из дома? Если только…Громова! Эту шапку с бомбошкой я узнаю везде. Ты что удумала, а? Прятаться от меня смеешь? Дурашка. Опять берёшься за старую привычку? На этот раз не выйдет. На этот раз ты от меня никуда не сбежишь. На этот раз всё будет так, как захочу я.
Спустя полчаса я вышел на улицу. К подъезду подходили двое. Одинаково одетые. Близнецы…
- Куда это вы? – спросил я их, когда они подошли ко мне вплотную.
- Мы за Лизой.
- Вы? За Лизой? Пффф, смеётесь что ли? –  надменно сказал я, - Вы её лучшие друзья, так ведь?
- Да, - ответили они вместе.
- М-да, хорошие же вы друзья раз она вас не предупреждает о том, что в школу пойдёт раньше, - я рассмеялся.
- Она ушла? – спросил один из них.
- Не ушла, она вас киданула, страпоны вы ходячие, - я опять рассмеялся.
Близнецы развернулись и зашагали вдоль по улице, я успел окликнуть их, пока они не скрылись за поворотом. На их лицах читалось, что они явно подавлены. Ведут себя как девки! Сейчас ещё расплачутся.
- И вот ещё что – ловить вам у неё больше нечего. Ваши фокусы уже не пройдут, глупые. Теперь ей нужен я.
Утренний сеанс поднятия самооценки – выполнено.
*** ***
Спустя минут двадцать, после моего возвращения с универа, чуть не расплакался я, так долбануться о лёд башкой…и это в самом начале чудесного вечера. Поднявшись с земли, я отряхнулся, голова трещала.
-Аркаш! – заорал я, завидев у одного из подъездов дворника. – Что за дела такие?! Ты б хоть тут посыпал чего-нибудь! Чуть Богу душу не отдал!
-Будет сделано!
-Вот уж пожалуйста!
Я зашёл в квартиру, чистота, порядок, родаки на работе – шик, блеск, пора есть.
Мама – святая женщина, оставила мне супец, но есть я его не стал. Раздобыл в холодильнике пару котлет, быстренько разогрел их в микроволновке, налил себе чашечку зелёного чая, захватил с собой пакет с печеньем… «О, да, детка, пора слухануть пару вдохновляющих сердце мелодий!»
Поставив яства на столе в своей комнате, я уселся на стул, включил ноут и врубанул нехилое музло. Полистал картиночек, поболтал с друзьями, поел, попил, побаловался печеньем. Вот и убил пару никому не нужных часов. Уже половина пятого.
Я под вовремя заигравшую «Variety Lab – Soda Pop Confusion» подошёл к шкафу. Долго выбирал джинсы, остановив свой выбор на сереньких не раз выручавших меня штанишках. Я натянул на себя чёрную футболку c надписью «Kiss», ну, да, я любитель старого доброго рока, поверх натянул красную рубашечку в клетку. Посмотрел на себя в зеркало. Она не устоит, учитывая то, что я буду в куртке. Из нижнего ящика я достал пару белых носок. Прыснул на себя белым Лакостовским Поло.
Я предвкушал сегодняшние маленькие победы. Нет, разумеется, я не собирался целовать её на первой же прогулке. Так, нежно-противные милые обнимашки пока сойдут. Передо мной не стояла цель добиться всего и сразу, передо мной стояла цель медленно, но верно заполучить Лизоньку в список своих поклонниц.
Я достал из сумки, которую брал с собой в универ, жевательную резинку со вкусом мяты. Я вообще не любитель жевать всякую дрянь, но мята помогает произвести нужное впечатление, а мне сейчас нужно было быть на высоте, на такой высоте, на какой я ещё не был.
Я ещё раз глянул в зеркало, одобрительно улыбнулся и вышел из комнаты, выключив ноут. Надел куртку, новенькие тёплые найки, натянул на голову шапку и захватил из тумбочки перчатки, не лето красное. Поправил торчащие из-под шапки волосы. Я готов. Готов как никогда.
*** ***
Пять минут. Десять. Пятнадцать. Полчаса. Нутром я почувствовал, что мой идеальный план начинает рушиться, как карточный домик. Неужели меня, меня – Стаса Добровского, смогла развести какая-то девка?! Старею…Может, я уже не такой «Дон Жуанище», каким был раньше? Моё божественное тело стояло на набережной, продуваемое всеми встречными ветрами. Полупопия начинали каменеть. Твою мать, Лиза, я положил все силы на то, чтобы привести себя в самую высокую степень шикарности, какая у меня только была. Только я начал перебирать в своей голове все ругательства, что я знал, как появилась она. Бл*ть, честно говоря, первой моей идеей было двинуть ей с ноги, но я не мог допустить того, чтобы всё вот так провалилось, поэтому я нацепил на себя улыбочку аля «I’m glad you came” и с распростёртыми объятиями двинулся к ней на встречу.
- Извини за то, что опоздала, но у меня были проблемы, - робко сказала она.
«Ты моя проблема, на данный момент!» - подумал я.
- Да ладно, с кем не бывает, - любезность у меня льётся через край, лишь бы не переборщить. - Ты отлично выглядишь, - какого хера ты несёшь, Стас? А ну прекращай быть «милашкой» и будь настоящим «Мачо-мэном».
Весь остальной вечер мы проговорили о всякой ерунде, но думаю, подробности будут весьма неинтересны, всё-таки это наш первый «совместный вечер», а значит была «скукааааа», как бы сказал Бенедикт Камбербэтч из известного сериала «Шерлок». Знаю, знаю, сейчас все девчули, читающие это, попадали от неистового наслаждения. Поцелуев не было – говорю сразу, чтобы вы не нервничали. Ваш Стас верен вам, помните это. Зато получилось романтически расстаться. Ну, знаете, как в фильмах: он провожает её до дома, она уходит, парень стоит ещё минут пять, в надежде, что девушка опять выйдет, а потом уходит в неизвестном направлении. Всё было примерно так. Только я её не ждал, после того, как она скрылась в подъезде. С яростным порывом я достал из кармана куртки пачку сигарет, достал одну и закурил. Расслабооон…
Я почувствовал слабость. Словно не прогуливался по набережной, а разгружал вагоны. Сигаретный дым быстро растворялся в морозном воздухе, я всё стоял и смотрел на дворовый фонарь. Я ждал, что эта встреча принесёт мне чувство удовлетворённости, а я чувствовал только жадный неистовый голод. Мне стало противно от осознания того, что  я становлюсь похожим на похотливое животное. Ну, это всё проза жизни.
Я бросил окурок, постоял ещё не много, почувствовал, что мизинец на правой ноге протестует, превращаясь в обледенелый камушек. Пора домой.
*** ***
Я завалился в комнату, стащил носочки с моих бедных замёрзших ножек. Маруська посапывала на моей королевской постели. Ну и отлично. Посидев часа четыре за светскими беседами с другом Димоном, который рассказал мне о жёстком провале на встрече с батей, я понял, что стать  таким же мудилой, как Димкин папка, это моё будущее. Поматерившись вдоволь, мы перевели тему. Часы показывали половину второго ночи. Я попрощался с Димоном. Пора спать.
Но сон не шёл. Я повертелся, понял, что лежать на левом боку куда лучше, чем на правом, и задумался. Что, всё? Нет, так не пойдёт. Завтра же приглашу Лизу на вторую прогулку. Приглашу её в кино. Не нужно меня осуждать! Я изголодался по поцелуям, что в этом плохого?! Я закрыл глаза, представляя разливающееся по телу удовольствие, представлял, в какой восторг придёт эта наивная ни разу не целованная девочка. Я расплылся в довольной улыбке. Завтра я получу всё, что хотел.
У меня появился ещё один прекрасный план. Слыхал я как-то в далёкой, ещё школьной юности, как один мальчик хвастался перед народом тем, как он встречает свою школьную любовь. Насколько я помню, этим мальчиком был Васёк, старый друг и товарищ, его девчонка училась аж на другом конце города. Я помню, как он вечно стрелял русские доллары на автобусы, бедный парень, как только ему в голову пришло встречать девчонку каждый день после школы, мы даже поругались с ним из-за этого. И, каким бы дураком я не считал Васька, сейчас этот нехитрый ход сыграет мне хорошую службу, как говорится, прокатит. Итак, план на завтра: купить неказистый, но весьма сносный букет в «Фиалке», прийти к школе Лизы и предстать перед ней во всеоружии, а заодно присмотреть кого-нибудь на будущее.
*** ***
Патентую теорию: большая любовь – большие расходы, средняя – средние, маленькая – маленькие.
А у меня чувства любви к Елизавете в списке симптомов вообще не присутствовало. Значит затраты должны были быть «супер-маленькими». Экономия то бишь. Но я ж не жмотяра. Надо порадовать девчулю, скажем букетом охренительных цветов.
Да. Так и сделаю.
Ограбив маму – святую женщину, на один штукарь, я зашагал в ближайший магазин цветов, под названием «Фиалка».
Сегодня там работала несравненная, безумно шикарная женщина, на мой взгляд – пятидесятичетырёхлетняя тётя Зина из соседнего подъезда. Когда-то она была даже очень ничего. Знойная женщина, мечта поэта, ну а сейчас она красилась хной, потому что начинала пробиваться седина. Всё лицо было в морщинках, которые выглядели весьма забавно, когда она улыбалась.
- Стас! – женщина привстала со стула и направилась в мою сторону, - Как же ты вымахал, сынок.
Да-да, типичные слова женщины в возрасте, уверен это вы уже где-нибудь да слышали.
- Тёть Зин, у меня важная миссия, и думаю, именно вы сможете мне помочь, - с любезной улыбкой на лице произнёс я.
Её душа воспарила до небес, от произнесённых мною слов.
- Ой, слушаю тебя.
Я оглянулся в поисках чего-то стоящего.
- Дорогая, несравненная, богиня моей души, тёть Зин, дайте мне вон тот букет лилий, - я указал на букет, который стоял на самом виду.
Через пять минут я уже выходил из магазина. Главная фишка в том, что нельзя расстраивать тётю Зину. Поэтому я сказал ей, что купил букет маме. Но мы-то все знаем, что это не так. Тем более любезности с ней не прошли даром – я получил нехилый скидон. Так что можно было ещё купить плитку шоколадки Громовой и пачку сигарет мне.
Через пятнадцать минут я уже подходил к зданию Школы № 25, где когда-то учился я, теперь же там училась Лиза. По моим меркам уроки должны были закончиться через несколько минут.
Откуда? Ну, у меня же должны остаться связи в этом «храме знаний». Колян Жданов учился в 11-м классе, вместе со «Шкрабиной». За пару бутылочек пива он и выдал мне информацию, ну а я-то уж сумел ею грамотно воспользоваться.
Прозвучал звонок и минут через десять на улицу выбежали десятки школоты. Среди них была и Лиза. И опять в обществе этих мудаков-близнецов Броневых. Да что блин она в них нашла? Они же домогаются её почти каждую секунду, только в мягкой форме.
Я принял вид джентльмена и зашагал в их сторону. Они меня заметили. Громова прибывала в состоянии лёгкого шока. Конечно, девчонке никогда цветов не дарили, особенно такой галантный молодой человек, как я.
Протянув цветы и шоколадку ей, я смущённо опустил голову и стал рассматривать свои кроссовочки. Это всегда безотказно действовало на барышень, и они летели в мои объятия.
Лиза, кажись, смутилась по-настоящему. Краем глаза я увидел, как какие-то девки с удивлением смотрят на это «представление».
- Ну почему кому-то всё, а кому-то ничего…- сказала одна из них.
Я ухмыльнулся. А потом перешёл в наступление:
- Тебе нравится?
- Очень, - ответила Громова.
Ещё бы! Я на тебя почти штукарь потратил!
Я подошёл к ней и взял за руку. Она не слишком-то и сопротивлялась, знаете ли. Задурил я ей голову, короче говоря.
И мы пошли прочь от «храма знаний». Пока Громова любовалась на цветы, я незаметно повернулся и показал близнецам жест, состоящий из среднего пальца. Парни состроили кислые физы и зашагали прочь. Ну, так и надо вам, стропонята.
Всё было прекрасно. Я благодарил Всевышнего за то, что он надоумил меня одеть-таки шапку, мои уши не мёрзли на неистовом морозе, к тому же в этой шапке я выглядел очень нехило. Рученьки, очень кстати спрятанные в карманы куртки, тоже находились в тепле. Кроме того этот угол, созданный моим согнутым локтем очень пригодился. Лизонька до этого момента лепетавшая что-то едва внятное, скорее всего это были слова благодарности, стесняясь и краснея, отводя от меня взгляд, подхватила меня, что называется под ручку. Я едва подавил в себе желание рассмеяться. Пришлось состроить удивление на своём прекрасном лице и думать, что же такого сказать Елизавете Михайловне.
-Миленько… - прогнусавил я.
Лиза покачала головой, мол, я неисправимая тупая башка. Ну, ок.
-Ты извини, что смутил тебя перед одно… ну как их, одношкольниками.
-Одноклассниками. Ничего, мне даже приятно.
Ещё б тебе неприятно было! Завтра, небось, все девчули от первых до одиннадцатых классов соберутся вокруг Громовой и будут выпытывать подробности наших с ней интимностей.
-Ну а эти что, дурашки-близняшки не заревнуют тебя? – нужно было раз и навсегда избавиться от этой одинаковой с лица проблемы.
-Нет, ты что, мы просто друзья, - Громова замотала головой.
Друзья. Мало того что она ведётся на мои штучки, так она ещё и на их фуфло ведётся. Да эти маленькие уроды, из кружка начинающих извращенцев, так и пожирают твоё юное тельце своими паршивыми глазёнками!
- Ты уж извини, как бы помягче сказать? – я сделал вид что задумался. – Но эти два говнюка в изысканных куртках от ведущих китайских дизайнеров мне не симпатизируют.
-Они хорошие ребята.
Хорошие ребята в детских садах на качельках крестиком катаются и поют песни, услышанные во время просмотра премьеры «Субботнего вечера», а эти двое наверняка прячут твои фотки друг от друга или ещё чем-нибудь подростковым занимаются. Я не на шутку разозлился, как-никак братишки могли мне всё испортить и с лёгкой руки прикрыть мою лавочку.
*** ***
Мы подходили к подъезду, у меня заканчивались вопросы, записанные в мысленном справочнике «Как задурить голову. 100500 способов», Лиза, которую обычно было не заткнуть, сейчас молчала в тряпочку и, краснея, опускала глаза на так и не посыпанную Аркашкой дорожку к подъезду.
Я молил Господа о том, чтобы какие-нибудь невидимые чуваки удержали моё божественное тело от падения, а голову от сильнейшего удара. К тому же, если бы я так некстати шарахнулся, Лиза упала бы… Ну, вот и отлично. Сделав нехитрый манёвр, я долбанулся и, разумеется, утянул Громову за собой. Вообще, я мысленно обозвал себя словечком похуже, чем отправлял в адрес близнецов. Было очень больно, а Громова расхохоталась. Ну, ещё бы, придавила меня, перекрыла мне подступ кислорода к лёгким, кажется, я что-то себе отбил. Тем не менее, я преодолел сильное желание двинуть ей и глянул на неё такими глазами, что Лизка замолчала, вытаращила на меня свои серые глазищи. Лиза покраснела, казалось у неё из ушей пойдёт пар от резко подскочившей температуры тела. Да, так и должно быть. Я приблизился к ней…
Но эта маленькая… боюсь, это слово не для вас, вскочила на ноги и подала мне руку, словно я старче немощный. Всё было почти идеально, ещё немного и всё. Но старая привычка Лизы давать мне нехилого пинка не исчезла. Что ж, есть ещё один планчик.
Зайдя в подъезд, мы начали медленно, но верно подниматься на четвёртый этаж, где мы собственно и жили.
Я, конечно, хоть и катался на досочке в тёплые деньки, но сейчас мои икры были ни к чёрту, так что я сдулся очень скоро. Где-то в промежутке между 2-м и 3-м этажами.
Это был неплохой вариант подкатить к Громовой. Пока она энергично поднималась по ступенькам, ведущим на 3-й этаж, я как последний мудозвонтер изображал, что «я инвалид, у меня ножка болит».
- Стооой, - протянул я лже-жалобным голоском.
Она повернулась и, увидев меня, начала спускаться. Да-да спускайся, тут-то я тебя и прижму.
- Что случилось? – я чувствовал, как чувство жалости сжимало её хрупкое, ещё никем не тронутое сердечко.
- Мне идти трудно.
Она положила мою руку к себе на плечи, чтобы я смог опереться о неё и продолжать своё путешествие в «Мордор».
А вот сейчас я мысленно поблагодарил господа Бога, и нехилым манёвром с резкого разворота припал к губам Елизаветы.
Чувствовалось, что она смущена этим произошедшим событием. А я наслаждался своим триумфом, но почивать на лаврах ещё больно рано.
Я отстранился так же быстро, как и приблизился к якобы «плоду моего воздыхания» и начал подниматься по лестнице, будто бы обретя второе дыхание.
Вскоре она догнала меня, и мы расстались на четвёртом этаже, разошлись по разным квартирам.
Чёрт, Стас, ты еблан! Забыл самое главное, пиздюк! Я быстро выскочил из квартиры и с бешеной скоростью добежал до соседней двери, после чего нажал удерживать кнопку звонка.
- Я забыл, ты не прочь сходить со мной завтра к кино?
По её глазёнкам явно читалось, что она не прочь на халяву сходить в кино. Уверен на все 120 процентов, что выберет какую-нибудь малышовую лабуду, после просмотра которой будет ещё лет двести кидать на стенку цитаты.
- С удовольствием.
Ну, вот и ладушки!
- Тогда завтра в семь я за тобой зайду.
Я отправился в соседнюю квартиру, с выражением на лице аля «Gangsta shit».
Ты Пикап-мастер, Стас. Ты такой пикапище, каких ещё свет не видывал. You are the best pick-upper in the wooooorld!
*** ***
Я завалился домой, пошарил на кухне, пытаясь отыскать какое-нибудь мамино кулинарное чудо, но, видимо, я провинился, потому, как везде было пусто. А я был голоден. Но мои запасы на то и запасы, чтобы уничтожить их втихаря. Я открыл ящичек, что висит над плитой, достал оттуда Ролтон-бич. Заварил себе еду Ташкентского гурмана, захватил из холодильника майонезик и направился в комнату.
Как вы уже догадались, я врубил нехилое музло и, взяв на руки Марусю, стал поедать бэпэшку богатую витаминами и майонезом.
Остаток дня я страдал хернёй, пока не решил сгонять за сигаретами, так как времечко уже набежало, а именно было около часа афтер миднайт, я собрался в круглосуточный. И тут началось. Я решил воспользоваться починенным лифтом, сунул ручки в карманы и… точняк. У меня в левом кармане лежала бумажечка с номером телефона тупоголовой нимфы. Я времени терять не стал, вытащил из правого кармана телефон, на самом деле, это было подобие кирпича с жалкой пародией на динамик. Я нажал нужные цифры, гудочки.
-Алло?
-Здравствуй.
-Кто это?
-Мы тут с тобой в автобусе прочно скрепили наши судьбы, сев на соседние сиденья.
-А, ну привет.
-Ты не прочь пройтись со мной по ночным улицам нашего города?
-Ну, наверное.
Потрясающая дура…
-Тогда подваливай  на Пушкина…минут так через 40.
*** ***
Вечером следующего дня в пять часов по московскому времени я начал осуществление плана под названием «Захерачь хитяру», целью которого являлось сногсшибательное времяпровождение на вечернем сеансе в кино. Единственной проблемкой для меня являлось то, что я вообще не представлял, какие фильмы предпочитает Громова.
Одевшись со вкусом, я навёл порядок на башке и направился в соседнюю квартиру, предварительно сказав мамке – святой женщине, что я ухожу. Возможно, надолго.
Стоило мне только позвонить в звоночек, как Громова выскочила из квартиры с взглядом преданной собачонки. В романтическом свете лампочки, которая висела на потолке, я приметил, что сегодня она выглядит как-то по-другому.
Она накрасилась? Ну, вот зачем она испортила всё впечатление. Теперь все пареньки будут пялить свои глазоньки на неё, при том, что такой Аполлон, как я будет идти рядом.
Кажется, теперь она нисколько не смущалась в моём присутствии, а наоборот делала вид, что так и надо. Нихера так не надо! Ни-хе-ра-шень-ки! Она разрушила все мои надежды, но, слава Богу, не полностью.
По дороге в кинотеатр я начал усердно выпытывать из неё информацию и, знаете что?
Я, бл*дь, обтриводномился, как узнал, какие фильмы ей нравятся.
Неужели Лиза любит потных мужиков, носящихся весь фильм за каким-нибудь супер-бэд-боем? Да-да, я имею в виду боевики, товарищи.
В кино как раз шёл какой-то БрюсУиллисовский фильмец, где он весь из себя безпонтовый чел, у которого украли дочь.
Я рассчитывал на то, что она выберет слезливо-сопливую мелодраму.
И вот вам: НЕЛЬЗЯ НИЧЕГО ПЛАНИРОВАТЬ ЗАРАНЕЕ!
А я-то думал: усядемся мы с Лизонькой на последний ряд, и полфильма пропустим точно, учитывая то, что на мелодрамах я всегда и клею девчонок и в их глазах возрастаю до уровня «Супер-бога». +100500 points, как сказали бы задротики.
Итак, пока Уиллис мочил какую-то тварюшку, я в своей светлой головёнке продумывал подробный такой план действий.
Получалось плохо, потому что хруст попкорна, и крики кого-то из экрана мешали мне.
Лиза потянулась за бутылкой газировки, но там уже было пусто, ибо жажда ужасно мучила меня. Ничего не найдя на подлокотнике с подставочкой, она положила туда руку.
ОБАНА! Как ты вовремя.
Я положил свою ладонь сверху. Сердце Лизы отплясало от волнения кордебалет. Она застенчиво мне улыбнулась. Ну, как говорится, хватит титьки мять.
Я приблизился к ней, надо отметить, что Громова и не думала включать свою привычку. Ну и сами понимаете. Я не могу сказать, что целовать Лизу мне понравилось, но не могу сказать,  что не понравилось. Крепкий среднячок. Но то чувство  превосходства, радости и блаженства неописуемо. Мой уровень поднялся аж до 89 лэвэла. Я был доволен собой, но, к своему удивлению, животные инстинкты во мне не затихали, я сделал на шаг больше, чем нужно. Но Лизка-то не промах. Мало того, что девочка умела целоваться, она не оттолкнула меня, когда я запустил одну руку ей в волосы, которые так кстати были распущены, мы придвигались всё ближе и ближе друг к другу. Второй рукой я потянулся к её талии и тут… Стоп. Просто стоп. Тупой красный знак с белыми буквами.
Я посчитал себя педофилом. Ничего смешного. Вдумайтесь, други! Мне 21, ей 17. Попахивает развратом, правда? Нет?! Да вы долбанулись? Несёт, наносит!
Я мягко отстранился и сделал вид, что меня очень заинтересовал фильм. Лизка была явно подавлена. Бесстыдница!
Через полчаса, хотя мне показалось, что я сижу там уже вечность, мы вышли из зала, натянули куртки, шапки и пошагали к остановке. Чтобы поскорее закончить свою выполненную миссию, я пригласил Лизу в кафе. Зачем? Ну а что вы предлагаете? Кидануть бедную девчонку прямо в автобусе? Я не так низок. Но и не так высок. Поэтому моей стратегией было погулять с Лизкой ещё пару недель, а потом она и сама поймёт, что с характерами у нас беда. Но я всё же кину её первым. Не хочется ставить какое-то паршивое семнадцатилетнее пятнышко на белоснежную ткань моей репутации. Вот таков был план.
*** ***
Кафе пустело, уставшие, сытые посетители вставали со своих мест и выходили. Уже было темно, окна здания напротив озарялись ярким светом, улица засияла яркими огнями окон, проезжающих мимо машин, уличных фонарей, вывесок. С неба падали пухлые снежинки-хлопья. Девушка, сидящая за столиком у окна, словно заворожённая, смотрела в окно, пальчиками левой руки она крутила ложечку в чашке с чаем. Она сидела в кафе уже около часа, заказала эту чашку с зелёным чаем и уставилась в окно. Молодой официант Арсений не хотел её беспокоить, ведь она явно кого-то ждала, и заказывать ничего не собиралась.  Девушка то и дело поглядывала на лежащий на столе телефон. «Он позвонит, он обещал…»Она пришла сюда, чтобы раз и навсегда уяснить, что она нужна ему как носовой платок, который вымазывают в своих проблемах, а потом выбрасывают и достают новый. Прошёл уже час, а его всё нет. «Нужно было остаться дома, он не придёт, сразу было понятно, кто я и кто она…» Лиза посмотрела в чашку, чай в которой давно остыл: «Ещё двадцать минут…».
Лиза вышла из кафе, поехала домой, вызвав такси, трястись в такой холод в автобусе… ну нет.
Лизу высадили в паре улиц от дома, объясняя это тем, что «слишком скользко, и машину может занести». На улице уже было темно, и лизин детский страх потихоньку начинал вылезать наружу. Страх под названием «сейчас откуда-нибудь, да хоть с крыши спрыгнет, появится маньячный убийца и начнёт тешить над ней расправу».
Как ни странно ничего такого не произошло, за то время пока Громова шагала по направлению к многоэтажке. Около четвёртого подъезда стояли двое. Один высокий, другой среднего роста.
- Хороший вечер, - тембр голоса незнакомца показался Лизе знакомым. Она притормозила и начала рыться в сумочке, будто искала что-то жизненно важное. Незнакомцы не заметили её и продолжали вести светскую беседу дальше.
Через пару минут Громова поняла, что стоят девушка и парень. И пока она подслушивала, там, стоя рядом с белокурой нимфой из маршрутки по имени Настя, травил шутки Станислав Добровский.
Анастасия начинала ему надоедать, но нельзя было оставить девушку «без подарка» за то что она согласилась провести с ним сегодня вечер.
- Стас, извини, но мне нужно идти. Дела, понимаешь…- «нимфа», судя по голосу, была расстроена этим.
«Стас?!» - подумала Лиза. Подняв взгляд на «этих двух», Лиза увидела, как Добровский присосался к губёнкам «какой-то там куклы».
*** ***
Универ утром вторника одно из самых мрачных зданий в городе. В стране. В мире. Во Вселенной! Надо ли говорить, что мне было не очень хорошо утром вторника? Я был похож на белый ляпок с красными от недосыпа глазами. Около получаса, который должен был тратить на просмотр телевизора и завтрак, я упрашивал маму оставить меня дома, но был резко и далёко послан без педалей и намёка на шофёра. 
Я занял место в аудитории рядом с Ваньком, великим человеком, который периодически угощал меня бесплатным столовским кофейком. Итак, я приготовил свой мозг к получению новых явно никуда не требующихся знаний, настроился, вот, учёба забери меня полностью. Да хер там! Мой мозг отключился ещё вчера вечером и включится не раньше сегодняшнего. Сегодня вторник. Встреча в кафехе. Нужно принарядиться.
-Отсюда следует…
Да пошёл ты со своей высшей математикой. Итак. Втооорник. Нет, ну это скучно.
Я достал из кармана свой кирпичик с пародией на динамик:
«Как делишки?»
Лизка должна тратиться тоже, пусть не штукарями, но всё же. Пусть ответит на смс. Но эта тварюшка не думала мне отвечать. Что такое? Что случилось? Да кто поймёт этих девчуль, кроме их матерей, таких же девчуль со слегка просроченным сроком годности?!
Ванёк должен поболтать со мной, это невыносимо.
-Ванёк, - зашептал я.
-Чего?
-Как дела?
-Сегодня кофе на халяву не будет.
-Дурак ты, как дела, говорю?
-Нормально всё, только вот на работу надо сразу после учёбы.
Ванька у нас человек деловой, пашет в Джеме.
Пашет в Джеме…
Ебать.
У меня внутри что-то оборвалось в этот самый момент. Впервые в жизни я так лоханулся.
Логическая цепочка сама собой выстроилась в моей тупой, но такой прекрасной голове.
Дело в том, други мои, что Ванёк у нас работает в Джеме(клубяра местный) по средам, а отсюда следует, что сегодня среда, а значит, я просрал вторник. А что там у нас во вторник?! Так почему же Лиза не отвечает на смс? Да потому что я устроил себе день сумасшедшей крапивы. Хорошо хоть ещё она не засекла нас с нимфой желтой маршрутки. Блять…
*** ***
- Тёть Саш, здрасте, - как истинный джентльмен я поздоровался с Громовой старшей, - Лиза дома? Мне нужно поговорить с ней?
Тётя Саша посмотрела на меня так, будто к ней в гости пришли братья Винчестеры.
- Лиз, к тебе Стас пришёл, - громогласно произнесла тётя Саша. Стас пришёл к Лизе. Ну вообще-то я мог соврать, что я пришёл взять почитать что-нибудь футуристическое из библиотеки Громовых, но сейчас мне было плевать.
Через несколько минут появилась Громова младшая. Видимо она проревелась о том, что я её «киданул» в мягкой форме, своей мамке, потому что глаза были в виде аля «краснуха».
Тётя Саша – интеллигентная женщина, видела, что нас нужно оставить одних, дабы дать возможность «серьёзно» пообщаться. Короче говоря, она сказала нам вот что:
- Ой, ребятки, я пойду, а то блинчики на кухне подгорают.
И скрылась где-то в глубине квартиры.
Между нами повисла тишина. Громова стояла, молча, и единственное что мне хотелось сейчас с ней сделать это взять за плечи и встряхнуть. Лишь бы она не молчала.
- Слушай, прости меня. Кажись у меня произошёл сбой в пространственно-временном континууме, и я спутал вторник со средой. Я думал, что сегодня вторник, и я понял какой я мудачилло, только тогда, когда мой однокурсник открыл мне страшную правду. Прости, что не пришёл. Мне очень жаль. Правда.
Мой превосходный дар – быть унылым говнецом пришёлся здесь как раз кстати.
- Знаёшь что? – наконец произнесла Лиза, - Я тебя больше знать не желаю! Ты тварь, Добровский, ты ходячая скотобаза! Хотя нет…Такого слова не придумали ещё!
Мне одному кажется, что я сейчас огребу по-полной?
Я видел, как на её глазах начинали наворачиваться слёзы, но она держалась. Она не могла показать мне свою слабость.
- Ты, знаешь, мне тебя жаль даже.
Жалко тебе меня?!
- Ты никогда не найдёшь настоящей любви, потому что твой дар от Бога – это гадить людям прямо под нос.
А вот такого я в свой адрес вообще никогда не слышал, точно вам говорю.
- Ты думаешь, что ты такой «Казанова», что любую пальчиком поманишь, и она придёт. Да, возможно, это пройдёт с такими пустоголовыми имбицилками, как та, с которой ты вчера прочно скрепил свой рот и язык, видимо, тоже…
БЛЯДЬ! ОТКУДА?! КАК?! Казалось, сейчас мой мозг взорвётся.
- Но со мной такого больше не будет! Никогда!
Она хлопнула дверью прямо перед моим носом и будто вся жизнь промелькнула перед моими глазами за пять секунд.
*** ***
Я вернулся домой, врубанул нехилое музло, протянул на диване ножки. В голове всё ещё звучали слова, не на шутку меня задевшие. Что же это получается? Она действительно, что ли, любила меня? Вот как в фильмах и в книжках, так получается?! Любила? Да неее. Фигня всё. Если бы меня так киданули, я бы сказал вещи куда более цепляющие.
Я столько всего чувствовал. Обида. Злость. Острое желание курнуть и ещё кучу всякого. Её слова меня действительно задели, любила она меня или нет, но… да к едрене, скажу, как было. Это словно пощёчина. Словно меня встряхнули, и теперь всё, что было до этой пощёчины, было не моим, а чьим-то. Мне не хотелось ничего исправлять, я всё ещё ничего не испытывал к Лизе, я стал тем, чем меня некоторые считали – пустышкой.
*** ***
На утро лучше не стало. Я думал, переосмысливал. Всё внутри начинало переворачиваться с боку на бок. Ни о какой учёбе, разумеется, и речи быть не могло, я старался писать конспект, но ничего не выходила, птицы моих мыслей летали где-то далеко за облаками университетской реальности.
Вы не думайте, что я теперь буду ныть и стонать, мужик я или нет? Я буду так сильно ныть, что у вас зрачки в трубочку свернутся.
Я вернулся с учёбы, поднялся на свой этаж, заметил выходящую из нашей квартиры тётю Сашу, которая холодно мне бросила: «Добрый день…». В этот момент, я понял, что мне пизда.
Я вошёл в квартиру, услышал, как мама позвала меня мягким, высоким голосом. Пизда мне…
Я прошёл на кухню, уселся напротив мамы, которая сидела, сложив руки на столе, лицо её не выражало ничего совершенно. Мама – святая женщина, редко промывала меня, редко навязывала правильности, она считает, что я должен найти свои правильности сам. Но иногда, в тех редких случаях, когда я крепко опростоволосился, она проводила воспитательные вечера.
-Стас, ты должен знать, что я очень недовольна тобой, - сказала она тихо и спокойно.
Я почувствовал, как что-то щёлкнуло в груди. Я ненавидел, когда мама по моей милости переживала, нервничала, страдала. Это как раз тот случай.
-Мам…
-Помолчи, - сказала она, не выказывая никаких эмоций, - ты уже достаточно наговорил. Я знаю, что ты непостоянен в отношениях с девушками, часто меняешь подруг…
-Мам…
-Помолчи! – резко сказала она. – Эти подруги всегда были такими же, как ты. Непостоянными. Но Лиза. Лиза очень хорошая, благовоспитанная девушка. Она ничем не заслужила такого поведения с твоей стороны. Она никогда не намекала тебе на симпатию. От её мамы я знаю, что ей очень тяжело. Ты ведь стал для неё первой любовью, а такое разочарование оставит свой след, уж поверь моему горькому опыту. Я не могу оправдать твоих действий, да и не хочу. Я скажу тебе только две вещи. Первая: я надеюсь, в будущем ты поймёшь, как подло поступил и извинишься, изменишься. Вторая: я никогда и подумать не могла, что воспитала такого сына…
Мама поднялась с места, прошла мимо, не удостоив меня даже взглядом. Мне казалось, что я чувствую холод, исходивший от неё. Я впервые услышал от неё такое. Она всегда гордилась мной, обожала и возвышала меня, в меру, конечно. Но сейчас я услышал то, чего никогда не ожидал услышать от неё… от мамы.
*** ***
Я не спал всю ночь, пятый раз в жизни ко мне в гости пришла совесть, побитая и расхлябанная совесть. Я презирал себя, не столько из-за Лизы, сколько из-за мамы. Повторю, я всё ещё не чувствовал к Громовой совершенно ничего. Кто-то ощущает себя в такие моменты скотиной, ещё кем-то… я же ощущал себя говном. Огромной кучей вонючего собачьего говна, которую обходят стороной, боясь выпустить на прогулку всё, что откушали на обед. Мне не хотелось ни спать, ни есть, а больше всего – думать. В своих мыслях я прокручивал снова и снова слова мамули, которой мне сейчас очень не хватало. Она всё ещё держалась холодно и равнодушно, игнорировала меня. А меня это очень бесило, выскочить бы из-за кресла и заорать: «Я мудило, я всегда им был и буду!». Может это и не помогло бы, зато правда.
Я отходил от этого состояния около двух недель. Нужно было загладить свою вину перед Лизой и вернуть маму, которая всё ещё считала меня мебелью, недостойной ни малейшего внимания. Итак, я начал продумывать план своих действий.
Я стоял у подъезда и нервно покуривал сигаретку, окидывая двор уставшим от жизни взглядом. Детишки херачили друг друга снежными лопатами и холодными бомбочками-снежками. Бабки базарили за жизнь, Аркаша делал вид, что работает, и Громова прогуливается под ручку с одним из двух говнюков. Стоп. Стоп. Стопец.
Что-то недолго она горевала по мне, как я вижу. Хотя это может быть показушничеством. Да, скорее всего, так и есть. Не могла Громова так мило о чём-то беседовать с кем-то. Даже при наплыве нежности и привязанности в «наш» период отношений, как она думала, ничего такого не было. Лиза большую часть времени молчала. И мне это нравилось. Это был один из плюсов того, чтобы быть рядом с Громовой. Быть рядом, а не встречаться. Это совершенно разные вещи.
Они подходили к подъезду, когда я быстроманевренно появился перед их возмущёнными взорами.
Я уже мысленно, где-то минут десять назад, набросал на бумаге моего сознания «великую речь о всепрощении», но стоило мне увидеть Лизу, как всё быстро стёрлось из памяти, оставив вместо нормальных фраз какие-то словосочетания «гейского лексикона».
- Я…хотел…из…из…- поэзия слова не пёрла из меня, и поэтому я решил взять себя в ручонки во что бы то ни стало и показать всем: кто здесь настоящий мужик в радиусе десяти метров. Аркаша явно насторожился и кивнул мне, мол, если что, то он херакнет молокососу лопатой по всем частям тела.
Короче я не сдержался, и получилось так, что каким-то удачным стечением обстоятельств мои губы соприкоснулись с губами Лизы. Тёплыми, мягкими…Я начал уноситься в пространственный Рай, но это ощущение было быстро прервано сопляком, который стоял рядом.
Он толкнул меня. Разборочка намечается походу. Дипломатические отношения двух сторон оказались неустойчивыми, и намечалась война. С завоеваниями. А третья страна подначивала нас всё больше и больше, просто пригласив своего представителя на «саммит по внутренним делам».
- Ты чё припёрся, блять? Иди на хуй, блять! – большим словарным запасом ругательств этот шкедок явно не разжился за все свои семнадцать лет.
- Воу воу воу! – я притормозил парня, - Вот давай без этого, ок? Либо ты сейчас берёшь свою мелкую жопу в руки и несёшься галопом домой, либо ты просто огребёшь.
По-моему методы моей персональной психологии на него не ахти как подействовали, судя по тому, какое он приобрёл выражение лица и как он сжал свои кулачки. Воображаешь из себя бэд-боя? А-а, только не здесь! Только не на моей улице!
А что блядь делала Громова в это время, а? Сама же виновата!
Оставалось только одно…
Рассчитав точную траекторию падения, скорость движущегося объекта, свою собственную скорость и силу сопротивления, я, нежданчиком, изо всей силы толкнул близнеца, тот нехило херакнулся на землю, крепко схватил Громову за руку и заставил её бежать со мной, как бы она не брыкалась и не пыталась сделать мне подножку. За считанные минуты мы оказались далеко от места происшествия. Тяжёлая отдышка не давала мне покоя. А Громова сыпала бранными словами, каких я прежде не слыхивал из её уст.
- Да что ты вообще себе позволяешь?! Хватит уже, может? Ты мне противен! Отвали! Отвали, я тебя очень прошу! Ты самое худшее, что могла произвести на свет природа! Если бы я только могла – я бы убила тебя, ясно! Что тебе нужно?! Не надо извинений, просто отвали… я твоей маме скажу, что всё нормально, только оставь меня в покое! Я тебя никогда не любила и не буду, не лезь в мою жизнь!
- Во-первых, что хочу то и позволяю! Я решу, когда хватит. Мне нужно, чтобы ты простила мне мою бестактность, и свинство, и эгоизм, и дебилизм. Если ты мне скажешь прямо, что прощаешь, то клянусь тебе я больше лезть не стану.
Ебать, как я люблю докапываться до других людей. Ну, как вы поняли, я получил всё, что требовал. Оставил Лизку за углом нашего дома, а сам направился в свою квартирку.
*** ***
Тут начался полный пиздец. Мне хотелось лезть на стены. Случилось то, чего вообще не должно было происходить ближайшие лет пять, если следовать моему плану «Стас и жизнь». Ну, на самом то деле, такое происходило со мной… раз пять от силы. Я, блять, влюбился. Втетерил в свою тупую голову, принадлежащую состоявшемуся мудаку, образ юной, прелестной, но такой бесячей истерички. Я вот никак не ожидал ничего такого.
Я старательно избегал самого себя, старался слушать больше музла, больше проводить времени с друзьями, нашёл работу… Зачем? Да затем, что у меня руки чешутся на разные подвиги в таком состоянии. В последний раз, я сочинил песню и залабал её на лавке у подъезда той единственной. В этот раз мне ничего не светило, я прекрасно понимал это без посторонней помощи, я обосрал себе всю дорогу к солнцу. Я старательно старался пару месяцев загладить свою вину перед Лизкой, но она явно не собиралась прощать меня лет сорок, хотя я так и не понял, почему. Я же не предлагал ей встречаться, и официальных отношений у нас не  было. Нет, конечно, пудрить ей мозги ради спортивного интереса – плохо, я понимаю…
Короче говоря, я запутался. Самым простым было завалить себя всем, чем только можно: работа, учёба, друзья, тусы. Скоро, к тому же, начнётся сезон, так что я вместе с другими, такими же ёбнутыми на голову ребятами, как я, ринусь покорять накрывшийся медной ездой асфальт, а вернее то, что от него осталось. Пару раз я встречал Лизку с одним из братишек, не сказать, чтобы она была счастлива, но они хотя бы любят её. Один то уж точно.
Ну, значит, с того момента, как я заполучил всеобщее прощение, прошло около трёх-четырёх месяцев, я календарь не вёл, извиняйте. Проснувшись однажды прекрасным пасмурным, дождливым утром, я узнал от мамы – святой женщины, что Лиза выиграла в какой-то там херовом конкурсе, и теперь она отправится в Америку. Через неделю у неё должен был быть самолёт.
Неделю я собирался с силами, старательно записывал на белом листе моих мыслей, что и как буду говорить. Честно говоря, я ни на что не рассчитывал, даже не надеялся. Скорее всего, мне просто нечего было делать. Тем не менее, приведя своё божественное тело и лицо в норму, я ограбил свои неприкосновенные запасы на пару штукарей, купил прекрасный букет, в котором было то, чего моя память не сохранила.
Я застал Лизу за выносом чемоданов из подъезда. Её папа грузил чемоданы в багажник, мама её, скорее всего, рыдала сейчас с моей мамой в подъезде. Это был мой шанс оставить в её памяти хороший, тёплый момент. Я вручил ей букет, она состроила кислую мину.
- Ну, досвидос, - сказал я.
Ну не люблю  я долгих прощаний.
-Пока.
-Ты не держи на меня зла, я типа меняюсь, во мне  что-то щёлкнуло. Теперь я превращаюсь в одного из этих одинаковых стропонов.
-Опять ты…
-Подожди! Дай я вылью на тебя цунами слов, которые я месяцами обдумывал. Я знаю, что ты на мои извинения не положила глаз. Знаю, что я теперь для тебя самое главное говнецо города. Мне похер. Я готов взорваться от накатывающих на меня волн нежности и так далее при мысли о тебе. Не знаю. Наверное, Дружок сверху решил прикольнуться. «Ты хотел поиграться? Вот тебе ироничный средний палец…» Во всяком случае, я хочу, чтобы ты знала, если бы у меня был второй шанс, машина времени, цветик-семицветик, да блять…что угодно, хоть гномова лопата, я бы всё исправил. Но все так, как есть.
-Между нами ничего уже и никогда быть не может.
-Я понимаю, я же не конченный мудило, я мудило в средней степени инвалидности. Ладно, лети в свою Америку, а меня ждёт скейт и ребятки на набережной.
-Стас?
-Чего?
-Спасибо.
*** ***
Вот так. Не знаю, в чём тут мораль, есть ли она вообще. Я просто хотел поведать свою историю. А знаете, эти сраные чувства не прошли. Я надеюсь, что это кончится когда-нибудь.
Но если вдруг ты, друг, какой-нибудь нехилый учёный, Хоттабыч, Дамблдор или Будда, то я прошу тебя… измени всё. Я был таким мудаком, я хочу всё исправить.