Не дрожи. Не дари им такой радости.

- Папа? Я не могу вытащить ее, - спокойно сказала я в трубку. - Ты не можешь договориться с ними, чтобы они перенесли эвалуацию еще на пару дней?
- Я не могу злоупотреблять своим положением, Эмма, - выдохнул он разочарованный. - Я итак просил уже два раза.
- Клянусь, что это последний.
Отец вздохнул, но, кажется, я слышала, как он кивает.
- Хорошо. Я постараюсь.
- Спасибо.
Не сказав больше ничего, я отключила мобильный и аккуратно положила его на стол. Подняв глаза на регуляторов, я пожала плечами.
- В другой раз, мальчики, - ответила я.
- Вы же знаете, что это для вас не хорошо, мисс Райт? Ваша семья может быть опозорена на весь город.
Я смерила его холодным взглядом.
- Я сама разберусь со своей семьей. У нас еще ни разу не было случаев уличения в сочувствие.
- А что же тогда происходит сейчас? - хмыкнул один из регуляторов.
- Обстоятельство, - отрезала я и кивнула им в сторону двери. - Еще увидимся.
- Надеемся на это.
Мужчины ушли, оставив меня наедине с моими мыслями и запертой дверью. Нужно заставить Мэнди выйти и хотя бы немного перекусить. Она не ела уже почти сутки. А последнее, что она съела, был бутерброд с сыром, которым особо и не наешься.
- Мэнди, - я снова обратилась к двери, сложив руки в замок. - Выходи, они уехали. Отец сказал, что попробует отложить эвалуацию еще один раз.
- Я не выйду, - настаивала сестра.
- Пожалуйста, - я старалась сделать голос как можно более мягким. - Это всего лишь эвалуация. Поговори со мной, и ты поймешь, что тебе станет лучше потом.
- Не станет...
- Хотя бы поешь. Я знаю, что ты голодна. Не мучай себя.
Мэнди не ответила. Я тяжело вздохнула и хотела снова начать тарабанить в дверь, как вдруг замок щелкнул.
- Вот и умница, - я подарила ей ускользающую улыбку и протянула руку.
Ее ладонь была теперь почти прозрачной, а кожа тонкой, словно бумага. Казалось, что я видела каждую ее венку. Глаза были красными и опухшими от продолжительных истерик со слезами. На плечах, что острыми углами торчали из рукавов ее майки, были мелкие царапины.
И снова от этого вида в животе стало нехорошо. Почему-то мне стало противно, что я даже скривилась. Это неприятное чувство. Чувство прошлого.
- Хочешь, я сделаю тебе омлет? - спросила я, проводя ее на кухню.
- Я ничего не хочу...
Мэнди опустилась на стул за кухонным столом и приняла отрешенный вид.
- Тогда омлет, - сказала я, доставая из холодильника молоко и яйца.
Я знала, что Мэнди любила омлет. Еще с детства, когда мама готовила нам его. Мэнди всегда любила ее больше, чем я. Если учесть то, что я никогда ее не любила. И даже не была привязана. Наверно, это было просто моей реакцией на ее холодность все мое детство.
Но Мэнди не такая. Она верила, что мама любит нас. По-настоящему. Той любовью, что называют болезнью. Я отказывалась верить в это.
- Неужели тебе хочется выходить замуж? - спросила Мэнди, когда последнее яйцо разбилось об миску.
- О чем ты?
- Тебе подобрали пары, ты выбрала его. Но хочется ли тебе этого? - еле слышно спросила сестра.
- Мы должны это делать. И да, я хочу выйти замуж и родить детей. Все, как было у наших родителей.
Я спиной чувствовала, что Мэнди снова готова заплакать, но она сдержалась.
- Ведь ты же тоже была зараженной когда-то! - почти закричала Мэнди. - Ведь ты же любила!
- Не говори это слово в моем доме, - строго приказала я.
- Нет, буду! Буду! - Мэнди хлопала ладошкой по столу. - Ты любила!
- Меня вылечили! - закричала я, отодвигая от себя миску с яйцами и молоком. - И ты будешь в порядке, если перестанешь вести себя, как маленькая, капризная девчонка!
- Мне не поможет вакцина... - простонала Мэнди.
Я вылила содержимое миски на сковородку и убавила огонь, чтобы не спалить все.
- Будем делать ее до тех пор, пока не поможет.
Я оперлась на стол и посмотрела прямо Мэнди в лицо.
- Эмма, ты отвратительна, - с презрением выдавила сестра. - Ты не сдержала обещания. Выходишь замуж за этого Финча!
- Зато теперь я счастлива. И да, я рада стать миссис Финч! Ты на свадьбу можешь не приходить, если ты против.
- Вот и не приду... Я умру. Умру от ваших вакцин! Как и ты умерла, Эмма! Посмотри на себя! Они отняли у тебя все!
Я не стала отвечать. Эти наши сестринские разговоры еще ни разу не заканчивались чем-то хорошим. Я уверена, что и сейчас разговор зайдет в тупик, а мы так ничего и не решим.
Входная дверь отворилась и тихо хлопнула. Мэнди тут же спрятала лицо в ладонях. Я снова вернулась к плите, делая вид, что никакого разговора и не было.
- Всем привет! - бодро сказал Финч.
Бредли Финч - мой жених. Но его почему-то никто не называл по имени. Мне понадобилось много времени, чтобы вслух называть его Бредли. Мне подобрали его эвалуаторы. Он был идеальной парой для меня. Бизнесмен, здоровый, красивый, с таким же высоким баллом, как и у меня. Мне было комфортно с ним и только. А уже через несколько месяцев я должна была выходить за него замуж, как и положено всем порядочным людям.
По привычке я подставила щеку для поцелуя. Это прикосновение было похоже на то, как ставят печать. Никаких чувств, никаких эмоций. Просто поцелуй. Не больше.
И снова я улыбнулась для отчетности, чтобы лишний раз показать Мэнди, что все хорошо. Что после вакцины можно быть счастливой. Но сестра продолжала закрывать лицо ладонями, чтобы не видеть этой придуманной для нас жизни.
- Она так и не пошла на эвалуацию? - тихо спросил меня Финч.
- Не смогла. Попросила у отца выбить еще одну отсрочку...
- Все наладится. Когда-нибудь она поймет, что так будет лучше.
Я вздохнула и выложила омлет на тарелку.
- Я надеюсь на это.
Поставив тарелку перед Мэнди, я быстро ушла в гостиную. Мне нужно было отдохнуть.
***
Я пришла домой уже совсем поздно. За пару минут до начала комендантского часа. Мы слишком долго прощались с Адамом в этот раз. Он не хотел меня отпускать, а я не сильно рвалась уходить.
Отец ждал меня в гостиной. Вместе с Мэнди они смотрели какую-то передачу, одобренную нашим правительством, о правильном выборе продуктов в супермаркете.
- Так долго? - просто спросил отец, не отрываясь от телевизора. - Всего-то нужно было забрать одну тетрадь, а ты так долго.
- Эндерсоны устраивали пикник и попросили остаться, - я научилась врать так же быстро, как говорить правду. - Я решила остаться.
- То есть, ты не голодна? - спросил отец.
Отсутствие аппетита - еще один синдром делирии. Я даже забыла о яблоке, что лежало у меня в сумке. Мне совершенно ничего не хотелось, но мне снова пришлось соврать.
- Нет. Голодна. Очень, - улыбнулась я и поплыла на кухню.
Мэнди и отец тоже переместились туда, разделяя со мной остатки спагетти с вкусным соусом.
- И как там Эндерсоны? - спросил папа.
Мне всегда казалось, что он не верит мне, но почему-то не хочет заваливать меня вопросами и топить в своей же лжи. Я не понимала, почему он так делает. Я не знала - считать это мудрым или же глупым с его стороны. Если он что-то подозревал, то уже давно должен был позвонить по горячей линии, чтобы меня забрали эвалуаторы и увезли на досрочное лечение от делирии.
- Неплохо. Они собрались строить бассейн на заднем дворе.
- Пап, а почему у нас нет бассейна? - нахмурилась Мэнди, наматывая на свою вилку спагетти.
- Потому что надо его сделать, - усмехнулся отец. - Скоро у меня будет крупная сделка, и мы сможем позволить себе даже бассейн.
- Круто! - радостно сказала Мэнди.
Я даже немного засмеялась, когда увидела ее довольное лицо.
Как всегда младшая съела все быстрее всех и отправилась спать. Мы с отцом остались наедине. Мне нравилось просто молчать с ним, сидя за одним столом. В этом было что-то священное для меня. Как одно большое откровение без слов и поступков. Казалось, что и ему это нравится.
- До эвалуации остался месяц, - сказал он. - Ты не боишься?
Я проглотила большой ком в горле. Наверно, если бы я рассказала ему о том, что боюсь, мне бы стало легче. Где-то в глубине души, я знала, что могу ему все рассказать, но что-то меня останавливало. Я боялась, что он меня осудит.
- Немного, - соврала я снова. - Я знаю, что это делается для нашего блага.
Я вспомнила Адама. Сердце застучало в горле, голова закружилась... Адам... Эвалуация - моя гибель.
Отец взял мою ладонь в свою и нахмурился. Я испугалась, что он почувствовал, что она вспотела и стала липкой из-за паники, что вдруг охватила меня.
Но та эмоция, как и все остальные, быстро скрылась с его лица.
- Все будет хорошо, Эмма. Тебе станет легче...
В его глазах я увидела то, чего не видела никогда. Смирение.
Мне хотелось сказать ему что-нибудь, но я прикусила язык. Я не должна выдавать себя и свою болезнь. Вдруг я что-то неправильно понимаю?
Ускользающая улыбка на его губах привела меня в чувства. Эта механическая улыбка. И снова никаких эмоций.
***
Не зная, что делать с Мэнди, я села в свою машину и поехала в дом отца, где он уже почти год живет один. С тех пор, как мы с Финчем объявили о помолвке.
Наверно, ему должно быть скучно в этих стенах, но ничего нельзя сделать. Жизнь идет вперед, нужно двигаться дальше.
Я открыла дверь своим ключом и вошла внутрь. Остановившись у зеркала и поправив волосы, я остановила взгляд на своем шраме за ухом. Три точки на ровном расстоянии друг от друга. Такой есть у каждого исцеленного. Я не любила его, поэтому всегда прятала за прядями своих волос.
- Эмма? - удивился отец, выглядывая из гостиной.
Я улыбнулась и сделала пару шагов ему навстречу. Гостиная была в идеальном порядке. Только газета неаккуратно лежала на журнальном столике. Он только что читал ее.
- Привет. Пришла поговорить насчет Мэнди.
Отец кивнул пару раз и пригласил меня сесть на диван. Я быстро плюхнулась на подушки и сложила ногу на ногу.
Мои глаза стали быстро бегать по стенам и полкам, где висели наши детские фотографии. Еще до моей эвалуации. Я смотрела на свою улыбку из прошлого, как на какой-то противный микроб. Она казалась мне чужой. Сейчас мне было совершенно точно известно, что я так не умею. Даже если буду стараться, актриса из меня никакая.
- Тебе не кажется, что еще немного, и придется применять силу? - спросила я.
- Может, - выдохнул он, усаживаясь напротив меня. - Но мне бы этого не хотелось.
- Мне бы тоже. Но я не хочу, чтобы Райты стали позором всего Сан-Франциско.
- Ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Через три дня Мэнди точно придется пройти через процедуру исцеления. Тогда все твои проблемы закончатся, и ты снова сможешь спокойно готовиться к своей свадьбе, - папа посмотрел меня в глаза и медленно моргнул. - Ты так и не определилась, что хочешь в подарок на свадьбу?
Я пожала плечами.
- У меня все есть. Машина, дом...
- Как насчет магазина? - выпалил отец. - Я готов отдать тебе один из своих магазинов. Как тебе?
Я усмехнулась.
- Зачем он мне?
- Деньги не бывают лишними. Тем более, я должен продолжать свой бизнес. Так как сыновей у меня нет, я хочу отдать все тебе.
- А как же Мэнди? - нахмурилась я.
- Ей достанется все остальное.
Я стала быстро обдумывать предложение отца. Мне, действительно, не были нужны эти магазины. А вот Финч бы с удовольствием потрати на них всю свою оставшуюся жизнь.
- Вполне неплохо, - сказала я. Немного помолчав, я продолжила. - Ты придешь ко мне через три дня, чтобы проводить Мэнди?
Он только кивнул.
Отец предложил мне кофе, но я отказалась. Почему-то мне захотелось побыстрее уйти из его дома. Наверно, все потому, что я не могла здесь слишком долго находиться. Просто потому, что здесь могли нахлынуть воспоминания. Я не боялась, что это пробьет мою защиту, я была почти уверена в том, что ее нельзя ничем сломить. Мне был неприятен сам факт того, что это когда-то было. Словно здесь обитал дух другой меня, прошлой. Которую я теперь так рьяно ненавидела.
Обнявшись так, что от объятий стало еще холоднее, я вышла из дома своего детства, чтобы поехать назад в новый дом. Нужно было еще раз поговорить с Мэнди. Нужно было еще раз повторить с ней ответы на вопросы для эвалуации. Мне нужно было, чтобы она получила высокий балл.
***
В день своей эвалуации я не могла найти себе места. С отцом мы стояли в очереди под жарким солнцем. Под ним было легко спрятать слезы, что катились из моих глаз. Можно было легко сказать, что все это из-за того, что глаза слезятся из-за раздражающих лучей.
Отец сам вызвался сопровождать меня. Некоторое время он даже держал меня за руку и пытался о чем-то пошутить, но я отвечала только слабой улыбкой.
Все мои мысли были рядом с Адамом в этот момент. Он говорил, что будет где-нибудь поблизости, наблюдать за мной. От этого мне становилось только тяжелее.
Поджав губы, я оглядывалась по сторонам, пытаясь найти его карие глаза, но все было тщетно. Мне хотелось громко крикнуть ему "Помоги мне!", но я знала, что это бесполезно. От этого будет только хуже. И мне, и ему. Особенно ему.
- Не волнуйся, - сказал отец, увидев, как я нервничаю. - Все пройдет быстро. Ты даже не успеешь опомниться.
- С некоторыми все дольше, - тихо сказала я.
- Эмма, все будет хорошо. Я тебе обещаю.
Я знала, что у меня в любом случае будет высокий бал. Мой отец - уважаемый человек в Сан-Франциско. У него свои большие супермаркеты, и он часто жертвует выручку на развитие нашей медицины, которая продолжает усовершенствовать вакцины от делирии.
Это означало, что в пару мне уже не могут выбрать какого-нибудь глупого идиота, который даже не знает таблицы умножения.
От мыслей о каком-то другом парне, который после будет моим мужем, мое горло сковало, словно колючей проволокой. Оно вмиг пересохло и даже стало немного больно.
- Я пойду, куплю чего-нибудь попить, - хрипло сказала я.
- Конечно, - и снова эта автоматическая улыбка отца.
Я почти убежала от него в сторону маленького магазинчика, что был почти у самой автобусной остановки. Я резко открыла его дверь и подошла к холодильнику с газировкой. Лбом я уперлась в стекло, пытаясь остыть хотя бы чуть-чуть.
- Девушка, с вами все в порядке? - спросила женщина за кассой.
Я оторвалась от холодильника и кивнула головой. После меня на стекле осталось мокрое пятно. Если бы только можно было залезть в этот холодильник и переждать до лучших времен, когда любовь снова перестанут считать болезнью.
- Просто слишком жарко снаружи, - ответила я, ставя перед ней свою любимую вишневую колу.
- Да, погода нынче ужасная, - согласилась она. - Твой день эвалуации?
Я снова кивнула.
- Запомни этот день, - усмехнулась женщина. - После этого уже все будет по-другому, - она протянула мне сдачу. - Все будет лучше.
Как они не понимают, что лучше не будет?! Что я не могу жить без Адама? Я не могу без него... Неужели они не понимаю, что убивают тем самым людей. Своими дурацкими правилами. Я не хочу так жить... Не хочу.
Выйдя из магазинчика снова под палящее солнце, я сделала несколько глотков колы и выдохнула. Стало немного легче.
- Эмма...
От знакомого голоса, голова стала похожа на воздушный шар, который вот-вот улетит. Голос моего Адама.
Я обернулась, он стоял за углом магазинчика. Его глаза были немного безумны, волосы были неаккуратно уложены. Я переборола в себе желание подбежать к нему и обнять, чтобы все остальные увидели, чтобы меня сдали регуляторам, чтобы меня сразу же убили точным ударом дубинки по голове.
Вместо этого я медленно подошла к Адаму. Пусть внешне я и казалась спокойной, я чувствовала, как в моих глазах зреет паника. И Адам точно видел ее...
- Успокойся, - его голос сразу же наполнил мою голову. Словно какое-то сильное лекарство, что дают только по рецепту, он стал лечить меня. - Это всего лишь вопросы. Ты просто ответишь на них и все. А потом у нас еще будет время, чтобы все решить. И не дрожи. Не дари им такой радости...
- Адам, я боюсь, - мой голос ломался. - Очень боюсь.
Мне хотелось протянуть к нему руку, чтобы почувствовать его мягкую кожу. Но было нельзя. Снова эти запреты. Стены, что люди сами построили между друг другом.
- Все будет хорошо. Ты же веришь мне?
- Верю...
- А я обещаю. Поэтому... - он оглянулся и одними губами произнес. - Я люблю тебя.
Я медленно моргнула. Я не могла ответить тем же сейчас, иначе меня точно парализует. Он итак знает, что я люблю его. Что я дышу им и только.
Я знаю, что сейчас он тоже хочет сорваться и поцеловать меня в лоб, как делает всегда, пытаясь меня успокоить, но нельзя.
Адам быстро исчез в деревьях, что я даже слова не успела произнести. Так лучше. Отец уже заждался меня.
Сжимая в руках бутылочку, словно если возьму ее еще сильнее, то она поможет мне не упасть на этих ватных ногах, я дошла до отца. Очередь уже продвинулась, оставляя нас под тенью большого дерева.
Такие деревья теперь не часто можно было встретить в городе. Может, их вырубили за то, что люди могут испытывать любовь и к ним? Как и я... Я люблю их зеленую крону, люблю их запах после дождя, люблю их размашистую тень жарким летом...  люблю, люблю, люблю.
Это слово взрывало мне голову. Оно заставляло меня чувствовать каждой клеточкой тела. Словно каждую эту клеточку обжигают лучами солнца из-под лупы.
- Все в порядке? - спросил отец, заставляя меня прийти в себя.
- Да, все в порядке. Просто очередь, - на автомате соврала я.
Папа кивнул. И снова что-то в его взгляде заставило меня усомниться в его веру. Но он молчал.
- Пап, а ты... помнишь этот день?
Он резко посмотрел на меня. Его глаза на секунду загорелись, а потом снова погасли.
- Конечно, помню, - его лоб сморщился. - Помню даже, какие вопросы задавали.
- И ты отвечал без запинок?
- Без единой, - он снова автоматически улыбнулся. - Потому что так было нужно.
Все гонятся за этими баллами. А я не хочу их. Пусть мне дадут самый низкий и с позором выгонят из Сан-Франциско.
После встречи с Адамом очередь стала идти быстрее. Время любит играть в злые шутки, торопя время до эвалауции, а потом и до самой процедуры.
***
Финч смотрел телевизор, когда я зашла в дом. Он даже не повернулся, когда я с грохотом кинула ключи на тумбочку в прихожей.
- И как дела? - спросил он, даже не оборачиваясь.
- Отец придет к ней в день эвалуации. Будет вместе с нами.
Я тоже села на диван и поцеловала своего жениха в щеку. Так было заведено. Я сама не знала, почему мы делаем это каждый раз. Как только кто-то из нас заходит в дом, мы целуем друг друга. Даже не целуем, а клюем друг друга.
- Мэнди у себя? - спросила я.
- Угу, - сказал Финч, продолжая смотреть в мигающий экран.
- Я к ней, если она не заперта.
Я завернула за угол, где была комната моей сестры. Дверь, на счастье, была открыта. Комната была в жутком беспорядке. Вещи в шкафу перевернуты, книги были скинуты с полок, а ваза, что мне подарила сестра Финча, была разбита. Она никогда мне не нравилась.
- Как ты? - снова холодно спросила я.
Мэнди лежала на скомканных простынях и смотрела в потолок. Она медленно моргала и кусала свои потрескавшиеся губы.
- Немного лучше, чем тогда, когда в комнату стучатся регуляторы...
Я подошла и села на край кровати, положив свою ладонь на ее.
- Может, повторим вопросы? - она ничего не ответила. Я сочла это, как согласие. - Твоя любимая книга?
- "Приключения Райли Митча", - спокойно ответила Мэнди.
Я кивнула.
- Почему?
- История о том, как человек добился счастья, следуя знакам свыше.
- Верно. Твой любимый цвет?
- Зеленый. Цвет спокойствия.
- Чем тебе нравится заниматься в свободное время?
- Хожу в походы, читаю книги и стараюсь как можно больше времени проводить за учебой.
- Верно...
Раньше я не понимала, как на эти вопросы можно ответить верно или неверно. Оказывается, можно. И даже нужно. От этих простых вопросов зависит вся твоя дальнейшая жизнь. Сколько бы пустоты не было в моей груди, там осталась забота. Я хотела, чтобы Мэнди повезло так же, как и мне.
- Папа пообещал, что придет на твою эвалуацию.
- Круто, - без энтузиазма сказала она и даже пожала плечами. Я видела, как в уголках ее глаз собираются слезы. - В день твоей эвалуации он был рядом с тобой. И его не приходилось просить.
- Просто он знает, что у тебя есть я, - я поджала губы. - Теперь моя очередь идти туда с тобой.
- Не важно...
Я встала на ноги и пошла к двери.
- Эмма, - тихо сказала Мэнди и поднялась на локтях. Я остановилась. - Пока я еще могу сказать это... я люблю тебя.
Я опустила глаза. Мне нечего ответить. Совсем нечего.
Язык не поворачивался сказать этого. Мне нужно было скорей уйти, чтобы вдруг это ее состояние не передалось мне. Больше никогда...
***
- Долго они с тобой. Хороший знак.
- Они дольше смотрели на меня, чем задавали вопросы, - ответила я, когда отец поворачивал на дорогу к нашему дому.
- Скоро все это закончится. Еще месяц и можно будет дышать спокойно.
- Полной грудью...
Не знаю, уловил ли отец мою иронию, но мне хотелось так думать.
Я обняла себя за плечи. Вдруг на меня набросилось какое-то странное желание зарыдать. Этот день отодвинул от меня Адама. Я уже чувствовала, как мое сердце страдает и тоскует по нему.
Папа почему-то был сегодня совсем не в духе. Я чувствовала это. В такие моменты мне всегда хотелось покрепче обнять его, но я знала, что исцеленные не любят этого. Иногда казалось, что они и вовсе не любят прикосновений.
Процедура вынимала души из каждого. И это называли счастьем. Никогда не думала, что счастье в том, чтобы быть никем.
- Приехали, - тихо сказал отец, ставя машину у гаража.
Я молча вышла и пошла к дому. Открыв дверь, я натолкнулась на Мэнди, которая сидела почти у самой двери.
- И как? - взволнованно спросила она.
Я улыбнулась и потрепала ее за копну русых волос.
- Все хорошо... Кажется, я им понравилась.
- Ура! Значит, у тебя будет хороший муж!
- Может быть, - с трудом выговорила я.
Мне срочно нужно было видеть Адама. Я не могла больше и секунды думать о том, что буду с кем-то другим. Да даже чьи-то руки терпеть на своем теле я не хотела.
Я резко развернулась и уткнулась носом прямо в папину грудь.
- Ты куда? - поднял он брови.
- Мне нужно... Я обещала Люси, однокласснице, что зайду к ней сразу после эвалуации. Рассказать обо всем.
- Хорошо. Только не задерживайся. Через три часа комендантский час.
Три часа... У меня есть всего три часа на то, чтобы увидеть его сегодня.
Я быстро выбежала из дома, направляясь в сторону дома Люси. Я просто не знала, куда идти. Сейчас Адама точно нет на нашем месте.
Мне оставалось только одно. Идти до самого укромного места в городе, минуя регуляторов.
Мои ноги снова не слушались меня. Колени дрожали. Чтобы побороть этот ужас, я стала идти еще быстрее, пока не дошла до укромного места в загородном парке.
Если я не ошибаюсь, то Адам должен был идти за мной. Я не могу ошибаться. Он всегда бы дождался меня после эвалуации, проследил бы, в порядке ли все со мной. Он бы просто так не оставил меня.
Я прижалась к холодной, кирпичной стене сарая, которая неплохо остудила меня и мои мысли. Дыхание наконец-то пришло в норму.
- Эмма!
- Адам!
Он обнял меня так крепко. А слезы сразу же хлынули из глаз, словно он выжал их из меня.
- Все хорошо?
- Все прошло нормально, - дрожа, ответила я. - Я не могу... это почти конец!
- Это никакой не конец. Мы все изменим...
- Адам, я так сильно люблю тебя и не хочу терять! Пожалуйста, сделай что-нибудь!
Адам стал целовать меня в макушку, тяжело дышать. Я чувствовала его теплое дыхание, которое почти обжигало меня.
- Мы убежим...
- Я не могу так просто убежать.
- Можешь. Только я и ты. И там нам уже не нужно никого бояться. Я прошу тебя...
Он взял мое лицо в свои ладони и стал смотреть прямо в глаза.
- Эмма, мы можем убежать.
- Это бессмысленно. Нас найдут и  тебя убьют. Тебя убьют. Я этого не выдержу...
Когда я озвучила то, что всегда появлялось в моей голове при мысли о побеге, мне стало еще страшнее. Я видела, как во время рейдов, проверок почти каждого дома по выбранному маршруту, на улицу вытаскивали людей и прилюдно избивали их дубинками. Регуляторы получали от этого удовольствие.
Я всегда смотрела на все это с холодным лицом, чтобы лишний раз не пугать маленькую Мэнди, которая тогда стояла и дрожала, прячась за спину отца.
Сейчас, когда я поставила на место тех людей Адама, а мой больной мозг нарисовал картину того, как регулятор бьет его по голове палкой, я осознала весь ужас. Я так легко могу потерять его!
- Никто меня не убьют. Потому что нас не найдут. Эмма, я не думал, что ты трусиха.
- Я не трусиха. Я просто боюсь за тебя.
- А я за тебя... - с бесконечной заботой он снова взглянул мне прямо в глаза. - Ведь ты говоришь, что не сможешь жить без меня.
- Не смогу, - подтвердила я еле слышно.
- Тогда мы бежим. В день перед твоей процедурой.
Я послушно кивнула и продолжила смотреть в его карие глаза. Я крепко поцеловала его в губы, путаясь пальцами в его мягких волосах.
- Пожалуйста, не оставляй меня... - прошептал он.
- Никогда.