Знаешь, ты чем-то похож на дым.

Твой образ также расплывчат, как и серые силуэты, выдыхаемые вместе с дымом изо рта. Тонкий, клубящийся, ты повсюду преследуешь меня отрывками воспоминаний, особенно тогда, когда я курю. Знаешь, мы ведь разные, но кое-что связывало нас прочнейшими нитями, наверное, любовь к никотину, ведь большинство наших общих моментов впитали в себя запах Kissa с ментолом и крепкого Parliamenta. Ты терпеть не мог этот мятный запах моих сигарет, и иногда забирал у меня дымящуюся трубочку с таким желанным ядом и выкидывал в открытое настежь окно. У меня же голова кружилась от плотной дымовой завесы, ведь когда зависимость требовала своего, ты не ограничивался одной штукой, в ход обычно шла вся пачка, из-за чего не раз у меня случался приступ астмы, не настолько запущенной, но уже прогрессирующей. Смотря на то, как я жадно вдыхаю лекарство из ингалятора и задыхаясь, корчусь на полу, ты равнодушно выдыхал: «слабачка», и сделав последнюю затяжку уходил из нашей общей  квартиры, бросив недокуренный окурок в стеклянную  пепельницу. Уходил, а потом снова приходил, и так бессчетное количество раз. Бросал своё временное местопребывание, затем снова возвращался, прокуренный и пропахший запахом спиртного, с трёхдневной щетиной и грязными волосами. Бросал чёрную кожаную курточку в мизерной, не прибранной прихожей, проходил, не снимая ботинок, и замечал меня в скромной зале, у настежь открытого окна , с сигаретой, зажатой между средним и указательным пальцем, и затуманенным взглядом направленным вдаль. Ванильно до рвоты, но так было всегда, когда ты отсутствовал, всю ночь я проводила в соц. сетях, выпивая по три – четыре чашки крепкого чёрного кофе, и выкуривая за ночь пачку сигарет. Тогда моя астма особенно обострялась и приступы были постоянными. Пока не появлялся ты и не забирал эту ненавистную отраву из моих рук, постепенно возвращая к нормальному сну и распорядку дня. Я до сих пор не понимала, зачем тебе это нужно.

Не думаю, что между нами были какие – то отношения, просто сосуществовали в одной квартире и делили одноместную кровать на пружине на двоих, единственное, что у нас общего, а ещё ужасная зависимость от никотина.

Кто-то скажет: «Зачем вам это всё!? Почему бы не купить отдельную квартиру и жить порознь?» Я и сама часто задавалась подобным вопросом, собирала вещи, надеясь навсегда распрощаться с этой прокуренной квартирой, но потом останавливалась, или, быть может, что-то останавливало меня, и  я разбирала вещи обратно по местам и думала, и курила…

Наверное, я поняла только сейчас, почему оставалась с тобой так долго. Ты стал для меня чем-то вроде сигареты, опасной привычкой, смертельной зависимостью. Последнюю неделю я постоянно наблюдала за тобой, за тем как ты куришь, признаюсь, делал ты это очень сексуально, а ещё мне нравились твои пальцы, длинные, бледные и холодные. Обычно, ты касался моей шеи после очередного приступа, слушая, как учащённо бьется жилка. Было приятно до мурашек, но вскоре этого стало мало. Помню, как не удержалась и набросилась на тебя…

Думаю, ты раньше меня понял, в чём дело, потому что каждый раз, после проведённой вместе ночи, или дня, называл «слабачкой» и выдыхал едкий дым прямо в лицо. Именно тогда я поняла, что уже не справлюсь с этим, ведь ты действовал на меня намного сильнее любого наркотика, от тебя стало невозможно, нереально отказаться.

А потом тебя не стало. Умер от рака лёгких. Ты был намного сильнее меня, но умер первым. А я так и осталась слабачкой. Слабачкой, с дикой зависимостью от тебя. Ты стал моим приговором.  На твоих похоронах я не плакала, нет. Просто стояла и курила в сторонке, нервно теребя замшевое пальто в районе локтя. Думала, зачем вообще пришла сюда?

После твоей смерти у меня пропал сон. Нет, далеко не от вселенской грусти и скорби о тебе. Я даже и не плакала! Просто, не хватало тебя. Ты словно копоть от дыма, въелся в мои лёгкие. Без твоего запаха стало легче дышать, но жить – невозможно. Начала курить Parliament, и приступы стали чем-то обыденным. Врачи сказали, шансов на излечение нет, слишком запустила, последняя стадия, и жить осталось недели две, не больше.

Через неделю, после твоей смерти, я совершенно перестала расставаться с сигаретой, спать я теперь не могла, не столько из-за бессонницы, сколько из-за приступов, которые практически не прекращались. Ингалятор стал бесполезным, помощи от него не было никакой, да я и не ждала. Бороться стало бессмысленным, терпеть ломку – невозможным.

Прошло две недели. Не знаю, каким маккаром, но я до сих пор жива, правда, дышать практически невозможно, как – будто лёгкие  свинцом залили. Я снова сижу на облупившемся подоконнике, перед настежь раскрытым окном, потупив взгляд вдаль и держа трясущимися пальцами сигарету. Выпуская облачко дыма в окно, я смотрю на серый утренний город, укутанный плотным туманом. Резко в лёгкие перестал поступать воздух, и я начала задыхаться, снова приступ. Сигарета выпала и потерялась из виду в густом тумане. Я не боролась, не пыталась противиться смерти, просто откинулась, но… не удержала равновесия и свалилась. От ощущения полёта захватило дух, а через несколько секунд стало страшно, лишь на миг…

По городу стелиться плотный туман,

Всё, что  услышишь ты, будет обман,

Сладкий, пьянящий, смертельный дурман,

Загонит в ловушку, захлопнет капкан

Отредактировано Téli (2013-08-06 11:42:40)