Cassie
Я на это надеюсь))

Раньше любовь считали чем-то особенным. Тем, что возносит тебя над землей, позволяя почти дотронуться до неба. Это чувство воспевали. К ногам любви складывали свои жизни многие, думая, что так правильно. Думая, что нет ничего прекрасней, чем отдать свою судьбу ей в руки. Поначалу в теплые и нежные, а позже они обрастают шипами, что яростно протыкают твое сердце. И все равно она была прекрасна. Я помню это чувство. Просто помню. Я уже не ощущаю того, что раньше.
Мое сердце бьется спокойно, мой пульс в норме, голова не кружится от имен, я могу ясно рассуждать. Моя амор делирия нервоза закончилась. И теперь я счастлива. Как и все люди должны быть с самого начала.
Но так было не всегда.
***
Очередной майский день встречал меня нежными лучами солнца, что пробивались в мое окно. В другой раз я бы понежилась еще немного, но сегодня я быстро поднялась с кровати.
Я посмотрела на календарь. Выходной. Это не помешает мне сегодня выскочить на улицу до комендантского часа.
Большой красный крест привлек мое внимание на ровных квадратах календаря. День моей эвалуации... Остался месяц. Всего месяц. От этого мои ладони сразу же вспотели. Стало даже немного дурно от того, что я могу потерять все, что у меня есть сейчас.
Я спустилась вниз по лестнице, стараясь тише топать, чтобы не разбудить сестру. Она любит поспать подольше. Особенно в выходные.
Единственным человеком, который мог встать раньше меня, был отец. Сейчас он сидел за кухонным столом, помешивая сахар в своем кофе одной рукой, а второй держал газету со свежими новостями.
- Доброе утро, Эмма, - сказал он, поднимая свои глаза над газетой. - Ты сегодня рано.
- Я всегда рано встаю, - улыбнулась я.
- Раньше, чем обычно, - исправился отец и тоже улыбнулся.
Мне никогда не нравилась его улыбка, но каждый раз она все-таки успокаивала. Она была на автомате. Словно это не улыбка, а эхо того, что было в его жизни до процедуры.
Я любила своего отца. Хотя это больше было привязанностью. Просто по тому, что рядом больше никого не было.
Мама умерла уже давно, почти десять лет назад. Я даже не помню, плакала ли я в тот день, когда нам сказали, что больше нет.
Я даже никогда не испытывала особой тоски по ней. Все это время мне казалось, что ей все равно на меня, на Мэнди и даже на отца. Поэтому никакого трепета я к ней не питала. И все-таки какая-то пустота внутри меня образовалась, когда ее не стало в нашем доме. Может, все это потому, что отец стал немного грустнее, чем обычно.
Он много раз рассказывал нам с Мэнди о том, как они с мамой поженились. Особенно эти рассказы нравились моей младшей сестре, которая точно плакала и кричала на похоронах мамы. Ее крик до сих пор через время и пространство доносится до моих ушей, словно что-то невыносимое и необыкновенно болезненное.
Мой отец получил высокий балл на своей эвалуации - девять. Это очень хорошо. Многие о таких цифрах могут только мечтать. Мама получила тот же балл, поэтому ей предоставили на выбор три мужа, за которого она должна была выйти после окончания колледжа. Она выбрала отца, конечно же. "Нам всегда было, о чем поговорить" - всегда грустно добавляет отец в конце этой истории. Иногда мне кажется, что в этот момент он почти незаметно закатывает глаза, словно вспоминает что-то.
Я помню маму. Она была красивой. Мне достались ее пышные темные волосы и синие глаза.
Мэнди же была не похожа ни на кого из нас. Только если она смотрела в профиль, то можно было разглядеть кое-что отцовское в ней, но не больше.
- Спагетти? - спросил отец, откладывая свою газету в сторону.
- Мне почти ничего не хочется, - ответила я, схватив из вазы на кухонном столе яблоко. - Пока просто перекушу, а потом проголодаюсь и поем спагетти.
- Ты куда-то спешишь? - он нахмурил брови.
Мне всегда казалось, что он слишком сильно обо мне волнуется. Больше, чем все другие родители о своих детях. Он заботился обо мне даже больше, чем о Мэнди.
Вот и сейчас на мгновение мне показалось, что он волнуется, но его лицо снова приняло каменный вид.
- Нужно встретиться с одноклассницей, забрать у нее тетрадь. Скоро контрольная по алгебре, нужно подготовиться, - соврала я.
- Тогда иди, - спокойно сказал он, снова прячась за свою газету. - И не задерживайся долго. Комендантский час...
- Я помню, - снова улыбнулась я и схватила сумку в коридоре, пряча туда свое яблоко.
Я помню... Эти правила. Эти ненавистные мне правила.
***
Я снова пыталась достучаться до комнаты Мэнди, но она упорно не хотела открыть.
- Мэнди! - крикнула я в закрытую дверь. - Тебе все равно придется выйти! Не будь глупой! Тебе станет легче после этого.
- Нет! - еще громче крикнула сестра.
Я слышала, как она давилась слезами, но я не могла ее утешить. Может, просто не хотела. Но ответственность за нее прочно засела в моей голове.
- Я позову отца, - пригрозила я.
- Зови! Мне все равно! Ты никогда не поймешь, что я чувствую!
- Мэнди, ты больна! Открой дверь, и тебе помогут. Поехали.
Мэнди издала громкий рык, что мне даже стало немного страшно за нее. Рык превратился в истерический плач.
Я повернулась к регуляторам, что уже давно ждали своей очереди.
- Я справлюсь сама, - холодно сказала я. По-другому говорить я теперь не умела. - Еще немного и она сама выйдет.
- Мы можем выломить дверь, - сказал один из работников, скрещивая руки на груди.
- Не нужно, - отрезала я. - Мой жених будет не рад, если придется вставлять дверь заново.
Мужчина фыркнул и отступил на шаг.
- Мэнди, - снова тихо начала я. - Ты же знаешь, что это помогает. Почему ты не хочешь этого?..
- Я не хочу быть такой, как ты, Эмма! Не хочу!!! Вы не отнимите у меня это чувство! Никогда!
Я уперлась лбом в дверь, закрывая глаза. В животе стало противно и скользко вдруг. Мне совершенно не нравилось это чувство. Так проявлялись мои воспоминания.
***
Я быстро шагала по главной улице города до самого ее конца. Людей было еще мало. Все отсыпались после тяжелой недели. Она, действительно была тяжелой. Жара только усугубляла все.
Наконец-то улица закончилась, и началась почти непроходимая тропинка. Здесь редко ходили. Всего парочка человек, которым было удобно срезать здесь дорогу до Медицинского центра Сан-Франциско. Если бы я пошла налево, я бы уткнулась в него носом, но я должна идти направо. К океану, чей шум я уже слышала в своих ушах. Я даже чувствовала на языке вкус соли.
Вдруг мои кеды стали тяжелее. Вся тяжесть стала подниматься к моим коленям. Мне нравилось это чувство. Так было всегда, когда я проходила к этому месту. Через несколько футов это ощущение отступит, оставляя за собой легкое покалывание.
Напротив меня стоял он. Тот из-за кого я так часто прихожу сюда. В животе сразу стало легко. И это чувство покалывания в ногах.
Он смотрел на океан, вставив руки в карманы джинсов. Он всегда так делает, немного сутулясь.
Я тихо подкралась к нему на носочках и закрыла ладошками глаза. Я даже чувствовала, как он улыбается. Его ладонь легла на мои ладони и аккуратно убрала их с лица.
- Не думал, что ты сегодня так рано, - улыбнулся он мне, повернувшись.
- Я не завтракала, - пожала плечами я и улыбнулась в ответ. - Умылась и сразу побежала к тебе.
- Эмма, надо есть, - заботливо сказал он, гладя мою тонкую талию. Почти кукольных размеров.
- Адам, я знаю, - усмехнулась я. - Из-за этого ты меня сегодня не поцелуешь?
Его карие глаза сверкнули в ярком свете солнца. Конечно, он поцелует меня. Адам всегда так делал.
Он наклонился до меня, чтобы коснуться моих губ. И снова в животе поднимается вихрь. Словно ветер кружит опавшие листья на земле.
Я всегда сильно сжимала его футболку, когда он меня целует, словно боюсь отпустить и потерять. На самом деле, этого я и боялась. Очень боялась. Уже через месяц эвалуация. Совсем скоро.
Я оторвалась и улыбнулась.
- Я рад, что ты пришла, - тихо сказал Адам.
- Я не могла не прийти...
Мы сели на раскаленный песок и стали смотреть на океан. Его руки тут же обвили меня, заключая в объятья. Я часто отрывалась от горизонта и смотрела на его сильные руки.
- Я боюсь, что время закончится слишком быстро, - прошептала я. - Очень боюсь...
- Эмма, мы любим друг друга. Этого они у нас не отнимут, - как всегда спокойно сказал он.
- Ты просто не понимаешь, как это, - сказала я, кладя свою голову ему на плечо. - Ты больше ничего не чувствуешь...Твои интересы меняются, а все, что было до эвалуации кажется сном. Мне будут подбирать мужа...
Адам сильнее прижал меня к себе. Я усмехнулась. Так он всегда показывал, что никому меня не отдаст. А я и не хотела никуда уходить. Тогда я не смогу дышать. Он - мой воздух. Но я уже почти чувствовала, как эвалуация наполняет мою жизнь угарным газом.
- Ты просто не проходил через это... Поэтому тебе кажется, что бороться с этим так просто.
- Я верю, что не существует никаких преград. И я тебе уже говорил. Мы можем убежать. В Дикую местность, - он указал пальцем за горизонт. - Откуда пришел я.
- Сбежать в Дикую местность? - печально сказала я. - Это безумие...
- Если ты готова мне довериться, то мы можем сбежать, - он впился в меня взглядом своих карих глаз.
- Ты знаешь, ради тебя я готова на все, - тихо сказала я. - Если нужно, мы убежим. Но мне нужно время...
Адам приложил свои губы к моему виску. Он долго не отрывался. Я закрыла глаза и представляла, как бы мы жили вдвоем где-нибудь в маленьком домике. Как бы сильно любили друг друга и уже перестали бы скрываться от всех.
Я вспоминала день, когда мы познакомились. В интернете я наткнулась на запрещенный сайт, где было написано время и место выступления одной группы из Дикой местности. Такие сайты очень сложно найти. Особенно правительству. Но тот, кто ищет, тот всегда найдет его.
Я очень люблю музыку. В тот раз я искала что-нибудь новое, чтобы скачать себе на плеер. Одобренная музыка всегда казалась мне какой-то мертвой, безжизненной, пусть и было много песен с задорной мелодией и радужными словами. Они казались ненастоящими. Одноклассница рассказала мне про запрещенные сайты, откуда можно было скачать красивую музыку. Громкую, тихую... и даже песни о любви. Их я любила больше всего.
И вот я увидела время и место концерта. Сомнений в моей голове почти не было. Я чувствовала, что должна пойти туда. Не боясь комендантского часа или же отца.
Концерт проходил на окраине Сан-Франциско. Я бежала туда почти час. Группа людей там была похожа на светлячков вдалеке. Я стала различать резкие звуки, аккорды, голоса... Пела девушка. Я помню ее яркие, красные волосы, то, как она кричала в микрофон, отдаваясь своим эмоциям, чувствам... Всему, чего так не хватало в нашем идеальном мире. Всему, что считалось грехом, болезнью, заразой. И это было прекрасно.
Я подошла к самой сцене, что была сделана из досок, увешенная гирляндами и фонариками. Я слушала с открытым ртом, двигаясь в такт музыке, пока меня не ударило молнией.
Меня поразило сразу  же. Это чувство, когда сердце замирает, а потом начинает биться д три раза быстрее, чем обычно. За сценой я увидела Адама. Он разбирался с проводами, распутывая их, присоединяя в разные отверстия. Он разговаривал с каким-то другим парнем, я даже не замечала его. Мне была важна улыбка Адама, что была такой искренней, теплой и родной. Уже тогда она была родной.
Тогда я почувствовала первые симптомы делирии. Моя кожа покрылась мурашками, мои ладони вспотели, мысли спутались. Мне хотелось видеть только Адама. Хотелось, чтобы он заметил меня, чтобы испытать все новые и новые эмоции.
И он заметил. И он подошел. Я не забуду его голос, когда первый раз услышала его имя. Это имя стало моим любимым. И это было неправильным.
Он заражен. Он опасен. Он погубит меня. Но я люблю его.
Теперь, когда я так сильно была привязана к нему, когда почти не могла без него жить, я поняла, что это не он губит меня. Меня губит ожидание моей процедуры. Одна вакцина, и я могу потерять все, ради чего мы жили весь этот год.
- Я боюсь, - снова повторила я. - Я боюсь, что ничего не получится.
- Я тебя уже никому не отдам. И если ты боишься, то просто ничего не делай. Доверься мне, я сделаю все сам.
- Адам, - сказала я, вкладывая всю нежность, что была во мне. - Я люблю тебя. Безумно люблю. И если хоть одна частичка меня перестанет тебя любить, знай, что эта часть меня мертва, - я посмотрела на него. Как же я люблю его карие глаза. Я нигде не видела таких. Цвета крепкого чая. - Моя любовь не умрет, пока я не перестану дышать. Помни это.
Адам провел пальцем по моей щеке и притянул меня за шею. И снова его губы. Я могла различить еле ощутимый вкус сигарет. Он курил иногда. Совсем редко, когда волновался.
И снова живот скрутило, заставляя меня дрожать. Так сильно я любила его.

Отредактировано bn_marina (2013-01-02 13:17:47)

[Miss Salvatore]
Спасибо большое Рада, что ты теперь и здесь))))