Глава 14.
POV Ренесми.

Месяц спустя.
Утром я проснулась от назойливого звонка телефона, вскочив с кровати и сметая все на своем пути, я понеслась прямиком к источнику звука. Схватив телефонную трубку, я быстро поднесла ее к уху:
- Ренесми Карли Каллен!?  - произнесла женщина, судя  по голосу.
- Да…
- Эдвард Энтони Мейсон Кале ваш отец? – продолжала.
- Да, а что это за допрос? Кто вы? И черт подери можно ближе к делу? – я начинала раздражаться, мало того, что разбудили ни свет, ни заря, так еще и допрос устраивают.
- Вам звонят из Лондонской больницы. Дело в том, что ваш отец сегодня поступил к нам, судя по всему у него рак, причем уже досвольно давно и все очень усугубилось, ему осталась неделя, максимум две, но мы делаем все возможное…
Тут трубка выпала у меня из рук, с отцом у меня были не очень хорошие отношения, особенно после гибели матери, мы почти не созванивались, стыдно признать, но на какой-то момент я забыла о нем. Чувство вины прожигало сердце, слезы подступили к глазам, в горле образовался ком. Я не могла дышать, грудь сдавило. Черт, это я во всем виновата, он даже ничего не сказал. Я совсем ничего не знала. Теперь я просто обязана считать себя неблагодарной тварью!
- Девушка, девушка, вы меня слышите… - голосил телефон.
Все, я прекрасно все слышала, но даже поднять трубку с подла не было сил, не то, что ответить! Я обессилено упала на кровать, на до что-то делать. Я должна была поехать в Лондон, к отцу.
Немного отойдя от шока, я лихорадочно начала собирать вещи, покидав в сумку всякого дерьма, даже не удосужившись посмотреть, что именно я туда положила.
Наконец, я села в машину и поехала в аэропорт…
***

Спустя несколько часов я уже была в больнице Лондона.
Сейчас, я сидела в пустынном белом коридоре, он наводил на меня какой-то ужас и до боли неприятные ощущения. Всю дорогу сюда меня так и преследовало очень плохое предчувствие…
Раздался какой-то звук, судя по всему дверной хлопок, я резко повернула голову и перед моими глазами предстал пожилой человек, с посеребренной сединой бородой и надвинутыми на глаза круглыми очками.
- Как он?
- В данный момент состояние стабильное, - произнес доктор, поправляя очки, - но все же ваш отец долго не продержится, к сожалению, мы уже ничего не сможем сделать, он обратился к нам слишком поздно, - я со всей силы сжала виски пальцами.
- К нему можно? – сипло прошептала я.
- Да, конечно…
Я быстро поднялась с дивана и направилась к отцу в палату. Открыв дверь, я прошла внутрь. Эдвард лежал с полу прикрытыми глазами, весь обтыканный многочисленными трубками.
- Как ты мог мне не сказать?
- Ренесми, - он раскрыл глаза и удивленно на меня уставился, - Прости, милая, я не хотел  тебя беспокоить.
- Что? Не хотел беспокоить? Да ты хоть понимаешь, что это стоило тебе жизни?
- Несси….
- Ладно, прости пап, - я подошла к отцу и погладила его по руке, - Поздравляю, ты вырастил неблагодарную дочь, - прошептала я, усмехнувшись.
- Нет, Несс, я горжусь тобой, о лучшей дочери я просто и мечтать не мог! Прости, что не понял этого раньше!
- Пап, я люблю тебя… - произнесла я, обняв его.
- Я тоже люблю тебя милая! – с улыбкой произнес Эдвард, вокруг его глаз скопились морщинки, а в уголках заблестели капельки слез.
***

Два дня спустя.
Все время, что я была в Лондоне я провела с отцом, не отходила от него не на шаг.
- Несси, ты скучаешь?
- Па, ты о чем? – я отвернулась от окна и непонимающе уставилась на отца.
- Я о твоем молодом человеке. Неужели ты думаешь. Что твой старик совсем ничего не замечает?
Джейк. Это имя неожиданно всплыло в памяти, я же ему не позвонила, ничего не сказала. Я дура, дура, дура. Эгоистичная дура.
Я быстро ринулась к сумочке, искать сотовый телефон, но его там не оказалось! Черт, я же его дома оставила. Точно дура!
- Несс… - снова произнес папа. Я повернулась к нему, - Ты не обязана мне ничего рассказывать! Вот, - он протянул мне белый свернутый лист бумаги.
- Что это?
- Посмотришь, когда меня не станет! – я взяла письмо и стала вертеть его в руках.
- Пап, не говори так! – я укоризненно на него уставилась.
- Брось, Ренесми, я знаю, что мне осталось несколько дней, если не часов.
Я тяжело вздохнула, с этим оргементом было тяжело поспорить, захотелось плакать. Просто почувствовать себя маленькой девочкой, что бы Эдвард, как в детстве утешал меня, ругал по пустякам, покупал чупа-чупсы за хорошие оценки.
- Все равно… не говори так больше….
***
- Пап… - прошептала я, на улице была глубокая ночь, но я не могла уснуть, было такое ощущение, будто меня что-то гложет изнутри.
Эдвард молчал, может уже уснул…
- Па.. – повторила я и подергала отца за руку, но он молчал, не шевелился, не дышал.
Он больше никогда не откроет глаза, никогда не назовет меня своей малышкой, все кончилось, я потеряла еще одного дорогого мне человека. Во всем виновата лишь я…
Я взяла его руку в свою, слезы со всей силы текли по щекам, я не могла сказать ни слова, в горле пересохло, я начала реветь в голос. Через несколько минут в палату вбежала бригада врачей и оттащила меня от отца, но мне уже было все равно.
Я потеряла его, его больше не вернешь, уже никогда…
***
Прошла неделя после смерти папы, я вертела в руках его последнее писмо, все еще не решаясь прочесть его. Ведь так просто – пробежаться глазами по строчкам, написанным таким родным почерком. Но, все же, развернув лист, я начала читать, с каждой строчкой слезы все больше наворачивались на глаза, читать становилось все тяжелее…
« Милая,
Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет на этом свете! Прости, что не сказал обо всем раньше, не хотел расстраивать! У тебя своя, взрослая жизнь, никогда не думал, что смогу так легко отпустить свою малышку, ведь она так рано повзрослела… Ты молодец, Несси, сама столько добилась! Я горжусь тобой, ты настоящая дочь своего отца! Я люблю тебя, пусть не всегда это показывал, никогда не считал себя хорошим отцом! Даже не знаю, что еще сказать…
Просто живи дальше, Несси, я хочу, чтобы ты была счастлива! Я знаю, что так и будет, ведь ты у меня такая умница!
Твой папа.»

Папа прав, я должна жить дальше, а это возможно только с Джейком, я должна ехать в Нью-Йорк, просто обязана все ему объяснить…