"Ракушка" (Кэтрин)

- Итак, - мы отошли от могилы Добби и дома Билла и Флёр на весьма приличное расстояние, когда я потянула Гарри за руку, останавливая. – Давай поговорим, думаю, нам стоит это сделать.

- Кэт, - Гарри задумчиво смотрел на море, волнами накатывавшееся на холмистый берег, по которому мы шли. – Прости. Конечно, оно все… Ты здорово учудила, этими своими отношениями с ним… Но и я дурак, - усмехнулся он. – Я должен был не идти на поводу у своей злости, а дать тебе шанс все объяснить…

- Мы оба хороши, - улыбнулась я. – Прости, что мы опоздали, мы прибыли так быстро, как смогли, когда браслет нагрелся. Правда сначала нас вынесло к воротам особняка, уже потом в подвал. В общем-то, я только позвала ребят, и все.

- И все же я хотел бы услышать от тебя объяснения по поводу всей этой истории со Снейпом, - утреннее небо казалось каким-то особенно унылым. Серые облака плыли по нему, заслоняя и без того тусклое Солнце. – Но я рад, что ты вернулась. Ты нам нужна… - его голос дрогнул, рука сжалась. – Мне нужна… - шепнул Гарри. – Мне очень стыдно за свои слова про твоего ребенка… Правда стыдно…

- Ничего, я все понимаю, Гарри, - я посмотрела на медленно проплывавшие по весеннему небу облака. – У тебя были основания себя так повести. Да и мне от вас уходить все же не следовало. Ничего хорошего, как видишь, из нашей ссоры не вышло. Так что ты хочешь услышать? И да… Ты давно все знал? – я грустно улыбнулась брату, приобнявшему меня за плечо.

- В мае на третьем курсе, - усмехнулся Гарри. – Когда ты попала в больничное крыло, я вас, можно сказать, застукал, - сказал он. И рассказал, что отправился навестить меня, ночью, и столкнулся с сидевшим у меня Северусом. - Я тогда ничего не знал точно, подозрения возникли только, но они постепенно развивались. Пожалуй, окончательно я все понял после убийства им Дамблдора. Но я уверен был, Кэт, что у вас с ним все кончено, и жалел тебя… - он поднял на меня глаза. – Почему ты снова с ним? Почему ты доверяешь ему после всего?!

- Потому что… Когда я ушла из палатки, я, что уж скрывать, побывала у него. Рассказала о случившемся… - я смотрела на волны, чтобы не видеть лица брата. – Во Дворце Сов мне в один из визитов сказали очень страшную вещь, Гарри. Что я могу стать Тезла-Экалой…

- Но ведь, - Гарри судорожно сглотнул. – Она ведь должна лишиться выбора и у нее не должно быть детей…

- Не выбора, братишка, а любимого человека. В общем-то, - я с невольной улыбкой погладила животик, - ей я уже не стану в любом случае. Но суть не в этом, а в том, что я рассказала ему об этой новости, я сказала, что применю к нему Поцелуй. Знаешь, что он ответил? – взглянула я на Гарри. Брат скептически пожал плечами.

- Что будет только счастлив дальше жить? – хмыкнул он.

- Северус, - Гарри поморщился при звуке этого имени, - взял с меня обещание, что если будет выбор, если будет кто-то еще в тот момент, кому нужен будет этот Поцелуй, я выберу не Северуса.

Гарри молча посмотрел на меня изумленными зелеными глазами, моргнув. И крепко сжал мою ладонь.

- И ты дала такое обещание? – спросил он, вздрогнув. Я медленно кивнула, закрыв глаза. Я дала другое обещание, но понимала, что суть не изменится. У меня просто не будет времени думать. Почти не будет.

- Да, - выдохнула я, открыв глаза.

- Но смерть Дамблдора… - Гарри облизнул губы. – Как же смерть Дамблдора? Ты была там, Кэтрин, ты видела, что он сделал! Почему ты ему веришь?!

- Дамблдор просил Северуса об этом лично, - я смотрела на волны, ощущая, что ветер становится все холоднее. – В этом я уверена, я видела его воспоминания в Омуте Памяти, и на подделку они не были похожи. Северус спас меня тогда, при побеге в Нору, из лап Малфоя. От Долохова… - я вспомнила тот жуткий день, когда пыталась закричать, вырываясь из крепких рук лапавшего меня Пожирателя. – В некотором роде… И тогда, помнишь, когда я упала за Арку? Северус привел меня из логова Темной Леди… - я заглянула в зеленые глаза брата. Гарри скептически взирал на меня, но все же что-то в выражении его лица слегка поменялось. – Знаешь, чья лань привела тебя к мечу Гриффиндора? – улыбнулась я.

- Его, что ли? – нахмурился Гарри.

- Он любил Лили, в молодости, очень сильно. Поэтому у него такой же Патронус, как у нее. Ну а мой поменялся, когда я в него безответно сначала влюбилась. Видишь, у меня есть причины дать ему шанс, доверять. Я бы рассказала тебе гораздо больше, но сейчас это неважно. Я прошу тебя только дать мне вернуться и помогать тебе. После войны мы все тебе расскажем… По крайней мере, я расскажу, - объяснять почему не было необходимости. Если сбудется страшное пророчество, второго участника этой истории просто не будет в живых. Мы с Гарри это прекрасно понимали.

- Ладно, предположим, ты права, - кивнул Гарри. – Но почему ты мне-то не рассказывала ничего столько времени?!

- Потому что я тоже дура, - усмехнулась я. – У нас это семейное… - мы переглянулись снова и, не выдержав, рассмеялись. Гарри приобнял меня за плечи, притягивая к себе. – Я боялась, что мы с тобой поссоримся, что ты не поймешь, что… Да я много чего боялась, на самом деле. В том числе и не знала, как все объяснить, попросту. Сначала мы вообще всех пытались обмануть, но это оказалось трудно и в итоге почти все о нас знали… Зато ты один из первых, кто узнал, что мы снова вместе… - я потрепала брата по взъерошенной макушке.

- Это так утешает, - съязвил Гарри. – Кстати, поможешь уговорить ребят потом все же попасть в Хогвартс? Я просто кожей чую, что там что-то есть… Но не вдвоем же нам туда отправляться, - улыбнулся он. Мои губы против воли растянулись в улыбке. Я вернулась к брату, мы удрали, меч остался у нас и судя по воплям Лестрейнджа, появилась крохотная зацепка – сейф. После долгих месяцев практически ничегонеделания, это было уже хоть каким-то прогрессом, что меня все же радовало.

- Насчет дальнейших планов мы поговорим все вчетвером. Кстати, у меня есть еще новости, отчасти наша ссора даже пользу принесла, если можно так сказать, - я рассказала ему о ритуале, проведенном Элеонорой. О том, что папа вернулся. Уже давно рассвело окончательно и Солнце даже стало чуть ярче, когда мы наконец закончили обмен новостями – Гарри рассказывал мне о том, где они за время моего отсутствия побывали, а я – что произошло с момента моего ухода. О том, почему я ушла, мы оба по негласному уговору предпочитали не вспоминать…

- То, что с дядей Томом все в порядке, это здорово, - с явным облегчением улыбнулся Гарри. – И то, что тебе стало проще держать себя в руках, тоже. И план у вас удачно сработал… знаешь, нам, кажется, все-таки улыбается удача. Слушай, - он внезапно посмотрел на меня, когда мы уже шагали к дому Билла и Флёр. – Снейп ведь уже знает о ребенке? Что он сказал?

- Что это несвоевременно, но он рад, - пожала я плечами. – Просил меня быть осторожнее. Как будто это сейчас очень уж реализуемо… - горько хмыкнула я. – Гарри, ты не против, если Влад или Кас с тобой немного поработают? Сам понимаешь, если Беллат… Она пронюхает про нас с Северусом, - каждый раз, когда из моих уст звучало это имя, Гарри морщился, но я решила постепенно приучить его к мысли о наших с Севом отношениях. – И тем более о ребенке, то пророчество валькирий сбудется еще раньше и уж точно. А кто-нибудь из ифритов наложит на твои мысли некоторое подобие щита, вроде как Окклюменция. Ладно? – Гарри согласился, немного подумав. – Полностью вашу связь они не прервут, но ей будет сложнее проникнуть в глубины твоего разума.

- Ты сейчас мне Трелони напомнила, - Гарри пихнул меня в плечо. – С ее глубинами разума. Ладно, возвращайся, но после войны ты мне все расскажешь, ясно? – за таким уже легким «выяснением отношений» мы дошли до «Ракушки». В сторону могилы Добби я старалась не смотреть, чтобы не напоминать себе о том, как погиб этот милый и немного забавный домовик. Я очень плохо его знала, с ним всегда общался в основном Гарри, но после всего случившегося минувшей ночью Добби стал героем в моих глазах. Мы бы, возможно, сбежали и без его помощи, по крайней мере, имели шанс, хотя и с большими потерями. Но самоотверженность этого маленького создания была поистине великой. И потому-то я, когда Гарри писал слова на «надгробии», мысленно молила тех, кто жил в Мире-за-гранью, как валькирии называли мир, в который живое попадает после смерти, принять Добби с должным уважением к его героическому поступку. Кинжал Беллатрисы предназначался Гарри, я понимала это, и все понимали… И сейчас мы с Гарри пытались задвинуть боль от осознания того, сколько бед приносим близким и скорбь как можно дальше, отвлечься от них. И разговор наш там, на берегу, направлен был на то же самое…

Все сидели в гостиной, включая все еще бледную и изнуренную Гермиону, которую бережно обнимал Влад, поглаживая по спине, и слушали Билла. Комната у молодых Уизли была очень миленькая, светлая, теплая. В камине как-то неуместно весело потрескивал огонь. Мы остались у двери, чтобы не пачкать ковер на полу следами грязной обуви. Я с тоской посмотрела на свою белоснежную мантию, которую надела, пока звала Кассиопею и Влада. Такое облачение автоматически говорило всем кругом, что я – валькирия, исполняющая свой долг. В такие минуты я становилась неумолимым вершителем «правосудного возмездия» и могла, если это необходимо будет во исполнение моей задачи, пользоваться чем угодно, вплоть до Непростительных. Причем, что было странно, я применила-таки Круциатус к Малфою-старшему, но вины за это не испытывала. Не как тогда, в особняке, с Долоховым… И при мысли о том, что я становлюсь темнее, чем была раньше, ближе к той мне, из другой реальности, желудок скрутился в тугой узел. Я не буду таким чудовищем, никогда, внушала я себе. Не буду.

- Удачно, что Джинни приехала домой на каникулы. Будь она в Хогвартсе, её могли схватить раньше, чем мы успеем к ней добраться. А так она тоже в безопасности, - заметил Билл. И оглянулся на нас. - Я всех забрал из «Норы», - объяснил он. - Переправил их к тете Мюриэль. Раз Пожиратели смерти узнали, что Рон с тобой, к ним наверняка явятся… Да не извиняйся ты, -прибавил он, заметив, какое у Гарри стало лицо. - Это всё равно рано или поздно случилось бы, папа давно нас предупреждал. Наша семья - самые отъявленные осквернители чистоты крови.

- А чем их защитили? - спросил Гарри.

- Заклятием Доверия. Хранитель Тайны - папа. На нашем коттедже такое же заклятие, а я Хранитель Тайны. На работу нам, конечно, уже нельзя, но это теперь не так уж важно. Олливандера и Крюкохвата тоже переправим к тете Мюриэль, как только они чуть-чуть придут в себя. У неё места хватает, а у нас тесновато. Ноги у Крюкохвата уже заживают, Флёр напоила его «Костеростом». Через час, наверное, можно будет их обоих…

- Я могу спеть, не знаю, как Крюкохвату, а Олливандеру помогу. Я уже отдохнула, - все время, пока ребята копали могилу Добби, я пела для Гермионы, которой досталось куда больше, чем остальным. Пытал ее, как выяснилось, в основном Долохов, бывший в этом деле мастером.

Когда я зашла в коттедж в первый раз, около Гермионы, заботливо уложенной на диван, суетилась Флёр. Влад, шепча что-то ласковое, бережно поглаживал Герми по руке. Услышав звук моих шагов, Гермиона испуганно вздрогнула, поднимая блестящие от слез глаза. Щеки ее были мокрыми от слез.

- Кэтти, - потрескавшимися губами прошептала девушка, когда я бережно коснулась ее лба, определяя, какой ущерб нанесли ей Пожиратели. – Ты здесь?

- Здесь. И Влад тоже… - улыбнулась я. – Лежи тихо, я помогу…

- Так что отправить их можно будет быстрее, - заметила я теперь. Билл кивнул.

- Нет, — сказал Гарри.

Билл удивлённо взглянул на него.

- Они оба мне нужны. Я хочу с ними поговорить. Это очень важно, - с необычайной для него властностью произнес брат. Я приобретала такую же суровость и властность, когда позволяла сущности валькирии занять место всего человеческого окончательно. Как у Малфоев, где я была даже не сестрой Гарри, а валькирией. Которая и убить имела право. К счастью, не пришлось. Но сейчас это состояние у меня прошло, оставив человеческую, уставшую, сомневающуюся суть.

- Я пойду умоюсь, — сказал Гарри Биллу, глядя на свои руки, измазанные землёй и кровью Добби. Следы последней оставались на моей белой мантии, и они не отстирались бы. С мантии валькирии не отстирывалась только кровь. Все остальное ее даже не пачкало – эти мантии, как и маховики, были продуктом очень сильных чар. - А потом мне надо поговорить с ними, срочно.

Он вышел в кухоньку, я проскользнула внутрь гостиной, оглядев еще раз Гермиону. Щеки последней слегка порозовели, взгляд стал не таким затуманенным. Влад мрачно буравил меня глазами, Кассиопея что-то рассказывала Рону и Дину, видимо, чтобы отвлечь ребят от мрачных мыслей.

- Мне надо поговорить с Крюкохватом и Олливандером, - сказал вернувшийся Гарри.

- Нет, - отозвалась Флёр. - П'гидётся подождать, Арри. Они больны, измучены…

- Мне очень жаль. Но я не могу ждать, мне надо поговорить с ними сейчас же. Наедине. С каждым по отдельности. Это важно и срочно…

- Проклятье, Гарри, что происходит? — не выдержал Билл. — Ты являешься к нам с мёртвым домовиком и полуобморочным гоблином, у Гермионы такой вид, как будто её пытали, а Рон наотрез отказывается что-нибудь рассказывать… Кэтрин в белой мантии… Два каких-то вообще незнакомых человека, у которых глаза желтеют… Что происходит?!

- Не могу сказать, Дамблдор запретил. Он дал нам задание, и велел никому о нем не рассказывать, - покачал головой Гарри.

Флёр что-то нетерпеливо пробормотала, но Билл не смотрел на неё, он смотрел на Гарри. Трудно было понять выражение его изуродованного шрамами лица. Наконец Билл сказал:

- Хорошо. С кем ты хочешь говорить первым?

Гарри заколебался.

- С Крюкохватом, — сказал он наконец. — Сначала я поговорю с Крюкохватом.

- Тогда за мной, — сказал Билл и первым пошёл вверх по лестнице.

Поднявшись на несколько ступенек, Гарри оглянулся.

- Вы трое мне тоже нужны, - крикнул он. – Гермиона, Рон и Кэтрин то есть…

Влад нехотя отпустил Гермиону и мы трое вышли к Гарри.

- Ждите тут, - сказала я по пути Кас и Владу. Ифриты кивнули.

- Ты как? — спросил Гарри Гермиону. - Ты вообще замечательная - придумала такую складную историю, когда этот урод тебя пытал…

Гермиона бледно улыбнулась. Рон обхватил её за плечи.

- Что теперь, Гарри? — спросил он...

- Увидите. Идём.

Билл провёл нас наверх. На тесную лестничную площадку выходило три двери.

- Сюда, - это оказалась спальня Билла и Флёр, за окном в лучах Солнца искрилось море. Гермиона присела за туалетный столик, Рон встал рядом, а я присела на каретку кресла подруги. Гарри стоял у окна, скрестив руки на груди с задумчивым выражением лица. Снова появился Билл, неся на руках маленького гоблина. Он уложил Крюкохвата на постель, тот что-то буркнул в виде благодарности, и Билл ушёл, закрыв за собой дверь.

- Простите, что пришлось вас вытащить из кровати, - сказал Гарри. - Как ваши ноги?

- Болят, - ответил гоблин. - Но заживают, - выражение лица Крюкохвата было и странным, и одновременно любопытным, и вызывающим… В руках он все еще сжимал меч Гриффиндора.

- Вы, наверное, не помните… — начал Гарри.

- Что именно я сопровождал вас к вашему банковскому сейфу, когда вы впервые посетили «Гринготтс»? — договорил за него Крюкохват. — Я помню, Гарри Поттер. Вы очень знамениты, даже среди гоблинов. Вы похоронили домовика, — сказал он неожиданно резко. — Я видел в окно, из соседней спальни.

- Да, - резко ответил Гарри.

Крюкохват наблюдал за ним раскосыми чёрными глазами.

- Вы — необычный волшебник, Гарри Поттер.

- Почему? — спросил Гарри, потирая шрам.

- Вы вырыли могилу.

- Ну и что? - Крюкохват не ответил. - Крюкохват, я должен спросить…

- Также вы спасли гоблина.

- Что?

- Вы перенесли меня сюда. Спасли от смерти.

- Надеюсь, вы не против? — теряя терпение, спросил Гарри.

- Нет, не против, Гарри Поттер, — ответил Крюкохват, закручивая на палец тощую чёрную бородку, — но вы крайне необычный волшебник.

- Вот и ладно, — сказал Гарри. — Так я говорю, мне нужна помощь, Крюкохват, и вы можете мне помочь. Мне нужно проникнуть в банковский сейф в «Гринготтсе», - я расширившимися глазами посмотрела на брата. Я и сама думала об этом же, и мы с Гарри на берегу обсуждали этот вариант, но я не думала, что он решит перейти к делу так скоро. Однако… Он решил.

Рон и Гермиона смотрели на Гарри, как на сумасшедшего.

- Гарри… — начала было Гермиона, однако её прервал Крюкохват.

- Проникнуть в сейф в «Гринготтсе»? — Гоблин чуть поморщился, устраиваясь поудобнее на кровати. — Это абсурдная идея!

- Возможно, — тут же возразил Рон. — Но ведь были случаи, когда проникали.

- Вот-вот, — подхватил Гарри. — В тот день, когда мы с вами познакомились, Крюкохват. Мой день рождения, семь лет назад, - в тот день, вспомнила я, и пытались утащить философский камень…

- Тот сейф был уже пуст, — огрызнулся гоблин. — Он не так строго охранялся.

- А тот сейф, куда нам нужно попасть, — не пустой, и охраняют его, наверное, будь здоров, — сказала я. — Это сейф Лестр… Сами-знаете-кого.

Рон и Гермиона переглянулись. Ничего, у нас будет время всё им объяснить после того, как Крюкохват даст ответ.

- Без шансов, — твёрдо сказал гоблин. — Абсолютно исключено. «Если пришёл за чужим ты сюда»…

- «Отсюда тебе не уйти никогда» - я помню, - сказал Гарри. - Только я не за богатствами туда собираюсь. Мне нужен этот сейф не для себя. Вы мне верите?

Гоблин искоса посмотрел на Гарри.

- Если есть на свете волшебник, которому я мог бы поверить, что он не ищет для себя выгоды, то это вы, Гарри Поттер, - произнёс наконец Крюкохват. - Гоблины и домовые эльфы не привыкли к тому, чтобы им оказывали уважение, как это сделали вы нынче ночью. Мы не привыкли к такому от носящих волшебные палочки, - чуть не разгорелся спор, даже ссора, из-за давней натянутости отношений волшебников и гоблинов, но нам с Гарри удалось замять ситуацию.

- А вы знаете, что это Гарри освободил Добби от рабства? - спросила Гермиона. - Знаете, что мы уже много лет боремся за освобождение домовых эльфов? - Рон смущённо кивнул. - Мы не меньше вашего стремимся свергнуть Сами-Знаете-Кого!

Гоблин воззрился на Гермиону с таким же любопытством, как перед тем на Гарри, и вдруг спросил:

- Что вам нужно в их сейфе? Меч, который хранится там, - подделка. Настоящий - вот. Я думаю, вы это и сами знаете. Вы просили меня солгать о нём.

- Но ведь в сейфе не только меч? - спросила я. - Вы не видели, что там ещё хранится?

Гоблин опять принялся накручивать бородку на палец.

- Правила «Гринготтса» не позволяют обсуждать содержимое банковских сейфов. Мы — хранители несметных сокровищ и обязаны оберегать то, что нам доверено, тем более что немалая часть этих драгоценностей создана нашими же руками.

Гоблин погладил меч. Взгляд его чёрных глаз перешёл с Гарри на Гермиону, потом на Рона, задержался на мне и опять на Гарри.

- Вы все так молоды, — сказал он наконец, — а сражаетесь против стольких врагов.

- Вы поможете нам? — спросил Гарри. — Без вашей помощи у нас нет никакой надежды проникнуть в сейф. Вы — наш единственный шанс.

- Я… подумаю, — произнёс Крюкохват.

- Но… — сердито начал Рон.

- Спасибо, — сказал Гарри.

Гоблин в ответ наклонил громадную голову, потом согнул коротенькие ножки, снова разогнул и демонстративно разлёгся на кровати Билла и Флёр.

- Кажется, действие «Костероста» завершается. Я наконец-то смогу поспать. Вы уж меня извините…

- Да, конечно!

Выходя из комнаты, Гарри прихватил с собой меч Гриффиндора, лежавший под боком у Крюкохвата. Гоблин не стал возражать, косясь на мой маховик.

- Мелкий пакостник, — прошептал Рон, как только за нами закрылась дверь.

- Гарри, — также шёпотом заговорила Гермиона, оттаскивая меня от двери на тёмную лестничную площадку, — ты имеешь в виду то, о чём я подумала? Считаешь, у них в сейфе — крестраж?

- Именно так, - кивнула я. - Родольфус ведь явно перепугался, когда подумал, что мы там побывали. Да и Долохов тоже…

- А почему? Что ещё мы могли там взять? Они боялись, как бы Она не узнала, - влез Гарри.

- Так мы вроде искали в местах, связанных Сами-Знаете-с-Кем, — озадаченно проговорил Рон. – Кроме их дома, но он же конфискован еще в первую войну, и их сейфа…

- Вот именно! А зная о надежности сейфа и никому не открывая, что это крестраж, она могла хранить его в банке. Думаю, Родольфус и Долохов не знали, что это крестраж, просто она сказала, что это очень важная для нее вещь. Долохов – ее преданный соратник, Лестрейндж тоже, он искал ее даже когда она исчезла… Ладно, пошли к Олливандеру, - Гарри махнул рукой.

Мы постучали в дверь напротив, в ответ послышалось чуть различимое «Войдите»…

Мастер волшебных палочек лежал на двуспальной кровати, с той стороны, что дальше от окна. Его продержали в подвале больше года и по крайней мере один раз пытали. Он страшно исхудал, кости лица выпирали из-под желтоватой кожи. Большие серебристые глаза ввалились. Руки, лежавшие поверх одеяла, могли бы принадлежать скелету.

Гермиона села на свободную половину кровати, я присела рядом, Гарри – по другую сторону от меня. Рон уселся на стул у двери.

- Мистер Олливандер, простите, что мы вас побеспокоили, - начал Гарри.

- Мой милый мальчик, - слабым голосом отвечал Олливандер, - вы спасли нас всех. Я уж думал, мы умрём в этом подвале. Не знаю, как и благодарить.

- Мы были только рады это сделать.

Гарри нащупал на шее мешочек Хагрида и вынул из него сломанную пополам волшебную палочку.

- Мистер Олливандер, мне нужна помощь.

- Всё, что угодно!- чуть слышно ответил мастер.

- Вы можете это починить? Её вообще можно починить?

Олливандер протянул дрожащую руку. Гарри положил ему на ладонь соединённые хрупкой перемычкой половинки волшебной палочки.

- Остролист и перо феникса, - проговорил Олливандер срывающимся голосом. - Одиннадцать дюймов. Тонкая и гибкая…

- Да, - сказал Гарри. - Так вы можете?..

- Нет, - прошептал Олливандер. - Мне очень жаль, но я не знаю средства починить волшебную палочку, получившую настолько серьёзные повреждения.

Гарри выглядел так, словно ему только что нанесли страшный удар. Он забрал половинки палочки и снова спрятал их в мешочек. Олливандер смотрел на мешочек, где исчезла сломанная палочка, и отвёл взгляд, только когда Гарри вынул из кармана две волшебные палочки, захваченные у Малфоев.

- Вы можете определить, чьи они?

- Гарри, - я видела, что Олливандеру очень плохо и решила сначала хоть немного улучшить его состояние. – Я спою, а потом мы поговорим с мистером Олливандером. Хорошо?

Мастер повернулся на звук моего голоса и слабо улыбнулся.

- Мисс Реддл, - прошептал он. – Ровно двенадцать дюймов, вишневое дерево и волос из гривы единорога… Тонкая… На рукоятке…

- Сова, мастер Олливандер, да, - кивнула я.

- Такая же палочка была у вашей матери, мисс Реддл. Только на рукоятке был лебедь. Прекрасная была женщина, - слабо улыбнулся он. – Вы очень похожи на нее. Позволите взглянуть на вашу чудесную палочку, мисс Реддл? Это прекрасная палочка, сильная, гордая, и очень светлая. Палочка, достойная валькирии.

- Мне жаль, мистер Олливандер, но я ее уже давно потеряла, - грустно улыбнулась я. – Однако она служила мне очень достойно… - взгляд Олливандера скользнул по моему маховику.

- Палочка не нужна вам, мисс Реддл. Не знаю, нужен ли вам маховик, но валькирии обладают такой магией, что в посредстве палочки не нуждаются… Хотя очень жаль, что она потерялась. Это была одна из самых прекрасных палочек, что я видел когда-либо.

- Закройте глаза, мистер Олливандер, - улыбнулась я. – Я спою, вам станет немного лучше, - мастер послушался и я запела, тихо, печально, исцеляя прежде всего его душевные раны. Я понимала, что полгода в подвале стали для него вечностью, и хотела хоть немного помочь… Когда петь дальше стало опасно, я умолкла, погладив Олливандера по тощей слабой руке.

Мастер открыл глаза.
- Спасибо, мисс Реддл, - с благодарностью сказал он. – Вы хотели что-то еще узнать, мистер Поттер?

- Вы можете сказать, чьи они? – спросил в свою очередь Гарри. Олливандер кивнул. Гарри протянул ему палочки.

Мастер взял первую палочку и поднёс её к самым глазам. Повертел узловатыми пальцами, чуть согнул.

- Она принадлежала Родольфусу Лестр… Ее мужу, - проговорил он.

- А эта?

Олливандер так же внимательно осмотрел вторую палочку.

- Боярышник и волос единорога. Ровно десять дюймов. Умеренной упругости. Это была палочка Драко Малфоя.

- Была? — повторил Гарри. — Она же и сейчас его?

- Не думаю. Если вы взяли её с бою…

- Ну да.

- Скорее всего, она теперь ваша. Разумеется, тут имеет значение, как именно волшебная палочка перешла из рук в руки. Многое зависит и от самой палочки. Но в целом волшебная палочка, взятая в бою, честно служит новому владельцу.

- И всё-таки можно пользоваться волшебной палочкой, которая тебя не выбирала? — спросил Гарри.

- О да, если вы настоящий волшебник, то можете направлять свою магию практически через любой инструмент. Однако самые лучшие результаты достигаются в тех случаях, когда между палочкой и волшебником существует духовное родство. Эти взаимоотношения очень сложны. Вначале взаимное притяжение, потом совместный опыт… Палочка учится у волшебника, волшебник — у палочки.

- Я отобрал эту палочку у Драко Малфоя, — сказал Гарри. — Будет она меня слушаться?

- Полагаю, да. Принадлежностью волшебной палочки управляют сложнейшие законы, но, как правило, палочка побеждённого покоряется новому хозяину.

Рон показал ему палочку Хвоста.

- Меня заставили сделать её вскоре после того, как похитили, — для Питера Петтигрю. Да, если вы взяли её с бою, она будет слушаться вас охотней, чем любая другая палочка.

- Выходит, не обязательно убивать прежнего хозяина, чтобы завладеть волшебной палочкой? — спросил Гарри.

Олливандер поперхнулся:

- Убивать прежнего хозяина? Что вы, я бы не сказал, что это обязательно.

- Существуют легенды, о волшебной палочке - или нескольких палочках, - которые переходили от одного хозяина к другому посредством убийства.

Олливандер побледнел. Его лицо казалось тускло-серым на фоне белоснежной наволочки, огромные глаза в кровавых прожилках выпучились, как будто от страха.

- Я думаю, есть всего одна палочка, — прошептал он.

- И Сами-Знаете-Кто интересуется этой палочкой, так? — спросил Гарри.

Олливандер с мольбой посмотрел на нас.

- Как вы узнали?

- Она хотела, чтобы вы научили ее, как преодолеть связь между нашими волшебными палочками, — сказал Гарри… Последовал долгий разговор, в ходе которого Гарри выказал немалую осведомленность тем, что Беллатриса требовала от Олливандера. Но объяснить, почему и другая палочка, не имеющая общей сердцевины с бывшей палочкой Гарри, Беллатрисы оказалась слабее Гарриной, мастер не мог.

- Она требовала рассказать все, что я знаю о Бузинной Палочке, - шептал Олливандер. – Ей всегда нравилась старая палочка, но теперь она ищет другую, сильнее, чтобы победить вас…

- Очень скоро она узнает, а может, и знает, что моя старая палочка безнадежно сломана, - тихо произнес Гарри.

- Нет! — вскрикнула Гермиона. — Откуда она может это узнать, Гарри?

- «Приори инкантатем», — ответил Гарри. — Твоя палочка, Гермиона, и палочка из терновника остались у Малфоев. Если они их как следует осмотрят и заставят воспроизвести свои последние заклинания, то поймут, что твоя палочка разбила мою, увидят, как ты пыталась её починить и у тебя ничего не получилось. Они поймут, что я потому и пользовался палочкой из терновника.

Гермиона, к которой только-только вернулся румянец после сегодняшних испытаний, опять побелела. Я с укором посмотрела на Гарри.

- Давайте пока не будем об этом…

- Так вы думаете, эта палочка существует на самом деле, мистер Олливандер? — спросила Гермиона.

- О да! — ответил мистер Олливандер. — Вполне возможно проследить её судьбу. Есть, безусловно, пробелы, значительные промежутки времени, когда она терялась или же её скрывали, но всякий раз она снова выходила на свет. И я, и другие исследователи изучали письменные источники, некоторые из которых с трудом поддаются толкованию, но подлинность их несомненна.

- А вы… не думаете, что это просто сказки или мифы? — с надеждой спросила Гермиона.

- Нет, — ответил Олливандер. — Не знаю, впрочем, является ли убийство предыдущего владельца обязательным условием. У этой палочки кровавая история, но, возможно, это объясняется обычной человеческой алчностью.

- Мистер Олливандер, вы ведь сказали Сами-Знаете-Кому, что Бузинная палочка сейчас у Грегоровича? – спросил Гарри.

Олливандер побледнел ещё сильнее, хотя сильнее было уже некуда. Он стал похож на привидение.

- Откуда же вы… откуда… Ходили такие слухи, — прошептал Олливандер. - Много лет назад, вас тогда ещё и на свете не было. По-моему, Грегорович сам их распускал. Вы же понимаете, это очень полезно для бизнеса, если заказчики будут думать, что мастер изучает Бузинную палочку и может воспроизвести её свойства!

- Да, понятно, — сказал Гарри и встал. — Мистер Олливандер, ещё один последний вопрос, а потом мы оставим вас в покое. Что вы знаете о Дарах Смерти?

- О чем? – не понял Олливандер.

- О Дарах Смерти, - отозвалась я.

- Это как-то связано с волшебными палочками? – недоумевал мастер. Моя сущность валькирии подтвердила, что он не лжет. Он и впрямь ничего не знал.

- Спасибо, мистер Олливандер, - кивнул Гарри.

- Отдыхайте, а нам пора, - добавила я, выпроваживая Гарри и Рона к двери.

- Меня пытали… Меня пытал Долохов… Вы не представляете… - жалобно сказал нам в спину Олливандер.

- Еще как представляю, мастер, - обернулась я к нему. – Долохов меня пытал. Постарайтесь отдохнуть, и спасибо за всё, что вы нам рассказали.

Гарри сбежал по лестнице на первый этаж, мы следом. На кухне сидели Билл, Флёр, Полумна и Дин, перед ними стояли чашки с чаем. Мрачные и молчаливые Кас с Владом стояли у кухонной двери, глядя на лестницу. При нашем появлении они встрепенулись. Но Гарри только молча повел нас всех в сад. Влад и Кас, как две призрачные тени, вышли следом за нами.

Впереди виднелся красноватый холмик, под которым лежал Добби. Гарри подошёл к нему.

- Бузинная палочка была у Грегоровича очень давно, — сказал Гарри. — Я видел, как Сами-Знаете-Кто искала его. Так она узнала, что палочка теперь у Грин-де-Вальда. Я все никак не мог понять, откуда Грин-де-Вальд узнал, что палочка у Грегоровича, но если Грегоровичу хватило ума самому распускать об этом слухи, тогда всё понятно. Грин-де-Вальд пришёл к власти, используя Бузинную палочку. А когда он был на вершине своего могущества, Дамблдор понял, что никто другой не сможет его остановить, вызвал Грин-де-Вальда на поединок и победил. И тогда он забрал Бузинную палочку, - рассказал Гарри, в то время как Влад и Кас подошли поближе к нам.

- Бузинная палочка была у Дамблдора? — изумился Рон. — А сейчас-то она где?

- В Хогвартсе, — ответил Гарри.

- Тогда давайте скорее заберем палочку, пока она до нее не добралась! – у Рона был такой вид, словно он прямо сейчас трансгрессирует к Хогу и побежит к гробнице Дамблдора.

Окончательно подошедший к нам Влад положил руку на плечо Рона. Уизли вздрогнул от неожиданности.

- Поздно. - Гарри схватился за голову. - Она уже там…

- Гарри! - в ярости заорал Рон. - Давно ты об этом знаешь? Зачем мы время теряли? Почему ты сначала пошёл разговаривать с Крюкохватом? Мы бы успели! Может, ещё успеем…

- Нет. - Гарри упал на колени в траву. - Гермиона права: Дамблдор хотел, чтобы я уничтожил крестражи.

- Гарри, нет! – рявкнула я, теребя его за плечо. – Влад, ты можешь быстро поставить на кое-какие его мысли ментальные щиты, какие вы обычно ставите?

- Насколько быстро? – поинтересовался Матей, силком поставив Гарри на ноги и удерживая его вертикально, хотя и с немалым трудом.

- Прямо сейчас, - я снова потрясла Гарри, которого явно захлестывало какое-то видение. Влад вытаращился на меня так, словно я сказала несусветную глупость.

- А много мыслей? – выдавил он из себя несколько секунд спустя.

- То, что он знает про нас с Северусом. Думаю, довольно немало уже, - отозвалась я.

- А что там за история с Северусом? Я все никак с марта ничего не пойму, - влез Рон.

- Потом расскажем! – на удивление синхронно шикнули мы с Гермионой.

- Кэт, я могу, но это займет время. Тебе прямо сейчас надо? – я кивнула. – Слушай, если я на время его вообще отключу, так сказать, сойдет? А когда отпустит, спокойно наложу щит. Потом, предупреждаю, извлечь эти его воспоминания сможем только я, Тадеуш, если в себя придет, и Майкл. Кас не сможет, она еще только учится, - девушка кивнула. – Вы согласны?

- Лично я – да, - рявкнула я. Гарри жмурился, хватаясь за шрам, падая из цепких рук Влада. – Он, думаю, не в состоянии сейчас соглашаться! – ифрит кивнул и уже загоревшимися желтым огнем глазами внимательно вгляделся в распахнувшиеся глаза Гарри. Тот словно бы в испуганном изумлении смотрел на Влада и вдруг как подкошенный грохнулся на землю, не подавая признаков того, что он в сознании. Рона передернуло, я недоуменно смотрела на Матея, преспокойно улегшегося рядом с Гарри на живот и все еще глядевшего брату в лицо. Кас с каким-то слегка маниакальным выражением лица наблюдала за более опытным ифритом. Наконец, казалось, бесконечно долгое время спустя, Гарри открыл глаза, а к Владу вернулась привычная радужка и черные зрачки.

- Что это вообще такое было? – оглядел нас Гарри, сев. Влад поднялся на ноги и протянул ему руку. – У меня такое чувство, что у меня почти весь мозг в сейф запирали. Что-то видел, что – не помню, - он потряс головой, поднимаясь на ноги с помощью Влада.

- Я помню, - усмехнулся Влад. – Если я правильно понимаю, кто такая Темная Леди, то она забрала-таки палочку из гробницы Дамблдора. Больше ничего интересного, - пожал ифрит плечами. – Ладно, давайте я наложу щиты и нам с Кас пора, хватит мучить бедных Ту Ким и Дивью охраной наших укрывающихся. Ты остаешься, Кэт? – улыбнулся он.

- Да, остаюсь. Передавай папе, Бродяге и Ивзам привет. Скажи папе, чтобы не волновался, с нами все будет хорошо и мы с ним скоро увидимся. Майклу передай спасибо за гостеприимство, и поцелуй за меня Эдвина, - подмигнула я. Влад, улыбаясь, взялся за дело и вскоре знание Гарри о нас с Северусом было, надеялась я, надежно скрыто. Гарри согласился на это, дав мне шанс после войны все объяснить. Но, что было хорошо, я хотя бы сумела вернуться к ребятам.

- Милая девушка, - когда ифриты исчезли, заметила Гермиона. – А она кто вообще? Ученица наших ифритов?

- Она дочь итальянской валькирии, добровольно стала ифритшей. У Влада кто-то типа стажера…

- А ты ревнуешь, что ли? – хмыкнул Рон. Гермиона одарила его злым взглядом.

- Между прочим, когда мне было плохо, кроме Влада и Флёр ко мне только Кэтти подошла. У меня нет причин подозревать моего Влада в обмане! – с неожиданной резкостью произнесла Герми. – Просто мы даже толком не познакомились все, - уже спокойно объяснила девушка.

- Еще познакомимся, когда все закончится, - улыбнулась я. – Ладно, пошли в дом, я очень хочу горячего чая, - обняв Герми за плечи, я повела ребят в коттедж. Мы наконец-то воссоединились и теперь нас снова стало четверо. Все вернулось в нормальное русло…

Флёр, услышав от нас с Гермионой, что я беременна, окружила меня заботой, как Жозефина и Герми до нее. Вообще француженка, прежде показавшаяся мне весьма ветреной и эгоистичной особой, оказалась неожиданно милой девушкой. К тому же тот факт, что они с Биллом терпели наше присутствие в их небольшом коттеджике в таком количестве, тоже говорил в их пользу…

К счастью, ни Флёр, ни Билл не спросили, кто отец ребенка. Дин и Полумна тоже. Я не знала, знает ли Билл, он мог услышать о наших отношениях с Севом от Блэка или Римуса. Но остальные точно не знали и не спрашивали, удовлетворенные моим «после войны расскажу все»…

Уже ночью я, уложенная в одной комнате с Гермионой и Полумной, «Ракушка» была маленькой и на такое количество народа рассчитана не была, я вспомнила еще кое-что, связанное с Малфой-Мэнором. Я это даже не увидела, это почти и не было заметно, будь рубашка еще буквально на полсантиметра свободнее, вообще бы даже мысли такой не возникло. Я это почувствовала. Анж была беременна… От Долохова, что сомнений вообще не вызывало. Я не знала, почему не ощутила беременности Тонкс летом, но при одном взгляде на живот Анж моя сущность тут же сообщила мне, что девушка несет в мир новую жизнь. Вообще чувствовать присутствие жизни и смерти – естественно для валькирии, овладевшей даром, часть нашей сущности. В том числе, как оказалось, и беременность я иногда могла почувствовать. Возможно, дело было только в сроках, у Тонкс-то они все же были меньше, раз животик Анж начал вызывать сомнения, решила я тогда для себя. И, откровенно говоря, не ошиблась…

Несколько дней спустя Крюкохват наконец-то соизволил объявить свое решение по поводу просьбы Гарри. И когда мы все собрались в спальне, где ночевали я и девушки, а гоблин позвал нас именно туда, заявил, что поможет нам, хотя это и была, по его словам, подлая измена «Гринготтсу», но… не просто так. Он потребовал меч Гриффиндора.

- Мы можем вам что-то из их сейфа дать, там наверняка куча всякого, - предложил Рон. – Берите, что угодно, мы-то мало что возьмем.

Крюкохват от злости побагровел и глаза его с ненавистью сверкнули.

- Я не вор, мальчишка, мне не нужны чужие сокровища! – зарычал он. – Этот меч не ваш!

- Мы - гриффиндорцы, а это - меч Годрика Гриффиндора…

- И она тоже?! – ткнул пальцем в мою сторону гоблин.

- Я слизеринка, - процедила я. – Но ребята – гриффиндорцы. Я, как видите, на меч не претендую, - маховик на моей шее потеплел и угрожающе засветился. Крюкохват прищурился, не сводя глаз с песочных часиков на моей шее.

- Чьим этот меч был до Гриффиндора? – спросил он наконец.

- Его же сделали для Годрика, - пожал плечами Рон.

- Нет! — вскричал гоблин, весь ощетинившись и наставив на Рона длинный указательный палец. — Вечное высокомерие волшебников! Меч принадлежал Рагнуку Первому и был отнят у него Годриком Гриффиндором! Это утраченная драгоценность, шедевр гоблинского мастерства! Он должен принадлежать гоблинам! Такова цена моей помощи, а не хотите — как хотите.

- Нам надо посоветоваться. Дадите минутку? – гоблин кивнул и мы с Гермионой вытащили парней в коридорчик и спустились с ними на первый этаж. Где и встали около двери в пустую гостиную.

- Что будем делать? – спросил Гарри. – Слушай, Герми, а Годрик и правда украл этот меч? Кэт?

- Не знаю, — убитым тоном ответила Гермиона. — Волшебная история часто умалчивает о том, какой ущерб волшебники причинили тому или другому магическому народу… Но я никогда не слышала, чтобы Гриффиндор получил свой меч нечестным путем.

- Я тоже, - кивнула я.

Наступила пауза. Все старались придумать выход из тупика. Гарри смотрел в окно на могилу Добби, я посмотрела туда же. Полумна устанавливала возле камня букет розмарина в стеклянной банке.

- А давайте скажем ему, что отдадим, когда возьмем крестраж. Там же лежит подделка. Подменим их и отдадим подделку гоблину, - предложил Рон.

- Рон, да он их отличает лучше нас! — воскликнула Гермиона. — Он первый и заметил!

- А мы сделаем ноги, пока он не разобрался…

Рон увял под взглядом Гермионы.

- Нужно предложить ему что-нибудь другое, не менее ценное, - сказала сама Гермиона.

- Какая ты умная! Пойду принесу ещё один мечик древней гоблинской работы, а ты заверни его покрасивее.

Гарри задумчиво молчал, глядя в окно. Я положила руку ему на плечо и тихо произнесла пришедшее мне в голову решение.

- Мы отдадим ему меч…

Ребята, включая Гарри, уставились на меня с расширившимися глазами.

- Что?! – заморгал Рон.

- Я хотел ему сказать, что отдадим меч после визита в сейф, не уточняя время, - пробормотал Гарри. – Закончим с крестражами и отдадим…

- Ты думаешь, он поверит? – усмехнулась я. – Я дам ему слово, которое имеет в волшебном мире огромный вес. Но от нас потом потребуется сделать все возможное, чтобы осуществить мое обещание. Если не хотите новой, куда более страшной, грозы над миром, - я оглядела всех троих. – Гарри, я предлагаю то же самое, поверь. Если вы мне доверяете, то я дам ему это слово.

- Доверяем, - Гарри пожал мне руку. – Только скажи, что он нам пока нужен. Что без него мы никак не одолеем Лестре… Потом… Я сам прослежу за тем, чтобы Крюкохват его получил. Я не собираюсь никого обманывать.

- Да ведь на это могут уйти годы! — вскрикнула Гермиона.

- Знаю, но он-то не знает. Всё-таки это не вранье… по сути.

- Не нравится мне это, — сказала Гермиона.

- А по-моему, гениально! — воскликнул Рон и встал. — Пошли, скажем ему.

Крюкохват ждал, откинувшись на спинку кресла, постукивая тонкими пальцами по каретке. Войдя в помещение, я коснулась маховика, отдав ему команду, и крошечные часики засияли розовым.

- Крюкохват, от имени Ордена «Белая Сова» и всех ста шестидесяти валькирии, в соответствии с данным первым Советом Десяти Валькирий волшебному сообществу словом, перед лицом тех, что живут за гранью доступного нашему пониманию мира я, валькирия Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Кэтрин Розалина Реддл, даю слово, что вы получите меч Годрика Гриффиндора, после того, как мы заберем из сейфа то, зачем идем туда, и сделаем все возможное, чтобы свергнуть гнет Темной Леди, - Крюкохват смотрел на меня с блестящими глазами, с каким-то почти болезненным вниманием… С жадным вниманием, я бы сказала. – Я лично прослежу, чтобы вы получили меч. Если по каким-то причинам не сумею я, это сделает кто-то из ребят.

- Даю слово, - кивнула Гермиона, встревоженно на меня глядевшая.

- Я сделаю все, чтобы передать вам меч, как только выполню то, что мне суждено. Даю слово, - произнес Гарри.

- Обещаю, - кивнул явно недовольный Рон.

- Как скоро я получу меч? – Крюкохват смотрел мне в глаза.

- Я не знаю. Думаю, этот год еще не закончится. Я чувствую, что грядет финал, - я не отводила взгляда. Слово валькирии, говорящей от всего Ордена, было самым веским словом, которое мы могли дать. За его неисполнение меня мгновенно и на всю вечность лишили бы души, причем еще хуже, чем при поцелуе дементора, все руководство Ордена сместили бы в одночасье, и, вполне возможно, валькирии бы вообще прекратили свое существование, те, кто когда-то давно наделил нас этим даром, забрали бы его… Крюкохват оглядел всех нас и кивнул.

- Валькирия дает слово гоблину? Невиданное дело, - покачал он головой.

- Это очень важное дело, - я сделала глубокий вдох. – Оно стоит того, чтобы дать это слово. Вы согласны, Крюкохват? – гоблин кивнул и пожал мне руку.

- Я принимаю слово Ордена Валькирий и даю обещание сделать все, что смогу, чтобы помочь вам проникнуть в сейф и уйти оттуда. По рукам, - он пожал руки ребятам.

- Причиной невыполнения данного нами слова может стать лишь смерть всех представителей одной из сторон, - закончила я. Опасный договор, особенно опасный для меня самой, был заключен. Но я понимала, что иначе попасть в сейф Лестрейнджа не получится никак и готова была рискнуть. Все должно было так или иначе кончиться…

Повторялась история с подготовкой вторжения в Министерство. Мы работали в нашей же спальне, создавая по требованию гоблина полумрак.

- Я всего однажды побывал в сейфе Лестрей.., — сообщил Крюкохват. — В тот раз мне было поручено поместить туда поддельный меч. Это отделение — одно из самых древних. Старейшие семьи волшебников хранят свои сокровища на очень глубоком уровне, там самые большие сейфы и самая лучшая защита…

Потекли недели подготовки, возникало множество проблем, которые требовали решения. Оборотного зелья было лишь на двоих… Но и с этим мы решили, что справимся.

Остальные, разумеется, замечали, что что-то затевается, мы почти целыми днями сидели впятером и запирали дверь. Но ни о чем нас не спрашивали. Крюкохват же нравился нам все меньше, он оказался очень кровожадным и его явно грела мысль, что он может ранить волшебника при проникновении в сейф. Но нравился он нам или нет, он был нам необходим…

Гоблин требовал еду в комнату, где обитал, даже когда его ноги зажили окончательно, отказываясь есть вместе с нами. В конце концов Флёр взбунтовалась, и Билл, поднявшись наверх, объяснил гоблину, что так не пойдёт. После этого Крюкохват стал выходить со всеми к столу, хоть и отказывался от общей еды, требуя сырого мяса, кореньев и разнообразных грибов.

А одним вечером, когда мы собирались ужинать, нас покинул Олливандер. Я помогала Флёр на кухне, радуясь тому, что токсикоз у меня окончательно прошел и в общем-то беременность не причиняла мне особых неудобств, разве что я чаще обычного «отлучалась на минутку» и уставала быстрее, чем всегда. Головокружение, тошнота, сонливость не проявлялись, думаю, в немалой степени из-за лекарства Норы.

- Флёр, извини, что мы на вас так навалились, - заметила я, проверяя соус. – Нам неудобно вас стеснять…

- Ага. Мне ужасно совестно, - кивнул заглянувший к нам Гарри.

- Ничего, Арри ведь спас мою сест'гу, я не забыла! – покачала головой Флёр, заставив два больших ножа резать мясо для гоблина и Билла. – Сегодня мисте'г Олливанде'г пе'геби'гается к Мю'гиэль, и станет полегче. Гоблин, — она слегка поморщилась, заговорив о нём, — пе'геедет на пе'гвый этаж, а вы – кивнула она Гарри, - с Дином и 'Гоном сможете занять его комнату.

- Нам и в гостиной хорошо, - улыбнулся Гарри. – Да и мы тут надолго не задержимся! – помотал он головой.

- Что значит — недолго? — нахмурилась Флёр, застыв над кастрюлькой с волшебной палочкой в руке. — Не надо вам никуда уходить, вы здесь в безопасности! Кики, - она покачала головой, уставившись на меня. – Ты бе’геменна, тебе надо быть в безопасности! – она вдруг стала так похожа на тетю Молли, что я вздрогнула.

- Флёр, я валькирия, а мы должны выполнять свою миссию даже тогда, когда мы беременны. Обещаю, что когда родится малыш, Билл станет крестным, если захочет. Я уверена, что малыш родится, - успокаивала я Флёр. Гарри улизнул к ребятам помочь им накрывать на стол, а я весь остаток готовки уверяла Флёр, что беременность мне не мешает выполнять мой долг и что я забочусь о малыше как могу. К ужину девушка наконец приняла мои отговорки, хотя и осталась недовольна тем, что мы покинем уютную «Ракушку» и будем рисковать…

Ветер бушевал вокруг коттеджа, когда Билл с мистером Олливандером скрылись в ночи. Остальные уселись за стол, еле втиснувшись локоть к локтю, и принялись за еду. В камине потрескивал огонь. Еще до конца ужина Билл вернулся к немалому облегчению ковырявшейся в тарелке взволнованной Флёр.

- Всё хорошо, — сказал он. — Олливандера устроили на новом месте. Мама и папа передают привет, Джинни тоже. Фред и Джордж довели Мюриэль до истерики — они продолжают рассылку заказов совиной почтой из её гостиной. По крайней мере, тётушка очень обрадовалась диадеме — говорит, она думала, что мы её украли.

- Она такая милая, - Флёр сердито взмахнула палочкой и унесла грязную посуду на кухню.

Раздался громкий стук в парадную дверь. Все головы повернулись в ту сторону. Из кухни прибежала испуганная Флёр. Билл вскочил на ноги, направив волшебную палочку на дверь, Гарри, Рон и Гермиона сделали то же самое. Крюкохват тихонько нырнул под стол. Я отдала маховику приказ.

- Кто там? — крикнул Билл.

- Я, Римус Люпин! — донеслось из-за двери под завывания ветра. - Я оборотень, женат на Нимфадоре Тонкс, адрес коттеджа «Ракушка» назвал мне ты, Хранитель Тайны, и пригласил приходить в экстренных случаях!

- Люпин! — Билл подбежал к двери и рывком распахнул её.

Рем ввалился в прихожую — весь белый, в дорожном плаще, почти седые волосы встрёпаны ветром. Он выпрямился, оглядел комнату, проверяя, кто здесь есть, и громко крикнул:

- У нас мальчик! Мы назвали его Тедом, в честь Дориного отца!

Гермиона восторженно завизжала.

- Что?! У вас родился ребёнок?

- Да, да, родился! — заорал Люпин.

- Здорово! – обрадовался Билл.

- Ух ты, ребёнок! — воскликнул Рон так, как будто в жизни не слыхал о такой штуке.

- Да, да! Мальчик! — повторял Римус, словно оглушённый собственным счастьем.

Он обошёл вокруг стола и крепко обнял Гарри, точно и не было той сцены в подвальном этаже дома на площади Гриммо.

- Будешь крёстным отцом? - спросил он, выпустив Гарри из объятий.

- Я? — поперхнулся Гарри.

- Ты, конечно, кто же ещё? Дора тоже так считает.

- Я… ага…

- Кэт, не будь ты моя крестница, все-таки не знаю, я не силен в религии, нельзя, наверно, но мы бы просили тебя стать крестной, и Дора то же самое сказала, - Римус выглядел счастливым, обнимая меня крепко-крепко. – Я столько лет крестный отец, и только теперь и правда отец… - покачал он головой. Я промолчала, чувствуя, что глаза наполняются слезами радости за «крестного».

- Ну, я как-нибудь обойдусь, - улыбнулась я. – Я за вас очень-очень рада, правда! – рассказывать о том видении Димитра я не стала. Откуда я знала, что это будет мальчик, вряд ли Матей сильно старался создать иллюзию пола, я не представляла. Впрочем, это было уже не важно…

Гарри был сражён, ошарашен и дико счастлив. Билл принёс бутылку вина, и Флёр стала уговаривать Люпина посидеть с ними.

- Я ненадолго, мне нужно домой, — сияя, говорил Рем. Он помолодел на несколько лет. — Спасибо! Спасибо, Билл.

Билл разлил вино. Все встали и подняли бокалы. Люпин сказал тост:

- За Тедди Римуса Люпина, будущего великого волшебника!

- На кого он похож? — спросила Флёр.

- По-моему, на Дору, но она говорит, что на меня. Почти лысенький. Родился он с чёрными волосиками, но я клянусь, через час они уже были рыжими! К моему возвращению, наверное, станет блондином. Андромеда говорит, что у Тонкс волосы начали менять цвет с первого дня жизни. — Рем осушил бокал. — Ну хорошо, ещё только один, — добавил он, когда Билл подошёл налить ему ещё.

Крюкохват вскоре улизнул наверх, мы с Гарри и Биллом проводили его взглядом. Гермиона, Флёр и Полумна чуть не плакали от умиления, даже Рон и Дин как-то смущенно улыбались. Новая жизнь. Пусть во время войны, но новая жизнь… Я машинально погладила животик, поднимая бокал сока за малыша Тедди, крестной которого я не стану только потому, что не хочу рассказывать Рему правду. Он всегда считал себя моим крестным, он гордился тем, что ему доверили такую ответственность, что мама доверила ему, оборотню, быть крестным меня, и я не хотела разрушать то, что создавалось у него два десятка лет. Я его крестница… Пусть это и не так, но он был лучшим крестным на свете и навсегда им останется…

«Интересно, а когда родишься ты, кто будет так ликовать?» - мелькнула внезапно мысль, когда я погладила животик. Будет ли кому ликовать? Будет ли кому рожать этого малыша? - «И если Северус вот так зайдет, кто бросится обнимать его на радостях? И куда зайдет? Куда?»… На долю секунды я вдруг осознала, что человек, которого я люблю, изгой в обществе. Изменится ли это, я не знала. И усилием воли заставила себя об этом не думать…

- А скоро нас станет еще больше, - внезапно с радостью произнес Гарри, положив руку мне на плечо.

- Кто? Флёр? – улыбался Римус.

- Я, - тихо отозвалась я. – Я, Рем.

- Ты… - крестный положил руку мне на плечо, бережно обнял и покачал головой. – Кэтти, я рад за тебя! – я улыбнулась, глядя в его глаза. С той секунды я знала как минимум трех человек, что будут рады в день, когда родится мой малыш. Римус, Гарри и папа. И Сев, если все будет хорошо… Моя пусть маленькая, пусть странная, но семья. И Гермиона. Почти сестра за столько-то лет…

Люпин решительно отказался от очередного бокала, встал на ноги и расправил дорожный плащ.

- До свидания, до свидания! На днях постараюсь забежать, покажу фотографии… Все будут страшно рады узнать о вас новости…

Он запахнул плащ и распрощался, обняв по очереди всех женщин и пожав руку мужчинам, а потом, всё так же сияя, канул в ночь.

- Крёстный отец, Гарри! — воскликнул Билл, когда мы вернулись в комнату, помогая убирать со стола. — Вот это честь! Поздравляю!

Они ушли на кухню, убирая посуду, а мы еще продолжали радоваться и праздновать, теперь уже поднимая бокалы за Тедди и за моего малыша, пол которого нам известен еще не был. Я внезапно подумала об Анж. Интересно, когда узнали о ее беременности, хоть кто-то был рад? Я вспомнила, как Долохов, которого я отшвырнула, чтобы погасить поднимавшуюся ярость, которую мне стало возможнее контролировать, метнулся к Анж, когда та падала. Как минимум двое были рады этому ребенку… Что-то изменилось в моем отношении к Антонину после того, как я начала узнавать историю его жизни. Он перестал быть чудовищем для меня. Я ненавидела его, как и саму себя, за ту ночь. И все же я начала видеть в нем человека, пострадавшего так же, как и я сама. Мы в той истории с маминым выбором все пострадали, как ни крути. Никто не был виноват больше других…

Еще несколько дней протянулись в подготовке и наконец все было закончено. Все планы составлены. Пора было действовать. По плану, Оборотное зелье пили я и Гермиона. Последняя превращалась в Родольфуса, и в последние дни тренировалась с его палочкой, хотя слушалась та ее весьма плохо. Я же должна была забрать палочку, которую прислал Олливандер по нашей просьбе, отдаленно смахивавшую на палочку того, в кого я собиралась превратиться. Сделанную, правда, специально для меня и специально для этого случая…

- Как вспомню, что он этой палочкой делал, - кривилась Гермиона, отрабатывая заклинания. – Мерзкий тип…

- Зато получится правдоподобно, - заметил Гарри.

В последнюю ночь мы с ребятами не спали. Гермиона ворочалась рядом со мной, с боку на бок, но Полумна спала и мы не разговаривали. Я, что стало для меня привычным занятием, пыталась связаться с диадемой и вдруг… Я перестала слышать сопение Луны и то, как Герми крутилась в постели, перестала слышать шум прибоя за окном… Существовала только бесконечная темнота вокруг и сияющая ослепительным светом корона. Я потянула к ней руки и… Холодок серебра под пальцами был таким реальным, словно я держу ее в руках. Тьма рассеивалась, оставляя яркий, теплый, нежный и согревающий душу свет… Я никогда не касалась ее прежде, как ни старалась, и никогда не оставалась с ней настолько наедине. Ни звука, ни запаха, ничего. Только я и Диадема. Она тянулась ко мне, сама ложась в руки, словно после долгой разлуки. И…

- Я хочу к тебе, Избранная, - серебристый шепот опьянял, завораживал. – Мы одно целое… Я знаю все о тебе, и ты знаешь обо мне все… - это было так. Я внезапно поняла, что чувствую, как ей тяжело в замке Хранителей, как ей не хватает света, как она ненавидит того, кто ее предал и забрал у валькирий… Я читала ее историю, ее эмоции, как открытую книгу, так же, как она читала меня. Внезапно в голове что-то щелкнуло, говоря «Пора!».

- Я не могу пока тебя забрать, Хранители разлучают нас и охотятся за мной, - прошептала я. – Хотя и хочу к тебе, - и это было правдой. У меня родилось в тот миг ощущение, что мне ее не хватает, словно оторвали часть души и похитили… - Нам нужна твоя помощь… Мы хотим победить зло, но без тебя это трудно. Помоги мне, пожалуйста…

- Что я могу сделать? – прошелестела Диадема, приятно покалывая мои пальцы. – Скажи, и я исполню, даже если это кажется невозможным. Один раз я могу исполнить… Что я могу сделать, чтобы помочь тебе побороть зло, что держит меня тут? Что заставляет выдать тебя…

- Мне нужно, чтобы исцелились те, кто пострадал от ингатуса, так, словно он никогда не был вложен в их руки и уши. И еще вернуть память одному ифриту, Тадеушу, это очень важно. Он стер ее себе сам и мы не можем ему помочь, но он знает многое, что может быть полезно. Ты сможешь?

- Да… Я смогу… Но это ли то, чего ты хочешь? – она читала мое сердце, которое мечтало вернуть тех, кого не вернешь иначе…

- Я хочу, чтобы ты сделала это. Исцелила Тадеуша и жертв ингатуса, - твердо ответила я. – Я хочу не для себя. Я хочу для всех. Для всех будет лучше то, о чем я прошу сейчас…

- Да, Избранная. Мы сделаем это, - прошелестел серебристый голос. – Твое сердце сейчас одержало победу над собой… Свет тому свидетель, еще никто не просил для других… Это сложно, но мы исполним. Удачи тебе в борьбе с тем злом, что вечно выгрызает саму суть жизни. Ты справишься с его нынешним воплощением… Истинная валькирия, - странное ощущение пронзило голову, словно на мгновение опустошив ее, пальцы дрогнули и перед глазами вспыхнул ослепительно яркий свет. Я зажмурилась. Когда открыла глаза, передо мной стояла в темноте Гермиона, готовясь теребить меня за плечо. От бессонной ночи кружилась голова…

- Нам пора, Кэт, - улыбнулась в темноте подруга. – Ты чего? – я потерла лоб, чувствуя какое-то странное ощущение внутри…

- Герми, - пускаясь за ней по лестнице, отозвалась я. – Я отдала Диадеме приказ, кажется…

- Вернуть близких? – обернулась ко мне гриффиндорка. Я отрицательно покачала головой.

- Исцелить жертв ингатуса и отца Майкла. Это важнее.

- Но ведь… Это был единственный шанс… - покачала головой подруга.

- От меня ждали другого, - усмехнулась я. – И я сделала это другое. Я сделала то, что важнее для других. И знаешь, - я осознала, что улыбаюсь. – Я рада, что сделала такой выбор…

Последнее прощание (Анжелика), Возвращение в Хогвартс (Гарри)
Анжелика

Он стоял у окна, глядя на закатное небо, хмурый больше, чем обычно, когда я взмахнула палочкой из дверного проема. Заклинание, надевающее магические наручники. То первое, чему меня научили, когда приняли в аврорат… Я понимала, что он не ожидает от меня такого, что он полностью мне доверяет, но работа требовала от меня того, что я сейчас делала, уже давно. Меня и так в лучшем случае после всего, что я наделала, уволили бы… Точнее, и уволили бы – за меня бы сказал дядюшка, Джеймс Ричард Горгенс, возглавляющий отдел стажировки при аврорате. Мой непосредственный начальник. Во имя исполнения своего поручения хотя бы частично я просто обязана была предать доверие этого человека, что бы он для меня ни значил… Антонин замер на долю секунды и совершенно спокойно обернулся ко мне лицом, со свободными руками. В одной из них была стиснута палочка, но он ее не поднял.

- Долго же ты решалась, Анж, - усмехнулся он.

- Что? – я не сводила с него палочки, готовясь отбить его атаку, если потребуется. Но Антонин и не торопился предпринимать какие-либо действия.

- Признаться, я думал, ты попытаешься меня арестовать раньше, - усмешка его стала шире. – Я даже допускал такую возможность в октябре. У меня лишь один вопрос, аврор Блаттон, - он склонил голову на бок жестом, ставшим таким знакомым. – Кто именно подослал тебя именно ко мне?

- Кэтрин, - отозвалась я. Антонин легким жестом указал мне на кровать, где еще прошлой ночью мы спали рядом и его рука обнимала меня за округлявшийся потихоньку животик, нежно, бережно. – Но я согласовала все с начальством.

- Как мило, - кивнул он. – Я так и думал. Может, сядешь? – он скрестил ноги и развел руками. – Отбери палочку, если тебе так спокойнее. И давай поговорим напоследок, - в его серых глазах мелькнуло что-то странное. Словно оттенок какой-то тщательно им убиваемой боли.

- Я стажер, а не аврор, - заметила я, не двинувшись с места. – Я не окончила Денбридж. И не окончу.

- Из-за меня? – его усмешка была такой привычной... Сердце сжималось, когда я смотрела на лицо, покрытое щетиной и усмешку в его серых глазах.

- Я не выполняю задание, вступила в личные отношения с объектом. Меня уже уволили, скорее всего, или вот-вот уволят и отчислят, - я понимала всю нелепость и трагичность этого момента. Я обязана была его арестовать и доставить в Ирманаз, для допроса, обязана была сообщить о том, что вот-вот состоится то сражение, разузнать о котором и предупредить аврорат Трансильвании, собственно, и входило в мое нынешнее задание. И это было уже практически единственным, что я еще могла сделать. Та неопределенность, то странное и такое неуместное в нашей ситуации чувство, что я испытывала к человеку, с горькой усмешкой протянувшему мне палочку рукояткой ко мне, опасным концом к себе, сейчас болезненно сжимали мои внутренности, на глаза наворачивались слезы, которые я сдерживала всеми силами. Он – преступник, я – аврор, и этот финал был предрешен заранее. Задержать его было выше моих сил, хотя он даже не сопротивлялся…

- И в чем же оно заключалось? – осведомился Тони, когда я забрала палочку, которую он вместе со мной же и купил. – Арестовать меня? И что ж ты так долго тянула? Я десятки раз вообще без палочки перед тобой стоял. Кстати, а брак со мной тоже входил в часть твоего задания? – он усмехался, но в его глазах застыло странное выражение, разрывавшее мою душу на части. Боль.

- Это те самые личные отношения. Задание было другим. В общем-то, как я теперь понимаю, Трансильвания давно тебя заметила за сотрудничеством с Хранителями и потому-то я и следила именно за тобой. Так что сидеть тебе в Ирманазе.

- Веди, - он вытянул руки, сложив их вместе. – Тебя я не трону, хотя бы поэтому, - он посмотрел на мой чуть округлившийся животик.

- Просто скажи мне, где и когда они нападут, и я уйду, - я с трудом удерживала дрожь в руках. Под прицелом волшебной палочки находился он, но у меня было такое чувство, словно это в меня нацелена палочка, из которой вот-вот вырвется заклинание, которое полностью разрушит все, что у меня осталось. – Я даже палочку тебе верну.

- Вот спасибо, - он пожал плечами. – Я точно не знаю, но Бэлз собирается нынче ночью, через пару-тройку часов, навестить Хог. С нами, само собой. А поскольку сообщить о том, что можно прислать Хранителей и устроить оппозиции и Реддл два фронта, вызвался и получил разрешение я, о чем меня, собственно, просили, то могу сказать, что Хранители придут уже утром. Я сделаю для этого все возможное. Так что утром приводи трансильванцев в Хог, думаю, не прогадаешь.

- Как ты легко сливаешь мне информацию, - вздохнула я. – Не вынуждай меня применять силу…

- У меня нет ни единой причины тебе врать, девочка. Я уже давно и глубоко не заинтересован в победе Леди, собственно, я никогда не был в ней заинтересован. В мои интересы входит дать нашей общей подруге Кэтрин шанс уцелеть, и присутствие там международников этому явно не помешает. Хочешь, пытай, я озвучу то же самое.

- Я не могу тебя пытать, - вырвалось у меня. Голос предательски дрогнул. – Еще ты снимешь с меня чары, чтобы я могла предупредить о нападении Ордена Равновесия Кэтрин.

- А если нет? – он склонил голову набок.

- Чары умирают вместе с наложившим их, - я попыталась усмехнуться.

- И ты убьешь? – вкрадчиво спросил он. Взмахом палочки я зажгла светильник, так как за окном окончательно стемнело. Свет падал на его лицо, образуя странное переплетение теней и освещенных участков. Серые глаза блестели. Я поняла, что не смогу его арестовать, окончательно. Голый расчет, руководивший мной летом, в самом начале задания, окончательно испарился в тот день, когда он вручил мне Микки Мауса, сейчас усмехавшегося с моей тумбочки, как напоминание о любви, которой просто не должно было быть. О чудовищно неправильных чувствах… О романе, который заранее был обречен на такой финал. Что бы ни произошло в ту ночь, я понимала, рядом нам уже не быть. Останемся ли мы оба живы, сбежит ли он, будет ли арестован – не имело значения. В любом из этих случаев это были последние минуты, когда я его видела. И с какой-то спрятанной глубоко в душе жадностью я вглядывалась в его лицо, избегая проницательных глаз.

- Нет… - прошептала я. – Я не смогу…

- Почему? Это ведь просто задание, - хмыкнул он с горечью.

- Сначала да, это был только голый расчет и работа. Я получила поручение и выполняла его. Но потом… Когда мы остались здесь вдвоем, когда я увидела те твои воспоминания… Я действительно начала испытывать к тебе совсем другие чувства. И потому-то тогда и сказала, что люблю тебя. Ну а идея с браком была твоей…

- И что это на самом деле? – он скрестил руки на груди, я подошла ближе на шаг. Рука с палочкой предательски дрогнула.

- Я не знаю… - покачала я головой. – Я правда не знаю…

- Однажды я уже слышал это, - я заглянула ему в глаза и вздрогнула, осознав, сколько в них было какой-то странной боли, горечи и сожаления. Он привычно и в то же время так по-человечески горько усмехался, что хотелось отшвырнуть эти палочки, обнять его и оказаться далеко от того, что происходило. Там, где не нужно будет арестовывать, предавать, уходить. Где не нужно будет прощаться, чтобы не увидеться больше никогда… Но я прекрасно понимала, что это невозможно. Несбыточно, запретно, недостижимо и от того лишь только более желанно… - В тот день меня бросили.

- Ты мне дорог. Наверное, по-своему это и правда любовь, - я выдавила слабую улыбку, сдерживая слезы. Мне стало лучше всего с неделю назад, беременность протекала весьма тяжело поначалу, дошло даже до того, что я неделю пролежала в клинике Святого Мунго. – Я просто уйду, не арестую. Так нам обоим будет проще…

- Отлично, - он поднялся на ноги и медленно преодолел несколько шагов, разделявшие нас. Его рука скользнула по моей щеке, палочка в моей руке уперлась ему в грудь. – Я не могу сказать тебе больше, девочка. Все, что знаю, уже сказал. Хранители будут с ифритами и со своими биологическими достижениями, так что примите меры. Цель Димитра – Поттер и Кэтрин. Да, я слышал немного, что внутри Ордена Сов есть некие три девушки, орудующие на мессира. Двое из них – из Совета, обе достаточно молоды и из Европы. Я не слышал имен. Если успеешь, предупреди свою подружку, лишним не будет. Вот теперь мне точно больше добавить нечего… Кстати, а это? – он коснулся моего животика. Теплая ладонь… Я находилась уже на двадцатой неделе по словам сотрудников Мунго. Почти пять месяцев…

- Я хотела этого ребенка, - прошептала я. – И хочу. Он родится, если придется совсем тяжело, я вернусь в Америку, там есть кому обо мне печься… - наши взгляды встретились. Не нужно было лишних слов, все читалось по нашим глазам. Я видела в его глазах то же самое, что было в моей душе. То, как тяжело было нам обоим вести этот деловой разговор, когда до безумия хотелось бросить все и бежать на край света. Вдвоем. Но наше "мы" существовало последние секунды. Еще немного, и останемся “он” и “я”.

- У меня лишь одна просьба, - мы стояли совсем близко, его рука лежала на моей щеке, в последней отчаянной попытке удержать ускользавшее от нас время. – Береги его. И себя. Я не хочу расплачиваться за свои ошибки, зная, что причинил вам вред… - я провела кончиками пальцев свободной руки по щетине на его щеках. Я больше никогда не прикоснусь к ней. Чем бы ни кончились эти часы, кто бы ни победил, мы уже не будем рядом. И мы оба понимали это прекрасно. Если победят Кэт и Гарри и Тони выживет – он сядет в Ирманаз. Если победит Беллатриса – в лучшем случае его она не тронет, а я удеру в Америку, где есть шансы скрыться. Если победит Димитр – у меня не будет ни малейшего шанса скрыться. Впрочем, насколько я понимала мечты Верховного Хранителя, у меня и мыслей своих не останется… Решать за всех живых будут приспешники младшего Матея… И это все – если мы оба переживем последние сражения магической войны. Теплые руки обвили мою талию, в последний раз…

- Обещаю… - прошептала я.

- Я давно знал, кто ты, - он улыбнулся. Настоящей, теплой, человеческой улыбкой, за которой стояла подавляемая боль предстоящего прощания. – Но было очень интересно с тобой работать. И… С тобой мне снова захотелось жить, пусть и ненадолго. Спасибо, Анж, - он достал из кармана какой-то аккуратный конвертик. – Тут ответы на все твои вопросы, времени объясняться у нас нет. Мне пора к ней, про тебя я скажу, что тебе плохо и ты осталась дома. Учитывая твое положение, они поверят. Считай, что я написал тебе письмо, - я убрала конвертик в карман свободных уже брюк и застегнула замочек. Одежда была новая, под мою растущую в объеме фигурку. – Так что…

Его рука снова погладила мой животик. И вдруг… Это было очень похоже на легчайшее касание, на щекотание. Прямо там, где лежала его ладонь…

- Он толкнулся… - пробормотала я. Антонин вздрогнул, и вдруг на его губах показалась улыбка, омолодившая его лицо лет на двадцать разом. Он заглянул мне в глаза.

- Я думал, никогда не узнаю, каково это. Я, правда, ничего не чувствую, но хотя бы при мне. Наверное, крошечный подарок от жизни я заслужил, - усмехнулся он. – Знаешь, - озорной огонек в его глазах потух, сменившись серьезным выражением. – Я очень жалею, что не встретил тебя лет двадцать пять назад. Все могло бы сейчас быть иначе… - прошептал он. Рука скользнула по моей щеке, стирая слезы, которые я все-таки не сумела удержать. – Не надо плакать, девочка, оно того не стоит…

- Возможно, встреться мы раньше, не было бы вообще ничего, - пожала я плечами. – В любом случае, я не жалею… Обо всей этой истории, начиная с октября, - еще несколько почти ничего не значащих слов и я ощутила на губах знакомый привкус его губ. Невысказанные признания, недосказанные слова повисли вокруг нас, как чудовищное напоминание о том, насколько нелепо все это было с самого начала. В этом доме уже никогда не послышится мужской смех в ответ на детское лепетание, владелец этого дома не будет держать малыша, делающего свои первые шаги, за руку. Поцелуй прервался. Я протянула ему его палочку.

- Держи. Если хочешь, можешь убить. Думаю, основания для этого у тебя есть… - я не договорила, поскольку Долохов взмахнул палочкой. Желтая вспышка.

- Я развязал тебе язык, - его рука в последний раз скользнула по моей щеке. Он приманил мантию Пожирателя, надел и в последний раз взглянул на меня. Светильник освещал нас, оставляя паутинку теней. – Не люблю долгие прощания, - с хрипотцой произнес Антонин.

- Я тоже, - кивнула я. – Не считай, что я все делала из меркантильности. И спасибо, что не выдал. Уж не знаю, почему, - эти слова застали его уже в двери. Он не обернулся, стоя между дверью нашей спальни и лестницей вниз. В тишине дома отчетливо прозвучали всего четыре слова, от которых мне показалось, что сердце вот-вот остановится от терзавшей меня боли и противоречивых чувств. Долг, привязанность, полублизость сплелись тесным клубком, с которым я жила уже не один месяц. Это должно было кончиться, рано или поздно. Оно и кончалось. Жестоко, больно, страшно, но кончалось…

- Я люблю тебя, Лика. – Шорох его шагов по лестнице и скрип нижней ступеньки. Я прижала руки к животу, глотая слезы, мешавшие видеть. Сквозь их пелену я разлучала силуэт в самом низу лестницы. Оттуда он трансгрессирует, и мне тоже пора бы в аврорат… В последний раз посмотрев вслед человеку, рядом с которым мне пришлось очень быстро повзрослеть, я произнесла в тишину почти опустевшего дома:

- Я тоже тебя люблю… - громкий хлопок внизу. В большом темном холодном доме я осталась одна. Сжав палочку в кулаке, я сделала глубокий вдох, останавливая слезы. Я аврор, пусть и бывшая. Я должна сделать то, чего от меня ждут. Я зажмурилась, представляя себе знакомое здание, понимая, что чары, мешавшие трансгрессии отсюда, Тони снял, когда уходил, и провалилась в знакомую пустую темноту. Открыв глаза, я увидела уже не стены второго этажа Долохов-резидэнс. Передо мной во всей своей красе предстало семиэтажное темное здание с освещенными окнами и дверями, защите которых мог бы позавидовать любой банк. Трансильванский аврорат…

Гарри

Мы оказались в Хогсмиде, на главной улице. Ночные магазины, пустые и темные, горы за пределами магической деревни и дорога, ведущая в Хогвартс, где мы не были уже бесконечно давно. В «Трех Метлах» горел свет… Я не успел толком ничего и подумать, оглядываясь под мантией-невидимкой кругом, как вдруг послышался вопль… Я уже слышал его, во время видения, когда Беллатриса наказывала всех кругом, узнав о чаше. Пожиратели разбегались, но кто-то не успел. Я видел бесчисленные зеленые лучи из ее палочки. Тем, в кого они попали, было больше не суждено подняться.

Дверь таверны распахнулась и из нее выскочило с десяток Пожирателей, с капюшонами, парочка в масках. В руках у всех были волшебные палочки…

Рон поднял палочку, я вцепился в его руку. Если мы попытаемся оглушить кого-то, это нас выдаст, а всех сразу вряд ли получится даже всемером. Один из Пожирателей смерти взмахнул палочкой, и вопль прекратился. Лишь эхо продолжало отзываться в дальних горах.

- Акцио, мантия! – прорычал Пожиратель. Я вцепился в складки ткани, но та лишь едва шевельнулась. Мантия папы же, понимал я, и шевелиться не стала. Манящие Чары не подействовали бы…

- Что, без покрышки нынче, а, Поттер? - выкрикнул тот, что пробовал чары, и продолжил, обращаясь к своим товарищам: - Вперёд! Он где-то здесь.

Они разделились и вскоре обшаривали каждый уголок и закоулок. Мы с Роном и вцепившимся в мою вторую руку кем-то из ифритов нырнули в один из проулков, ближе к нам. Свет от палочек скользил по стенам, я только радовался, что мантия все же закрыла нам ноги… И гадал, где Кэт, как вдруг сзади послышался голос Майкла, точнее, шепот.

- Думаю, нам лучше тут не стоять.

- Трансгрессируем сейчас же! – прошептала Кас с другой стороны от меня.

- Отличная мысль, - сказал Рон.

Я не успел и ответить, как раздался возглас одного из Пожирателей смерти:

- Мы знаем, что ты здесь, Поттер, сбежать тебе не удастся! Мы тебя найдём!

- Они подготовились к нашему приходу, - прошептал я. - Установили специальные чары, оповестившие, что мы здесь. Я думаю, они позаботились и о том, чтобы мы отсюда не ушли.

- Как насчёт дементоров? - спросил другой Пожиратель. - Давайте выпустим их, они мигом отыщут мальчишку! Ведь дементоры его и не убьют! Ей нужна жизнь Поттера, а не его душа. А убить его будет только легче после поцелуя!

- Мерлинова борода… - пробормотал Влад. Значит, мы все тут. – Так, уходим!

Но было уже поздно. По улице стелился неестественный холод. Вдруг стало совсем темно, и даже звёзды погасли… Воздух загустел, мешая трансгрессировать, и судя по тому, как кто-то стиснул мою руку, ифритам тоже.

И вот из-за угла показались бесшумно скользящие дементоры, не меньше дюжины; их было видно потому, что их чернота была гуще окружающей тьмы. За их спинами развевались чёрные мантии, виднелись покрытые гнойными струпьями руки. Чуют ли они страх вблизи от себя? Видимо, да: теперь они двигались быстрее, шумно втягивая воздух… Надвигаясь…

Я поднял волшебную палочку, думая о маме и папе, о друзьях. Они не поцелуют нас, и будь что будет. Ни за что не поцелуют!

- Экспекто Патронум!

Серебряный олень вырвался и поскакал, к нему присоединилось что-то странное, похожее на медвежонка и тут же превратившееся в серебряную же… Что-то вроде пыли. И лань, такая привычная и знакомая. Кэтти…

Дементоры бросились врассыпную, а откуда-то из мрака раздался торжествующий вопль:

- Это они, вон там, там, я видел его Патронуса, это олень!

- И Реддл тут, я ее лань вижу!

Дементоры отступили, в небе снова загорелись звёзды, а шаги Пожирателей смерти стали громче. Я затаил дыхание, понимая, во что мы вляпались, и вдруг позади громыхнул засов, одна из дверей на левой стороне переулка отворилась, и грубый голос сказал:

- Поттер, сюда, скорее! – мы без лишних слов протиснулись в дверь, она еще немного была приоткрыта и захлопнулась. Я понадеялся, что все успели зайти.

- Идите наверх, мантию не снимать, тихо! - проговорил высокий человек, проходя на улицу. Он захлопнул за собой дверь. Мы оказались в «Кабаньей голове», неопрятном трактире с полом, усыпанным опилками. Тусклая свеча освещала зал. Мы с Роном (меня отпустили, когда мы вбегали сюда) бросились наверх. Шаги за нами доложили, что кто-то еще, по меньшей мере, внутрь проскочил. Со всех ног взбежав по лестнице, мы оказались в гостиной с потёртым ковром и камином, над которым висела большая картина маслом - портрет светловолосой девочки, глядевшей в пространство рассеянными ласковыми глазами.

Снизу, с улицы, послышались громкие голоса. Мы подошли к окну и сквозь слои пыли и складки мантии посмотрели вниз. Наш спаситель оказался владельцем трактира и теперь стоял в окружении Пожирателей в капюшонах.

- И что? - выкрикивал он в одно из закрытых капюшонами лиц. - И что? Вы посылаете дементоров в мой переулок. Я и ещё раз Патронуса на них напущу! Я не потерплю их рядом с собой, слышите? Не потерплю!

- Это был не твой Патронус! - ответил Пожиратель смерти. - Это был олень - Патронус Поттера!

- Олень! - проревел трактирщик, доставая волшебную палочку. - Олень, как же, кретин ты этакий. Экспекто патронум!

Из палочки вырвалось что-то огромное и рогатое, сломя голову пронеслось по направлению к Главной улице и скрылось из виду.

- Нет, тот был другой… — проговорил Пожиратель смерти неуверенно.

- А лань и это облако светящееся? Вроде были же… - пискнул еще один.

- Сам ты лань! – заявил трактирщик. – У тебя в глазах двоится, парень! У меня один Патронус! Один!

- Кто-то нарушил комендантский час, ты ведь слышал, какой поднялся вой, - сказал один из их товарищей, обращаясь к трактирщику. - Кто-то вышел на улицу, несмотря на запрет…

- Если моя кошка на улицу просится, я ее выпущу, и плевать на ваш комендантский час, ясно тебе?

- Так это ты запустил Воющие чары?..

- А если и я? Вы отправите меня в Азкабан? Давайте, приступайте, раз вам так неймётся. Я только надеюсь ради вашего же блага, что вы сдуру-то ещё не похватались за свои Чёрные Метки и не вызвали ее. Ей же ой как не понравится, что ее гоняют туда-сюда ради старой кошки, а, как вы думаете? И где же вы станете сбывать свои зелья и отравы, если мой трактир закроется? Что станется с вашим приработком?

- Ты нам угрожаешь?

- Я держу язык за зубами, поэтому вы сюда и приходите, правда?

- А всё-таки я видел Патронуса-оленя! - громко заявил первый Пожиратель смерти.

- Оленя? - просипел трактирщик. - Это козёл, кретин!

- Обознались, - пробурчал Пожиратель. – Еще раз комендантский час нарушишь, мы так снисходительны уже не будем!

И Пожиратели смерти зашагали обратно к Главной улице. Гермиона даже застонала от облегчения, когда выбралась из-под мантии и села на колченогий стул. Я снял мантию и задвинул плотнее занавески. Кэтрин рядом со мной чихнула от обилия пыли кругом. Ифриты материализовались около лестницы, с палочками в руках. Слышно было, как трактирщик внизу задвигает засов, потом ступеньки заскрипели под его шагами. Вскоре он вошел в комнату.

- Вот ведь семь идиотов! – оглядел он нас сердито. Майкл нагнулся (потолок был низковат для его роста и макушка ифрита почти касалась досок наверху). – Что вы тут забыли? Я даже не спрашиваю, кто это, - махнул он на ифритов.

- Спасибо, - отозвалась Кэт, поправляя свитер.

- Вы спасли нам жизнь! – прибавил я.

Трактирщик фыркнул. Я всматривался в него, потом подошёл к нему, глядя прямо в лицо и стараясь мысленно отвлечься от длинных спутанных седых волос и бороды. Очки. Глаза за помутневшими линзами светились пронзительной, яркой синевой. Совсем как там, в подвале Малфоев…

- Это ваш глаз я видел в зеркале. Вы послали Добби.

Трактирщик кивнул и поискал глазами эльфа.

- Я думал, он с вами. Где вы его оставили?

- Он погиб, - сказал Рон. - Белла убила его.

Ни одна чёрточка не двинулась в лице трактирщика. Несколько мгновений он молчал, потом проговорил:

- Жаль. Мне нравился этот эльф.

Он отвернулся и стал зажигать лампы взмахами волшебной палочки.

- Вы - Аберфорт, - произнёс я ему в спину.

Трактирщик не ответил. Нагнувшись, он зажигал огонь в камине.

- Откуда это у вас? – я увидел зеркало на каминной полке. Точно такое же мне подарил Сириус на Рождество на пятом курсе, но потом оно разбилось. Я понятия не имел, куда делось второе, бывшее у Сириуса.

- Купил у Наземникуса прошлым августом, - ответил Аберфорт. - Альбус объяснял мне, что это такое. Я старался приглядывать за вами.

Рон ахнул.

- Серебряная лань! - взволнованно воскликнул он. - Это тоже были вы?

- Ты о чем, малец? – не понял Аберфорт.

- Кто-то послал нам Патронуса-лань.

- С такими мозгами тебе только в Пожиратели смерти идти, сынок. Ты что, не видел пять минут назад, что мой Патронус - козёл? – Кас хихикнула.

- М-м… Очень есть хочется, - ответил Рон обиженно, и в животе у него страшно заурчало.

- И мне тоже, - заметила Кас. – Я с утра ничего не ела…

- А зразы по-польски с овощами обедом уже не считаются? – обиженно спросил Майкл.

- Ну… - Кас бочком отошла подальше от него. – Я же почти не поела… Я же…

- Кас, ты б не нарывалась, - посоветовал Влад, пока Аберфорт вышел из комнаты и вернулся через пару минут с хлебом, сыром и медовухой. Я только сейчас осознал, как сильно проголодался за день, и мы четверо набросились на еду.

- А у вас нет сока или молока? – спросила Кэт, жадно проглотив кусочек сыра.

- Сейчас, - Аберфорт снова ушел и вернулся со стаканом молока. Кэт поблагодарила и выпила. Вскоре мы наелись и уселись на стульях поудобнее.

- Ну что ж, - сказал Аберфорт. - Теперь надо подумать, как вам лучше выбраться отсюда. Ночью это сделать невозможно - вы сами слышали, что происходит, если кто-то высовывается на улицу с наступлением темноты. Дождитесь рассвета, когда снимут комендантский час, и тогда вы сможете потихоньку уйти под мантией. Поскорее выбирайтесь из Хогсмида, идите наверх, в горы - оттуда вы сможете трансгрессировать. Авось и Хагрида встретите - он прячется там в пещере вместе с Гроххом с того самого дня, как его пытались арестовать.

- Нам не уходить надо, а в Хогвартс, - отозвалась Кэтрин.

- Вы с ума съехали?

- Мы должны, - пояснил я. – Так нужно. И это важно.

- Если вы что и должны, - Аберфорт наклонился вперёд на своём стуле, - так это драпать отсюда как можно дальше.

- Так хотел ваше брат, Альбус! – заметила Гермиона.

- Альбус много чего хотел… - отозвался Аберфорт. – А люди во имя его великих планов погибали и продолжают погибать. Удирайте подальше и забудьте Альбуса с его планами. Удирайте из страны, вам, видать, есть куда, - кивнул он на Майкла. – Вы не должны ничего моего умному братику.

- Люди всегда погибали во имя планов других людей, и неважно, от кого они исходили, - неожиданно тихо произнес Майкл. – Знаете, есть такие силы, что вам и мне и не снились, и во имя их планов когда-то гибли тысячи лучших магов мира. Кодекс самой светлой организации на этом свете содержит правило, по которому во имя жизни многих иногда нужно пожертвовать одной жизнью.

- И я могу привести пример соблюдения этого правила, - еще тише добавила Кэтрин. – Я валькирия, мистер Дамблдор. Но во имя исполнения даже не моих идеалов, а идеалов Ордена Сов я имею право убить человека. Никто не может давать такие права… В этом мире нет идеальных людей. Вопрос только в том, чем и ради чего ты готов пожертвовать… Альбус поручил нам по-настоящему важное дело…

- Да неужели? - откликнулся Аберфорт. - Хорошее дело, надеюсь? Приятное? Лёгкое? Такое, что его можно поручить ещё не кончившим школу волшебства детишкам и они с ним справятся, не надрываясь?

- Выражения выбирайте, - негромко заметил Влад. – Лично я окончил школу магии уже почти шесть лет назад, а он, - он указал на Майкла. – Уже почти пятнадцать лет назад. Даже эта вот девочка, - кивнул он на Кас, - уже почти год, как выпускница одной из лучших школ магии на материке. Кэтрин тоже весьма взрослая девушка. И мы отправимся выполнять это задание вместе с Гарри.

- Вы же член Ордена Феникса! – не выдержал Рон. – Вы нам помогали!

- Я им был, - ответил Аберфорт. - Ордена Феникса больше нет. Сам-Знаешь-Кто победила, борьба окончена, а кто говорит иначе - сам себя обманывает. Вам всем лучше сматываться за границу, тут вам покоя не будет, - покачал он головой.

В ходе наших попыток убедить Аберфорта в необходимости того, что мы делаем, он рассказал нам ту историю с Арианой… И от услышанного становилось не по себе, по телу пробегали мурашки отвращения…

- Это мог сделать любой из троих, кто угодно. Мы все тогда вышли из себя, Грин-де-Вальд так и вообще швырялся непростительными. Арианы не стало, - хрипло говорил Аберфорт, изливая, наверное, самую большую боль в своей жизни. – Геллерт потом смылся, а Альбус оказался свободен от помешанной сестры.

- Он никогда не оказался свободен, - отозвался я. - В ту ночь, когда ваш брат погиб, он выпил зелье, лишающее разума. И стал стонать, споря с кем-то, кого не было рядом. Не тронь их, прошу тебя… Ударь лучше в меня. Ему казалось, что это повторяется, и это было пыткой для него. Если бы вы его видели, вы бы не думали, что он освободился.

- Такие раны не вылечивает даже время, - добавила Кэтрин. – Поверьте, Аберфорт.

- Вы думаете, он не счел за лучшее пренебречь Поттером, как Арианой, ради общего блага? Если он его любил, почему не просил спасаться?!

- Чтобы спасти многих, нужно пожертвовать жизнью одного. Негласное правило Кодекса моего Ордена гласит, что если есть выбор, кого вернуть к жизни, кому дать шанс, и мы разрываемся между сердцем и долгом, мы должны думать не о себе, делать не для себя, а для других. Так, как лучше будет для других! – голос Кэтрин сорвался на крик. – Кого бы и чего бы мы сами при этом ни лишились.

- И что, ты знаешь тех, кто так и делал? – хмыкнул Аберфорт. – Его соблюдают?

- Я знаю, как минимум, одну женщину, поступившую так. Она лишилась всего, но она поступила так, как было лучше для других. Она лишилась самой человеческой жизни и ее радостей. Тогда ей было всего двадцать лет! Я знаю человека, который готов поступить так же, осознавая все возможности.

- Кого же? – моргнул Рон.

- Я. Если будет нужно, я поступлю так, как окажется лучше для других. Даже если лишусь при этом того, кого люблю больше собственной жизни. И дело не в том, что так гласит Кодекс. Дело в том, что мы должны думать о других, не только о себе. Каждый из нас. Даже если вы сдались, война еще не проиграна. И лично я буду бороться, - она стиснула кулаки. На ее плечо мягко легка рука Майкла.

- Ради чего ты борешься, девочка? – было единственным, что спросил Аберфорт в ответ на ее тираду. – Для чего?

- Для того, чтобы дети, родившиеся недавно, дети, которым сейчас столько же, сколько было Ариане тогда и даже меньше, не узнали ужасов этого режима. Чтобы те, чья жизнь началась на этой войне, могли однажды играть на улицах, покупать свои первые палочки и мантии, чтобы маглы жили, не зная того, что мистические ужасы отравляют их жизнь. Чтобы мой собственный ребенок никогда не увидел ужасов войны, не узнал, каково это – в девять лет сидеть у тела секунду назад живой матери, видеть своими глазами, как убивают тех, кого ты любишь, - на ее карих глазах заблестели слезы. – Я буду бороться за мир до тех пор, пока или это не кончится, или я не погибну. Я буду бороться даже с куда большим злом, чем Темная Леди, покуда есть хоть кто-то, кто не готов смириться и хочет жить, а не существовать. Пока есть те, кому нужна помощь взрослых волшебников, готовых уползти в норы. Пока в этом мире есть хоть один ребенок, хоть одна будущая мать, хоть один человек, готовый сопротивляться, я буду сражаться плечом к плечу с ним. И вы или поможете нам, или на рассвете мы уйдем и найдем способ попасть в школу.

- Я знаю, что один из нас с ней должен умереть. И я готов, - произнес я.

Аберфорт сидел всё так же неподвижно, сверля нас глазами, так невероятно похожими на глаза его брата. Наконец он откашлялся, встал, обошёл вокруг стола и остановился у портрета Арианы.

- Ты знаешь, что делать, - сказал он.

Она улыбнулась, повернулась и пошла прочь — не так, как это обычно делали люди на портретах, выходя сбоку из рамы, а назад, словно бы по длинному туннелю, уводившему за её спиной в глубь картины. Они глядели вслед удаляющейся хрупкой фигурке, пока она не скрылась во мраке.

- Путь в замок сейчас только один, - сказал Аберфорт. - Вы, наверное, знаете, что они закрыли все старые тайные ходы с обоих концов, поставили дементоров по всему периметру стен и регулярно патрулируют внутри школы. Никогда ещё Хогвартс не окружали такой охраной… Ладно, это уж ваше дело. Вы же говорите, что готовы к смерти…

- Но что… - Гермиона взглянула на портрет Арианы.

В конце уходящего в картину туннеля появилась маленькая белая точка, и вот уже Ариана движется обратно к ним, увеличиваясь по мере приближения. Но теперь она была не одна — с ней шёл ещё кто-то, выше её ростом, прихрамывая и явно волнуясь. Лицо его было изранено, изорванная одежда висела клочьями. Обе фигуры становились всё больше, так что в раму помещались уже только лица и плечи. И тут картина распахнулась, словно дверца в стене, и за ней открылся настоящий туннель.

Оттуда выбрался обросший, израненный и оборванный настоящий Невилл. И бросился к нам с воплем:

- Я знал, что ты придёшь! Я знал, Гарри!

- Невилл… Как… Откуда…

Но Невилл уже заметил Рона и Гермиону и с радостными возгласами бросился их обнимать. Выглядел он ужасно: один глаз заплыл лилово-жёлтым синяком, лицо было испещрено шрамами, и каждая деталь в его внешности указывала на постоянные невзгоды и лишения. И всё же его измочаленное лицо сияло от счастья, когда он наконец выпустил из объятий Гермиону и повторил:

- Я знал, что вы придете! Всегда знал! Кэтрин! – он обнял и сестру на радостях и недоуменно поглядел на ифритов.

- Кас, Кассиопея Аморозо, я приятельница Кэт, - Кас протянула ему руку.

- Влад Матей, - улыбнулся ифрит помоложе.

- Мой парень, - прервала его Гермиона. – А это – Майкл Ожешко, в некотором роде кузен нашей Кэтти.

- И твой, Гарри?

- Неа, поэтому и в некотором роде, - махнул я рукой. – Долго объяснять. Невилл, что с тобой было?!

- Что? Это? - Невилл небрежно отмахнулся. - Да это ерунда! Симус выглядит гораздо хуже. Вы увидите. Ну что, пошли? Да, - он повернулся к Аберфорту, - Аб, к нам тут, наверное, ещё пара-тройка подвалит.

- Пара-тройка? - мрачно повторил Аберфорт. - Что значит пара-тройка, Лонгботтом? Здесь комендантский час и Воющие чары над всей деревней!

- Я знаю, они трансгрессируют прямо к вам в трактир, - отозвался Невилл. - Посылайте их сразу в туннель, ладно? Большое спасибо.

Он забрался в туннель, следом за ним пролезли Влад, Гермиона, которой Матей протянул руку, Кас и Рон. Майкл подсадил Кэтрин и озадаченно посмотрел на проем.

- Я туда слегка не влезу, - пробормотал он. – Минутку погоди, Гарри, - секунду спустя я в шоке наблюдал за тем, как на глазах меняется внешний облик двухметрового ифрита, становящегося уже и ниже ростом. И вскоре понял, что Майкл глаз не сводит с меня. Еще пару минут спустя передо мной стояла моя точная копия, только без очков.

- Ну ты, Гарри, низковат, - своим же басом заметил Майкл.

- Это вообще что такое? – спросила из туннеля Кэтрин.

- Это кое-какие ифритские умения. Копирование внешности. Я могу только при личном присутствии объекта и ненадолго, отец у меня умеет по фото и на большее время.

- Супер, - кивнул я, взирая на свою копию, пролезшую в туннель. – Круто. Спасибо, мистер Дамбдор, не знаю, как вас благодарить. Вы дважды спасли нам жизнь.

- Вот и будь поосторожнее впредь, - угрюмо фыркнул Аберфорт. - Третий раз у меня может и не получиться.

Я вскарабкался на камин и в отверстие за портретом Арианы. С другой стороны были гладкие каменные ступени. Похоже, проход находился здесь уже много лет. Со стен свисали медные лампы, земляной пол был плотно утоптан.

- И как давно он существует, этот проход? - спросил Рон. - Его ведь нет на Карте Мародёров, правда, Гарри? Я думал, есть только семь тайных путей в школу и из школы.

- Они опечатали их все перед началом учебного года, - сказал Невилл. - Теперь через них не пройдёшь - вход защищён заклятиями, а на выходе поджидают Пожиратели смерти и дементоры. Не думайте обо всей этой ерунде… А правда, что вы прорвались в «Гринготтс»? И сбежали оттуда на драконе? Кэрроу избил Терри Бута, потому что Терри кричал об этом в Большом зале за обедом.

- Да, всё это правда, - сказал я.

Невилл ликующе засмеялся.

- А что вы сделали с драконом?

- Отпустили, что ж еще, - отозвался Рон.

- Что вы делали всё это время? Говорят, будто вы просто скрывались, но я так не думаю, Гарри. Я думаю, у вас есть план.

- Есть. Невилл, расскажи нам о Школе, пожалуйста, - попросила Кэтти.

- Знаете, на Хогвартс тут теперь совсем не похоже. - Улыбка гасла на лице Невилла, пока он произносил эти слова. - Вы слыхали о Кэрроу? Они отвечают за дисциплину. Большие любители наказывать, эти Кэрроу. Все остальные учителя должны доносить им о каждом нашем проступке. Однако они этого не делают, если есть хоть малейшая возможность. Эта скотина Амикус преподаёт то, что раньше было защитой от Тёмных искусств. Правда, теперь это Тёмные искусства в чистом виде. От нас требуют тренировать заклятие Круциатус на тех, кто оставлен после уроков за провинность…

- Что?! – Кэтрин остановилась. – Круциатус?!

- Так я и получил вот эту отметину. - Он показал на особенно глубокий порез на щеке. - Я отказался это делать. Алекто, сестра Амикуса, преподаёт магловедение - это теперь обязательный предмет для всех. Все мы должны слушать, что маглы - вроде животных, тупые, грязные, и как они своим коварством загнали волшебников в подполье, и что нормальный порядок скоро будет восстановлен. Вот это, - он показал на другую вмятину на лице, - я получил за то, что спросил, сколько магловской крови в ней и в её братце.

- Чёрт подери, Невилл! - воскликнул Рон. - Неужто нельзя было придержать язык за зубами?

- Ты бы тоже не выдержал. И потом, когда им противоречишь - это полезно. Это во всех вселяет надежду. Настоящая опасность грозит лишь тем, чьи друзья и родные за пределами замка доставляют новой власти неприятности. Этих берут в заложники. Старик Ксено Лавгуд слишком много себе позволял в своём «Придире», и Полумну сняли прямо с поезда, когда она ехала на рождественские каникулы.

- С ней все в порядке, Невилл, мы её видели… - заметила Герми.

- Я знаю, она сумела прислать мне весточку.

Он достал из кармана золотую монету, один из тех фальшивых галеонов, которыми пользовался Отряд Дамблдора, чтобы передавать сообщения.

- Потрясающая штука, - сказал Невилл, радостно улыбаясь Гермионе. - Кэрроу так и не просекли, как мы сообщаемся друг с другом, - они на этом чуть не свихнулись. Мы вылезали по ночам и делали надписи на стенах: «Отряд Дамблдора: мобилизация продолжается», и всякое такое. Снейп был в ярости, - я оглянулся на Кэтрин. На неожиданно спокойном лице сестры не шевельнулась ни одна мышца. Как маска. Валькирия, понял я, при исполнении долга.

- Вылезали? – Влад обратил внимание на прошедшее время.

- Ну, со временем это стало труднее, - пояснил Невилл. - На Рождество мы остались без Полумны, после Пасхи не вернулась Джинни, а зачинщиками-то были как раз мы трое. Кэрроу, похоже, догадались, что без меня тут не обошлось, и круто за меня взялись. А тут ещё Корнера поймали, когда он освобождал первокурсников, которых они заковали в цепи. Его пытали очень жестоко. Это отпугнуло народ. Не мог же я просить людей пройти через то, что вытерпел Майкл - так что эти забавы мы бросили. Но мы продолжали борьбу, вели подпольную работу… ещё пару недель назад. И тогда они, видать, решили, что есть только один способ меня остановить, и пришли за бабушкой.

- Что?! – зарычал Майкл. Из моего рта его бас звучал весьма… странно.

- Да. - Невилл слегка запыхался, потому что туннель поднимался теперь круто вверх. - Но дело в том, - он ухмыльнулся, - что с бабушкой они маленько просчитались. Старушка-волшебница, живёт одна… они, видно, решили, что тут особого могущества не нужно. Ну и… - Невилл рассмеялся. - Долиш до сих пор в больнице святого Мунго, а бабушка сбежала. Она прислала мне письмо, - он хлопнул себя по нагрудному карману, - о том, что гордится мною, что я настоящий сын своих родителей и так держать!

- Здорово, - сказал Рон.

- Ага. Беда в том, что когда они поняли, что управы-то на меня нет, они решили, что Хог и без меня обойдется. Не знаю, чего они хотели сделать, но я понял, что пора сматываться.

- И куда мы идем?! – не поняла Кэтрин.

- В Хог. Сейчас увидите. Мы пришли.

Несколько ступенек вели к двери, точно такой же, как за портретом Арианы. Невилл распахнул её и вышел наружу.

- Глядите, кто пришёл! Я же вам говорил!

Мы вышли и нас встретили ликующие голоса…

- Гарри!

- Рон! Гермиона!

- Кэтрин! И Поттер! И…

- Поттер и Реддл с нами!

- Вас тут, похоже, любят, - заметил Майкл, мягко отстранив кого-то из тех, кто нас обступил, и возвращаясь к привычному облику.

- Мы где? – оглядывались мы с ребятами. Рон озадаченно поскреб подбородок.

Комната была огромная и напоминала какой-то необычайно роскошный шалаш или невероятных размеров пароходную каюту. Разноцветные гамаки свисали с потолка и навесной галереи, вившейся вдоль сплошных, без окон, стен. Я увидел золотого льва на алом фоне — герб Гриффиндора, чёрного барсука Пуффендуя, вышитого на жёлтом, и бронзового орла Равенкло на лазоревой ткани. Не видно было лишь серебра и зелени Слизерина. Книжные полки, метлы и даже большой радиоприемник…

- Выручай-комната! – Невилл, казалось, был счастлив. – Она чудо! Она становится все больше, когда прибывают новые члены Отряда Дамблдора. Сначала была совсем маленькая… И Кэрроу не могут зайти!

- Пока хоть один из нас внутри, - добавил Симус. Его лицо было совсем разбито. – Невилл понимает эту комнату, он точно просит, что нужно. Никакой лазейки не оставил… Еду берем у Аберфорта, сидим тут уже около двух недель…

Я наконец разглядел много знакомых лиц. Лаванда, близняшки Патил, Терри Бут, Корнер и еще многие-многие лица, с которыми мы вместе изучали тут магию всего год назад…
- Расскажите, что вы делали весь год! – крикнул Эрни МакМиллан. Но ответить я не успел… Я видел Беллатрису, у ног которой валялась какая-то шкатулка с отломившейся крышкой.

Беллатриса же истошно закричала с такой яростью, что голова раскалывалась…

- Тебе нехорошо, Гарри? – голос Невилла.

- Нет, - за меня ответил Майкл. – Ребята, извините нас, но нам слегка пора идти дальше.

- А что вы будете делать? – спросил Симус.

- У нас есть дело, - Кэт обняла меня за плечи, - важное дело. Мы уходим отсюда… - она запела, чуть смягчая боль, я стиснул руки, удерживаясь в сознании. Некогда поддаваться боли, просто некогда…

- Какое дело? – спросил Невилл.

- Мы не можем сказать… - отозвался я.

- Оно связано с борьбой с…

- Да! – кивнула Гермиона.

- Тогда мы вам поможем!

- Невилл, послушай… - за нашими спинами распахнулась дверь туннеля.

- Мы получили твоё письмо, Невилл! Привет всей троице, я так и думала, что вы здесь!

Это были Полумна и Дин.

- Я послал за ней. - Невилл высоко поднял фальшивый галеон. - Я обещал ей и Джинни, что извещу их, если вы появитесь. Мы все думали, что ваше возвращение будет означать революцию. Что тогда мы сбросим Снейпа и Кэрроу.

Новый шум, теперь из отверстия в стене появилась Джинни, а за ней - Фред, Джордж и Ли Джордан. Сразу за Ли Джорданом в отверстии появилась Чжоу Чанг.

- Я получила известие, - сказала она, показывая свой фальшивый галеон, прошла и села рядом с Майклом Корнером.

- Так в чём ваш план, Гарри? - спросил Джордж.

- Нету плана! – заорал я, не выдержав. – Никакого чертового плана нет!

- То есть мы будем составлять его по ходу? О, это я люблю! - сказал Фред.

- Мы ведь на войне, правда? - Дин достал свой фальшивый галеон. - Пришло известие, что Гарри вернулся и мы готовимся к бою! Мне бы, конечно, волшебную палочку…

- У тебя нет палочки?! - удивился Симус.

- Слушай, - вдруг посмотрела на меня Кэтрин. – Они же и правда могут нам помочь! – она потянула меня к себе и зашептала на ухо: - Гарри, мы ведь даже не знаем, что ищем, в Хоге полно врагов. Ребята могут нам действительно помочь. И не обязательно рассказывать всем, что такое крестражи. Кас вон с Майклом тоже не знают, что это такое, но ведь помогают нам…

- Кэт права, - кивнул Рон. – Мы не должны все делать в одиночку!

Шрам щипало и голова раскалывалась, но я напряженно удерживал себя в реальности и думал… Нужно было принимать решения и действовать. Я кивнул:

- Да, вы правы. – Я посмотрел на ифритов, втянувшихся в наши передряги, даже не спрашивая, что мы ищем, помогавших Кэт в любой ситуации. Я все еще плохо знал Майкла и Кас, но понимал, что им можно довериться. И решил попробовать довериться ребятам из «Армии Дамблдора», когда-то нами и созданной в противовес Амбридж. – Ребята, вы можете помочь! – повернулся я к остальным. Фред и Джордж, шутившие с кем-то, кто сидел рядом, умолкли на полуслове. – Мы кое-что ищем, одну вещь. Она очень важна для победы над Темной Леди. Она находится в Школе, и мы точно это знаем, но не знаем, где именно. Возможно, она отмечена орлом Равенкло. Вы можете помочь? Кто-то что-то слышал о такой вещи?

- Ну, есть ведь её потерянная диадема. Я рассказывала тебе о ней, Гарри, помнишь? Исчезнувшая диадема Ровены. Мой отец пытался создать её копию, - отозвалась Луна.

- Так она же исчезла, ты сама сказала, - не поняла Кас.

- Когда исчезла? – прикусила губы Гермиона. – Когда она исчезла?

- Говорят, много веков назад, - откликнулась Чжоу. - Профессор Флитвик рассказывал, что она исчезла вместе с самой Ровеной. Диадему искали, но следов обнаружить не удалось. Или я ошибаюсь?

- Нет, - покачал головой Майкл Корнер. – Не ошибаешься.

- А что такое «диадема»? – спросил Рон. Гермиона и Кас прыснули.

- Что-то вроде короны, - отозвался Терри Брут.

- Женское украшение на голову, похоже на корону, обычно очень красивые. Обруч у них не замкнутый, - Влад поймал удивленные взгляды ребят, включая Рона. – Я граф, Рон, у нас коллекция ювелирных украшений и драгоценностей. Диадемы тоже есть, - чуть тише пояснил румын Рону.

- Говорят, диадема Равенкло обладала магическими свойствами — она придавала ума тому, кто её наденет, - продолжал Терри.

Кэт снова потянула меня в сторонку и, когда мы отошли, зашептала мне на ухо:

- Это не может быть крестраж, слишком давно исчезла.

- Я думаю о том же самом, - мрачно кивнул я. – У Ровены еще что-то было?

- Понятия не имею. Мама упоминала только диадему, а она все же училась на Равенкло…

- Гарри, если хочешь посмотреть, как эта штука выглядит, то я могу отвести тебя в нашу гостиную и показать, - предложила Чжоу. – Там статуя Ровены с этой диадемой на голове…

Я на миг увидел летевшую по воздуху с Нагайной вокруг плеч Беллатрису и вздрогнул. Она летела сюда, скорее всего. Время стремительно утекало.

- Она в пути. – Сообщил я шестерке. - Слушайте, я понимаю, что толку от этого немного, и всё же я пойду и взгляну на статую, чтобы знать хотя бы, как эта диадема выглядит. Ждите меня здесь и берегите… вы знаете… ту вещь.

- Я пойду с тобой, - влезла Кэт.

- Кто бы сомневался, - хмыкнул Майкл. – Я с вами, и это не обсуждается.

- Ладно, - кивнул я.

- Полумна может проводить Гарри, правда? – резко спросила Джинни.

- С удовольствием! - радостно откликнулась Полумна, и Чжоу опустилась обратно в кресло. Вид у неё был расстроенный.

- Так. Кэт и Майкл идут со мной…

- Ты уверен, что она в пути сюда? – перебил меня Влад.

- Не знаю, но это вполне вероятно…

- Кас, - он взглянул на ифритшу, в его глазах засветились желтые искорки. – Ты знаешь, что делать. Давай к старику Аберфорту и трансгрессируй в убежище. Приведешь Блэка и Реддла прямо в таверну, не на улицу.

- Есть, мастер! – Кас с каким-то дьявольским азартом в пожелтевших глазах нырнула в проход к Аберфорту. – Мы им устроим теплую ночку! – донесся из туннеля ее голос.

- Рон, Герми и Влад – ждите тут, готовьте ребят, если что, эвакуируйте. Боюсь, тут через пару часов начнется кошмар… - пробормотала Кэтрин. Влад кивнул, сжав руку Гермионы.

- Мне плевать, что из себя представляет эта Леди, - он усмехнулся. – Но Матеи никогда не бросают друзей в беде. Я знаю только одно исключение, и его мы тоже свергнем.

- Как нам выйти, Невилл? – спросил я.

– Сюда. - Он подвел нас к углу, где из небольшого чулана открывался выход на крутую лестницу. - Выход оказывается каждый раз в другом месте, поэтому они и не могут его найти, - пояснил Невилл. - Осторожнее, Гарри, по ночам коридоры патрулируют.

- Ничего. Выкрутимся, - кивнул я. – До скорого, Невилл.

- Удачи! – кивнул друг.

Мы зашагали по лестнице, вчетвером, Кэт спрятали засиявший маховик под одеждой и вытащила из кармана джинс палочку, присланную Олливандером. Лестница делала самые немыслимые повороты и окончилась сплошной стеной.

- Так, нам бы под мантию, - пробормотал я. – Мы втроем не влезем…

- Когда-нибудь ты научишься думать, - покачала головой Кэтрин, доставая из своей сумочки мантию кого-то из нас. Чью, я уже не понимал. – Это Джеймса, копия у тебя, - пояснила Кэтрин, и вдруг отобрала у меня копию, которую я достал из-за пазухи и закрыла меня и Луну мантией папы. Майкл растаял в воздухе. Кэт укрылась копией. Я легонько толкнул стену, высунув руку из-под мантии. Стена раздвинулась от прикосновения, мы выскользнули наружу и стена мгновенно сомкнулась обратно. Я порылся в мешочке и вытащил Карту Мародёров.

- Мы на пятом этаже. Нам сюда, - теперь вел я. Как Кэт и Майкл узнавали мое направление, я предпочитал не думать…

Еще никогда мне не было так страшно идти по замку ночью, как сейчас. Дыхание замирало, я боялся попасться, рука стискивала палочку Драко все сильнее. Мы прорвемся, мы должны. И все же я вслушивался в каждый шорох, стискивая кулаки и вздрагивая от шелестов…

- Сюда, Гарри, - чуть слышно выдохнула Полумна, подтолкнув меня к лестнице. Мы стали подниматься по головокружительной спирали. На двери в конце лестницы не было ни ручки, ни замочной скважины: сплошное полотно из старинного дерева и бронзовый молоток в форме орла. Мантию пришлось чуть приподнять, чтобы нас было слышно и мы могли открыть дверь.

Полумна протянула бледную руку, казавшуюся в полумраке призраком, отдельным от тела, и один раз стукнула по двери. Клюв орла открылся, но вместо птичьего клёкота оттуда раздался нежный мелодичный голос:

- Что было раньше, феникс или огонь?

- Как думаешь, Гарри? – спросила Полумна.

- Круг не имеет начала, - шепнула рядом Кэтрин. – Он замкнут воедино и образует бесконечность, - я остолбенел.

- Верное рассуждение, - сказал голос, и дверь распахнулась.

- Тебе бы у нас учиться, - шепнула Луна. – А не на Слизерине…

Статуя стояла у двери, которая вела, вероятно, к спальням этажом выше. Голову статуи венчало воспроизведённое в мраморе изящное украшение. На нём что-то было выгравировано мелкими буквами. Я сбросил мантию и взобрался на постамент, чтобы прочитать. Кэт тихо ахнула за моей спиной.

Ума палата дороже злата.

- Так что ты, похоже, беднее последнего нищего, дурак безмозглый, - насмешливо прокаркал хрипловатый голос. Я обернулся и грохнулся на пол. Алекто Кэрроу с гадкой усмешкой прижала мясистый палец к Метке на руке за секунду до того, как с воплем боли рухнула на пол.

- Не успел, - прокомментировал Ожешко. – Заткнись ты, - он взмахнул палочкой и Алекто молча вытянулась на полу. Полумна обнимала часто дышавшую Кэтти.

- Эта гадина в меня Империусом шарахнула, с меня мантия соскользнула, - сообщила сестра. – Не понимаю, почему я ее не почуяла…

- Я почуял. И если бы кое-кто не снял мантию, упала бы тетенька чуток пораньше, - раздраженно прошипел Майкл, бросив на меня взгляд. – Дитятко ты малое, Гарри.

- Даже я согласна, - кивнула Кэт. Наверху слышался топот и шум – вопли Алекто разбудили учеников.

- Все обратно под мантии, - скомандовала Кэт, мы спрятались, дверь наверх распахнулась и в гостиную устремилась толпа ребят в пижамах. При виде бесчувственной Алекто на полу раздались охи и возгласы удивления. Потом ученики медленно подошли ближе. Наконец какой-то храбрый первокурсник подбежал к Алекто и ткнул в спину ногой.

- По-моему, она мёртвая! - радостно закричал он.

В дверь гостиной постучали, и ребята застыли на месте.

- Куда деваются исчезнувшие предметы?

- Почём я знаю? Заткнись! - рявкнул грубый голос, и я узнал второго Кэрроу, Амикуса. - Алекто! Алекто! Ты здесь? Ты его поймала? Открой! - Потом раздалась, без всякого предупреждения, целая очередь громких хлопков, как будто кто-то стрелял по двери из ружья. - Если он явится, а Поттера у нас нет… Алекто! - завыл Амикус, тряся дверь изо всех сил, однако она не поддавалась.

- Давайте откроем и его оглушим? – спросила Полумна.

- Чем вы занимаетесь, позвольте вас спросить, профессор Кэрроу? – послышался голос профессора МакГонагалл.

- Пытаюсь открыть треклятую дверь! - завопил Амикус. - Сходите за Флитвиком! Пусть немедленно откроет!

- Но разве там нет вашей сестры? - спросила профессор МакГонагалл. - Разве профессор Флитвик не пропустил её туда сегодня вечером по вашей настоятельной просьбе? Может быть, она могла бы открыть вам дверь?

- А ну давай сама открывай! Живо, кому говорят!

- Ты б заткнулся, Амикус, - неожиданно послышался еще один убийственно спокойный голос. – Вы и так имеете все шансы нарваться на ее гнев. Напомнить, что она на Пасху сделала с Люциусом и Сивым? Может, ты не в курсе про то, что произошло в полдень сегодня? – вкрадчиво спросила Анжелика.

- Она вызвала ее. Может, там Поттер!

- А может и нет. Я чувствовала жжение, Амикус, - голос Анж звучал до убийственного холодно. – Меня прислали сюда, чтобы караулить Поттера, а тут ты орешь на половину Школы.

- Открой дверь, старуха! – рявкнул Кэрроу.

- Пожалуйста, если вам угодно, - произнесла профессор МакГонагалл убийственно холодным тоном.

Раздался мягкий удар дверного молотка, и мелодичный голос снова спросил:

- Куда деваются исчезнувшие предметы?

- В небытие, то есть во всё, - ответила профессор МакГонагалл.

- Изящная формулировка, - откликнулся орлиный клюв, и дверь распахнулась. Ребята бросились наверх, пока Амикус завопил от боли и ярости, увидев Алекто. Мой взгляд обнаружил Анжелику в мантии Пожирателя и профессора МакГонагалл.

- Всех Круциатусом угощу, пока не признаются, кто это сделал, - рычал Кэрроу. - А что скажет она? - взвизгнул он, ударяя себя кулаком по лбу.

- Заткнись, придурок, ты действуешь мне на нервы, - прошипела Анж, в чьей руке возникла палочка.

- Ваша сестра всего лишь под действием Оглушающего заклятия, - с раздражением сказала профессор МакГонагалл, склонившаяся над Алекто. - С ней всё будет в порядке.

- Да Темная Леди идет сюда и думает, что мы поймали Поттера! – заорал Амикус.

- Поймали Поттера? – резко переспросила профессор.

- Она сказала, что Поттер может сюда прийти и велела его поймать и вызвать ее.

- Зачем Поттеру проникать в эту башню? Он на моём факультете!

В её голосе звучала, помимо раздражения и недоверия, и еле уловимая нота гордости.

- Мы можем свалить энто дело на детей, - сказал Амикус, и его туповатое лицо вдруг приобрело хитрое выражение. - Ага, так мы и сделаем. И пусть она с ними разбирается. Парой ребят больше или меньше - какая разница?

- Всего лишь разница между правдой и ложью, отвагой и трусостью, - сказала профессор МакГонагалл, бледнея. - В общем, как раз та разница, которой вам с вашей сестрой не понять. Вам не удастся сваливать свои вечные глупости на учеников Хогвартса.

- Чего?! – угрожающе спросил Амикус. – Я не спрашиваю, можно мне или нельзя. Теперь мы тут распоряжаемся, и вы меня прикроете, или вам придётся дорого за это заплатить! – он плюнул ей в лицо. Я сжал палочку, скидывая мантию, когда Амикус вдруг рухнул на пол, корчась и вопя от боли.

- Я же говорила, не нервируй меня, - покачала головой Анжелика, взмахом палочки отключив Кэрроу окончательно. – Почему эти тупни меня не слушают?

- Долохова? – недоверчиво посмотрела на нее профессор МакГонагалл.

- Вообще удачно, конечно, что они оба в отрубе, - заметила Анж, снимая мантию Пожирателя. Кэт и Полумна выбрались из-под невидимок, и Кэт их убрала, Майкл вернул себе видимость.

Профессор МакГонагалл схватилась за сердце.

- Поттер! - прошептала она. - Поттер… вы… здесь! Но как… - Она тщетно пыталась взять себя в руки. - Поттер, но это же глупо!

- Сюда движется Беллатриса Лестрейндж, - заметила Кэтрин.

- Она бы так и так пришла, и она не одна будет, - оглядела нас Анж. – Они нападут на школу через… Даже пары часов уже не осталось, я долго возилась в аврорате, там тоже сидел один дежурный тупень, -она раздраженно покривилась. Я только сейчас сообразил, что на ней кожаная куртка стажера международного аврората. Профессор МакГонагалл не выдержала, отступила на несколько шагов и упала в ближайшее кресло, вцепившись рукой в воротник своего старого клетчатого халата.

- Долохова… А вы… как… почему…

- Стажер Трансильванского аврората Анжелика Долохова, очень приятно, - хмыкнула Анж. – Так вот, информация из первых уст, что называется. Она навестит школу вместе с Упивающимися. А утром сюда прибудут еще более жестокие гости, скорее всего, с ифритами и своими поделками на основе тигров, ос и акромантулов.

- Хранители? – пискнула Кэтрин. Анж кивнула.

- Они самые. Димитр жаждет добраться до тебя и Гарри. И еще. Среди валькирий из Совета есть две предательницы, обе молоды, думаю по мировоззрению Антонина им до сорока, обе из Европы, и еще одна такая же не из Совета. Имен я не знаю.

- Ты уверена, что они не все сразу придут? Белла…

- Антонин. С Беллатрисой Димитр не сотрудничал, их совместная работа полностью и целиком лежит на Антонине. Он сделает все, чтобы привести их как можно позже, - Кэтрин и Анжелика всмотрелись друг другу в глаза, пока Майкл что-то быстро объяснял профессору МакГонагалл, решившей, видимо, уже ничему не удивляться. – На рассвете придут трансильванцы. Нужно время, чтобы подготовиться… Я должна была многое рассказать раньше, но возможности не было. Прости, Кэт.

- У меня есть еще пара вопросов, - Кэтти покосилась на животик Анж. – Но их я задам, когда все кончится. Прости, что я тебе перестала доверять.

- Был момент, когда я сама перестала себе доверять, Кэтти, - слабо улыбнулась Анжелика. – Но в ближайшие сутки я буду защищаться вместе с вами. Я сделала свой выбор.

- Папа как-то сказал, что людям нужно давать второй шанс. Тебе я его даю, - Кэт обняла Анжелику, похлопав по спине. – Я не хотела верить, что ты предала нас. Никогда не хотела, ни минуты. Профессор МакГонагалл, - обернулась она к моему декану. – Нужно увести отсюда детей.

- Да. Этот молодой человек, Майкл, рассказал мне про проход через «Кабанью голову», но ведь речь идет о сотнях детей… - покачала головой профессор. – Мы сделаем все, чтобы дать вам найти то, что поручил найти профессор Дамблдор. Я думаю, что, если все мы очень постараемся, наших соединённых усилий хватит, чтобы задержать ее на некоторое время. Конечно, нужно что-то сделать с профессором Снейпом, - и снова на лице Кэтти ничего не дрогнуло. Она осталась хладнокровна, а я позавидовал ее выдержке…

- Они сосредоточатся на Школе и им будет не до трактира Аберфорта. Аб поможет нам увести как можно больше ребят. Даже если мы сумеем победить ее, потом придут куда более жестокие и беспощадные люди, и их не остановить даже вам и мне. Они будут убивать всех подряд просто из развлечения. Убивать не Авадой, - пока Кэт говорила, профессор МакГонагалл Империусом подчинила пришедшего в себя Амикуса и связала его с Алекто. – Нам нужно продержаться до утра. Утром придет международный аврорат и прибудет Орден Сов. Мы сделаем все, что сможем, профессор МакГонагалл.

- Мы сделаем все, чтобы встретить утро, если это утро несет надежду. Так и сделаем, - решилась профессор. - Пойдёмте. Нужно предупредить остальных деканов. Вам лучше снова надеть мантию.

Предпоследняя битва (Гарри и Кэтрин)
Кэтрин

Через прозрачный потолок Большого Зала видны были ярке звезды в ночном небе и сеть окутывавших Хогвартс защитных чар. Наша единственная надежда на то, что мы выиграем хоть немного времени в этой битве. Ученики сидели за столами своих факультетов, озираясь и перешептываясь, профессора тоже собрались рядом со мной и МакГонагалл. Я старалась не думать о том, почему браслет расстегнулся и упал. Не думать о тех дурных знаках, которые были в этом вроде бы незначительном событии. Я не сказала Гарри того, что значило падение браслета, чтобы не пугать брата в момент, когда все и так было страшно и непредсказуемо. А значило это то, что я просто не смогу помешать смерти кого-то из охраняемых. Что от меня не зависит уже ничего и вмешиваться я не имею права… О том, кто из троих мужчин, к которым привязан был браслет, обречен в эту ночь умереть или сильно пострадать, я старалась не думать… Как и о том, что Северус вернется с Беллатрисой и будет в гуще этого безумия одним из врагов, а если он будет в маске, причинить ему вред могу даже я…

Анж сжимала мою руку, стискивая палочку второй рукой, в ее глазах горел огонек решимости. Члены Ордена Феникса, вызванные Невиллом, Майкл… Все мы сейчас готовились к самой жуткой ночи в нашей жизни, и все понимали, что можно погибнуть. Римус сжал мое плечо, поджав губы.

- Тонкс с малышом, - прошептал он. – Она в безопасности…

- И ты вернешься к ним, - я улыбнулась крестному. – Мы победим, Рем, главное верить.

- Золотые слова, - кивнул стоявший рядом папа. Он не удивился, увидев меня рядом с Анж, о поступках которой я успела ему рассказать уже. Он, казалось, уже вообще ничему не удивлялся после событий прошедшего года. Бродяга почти нетерпеливо хмыкнул рядом со мной, подмигнув Римусу. Вся семья Уизли, даже Перси, поссорившийся было с ними. Знакомые лица, преисполненные решимости сражаться до конца. Я отдала отцу палочку, сделанную Олливандером для похода в банк, потому как его собственная осталась у Хранителей, Олливандер прислал с дядей Артуром палочку Дину…

- Эвакуацией будут руководить мистер Филч и мадам Помфри. Старосты, по моему сигналу вы организуете свои факультеты и в порядке доставите порученные вам группы к месту эвакуации, - объявила декан Гриффиндора.

- А если мы хотим помочь? – спросил кто-то из-за стола ее факультета.

- Совершеннолетние могут остаться, - кивнула профессор МакГонагалл. – Но всех остальных нужно эвакуировать отсюда в целости. Без вещей, у нас нет времени на сборы. Профессор Снейп, простите за вульгарное выражение, сделал ноги! – она оглядела зал. Три стола разразились хохотом, я сжала рукой маховик, сохраняя холодное выражение лица.

«После войны все изменится… Я расскажу им, что на самом деле совершил этот человек. Только вот он бы сам остался жив…».

Я не видела Рона и Герми, как и Влада с Кас, и искала их глазами. Гарри озирался, прокрадываясь вдоль стола Гриффиндора. Ученики смотрели ему вслед.

- Мы уже установили вокруг замка защитные заклинания, - говорила профессор МакГонагалл, - но вряд ли они продержатся долго, если мы не примем дополнительных мер. Поэтому прошу вас двигаться быстро и организованно и слушаться старост…

Ее внезапно заглушил холодный высокий голос, женский. Невозможно было понять, откуда он исходит, казалось, он исходит отовсюду разом.

- Я знаю, что вы готовитесь к битве, - объявила Беллатриса. – Но это бесполезно, никто из вас не справится со мной. Я не хочу убивать учеников Школы, я не хочу причинять вреда таким мастерам магии, как преподаватели Хогвартса. Я не хочу убивать чистокровных, истинных волшебников. Я знаю, что Реддл и Поттер здесь, знаю, что они уговаривают вас драться. Не слушайте их, вам со мной не совладать. Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Кэтрин Реддл и Поттера, и вы все получите награду, я не трону Школу. Отдайте их. Даю вам на раздумье время до полуночи.

Воцарилась тишина. Все смотрели на Гарри, кое-кто поглядывал на меня. Маховик засиял, предупреждая, что меня лучше не трогать. Паркинсон за столом Слизерина закричала:

- Поттер здесь! Хватайте его!

Гриффиндорцы перед ним вскочили и, как один, повернулись - но не к Гарри, а к слизеринцам. За ними поднялись пуффендуйцы и стол Равенкло. Все они стояли спиной к Гарри, глядя не на него, а на Пэнси, схватив волшебные палочки. Пэнси внезапно замолчала, из ее рта пошла мыльная пена.

- Кажется, Пэнси захотела помыть свой рот, - холодно произнесла Анж, не опуская палочку. – Если еще кто-то хочет сообщить нам о присутствии Гарри, прошу, - она театрально кивнула. Слизеринцы умолкли.

- Спасибо за столь ценную информацию, мисс Паркинсон, - ровным голосом произнесла профессор МакГонагалл. - Вы первая покинете этот зал в сопровождении мистера Филча. За вами пойдут остальные ученики вашего факультета, - вскоре слизеринцы один за другим покинули зал. Затем остальные факультеты, в том же порядке, в котором сидели. Из слизеринцев не остался никто, но кое-кто остался с Равенкло и Пуффендуя, и почти половина – с Гриффиндора. Нам с МакГонагалл пришлось лично выпроваживать тех, кому не исполнилось семнадцати.

- До полуночи всего полчаса, поэтому нужно действовать быстро! – заявил Кингсли Бруствер, встав на место директора. - Преподаватели Хогвартса и Орден Феникса согласовали план битвы. Профессора Флитвик, Стебль и МакГонагалл поведут группы бойцов на три самые высокие башни: Когтеврана, Астрономическую и Гриффиндора - оттуда открывается прекрасный обзор, отличная позиция для применения заклятий. Тем временем мы с Люпином и Артуром Уизли поведём свои группы на территорию вокруг замка. Нам нужны люди, которые организуют оборону проходов в школу…

- Это, похоже, работка для нас, - сказал Фред, показывая на себя и Джорджа, и Кингсли кивнул в знак согласия.

- Прекрасно, все предводители в сборе, давайте разделим наше войско. И… Кто останется у дверей Школы на случай, если эти прорвутся? – Кингсли осмотрел нас. Анж выступила вперед.

- Пока я поднимусь на башню, от меня будет мало прока. Я встречу их тут, на территории, если придется, - Бруствер оглядел ее нашивку стажера международного аврората и кивнул.

- Я тоже, мне сейчас тоже бегать нельзя, - заметила я. – Проблемы со здоровьем, - пояснила я недоуменно нахмурившемуся Кингсли. Вскоре мы разделились, в том числе и оставшиеся ученики. Анж с блеском азарта в глазах взялась за палочку, где-то у ограды территории Школы слышались голоса и шум. Папа увел группу из студентов Равенкло, Бродяги и Чарли Уизли к одному из рубежей Хогвартса, Римус тоже скрылся в ночи. Я вздрогнула, услышав за спиной недовольный голос:

- Кто так палочку держит, а, девица? А если вдруг пальнет магией? Ты ж без носа останешься! – я резко обернулась и обомлела, увидев вполне живого Аластора Грюма. Нормальным глазом он смотрел на Анжелику. Его стеклянный глаз озирал ночную темноту кругом. – Спасибо твоему братцу, сохранил! – сообщил мне старый добрый мракоборец. Я улыбнулась и осторожно приобняла Грозного Глаза.

- Я думала, вы...

- Да на той чертовой свадьбе, куда их принесло, чуть не прикончили. Глаз и потерялся. А эта карга возьми, да и растрепай, что, мол, Аластор Грюм мертв. Я живее всех живых буду, девочка! Отец твой где?

- У внешней ограды, готовит оборону, - я непроизвольно прикусила нижнюю губу.

- Ты не паникуй, малая, - Грюм неожиданно ласково посмотрел на меня. – Твой отец из таких передряг выбирался, что и сейчас выкарабкается. Томас аврор, а бывших авроров не бывает… - рыкнул Грозный Глаз. Он выделялся в темноте единой громадиной, готовой драться с теми, кто атаковал Школу. Так же, как и мой папа, бросивший лишь «Держись, Кэт». - Ты сама-то почему тут? Я думал, ты на первых рядах будешь…

- Да есть тут одно обстоятельство, - я непроизвольно коснулась живота. – Я вам отсюда буду помогать, и встречу, если прорвутся. Как вы… Столько времени не слышно…

- Если Грозный Глаз решит уползти в нору, его ни одна гадюка не найдет. Хотя парочку этих мерзавцев я на тот свет отправил. А сегодня напомню, кто такой Аластор Грюм. А ты, - он поковылял прочь, решительный, могучий и надежный, как скала. Мракоборец, достойный самого искреннего уважения. Пожалуй, лучший мракоборец из тех, кого я знала. – Ты не робей. И не думай. Увидишь эту гадюку – бей сразу, бей, а то тебя зацепят. Ты смелая, малая. Ты выдержишь.

- Удачи, профессор Грюм, - прошептала я. – Мы устроим им бой. Мы не сдадимся так просто.

- Я никакой не профессор, - хмыкнул Грозный Глаз, растворившись в ночной темноте. Я сжала маховик, вспоминая его слова. Его «малая» говорило не о том, что я маленькая, только о том, что я куда младше и неопытнее его. И все же он в меня верил. Человек, которого я безгранично уважала, верил в меня. Это придавало решимости. Прошло еще несколько томительных минут и…

Беллатриса привела с собой великанов, инферналов, дементоров. Щитовые чары и барьеры Флитвика и его помощников трещали по швам. Огромная фигура Грохха в темноте маячила по двору замка, швыряя через ограду валуны и с корнем вырванные деревья из Запретного Леса. Грохх… Значит, Хагрид тоже здесь. Все наши, все, кому мы могли доверять, в ту ночь были с нами. Великаны Лестрейндж швыряли в Школу громадные обломки каких-то гор, сокрушали ограду. Отдельные вспышки заклинаний ударяли уже на территории замка, прорвав щиты. Бреши… Все больше расширявшиеся бреши. Крики со всех сторон, то задорно-боевые кличи, то вопли боли, шум, гул и гам. Вспышки всех цветов радуги, пламя, темнота кругом…

Находиться в двух шагах от битвы и не знать, как помочь, стало невыносимо… Когда заклятия начали долетать до школы, я наконец сумела посылать ответные в темноту, не зная, попаду в своих или в чужих. От мысли о том, что я раню друзей, екнуло сердце.

«Не думай», - говорил голос Грюма в моей голове. Я понимала, как он прав. Нельзя было думать, некогда. – «Не думай, малая».

- Я не думаю, профессор Грюм, - шепнула я. Анж, метнувшая вспышку пламени туда, откуда все ближе доносились радостные возгласы Пожирателей, удивленно глянула на меня. В ее глазах все ярче разгорался азарт.

- Покажем им райскую ночь, Кэт. Покажем, что такое Денбридж! – она стиснула мою руку, уклоняясь от зеленого луча и потянув меня за собой. – Давай, как на тренингах общих, вместе. Спина к спине, - я заглянула в ее серые глаза и кивнула. Что бы там ни было все эти месяцы, сейчас мы дрались бок о бок, вместе, как подруги. Мы и были подругами.

- Сметем этих глупцов! – закричал совсем рядом Родольфус Лестрейндж. Сердце замерло, когда я осознала, что это значит. Они прорвались на территорию Школы... Они прорвались… Значит, чей-то отряд потерпел поражение. Чей, я заставляла себя не думать. – Опаньки! – заликовал Пожиратель, выросший рядом со мной из ночной темноты. – Я всегда знал, что ты гадина, Блаттон. Ничего, твоему муженьку тоже достанется… Он там с Реддлом сцепился, - Родольфус подмигнул мне и пустил в нас Аваду. Мы увернулись. Я понимала, что он специально давит на нас, говоря все это, говоря, что сражаются близкие для нас обеих люди. Но даже если они и сражались, мы не могли на это повлиять. А судя по азарту Анж и ее откровенной ненависти к Пожирателю, понимала его цели и она. – Твоему отцу крышка, Реддл. А твой, Блаттон, муж… Ну, не знаю, знал ли он про тебя правду… - новая Авада, «острый свет» Анж и мой Круциатус. Все – мимо цели. – Я вас обеих прикончу, две дряни, - усмехнулся Лестрейндж до омерзения ехидной улыбкой. И глухо охнул, грузно осев на землю. В его глазах застыло выражение изумления и непонимания. Рядом с нами из темноты выросла фигура высоченного мужчины с палочкой в руке. Глаза полыхали желтым.

- Совы будут к рассвету. Я ждать не захотел, - Тадеуш улыбнулся мне, легким движением отбив Круциатус. Тот угодил в кого-то, судя по страшному воплю, донесшемуся с той стороны.

- Слева! – крикнула я… Ожешко-старший уклонился от зеленого луча, ударившего в стену так, что та содрогнулась. Ифрит что-то шепнул и из его палочки вырвался ослепительный поток пламени. Кто-то истошно заорал, когда это пламя достигло цели. – Вы тут откуда?

- Клятва – штука быстрая, а на Школе нет уже ни одного барьера. Вообще. –Тадеуш оглянулся, я послала в бегущего к нам человека Баильядос, Анж окружила нас Протего, спасая от чьих-то проклятий. – Снимешь после битвы, - подмигнул поляк. – Ты молодчина, Кэт. Я знал, что ты додумаешься, как и что сделать. Где Микки?

- Не знаю, - покачала я головой. Я и на самом деле уже ничего не понимала в этом безумии. Я не знала, кто и где находится, но видела отчетливо вспышки со всех сторон и слышала отчаянные крики боли. И молила, чтобы Гарри поскорее нашел свой чертов крестраж… Я даже не знала, сколько прошло времени. То ли минута, то ли часы… Время и летело, слишком быстро, и казалось вечностью. Казалось, всегда было только это сражение и оно всегда будет и ничего не изменится… – Спасибо, дядя Тадеуш, вы нам с этим типом помогли…

- Просто Тадеуш, - ифрит оглянулся и закрыл нас щитовыми чарами. – Я помогу остальным. И вы не стойте! – я увидела группу со всех ног бегущих к нам людей и услышала звон разбитого стекла где-то вдалеке.

- Они прорвались, - сообщил запыхавшийся отец, - идут к дверям. На башнях тоже не справляются, их там слишком много. Встретим у двери, нужно их задержать, как сможем. Кэт, там Бродягу зацепили, поможешь? – взглянул он на меня. Я кивнула и замерла, увидев Чарли, подтащившего ко мне Сириуса. Бродяга был без сознания, по его голове откуда-то сбоку текла кровь…

Из темноты возник Римус со своими Пуффендуйцами, Кингсли.

- Они прорвали оборону окончательно, - сообщил последний, взмахом палочки послав Круциатус туда, откуда из темноты доносились радостные возгласы Пожирателей и рев великанов, разбивавших стекла и разрушавших мощными ударами стены замка. Валуны, которые они швыряли в стены, были размером с хижину Хагрида. С башен, на которых профессора и студенты заняли позицию для лучшего обзора, сверкали вспышки различных заклинаний, но цели достигали не все. А когда чьи-то чары достали великана, он швырнул валун в сторону башни и не попал только чудом… Грюм вынырнул из темноты, швыряя заклинаниями в тех, кто приближался к нам, неумолимо и беспощадно, чтобы убивать. Анж и папа закрыли меня и Сириуса, чтобы дать мне возможность спеть. Слезы никак не шли, хотя оказали бы сейчас огромную помощь, но я могла только петь и… Кровь!

- Анж, порежь мне ладонь, скорее, - шепнула я, находясь вместе с раненными Бродягой и каким-то парнишкой с Равенкло, которого подтащили после Бродяги. Она взмахнула палочкой, лучик ослепительно-яркого света резанул мою ладонь, выступила кровь… И вскоре раненные под мое пение открыли глаза, с исцелившимися ранами.

- О, отлично, - Бродяга с огоньком в глазах посмотрел на меня. Его лицо было все еще измазано в крови, но уже подсыхавшей. – В бой! – крикнул он, взмахивая палочкой и включаясь в сражение, вместе с Орденом Феникса, медленно отступавшим под натиском Пожирателей, прорывавшихся в Школу. Крики наверху сообщили, что Пожиратели проникли в Школу где-то еще.

- Сдавайтесь! – кричал Ранкорн, швыряясь в нас Непростительными. – Сдавайтесь, вам не справиться! – заткнуться его заставил Бруствер, отправивший его в бессознательное состояние. Я оградила нас от наступавших линией пламени, замедляя время на их стороне, и все же мы понимали, что не выстоим…

- Давайте, надо рассредоточиться по Школе, они разбегутся и станет проще! – заметил Артур Уизли. Папа и Римус согласно кивнули. Из толпы гасивших стену огня Пожирателей донесся крик Долохова, отдававшего какие-то команды и приказы. Значит, этой группой руководит он. Где сама Беллатриса? Где?!

- Давайте наверх и по коридорам по двое-трое, - командовали отец и Грюм, уводя нас по лестнице. Пламя сбивалось, но все еще защищало нас от вторжения Упиванцев. Пока еще… Я со всех ног бросилась наверх, утянув за собой Анж. Та слегка запыхалась к концу лестницы.

- Слушай, давай до Выручай-комнаты, там есть проход к Аберфорту, уходи! – прошипела я ей, когда мы совместными усилиями обрушили статую на кого-то из Пожирателей.

- Нет уж, - она поджала губы. – Я должна дождаться трансильванцев, я обещала дяде, что встречу их здесь…

- Тогда держись рядом… - взрыв где-то этажом выше, с потолка посыпались кусочки камня. Я закрыла нас щитом. – Вместе шансов больше.

С нами были еще Чарли и Билл, где-то неподалеку я слышала голоса Хагрида и Аберфорта. Мы сражались, давай Гарри время, стараясь не упустить единственный шанс. Чувство времени иссякло даже у меня, я не понимала, сколько прошло минут, часов, а может быть, и дней с момента начала атаки. Мы поднимались по коридорам и лестницам, смешиваясь с толпой менявших локацию своих, нападая на попадавшихся по пути врагов. МакГонагалл, спустившись с башен, трансфигурировала доспехи и некоторые статуи, прося их помочь защитить древнюю школу магии. Даже призраки пытались сражаться, пытались как-то нам помочь… Все оставшиеся в Школе превратились в одну большую семью в эту ночь.

- Римус… Вы не видели Римуса?! – послышался голос за моей спиной, когда я обрушила очередные вазы, разлетавшиеся сотней осколков, под ноги атакующим, под ободрительные возгласы портретов и картин на стенах. Анж же связала какого-то упиванца, показавшегося было из-за угла.

- Тонкс?! Ты что тут делаешь?! Почему ты не с Тедди?!

- Я не могла вынести неизвестность… Римус… - она встревоженно и испуганно смотрела на меня.

- Мы расстались у лестницы в Холле, он, вроде, куда-то в сторону Башни Гриффиндора побежал, - отозвалась Анж, уворачиваясь от вспышки огня. Тонкс увернулась, прижав и меня к стене.

- Я… Я поищу его, - она нырнула за поворот. Сердце кольнуло от какого-то странного предчувствия. Однако долго думать не довелось, сзади послышались еще знакомые голоса, а я только сейчас сообразила, что мы около учительской… Чарли и Билл куда-то исчезли.

- Мы уничтожили чашу! – радостно сообщила Гермиона.

- И Диадема сгорела в адском пламени! Осталась только Нагайна! – Гарри, весь в саже, крови и грязи, улыбался. – Кэт, еще двух крестражей больше нет! Их больше нет! – он обнял меня. – Ребята такие молодчины! Ты представляешь, Рон говорил на парселтанге, они вчетвером сходили в Тайную комнату. Клык Василиска взяли! Правда мы еле удрали от адского пламени Крэбба.

- С адским пламенем ифриты не могут совладать, - добавил Влад, взмахом палочки послав по коридору огненный шар. – Это Рон и додумался про Тайную Комнату, молодчага! – ифрит хлопнул Рона по спине. Впереди нас появился Перси Уизли, с кем-то сражавшийся, откуда-то вынырнул Фред… Вспышки заклятий летали во всех направлениях, и наконец тот, что сражался с Перси, резко отступил. Капюшон соскользнул с него, открывая высокий лоб и волосы с проседью…

- Добрый день, господин министр! - крикнул Перси, ловко метнув в Толстоватого заклятие. Министр выронил волшебную палочку и схватился за воротник, явно борясь с дурнотой. - Я не говорил вам, что подаю в отставку?

- Перси, да ты, никак, шутишь! - воскликнул Фред. Пожиратель смерти, с которым он дрался, рухнул под тяжестью трёх Оглушающих заклятий, выпущенных одновременно с разных сторон. - По-моему, я не слышал от тебя шуток с тех пор, как…

Раздался взрыв. Мир разорвался на сотню осколков, я машинально закрыла нас с девушками щитом валькирии, и до нас долетели лишь осколки, больно бившие по руками и лицу, живот я закрывала руками. Рядом кто-то кричал, кто-то из мальчишек… Стена рядом с нами, наружная, разлетелась вдребезги, впустив холодный ночной воздух, руку поцарапало до крови. И вдруг…

Крик той боли, что не вызывает ни одно заклинание. Боли, которую нельзя исцелить, которая никогда не уйдет до конца… Я метнулась на звук, боясь представить, кто… Боясь и подумать об этом…

- Нет! - кричал чей-то голос. - Нет! Фред! Нет! – мы с девушками и Гарри перебрались через завалы, где видны были четыре рыжих головы…

Перси тряс брата за плечи, Рон стоял на коленях позади них, а Фред глядел перед собой уже остекленевшими глазами, с улыбкой на губах. Кас мягко обняла Рона за плечи, поглаживая Перси по спине. Влад, потрясший головой, оттащил Перси от тела брата. Я склонилась над вечным шутником Фредом, на чьих губах застыла навек последняя улыбка, сердце разрывалось. Мы всегда были добрыми друзьями. Знакомы были с самого рождения… И сейчас от осознания того, что он мертв, сердце сжималось от боли. Первая смерть, свидетелем которой я стала в эту ночь. И когда-то точно так же с полуулыбкой на губах на меня смотрел невидящими глазами Райли, чье тело превратилось в месиво крови. Одежда Фреда была в крови. Я коснулась его руки и из глаз градом покатились слезы – я уже не могла помочь. В это тело жизнь вернуться не могла – осколок пришелся в самое сердце… Я мягко закрыла другу глаза, провожая в последний путь, зная, что он уйдет вперед. Он не испугается неизвестности. Влад, Кас и Анж с Герми уводили ребят, которые явно ничего не соображали, потеряв брата. Гарри со слезами на глазах смотрел на меня, поняв, видимо, что уже не поможешь…

- Пойдем, - я взяла Рона за руку. – Пойдем…

- Перси!

Перси покачал головой.

- Перси!

На копоти, покрывавшей лицо Рона, видны были слезы. Рон схватил старшего брата за плечи и потянул, но Перси не тронулся с места.

Ребята, пригибаясь под вспышками долетавших в улицы заклинаний, оттащили тело Фреда в небольшую нишу, подальше от дороги и новых повреждений. И мы поспешили дальше…
Повернув за угол, Перси взревел:

- Руквуд! - и помчался за высоким человеком, гнавшимся за горсткой школьников. Рон помчался было следом, но его удержал вцепившийся в него стальной хваткой Влад.

- Рон! Нет! Мы единственные, кто может ее свергнуть! Вы – единственные, кто может уничтожить крестраж!

- Я хочу убивать Пожирателей… - Рона трясло от боли и ненависти к врагу. – Так же, как они убили Фреда!

- Я понимаю, Рон, - прошептал Гарри. – Понимаю…

- Мы должны убить змею, Рон! Тогда убьем и ее и отомстим. За всех! – Гермиона со слезами на глазах теребила Рона за плечо. – Мы убьем змею!

- Чтобы туда добраться, придется сражаться. – Кас облизнула губы. Глаза ее горели желтым. – Мы будем их убивать.

Влад переглянулся с Анж. Они не удивились, увидев ее со мной, видимо, Гарри успел рассказать, что она снова с нами.

- Ты должен узнать, где сейчас Беллатриса - змея ведь с ней, верно? Давай, Гарри, загляни в ее мысли! – молила рыдающая Гермиона.

Гарри закрыл глаза, погружаясь в мысли Беллатрисы и некоторое время стоял так, под нашей с Владом защитой. По грохот, крики, скрежет и взрывы вокруг… Внезапно Гарри распахнул глаза, посмотрев на нас с глубоким вздохом.

- Она в Визжащей хижине. Змея тоже. Она окружила её магической защитой. Он только что послал Люциуса Малфоя за… - он внезапно осекся, бросив на меня быстрый взгляд. – Искать Лестрейнджа, тот чем-то там руководить должен…

- Она не сражется?! – возмутилась Гермиона.

- Она не видит необходимости, считает, я сам приду.

- Почему?

- Нагайна!

- Вот именно, - сказал Рон, расправляя плечи. - Значит, тебе нельзя туда идти, потому что она только того и дожидается. Ты останешься здесь и позаботишься о Гермионе. Я убью змею.

- Нет, - сказала Гермиона. - Будет гораздо лучше, если мантию надену я, и…

- Империус наложу, если попробуешь, - прошипел Влад. – Я пойду.

- Никто из вас не пойдет! – заорал Гарри.

- Назад! – крикнули Кас и Анж, оглядывавшиеся кругом. Мимо по коридору промчалась толпа оживших парт, подгоняемых бегущей МакГонагалл. Волосы у неё растрепались, на щеке зияла рана. Из-за угла донёсся её голос:

- Пли!

- Идите все трое, - предложила Кас, послав в нокаут темную фигуру в маске. – А мы останемся тут и будем драться.

- Так и сделаем… - кивнул Рон.

- Я с ва… - начала я. Гарри указал на мой живот.

- К ней я вас не пущу, ясно?! – Гермиона с ужасом в глазах оттянула меня от зеленого пламени Авады. Гарри с яростью в глазах заорал:

- Круцио! – вопли огласили коридор, вопли подозрительно знакомого голоса. – Никто не прикоснется к моей сестре, пока я рядом! – Гарри снова взмахнул палочкой, вызвав новый Круциатус. Я накрыла ребят мантией Джеймса, надеясь, что их ноги никто не заметит… Пожиратель, которого пытал Гарри, поднялся на ноги, к нему присоединились еще трое и два громадных паука из Леса. Ребята вступили в схватку, первый Пожиратель устремился на меня… Внезапно меня охватила ярость, но не вызванная чарами Димитра. Моя человеческая ярость, копившаяся много лет, ненависть к Беллатрисе, боль о потери Фреда и от страха за остальных. Однако эта ярость была поразительно спокойной и подконтрольной мне. Ярость валькирии, состояние, в котором умолить меня о пощаде было просто невозможно. Взглядом я пригвоздила Упиванца к стене, судя по его воплю, сломав ему руку или ногу. Капюшон соскользнул, открывая знакомое молодое лицо.

- Кэтрин… Пожалуйста… - выдохнул Кристиан посиневшими губами. Я вспоминала все то, что он сделал мне, то, что он творил, получив Метку, по рассказам Сева, поняла по глазам Анж, что она тоже вспомнила совершенное им. И единственный раз в жизни, глядя прямо в глаза человеку, бывшему когда-то моим лучшим другом, прошептала:

- Авада Кедавра! – в его глазах застыли изумление и боль, когда он сполз по стене. Уже мертвые губы были приоткрыты в какой-то мольбе. А я с ужасом осознала, что мне не больно от того, что я совершила. Мне не больно от того, что я убила человека. Нет раскаяния. И чувства вины. И когда за спиной неожиданно послышался женский голос, я спокойно повернулась к молодой, лет около тридцати пяти, валькирии.

- Нам очень сильно нужна твоя помощь, никак не проникнем сюда окончательно, время тут шалит, видимо, вихри всколыхнули, Гертруда просила помочь, - улыбнулась китаянка Джу. – Мы пришли чуть раньше. Пойдем, сестра Кэтрин… - я оглянулась на Влада, чьи глаза странно полыхнули желтым пламенем. И сжала маховик, понимая, что это может оказаться подвохом. С другой стороны, Джу находилась в серой зоне, так сказать, не подозревалась, но и не попадала в зону доверия.

- Ладно, пошли, - я медленно двинулась за ней, Кас покралась следом, а Влад, что я увидела, сворачивая за угол, отшвырнул от Анж акромантула, поджигая последнего… Следующим, что мне довелось увидеть, была ослепительно яркая вспышка заклинания. Миг спустя я осознала, что больше не могу двигаться. И что нахожусь в разрушенном классе. Женщина в черной мантии ехидно улыбнулась.

- Спасибо, Джу! – Ядвига оглядела меня и лицо ее на глазах изменилось, словно с него спала какая-то странная морока. Я с ужасом осознала, насколько она похожа на Майкла и Тадуеша. Я попыталась позвать ифритов, но губы словно склеило. Джу скрылась во мраке комнаты. – Узнаешь? – улыбнулась «кузина»… - Мы же так давно не виделись!

- Как ты… - прохрипела я, когда Ядвига сняла чары с моего рта. – Откуда ты тут?

- Папа так торопился, что и не заметил двух дезиллюминировавшихся валькирий. Знаешь, даже жаль, что наша третья подруга не может уйти, а то бы и мессир был здесь.

- Как ты вообще умудрилась? – оказавшись спиной вжата в парту, прошептала я.

- О, хорошо, что ты спросила! Знаешь, сколько мне пришлось провести обрядов, выпить зелий, сколько раз пришлось наложить Империус, чтобы сделать так, что я с рождения Новак и замужем не было… Как трудно было так изменить облик, чтобы не быть похожей на эту гадину, чья кровь мешала мне стать валькирией. Не ифрит, вообще никто. Почему Майклу достались эти способности, а мне нет? – закричала Ядвига. – Почему?! Знаешь, какие у него девушки в школе были, а кто смотрел на невзрачную Ядвигу, у которой, к тому же, непонятные умения! Недоспособности, жалкие умения. Несправделиво! И твоя мать… С ней носились так, что нам и не снилось. Нам было всего пять, а все суетились вокруг этой поганой грязнокровки! Все! Заставляли нас звать ее тетя Роззи. А потом рассказали, что она нам никто! – Ядвига хлестнула меня по лицу. Маховик у меня отказывался работать. – Она отказала мне из-за тебя. Я тебя терпеть не могу с тех пор, как ты родилась. Из-за тебя убили бабушку, тетю Джесс, дедулю. Из-за тебя, мерзавка, убили Натана. Маму! Мою маму, которую сначала лишили права на дар, из-за твоей мамочки. Я переливала кровь десятки раз, чтобы Орден Сов не понял, что я дочь ифрита, а знаешь, каково это? Но я своего добилась, - она улыбнулась, в ее глазах светилось безумие. –Ты умрешь, а я буду смотреть, как ты захлебываешься кровью. Как рвутся твои органы, совсем как у бабули и деда, а ты не умираешь. Ненавижу. И не надейся прибегнуть к маховику, я валькирия из Совета, я отключила его… - она осеклась. И прижала ладони к животу. Руки ее тут же покрылись кровью.

- Я… Я… - она рухнула на пол, а откуда-то из-за моей спины послышался вопль Джу, полный боли, и шипение Кассиопеи. Долохов в двери опустил палочку и медленно подошел к Ядвиге, хватавшей ртом воздух.

- Сектумсемпра твоего Северуса – классная штука, не находишь? - он протянул мне руку. Чары Яди с меня спали и я встала на ноги. – Мне не понравилось, как она отзывалась о тебе и Роуз, - он неожиданно улыбнулся мне. – Знаешь, уведи Анж подальше отсюда. Будь у меня возможность, Империусом бы ее шарахнул и отправил куда подальше, но, думаю, мне тоже кое-куда пора. – Наши взгляды встретились. В его серых глазах мелькнула грусть. – Позаботься о ней, это я ее заставлял все делать. Лика тебя не предавала, поверь.

- Позабочусь. И спасибо, ты спас мне жизнь.

- Не стоит, - он повернулся к двери. – Ты поаккуратней, Реддл, не тупи. Спасибо за Лику… - он скрылся в темноте, я обернулась и увидела Кас, стоявшую около обугленного тела Джу.

- Я ее слегка… Убила, кажется, - пробормотала ифритша.

- И правильно сделала! – хмыкнул рядом знакомый бас. Тадеуш опустился на колени около дочери, посиневшими губами пытавшейся что-то прошептать.

- Кэтти. Пожалуйста… Дар… - прохрипела Ядвига. – Папа…

- Я всегда тебе говорил, что ты дура, а ты не верила, - Майкл, потрепав меня по плечу, с горечью смотрел на Ядвигу.

- Кэтти… Скажи, что ненавидишь меня…

- Я прощаю тебя, - прошептала я. Кас обняла меня за плечи, отворачивая и выводя прочь. Я увидела вспышку пламени там, где лежала Ядвига. Крик боли, тут же смолкший, и подавленные Ожешко вышли к нас с Кассиопеей.

- Дар ушел в мир-за-гранью, - произнес Тадеуш с болью в голосе. – Я всегда говорил Яди, что ничем хорошим ее идеи не кончатся. Она пыталась тебя убить?

- Да. Мне жаль… - я опустила глаза. – Простите…

- Это мне жаль, что моя дочь окзаалась такой… - Тадеуш горько хмыкнул. – Ты не виновата, Кэт.

- Мы ее тринадцать лет не видели, - вздохнул Майкл. – Думаю, смиримся и с этим, - они с отцом переглянулись. Микки обнял меня. – Не вздумай себя винить. Яди давно с придурью, ты тут ни при чем. И давай-ка помогать остальным, а то там акромантулы из Леса так и прут, лишними мы не будем, - его глаза сверкнули в темноте. – Эти уроды за все еще ответят…

- В том числе и за наших женщин, - Тадеуш ярко-желтыми глазами посмотрел на меня. – У меня лишь одна племяшка и лишаться ее я не хочу, - кивнув ифритам, я вместе с ними вернулась туда, где кипел бой, гадая, добрался ли Гарри до последнего крестража…

Гарри

Мы прорвались из замка сквозь самую гущу сражения, миновав Пивза, швырявшего цапени и червей в Пожирателей, Фенрира, которого то ли убила, то ли оглушила хрустальным шаром профессор Трелони, кидавшаяся шарами во врага с вершины в лестницы в Холл. Выдержав атаку пауков, которые утащили с собой Хагрида. Великаны, дементоры, люди – все они были сейчас нашими врагами, а справиться с дементорами оказалось сложнее обычного – я не мог не думать о Фреде, умершем на наших глазах, об участи Хагрида, о том, что творится в замке и кто еще уже погиб… И все же я сумел вызвать оленя, вспоминая смех сестры, счастливый, звонкий. Она засмеется снова, когда мы победим, внушил я себе. Засмеется вместе со мной…

- А… как мы… дотуда дотянемся? - выдохнул Рон около Гремучей ивы. - Я вижу этот нарост… Живоглота бы сюда…

- Живоглота? - с трудом прохрипела согнувшаяся пополам Гермиона, держась за сердце. – Ты у нас не волшебник, да?

- Да… правда…

Рон огляделся, потом направил палочку на лежавший на земле прутик и произнёс:

- Вингардиум левиоза!

Прутик взлетел с земли и закружился в воздухе, словно подхваченный порывом ветра, а потом нацелился прямо в ствол сквозь хлещущие ветви. Он ударил по наросту у самых корней, и корчащееся дерево мгновенно застыло.

Я на миг замер. Беллатриса ведь и ждет меня там. А если мы попадемся? Но тут снова встала простая и жестокая реальность: надо убить змею, а змея с ней… А еще Снейп.

Я запретил Кэтрин идти с нами только потому, что видел на самом деле, как Белла послала Люциуса за Снейпом и не хотел говорить сестре об этом. О том, что, скорее всего, она подозревала его во владении Бузинной палочкой и собиралась убить. Тем более мне не хотелось, чтобы Кэтти это видела… Не хотелось, чтобы ей было еще больнее, просто не хотелось, это было выше моих сил…

- Гарри, мы за тобой, заходи! - Рон толкнул меня вперёд. Мы ползли вперед, и вот туннель кончился. Герми схватила меня за ногу.

- Мантия! - прошептала она. - Надень мантию!

Я с трудом накрылся мантией и погасил палочку, ползя на четвереньках из туннеля. Но вход оказался завален чем-то вроде старого ящика. Я выглянул в щель, затаивая дыхание.

В комнате было полутемно, но я сразу увидел Нагайну, свернувшуюся кольцами в сверкающем волшебном шаре, парящем в воздухе без всякой поддержки. Я видел руку Беллатрисы с волшебной палочкой. Тут раздался голос Снейпа совсем рядом с ящиком, за которым я и стоял на коленях.

- Моя Госпожа, их сопротивление сломлено…

- Без твоей помощи. Ты, Северус, искусный волшебник, но не думаю, что сейчас ты нам особо нужен… Мы почти у цели.

Я смотрел на Нагайну, думая, какими чарами можно убить ее сразу. Или хотя бы сразу пробить защитную сферу.

- Позвольте, я найду вам мальчишку. Позвольте мне доставить вам Гарри Поттера.

"Одна попытка, оказавшаяся неудачной, и мне крышка. Хотя мне так и так крышка…"

- Я в затруднении, Северус, - мягко сказала Темная Леди. Она встала и я увидел ее растрепанные черные волосы и змеиные щелочки глаз. – Палочка меня не слушается… - она взмахнула Бузинной палочкой.

- Я не понимаю. Вы совершали этой палочкой непревзойдённые чудеса волшебства.

- Нет. Я непревзойденная колдунья, вот и все, но эта палочка… нет. Она не оправдала моих ожиданий. Такая же, как моя старая, купленная у Олливандера. Никакой разницы.

Шрам разрывала пульсириующая боль и я понимал, что она сдерживает ярость. Снейп молчал, видимо, осознавая опасность и пытаясь выкрутиться. Я подумал о сестре… Как она переживет эту новость? И я уже не знал, как сам к нему отношусь, после того, что уже рассказала о нем Кэтти.

- Я думала долго и напряжённо, Северус… Ты знаешь, почему я отозвала тебя из битвы?

- Нет, Миледи, не знаю, но умоляю вас: позвольте мне туда вернуться. Позвольте мне отыскать Поттера.

- Ты говоришь совсем как Люциус. Вы оба не понимаете Поттера. Его не нужно искать. Поттер сам придёт ко мне. Он захочет прекратить это любой ценой. Он придёт. Однако я хотела бы поговорить о тебе, Северус, а не о Гарри Поттере. Ты был мне очень полезен. А сейчас… Сейчас меня волнует другое, Северус: что произойдёт, когда я наконец встречусь с мальчишкой?

Ярость Беллатрисы пылающим гвоздем вонзилась в мозг. Я закрыл глаза и стал ей, глядящей на бледное лицо Снейпа.

- Моя тисовая палочка, Северус, исполняла все мои приказы, кроме одного, - убить Гарри Поттера. Она дважды не смогла этого сделать. Олливандер под пыткой рассказал мне об одинаковой сердцевине, сказал, чтобы я взяла другую палочку. Я так и сделала, но палочка Люциуса раскололась при встрече с Гарри Поттером.

Снейп смотрел на змею, свернувшуюся в магическом шаре.

- Я нашла третью палочку, Северус. Бузинную палочку, Смертоносную палочку, Жезл Смерти. Забрала ее из гробницы Дамблдора. Я просдела здесь всю эту долгую ночь перед самой победой, - прошептала Белла. – Сидела, неотрывно думая о том, почему Бузинная палочка отказывается выполнять то, для чего она предназначена… Я поняла, почему, - она внезапно с яростью посмотрела на Снейпа, усмехаясь. - Может быть, ты уже догадался? Ты ведь вообще-то умный человек, Северус. Мне жаль…

- Миледи…

- Бузинная палочка не повинуется мне по-настоящему, Северус, потому что я не законный её владелец. Бузинная палочка принадлежит тому волшебнику, который убил её предыдущего хозяина. Ты убил Альбуса Дамблдора. Ты пока еще жив.

Взмах Бузинной палочкой, недоумение на лице Снейпа – Авады не было. И тут… Шар со змеёй закружился в воздухе, накрыл Снейпа по плечи и Беллатриса на парселтанге прошептала:

- Убей!

Раздался страшный крик. Зубы змеи впились в шею Снейпа, лицо последнего исказила гримаса боли и колени подкосились. Зельевар рухнул на пол.

- Мне жаль, - Беллатриса отвернулась. Она навёл палочку на блестящий шар со змеёй, и тот взмыл вверх, оторвавшись от Снейп, который боком завалился на пол; из раны на шее хлестала кровь. Беллатриса вышла из комнаты. Видение закончилось.

Теперь я видел подрагивающую на полу ногу в чёрном ботинке. Ящик приподнялся над полом и тихо отплыл в сторону. Я вошел в хижину, сам не зная, что чувствую, видя, как умирает этот человек. Я снял мантию-невидимку, перед глазами стояло лицо Кэтрин. Больно было подумать, что она об этом узнает… От жалости к ней сжалось сердце.

Расширенные чёрные глаза Снейпа остановились на мне и он попытался что-то сказать. Я наклонился к нему. Из его горла вырвался страшный булькающий звук:

- Собери… собери…

Гермиона вложила мне в руку флакончик, помогая собирать мысли. Когда флакон наполнился до краёв, судорожная хватка за мой воротник ослабела.

- Взгляни… на… меня… - прошептал он. – Позаботься… о Кэтти… - черные глаза потухли, когда из них окончательно ушла жизнь. Я медленно выпрямился… Северус Снейп был мертв…

И вдруг послышался голос Беллатрисы, визгливый, неприятный. Сразу отовсюду.

- Вы храбро сражались, - говорил этот голос. - Однако вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым. А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнётся снова. Я приду лично и убью каждого твоего помощника, даже будь они детьми. Один час, - она замолчала. Мы прокрались обратно в туннель и поспешили в Хогвартс. Меня пронизывал ужас от осознания того, как был убит Снейп… Как и зачем…

Лужайка перед замком была как будто усеяна небольшими свёртками. Стояла кромешная тьма, а ведь был уже почти рассвет. В замке было неестественно тихо. На каменном полу в опустевшем вестибюле виднелись пятна крови.

- Где же все? - прошептала Гермиона.

Все были в Большом Зале… Я замер в дверях… Посреди опустевшего зала в ряд лежали тела тех, кто погиб, раненных исцеляли Кэтрин и мадам Помфри с помощниками. Кто-то из выживших обнимался, стоя группами. Среди раненых был и кентавр Флоренц. На боку у него зияла рана, он лежал, не в силах держаться на ногах.

Тела Фреда было не видно, потому что вокруг него собралась вся семья. Джордж на коленях стоял около головы Фреда, миссис Уизли лежала у Фреда на груди, сотрясаясь от рыданий.

Мистер Уизли гладил её по голове, и по его щекам градом катились слёзы. Гермиона подошла к Джинни, стоявшей тут же с опухшим, пятнистым лицом, и обняла её. Рон направился к Биллу, Флёр и Перси. Перси обнял его за плечи. Кас всхлипывала, обнимая за плечи плачущую Флёр… Влад неподалеку успокаивал кого-то из учеников, державших чью-то мертвую руку. У самой двери стояли дядя и высокий мужчина, ростом с Майкла, с проседью в темно-русых волосах. Они о чем-то тихо разговаривали. Сам Майкл же обходил группы выживших, о чем-то их расспрашивая. И вдруг… Я осознал, кого именно вижу недалеко от Фреда, ближе к стене Зала. На коленях у тела девушки с ярко-розовыми волосами и удивлением на лице стоял Римус. Он поглаживал мертвую руку Тонкс, лицо его осунулось и он разом постарел на много лет. Глаза смотрели на ее лицо, явно не желая поверить, что нашей азартной и неуклюжей Тонкс больше нет…

Сердце рвалось на части, смотреть на это дальше не было сил. Не хотелось видеть тех, кто погиб из-за меня, не хотелось видеть каштановые локоны сестры, улыбавшейся тем, кого она лечила. Что она скажет, что почувствует, когда узнает? И он тоже погиб из-за меня, все они погибли из-за меня…

- Визжащая Хижина… Там Снейп… - шепнул я дяде. – Тело Снейпа… - он бросил быстрый взгляд на Кэт, с улыбкой обнявшую какую-то девушку и с болью покачал головой. В его темных глазах была грусть и скорбь…

- Я понял. Ты…

- Мне нужно… Увидеть кое-что… - я сжал флакончик с мыслями Снейпа. Дядя кивнул и они с высоким мужчиной без лишних слов отпустили меня. Я поднимался наверх, бегом, чтобы отвлечься от терзавшей мое сердце боли.

Замок был совершенно пуст. Видимо, даже привидения отправились в Большой зал оплакивать погибших.

- Пароль? – спросила гаргулья у входа.

- Дамблдор, - машинально сказал я, просто потому что стремился увидеть именно его. Горгулья открылась…

Портреты, висевшие по стенам, опустели. Ни один директор или директриса не дожидался тут. Похоже, все они отправились непосредственно наблюдать за событиями, переходя из рамы в раму по длинным рядам портретов, развешанных по всему замку. Омут памяти стоял на своём обычном месте. Я вылил флакончик в сосуд. Воспоминания закружились странным серебристо-белым водоворотом, и я без колебаний погрузился в мир чужих мыслей…

***

Передо мной раскрылась история жизни Снейпа, его отношения с мамой, из детской дружбы переросшие в любовь к ней и их ссору. Ее ненависть к нему… Я видел, как Снейп просил Беллатрису не трогать маму, как он умолял Дамблдора помочь ей, защитить ее, спрятать всех нас. Видел, как Снейп сидел в кресле тут, в кабинете, закрывая лицо руками и словно воя от горя… Осунувшийся, постаревший, несчастный…

- Я думал… вы… спасете её…

- Они с Джеймсом доверились не тому человеку, - сказал Дамблдор. - Как и вы, Северус. Вы ведь тоже надеялись, что она ее не тронет? Ее сын выжил, и у него глаза такие же, как у нее…

Снейп задыхался.

- Вы ведь помните глаза Лили Эванс?

- Прекратите! Она умерла! – заорал Снейп. - Умерла… навсегда…

- Вас мучает совесть, Северус?

- Если вы любили Лили Эванс, если вы действительно любили её, то ваш дальнейший путь ясен. Сделайте так, чтобы это было не зря. Помогите мне защитить сына Лили. – В тот день Снейп дал Дамблдору обещание защищать меня, помогать моей защите…

Я видел Святочный Бал во время Турнира…

- Каркаров предлагал сбежать, если она вернется. И он сбежит…

- А ты, мальчик мой? – Дамблдор через очки смотрел на Снейпа.

- Я не такой трус! – Сней проводил глазами Флёр и Роджера Дэвиса.

- Ты несравненно храбрее Игоря Каркарова. Иногда я думаю, что мы проводим распределение слишком рано…

Я видел, как Снейп лечил Дамблдора, разбившего кольцо Мракса. Как он дал слово убить Дамблдора вместо Драко Малфоя. И внезапно сцена изменилась… Я увидел Снейпа, шагавшего рядом с невысокой девушкой к Запретному Лесу.

- Поттер никогда бы не мог быть моим другом, ясно? – Снейп со злостью сжал руку Кэтрин. Та вырвалась.

- Зато Лили считала вас другом! Пока вы не оскорбили ее. Она была из семьи маглов, да! Но моя мама тоже. Что, я теперь полукровка? Осквернение рода Салазара Слизерина? Мама отдала за меня свою жизнь, она спасла нас с Гарри! Не чистота крови играет роль, а душа! Малфои ведь чистокровны. И какие они? Хорошие?

- Знаешь, ты очень умна для своего возраста. Но зачем тебе лезть к другим людям в душу? У тебя все есть, чего не хватает? Ты в конце концов валькирия, ты можешь такое, что нам и во сне не снилось! Зачем тебе нарываться на отработки, тратить свое время? Трать его с пользой для себя!

- А вы знаете что значит быть валькирией? Вы знаете какой это груз? Знать события наперед, слушать во всем Совет Десяти – это мировое сообщество таких как я. Для меня хуже каторги, когда кто-то поворачивает маховик времени. Меня коробит просто, а я улыбаюсь. Я сову не могу завести – она не выдержит моей ауры, Гарри Хэдвигу от меня прячет. А мой максимум – это кошка! А самое противное и страшное – мы даже любить не имеем права. Нам выбирают спутника жизни. И изменить мы не вправе. И я даже не знаю, умеем ли мы любить по-настоящему. Вот что такое валькирия. Вы себе хотели бы такой жизни?! Я Грейнджер уже ненавижу! Она три раза в день возвращает время назад, у меня головокружение не проходит. Весело? – Кэтрин аккуратно поставила флаконы на землю. – Вы бы лучше подумали почему я срываюсь именно на Вас… Хотя конечно вряд ли вам это важно… Ариведерчи! – через несколько мгновений фигурка в темной мантии стучала в дверь хижины Хагрида.

Сцена изменилась. Кэтрин стояла у его стола, с болью глядя на его Метку, Снейп сидел с закатанными рукавами...

- Опустите левый рукав, - прохрипела Кэтрин. - Хотя извините, я отработаю как-нибудь позже. Интересно, профессор Дамблдор это видел? И если видел – почему не сказал мне? Он же знает, что…

- Мисс Реддл, это не совсем то, что вы подумали, - Снейп опустил рукава и поднялся.

- Вы Пожиратель смерти. О чем еще мне думать? Совет Десяти совершил огромную ошибку… Я ненавижу вас! – вспыхнув, Кэтрин вылетела из кабинета, в слезах. Снейп, явно невольно, шагнул ей вслед…

Новая сцена… Снейп сидел у Кэтрин, после Баильядоса, прижимая к губам ее бледную руку.

- Тише, родная, я все равно тебя не отдам так просто, я все что угодно достану для тебя… Не отпущу… Я люблю тебя, я не смогу без тебя… Прошу, помоги мне, ты должна жить! Я не пущу к тебе Гермиону, никого, пока не поправишься. Кэтрин, ты умничка, ты герой, Солнышко… Но ведь я просил быть осторожнее, Кэтти, просил! Ты еще не совсем взрослая, зачем одна? Почему я опоздал? Солнышко. Я люблю тебя, слышишь? Ты нам нужна, мне, Гарри, папе…

Отдельные мелкие сцены, разворачивавшие передо мной историю их любви, историю их чувств, заставившие меня по другому взглянуть на этого человека. Я не оправдывал его, не начал испытывать симпатии, нет. Я… Начал его понимать… И окончательно я начал понимать этого человека, увидев, как он плакал, сжимая в руке фотографию Кэтти, когда она упала за Арку. Взрослый мужчина плакал, сжав фото девушки, шепча ее имя, и это не вызывало отвращения. Я, наблюдая за этим, вспоминал, что испытывал тогда сам и осознал, что Снейп любил ее не меньше, чем я. Она была дорога нам обоим… Именно в тот миг, когда я это осознал, я понял, что больше не ненавижу его вовсе. Не люблю, нет, не испытываю симпатии. Я просто его понимаю…

Я видел их разрыв, видел, как он переживал за нее, как спас в день побега в «Нору», как оттащил Долохова, пытавшегося, видимо, изнасиловать Кэтрин, видел их примирение, видел, как Кэт рыдала, когда ушла от меня и навещала его… Все то, что стояло за теми словами Кэтти у «Ракушки», историю их любви. И от боли осознания того, что этот человек, с которым Кэтрин сияла от счастья, мертв, сердце рвалось на части…

И вновь сцена с Дамблдором. Снова кабинет директора, ночь, Фоукс сидит на жердочке и Снейп сидит у стола, молча. Дамблдор ходит по кабинету и говорит:

- Гарри не должен знать, до самого последнего момента, до тех пор, пока не будет необходимо, а то разве хватит у него сил сделать то, что он должен сделать? А теперь слушай внимательно, Северус. Настанет время - после моей смерти - не спорь! Настанет время, когда она начнёт опасаться за жизнь своей змеи.

- Нагайны? — удивлённо переспросил Снейп.

- Именно. Настанет время, когда змею она станет держать в безопасности рядом с собой, окружив магической защитой. Вот тогда, я думаю, можно будет сказать Гарри.

- Сказать Гарри что?

Дамблдор набрал в грудь воздуха и закрыл глаза.

- Сказать ему, что в ту ночь, когда Лили поставила между ними свою жизнь, словно щит, Убивающее заклятие отлетело назад, ударив в Беллатрису, и осколок ее души, оторвавшись от целого, проскользнул в единственное живое существо, уцелевшее в рушащемся здании. Часть Темной Леди живёт в Гарри, и именно она даёт мальчику способность говорить со змеями и ту связь с мыслями Беллы, которую он сам не понимает. И пока этот осколок души живёт в Гарри, под его защитой, она не может умереть.

- Значит, мальчик… мальчик должен умереть? - спросил Снейп очень спокойным голосом.

- И убить его должна она сама, Северус. Это самое важное.

- Все эти годы… я думал… что мы оберегаем его ради неё. Ради Лили. Ради Кэтти…

- Мы оберегали его, потому что было очень важно обучить его, вырастить, дать ему испробовать свою силу. - Дамблдор по-прежнему не поднимал плотно сомкнутых век. - Тем временем связь между ними всё крепнет, болезненно разрастается. Порой мне кажется, что Гарри сам это подозревает. Если я не ошибся в нём, он устроит всё так, что, когда он выйдет навстречу своей смерти, это будет означать настоящий конец.

Дамблдор открыл глаза. Снейп смотрел на него с ужасом:

- Так вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог погибнуть в нужный момент? Вы меня использовали.

- То есть?

- Я шпионил ради вас, лгал ради вас, подвергал себя смертельной опасности ради вас. А теперь вы говорите мне, что растили его как свинью для убоя…

Новые и новые сцены. То, что на самом деле Снейп целился в Долохова, а не в Джорджа, то, что он передал нам меч. После того, как за ним закрылась дверь кабинета, я оказался уже в реальном кабинете. Казалось, Снейп только что вышел…

Я сел, прислонившись спиной к ножке стола и понимая, что вот она, правда. Я не останусь в живых. Я должен спокойно умереть, убив Нагайну, и тогда ни меня, ни Беллатрисы больше не будет на этом свете. Вот и все… Сердце колотилось как сумасшедшее, поддерживая жизнь. Но скоро оно остановится. Скоро я умру…

«Интересно, умирать - больно?». Раньше я никогда не думал об этом, но теперь меня охватывал ужас. Мне оставалось сделать только одно. Умереть… Я много раз думал, что мне крышка, и никогда не думал о том, что такое смерть. Было страшно осознавать, что произойдет. Вот если бы я умер так, как Фред, не успев понять, что случилось! Или как Хэдвиг, мгновенно! Или как мама и папа, закрывая собой близкого, как тетя Роззи, как Тонкс, как Добби. Мне же предстояло набраться другого мужества. Спокойно шагать навстречу смерти…

Пальцы дрожали, я прокусил губу до крови. Я встал и сразу почувствовал себя живым как никогда, с небывалой силой ощутил собственное живое тело. Глаза были сухими, в горле пересохло. Дамблдор предал меня, но это был сущий пустяк. Он отвел мне жизни ровно на то, чтобы я уничтожил все крестражи. И умер после этого…

Какой чёткий, изящный план - не губить лишних жизней, а поручить опасную задачу мальчику, всё равно обречённому на заклание, чья смерть будет не потерей, а очередным ударом. Последним ударом. Я неожиданно для себя захохотал, покачав головой. Я как дурак уничтожал то, что связывало меня с жизнью. Кэтти, выбором которой я являюсь, уничтожала крестражи вместе со мной. Убивала меня, можно сказать, убивала свой выбор.

И все же я не думал уклоняться, я понимал, что обязан дойти до конца… Просто обязан. В моей власти прекратить смерти остальных, и я готов был это сделать. Осталось придумать, кто убьет Нагайну. Белла умрет, и моему преемнику станет проще. Гермиона, Рон и Кэт. Они убьют Нагайну и все будет кончено. Все будет кончено…

«Я должен умереть».

Прошло больше получаса из отведенного мне времени, пора было идти. Сердце колотилось о ребра, словно наверстывая удары за то, что я умру совсем скоро… А как же Кэтти? С ней будет дядя, он ей поможет. Поможет… Я не оглянулся на кабинет, уходя. Я накрылся мантией-невидимкой, чтобы не остановили. Нельзя тратить время, а то еще кто-нибудь умрет. Нельзя. Я уже вышел на крыльцо и наткнулся на Невилла и Оливера Вуда, вносивших в замок тело Колина Криви, видимо, пробравшегося обратно. Меня замутило. Колин казался совсем маленьким…

- Знаешь что, Невилл? Я его и один донесу, - сказал Оливер. Он поднял Колина на плечо захватом пожарного и понёс в Большой зал.

Невилл на мгновение прислонился к дверному косяку и утёр лоб тыльной стороной ладони. Передохнув минуту, он двинулся по ступенькам обратно в темноту — отыскивать других павших. Я оглянулся на Большой Зал, на мертвых и выживших. Никого из близких не увидел и шагнул в темноту. Так лучше. Не прощаться…

Я подошёл к Невиллу, склонившемуся над очередным телом:

- Невилл…

- Господи, Гарри, у меня чуть сердце не выскочило! Куда это ты один? – я скинул невидимку.

- Я должен кое-что сделать…

- Гарри! - Невилл вдруг испугался. - Гарри, ты ведь не собираешься сдаваться?

- Нет, - врать оказалось неожиданно легко. - Я иду не за этим. Но мне придётся пока отлучиться. Невилл, ты знаешь змею Беллатрисы? У нее есть огромная змея… Нагайна.

- Да, я слыхал… и что?

- Её нужно убить. Рон и Гермиона знают об этом, но если вдруг… Тебе вдруг представится случай… Ты убей ее.

- Убить?

- Убить, - кивнул я.

- Ладно, Гарри. Сам-то ты как?

- Нормально. Спасибо, Невилл.

- Мы все будем сражаться дальше, Гарри, понимаешь?

- Да, я… - договорить я не смог. Невилл понимающе похлопал меня по плечу и ушел искать других погибших. Джинни неподалеку склонилась над раненной девочкой, успокаивая ее. Хижина Хагрида… Мы пили там чай, и яйцо дракона… Клык… Мне так хотелось, чтобы меня остановили, но я шел туда, в Лес, навстречу смерти. Я должен. Все кончится с моей смертью, кончится, когда я умру… Кончится…

Между деревьев скользили дементоры. Вызвать Патронуса не было сил. Это всё же не просто - умереть. Каждый вздох, запах травы, прохладный воздух, овевающий лицо, — какие сокровища!

Я шел вперед, а ноги замирали, каждый шаг давался с трудом… Вот и все… Долгая игра окончилась, снитч пойман, пора покидать поле…

Снитч… Я порылся негнущимися пальцами в мешочке на шее и достал его оттуда.

Я открываюсь под конец.

Понимание пришло мгновенно, словно в обход мысли. Вот он, конец. Время настало. Я прижал золотой шар к губам и прошептал:

- Я скоро умру. – Снитч открылся.

Чёрный камень с зубчатым разломом посередине засел в обеих половинках снитча. Воскрешающий камень треснул по вертикальной линии, изображавшей Бузинную палочку. Треугольник и круг — символы Мантии и Камня — остались нетронутыми. Я закрыл глаза и трижды повернул камень на ладони. И услышал тихие шорохи, шаги лёгких ног по глинистой, усыпанной хворостом опушке Запретного леса.

Они были не призраками и не живой плотью — это было видно. Папа, одетый как в день смерти, взъерошенный. Мама, красивая, родная, уютная. Мама улыбалась, жадно глядя на меня. Тетя Роззи, в светлом платье, с маховиком на шее, приветливая и спокойная, как всегда. Так удивительно похожая на оставшуюся в замке Кэтрин…

- Ты у меня такой молодец! – с гордостью сказала мама.

- Мы гордимся тобой, - папа улыбался, с гордостью глядя на меня. Смелый, решительный. Я не мог его подвести, не мог струсить.

- Это не больно, - тетя Роззи грустно улыбнулась. – Это легко, словно ты просто уснешь. Ты же не валькирия.

- Осталось чуть-чуть, сынок! – подбодрил папа.

- Я не хотел вашей смерти, - всхлипнул я. – Мне так жаль…

- Ничего, малыш, - мама протянула ко мне руку. – Ничего. Мы будем рядом.

- До самого конца. И они нас не увидят. – Тетя Роззи смотрела на меня. – Мы будем рядом, Гарри.

- Не отходи от меня, - попросил я у мамы. Она кивнула и мы прошли через дементоров, близкие заменили мне Патронуса, я снова был укутан с головой в папину мантию. И за Яксли и каким-то еще Пожирателем прокрался к месту, где ждала Беллатриса.

Посреди поляны горел костёр. В его дрожащем свете видна была группа глухо молчащих, настороженных Пожирателей смерти. Некоторые и здесь не снимали масок и капюшонов, лица других были открыты. Я увидел Фенрира: он, поёживаясь, грыз свои длинные ногти. Люциус Малфой выглядел запуганным и сломленным, в запавших глазах Нарциссы читались недобрые предчувствия. Два великана на другом конце поляны. Все смотрели на Беллатрису, сжимавшую Бузинную палочку. Нагайна в защитной сфере извивалась у ее головы.

- Он не пришел, - доложили Пожиратели.

- Долохова мы так и не нашли, - пискнул кто-то из толпы. – Не понимаю, где он. Даже через Метку найти не могу…

- Я ждала Поттера, - прошипела Беллатриса, в чьих глазах сияла ярость. – Я ждала его! Почему он не пришел?! – завопила она, наставив палочку на Люциуса. – Почему?!

Все молчали. Пожиратели явно были напуганы не меньше меня. А может и больше. Вспотевшими ладонями я стащил с себя мантию-невидимку и затолкал под одежду вместе с волшебной палочкой, чтобы не было соблазна бороться.

- Я ошиблась! – визгливо заявила Беллатриса.

- Нет, - собрав все мужество, громко произнес я. Воскрешающий Камень выскользнул из пальцев и упал на траву. Образы родных таяли в воздухе. – Я пришел.

Великаны зарычали, Пожиратели заулюлюкали, вскочив на ноги, кто-то засмеялся. Беллатриса хищно улыбнулась, глядя прямо на меня. Нас разделял лишь костер.

- Нет, Гарри! Нет! - Хагрида, связанного по рукам и ногам, прикрутили верёвками к соседнему дереву. Его огромное тело судорожно билось в безнадёжных попытках освободиться, раскачивая макушку кроны.

- Молчать! – рявкнул Роули, взмахом палочки заставив Хагрида замолчать.

Беллатриса не сводила с меня горящий взгляд. Грудь её высоко вздымалась. Все застыли, шевелились лишь языки пламени да змея, свивавшая и развивавшая свои кольца в сияющей сфере.

- Гарри Поттер, - сказала Беллатриса мягко. - Мальчик, Который Выжил.

Я вспоминал сестру, друзей, вспомнил Джинни и вкус ее губ. Беллатриса медленно подняла палочку. Вспышка зеленого пламени поглотила мир вокруг меня…

Кэтрин

- Гарри Поттер мертв! – громкий голос отдавался от каждой стены, исходил отовсюду. Голос Беллатрисы Лестрейндж. Я не видела Гарри, хотя каждую свободную минуту искала его глазами, и Гермиона так и не смогла мне объяснить, куда он делся. И вот теперь… Колени подкосились и я чуть не упала, меня лишь в последнюю секунду подхватил Майкл. Анж застыла с полным боли и непонимания взглядом рядом со мной. – Всем выйти из замка, я хочу кое-что сказать!

Папа сжал мое плечо, поджав губы, осунувшись разом на много лет. Бродяга оторвал Рема от тела Тонкс, Влад и Кас помогали Уизли подняться от тела Фреда. Кто-то рыдал над совсем молоденькой девчушкой, Грюм отстранил паренька от покойной и повел на улицу, что-то бормоча.

Мир раскололся на сотню осколков, оставляя страшную боль. Вот почему упал браслет. Гарри мертв… Я не смогла ему помочь. Не смогла помочь братишке… Гарри больше нет…

В тумане я вышла вместе с Анж и Ожешко из дверей вестибюля. Хагрид держал на руках мертвого Гарри.

- Нет! – я никогда не думала, что профессор МакГонагалл может так кричать. Я же в ступоре смотрела на мертвого Гарри, не понимая, почему я не кричу, почему не плачу… Почему, глядя на мертвого брата, не разрываюсь от невыносимой боли… И внезапно, пока Джинни и Гермиона со слезами кричали:

- Нет! Гарри! – а Рон с болью завыл, потеряв не только брата, но и друга, ставшего почти братом, я осознала, почему. Я не чувствовала смерти. Не чувствовала ее дыхания, забирающего жизнь, ее присутствия. Когда умер Фред, я ощутила это сразу, и когда не стало Джеймса – тоже. Но сейчас я ощущала смерть кругом, и в ней не было смерти Гарри. Напротив, глядя на лицо брата с закрытыми глазами, я внезапно осознала, что Гарри… Жив?!

Все кричали проклятья в адрес Пожирателей, а я смотрела на Гарри, не понимая, почему он лежит как тряпочка, если он жив. Пытаясь понять, что он собирается делать.

- Молчать! – рявкнула Беллатриса. Мелькнула вспышка и все затихли. – Все кончено. Хагрид, положи этот труп к моим ногам! – Хагрид опустил Гарри на траву, всхлипывая. – Видите? Гарри Поттер мертв! Он был слабаком, мальчишкой. А вы погибали ради него! – ликовала Беллатриса. Ее взгляд остановился на мне. - Что же ты не плачешь, Реддл? Даже слез нет? Или думаешь, что они пойдут теперь за тобой? Ты – девчонка, которую ждет та же участь! – она захохотала, словно обезумев окончательно. – Гарри мертв!

- Он уже столько раз тебя бил! - выкрикнул Рон, и чары развеялись. Защитники Хогвартса снова зашумели и закричали, но тут второй, более мощный хлопок заглушил их голоса.

- Он пытался убежать с территории и спасти свою жизнь. И был убит! – Беллатриса явно наслаждалась моментом своего триумфа. Невилл вырвался из толпы и выстрелил в Беллу каким-то заклятием. Его разоружили и Беллатриса с хохотом отшвырнула его палочку.

- Невилл Лонгботтом пытается продолжить проигранную битву! – ликовала она. – Спасибо за демонстрацию, Невилл!

- Он доставлял Кэрроу неприятности. Сын мракоборцев, - пролепетал Люциус.

- Но ты же чистокровный, да? – спросила Беллатриса у безоружного Невилла, стоявшего между нами и Пожирателями.

- А если и так - что из этого? - громко ответил Невилл.

- Ты проявил отвагу и мужество, и в твоих жилах течёт благородная кровь. Ты будешь отменным Пожирателем смерти.

- Отряд Дамблдора! — выкрикнул Невилл, и толпа ответила шумом. Я стиснула маховик, срывая его с шеи, пока Беллатриса заявляла, что распределения больше не будет. Она приманила Распределяющую Шляпу и подожгла ее взмахом палочки, нахлобучив на голову Невилла. Палочки Упиванцев были нацелены на нас.

- Беллатриса! – крикнула я, вытянув маховик так, чтобы она его видела. – Если ты сейчас же не прекратишь это, я его разобью. Попробуй убить меня – и маховик разлетится на осколки, и поверь, сейчас я думаю о том, чтобы ты вообще не родилась! И он будет куда быстрее, чем любое твое заклинание, даже Невербальное… - Лестрейндж потушила Шляпу, не сводя с меня тяжелого змеиного взгляда.

- Реддл, ты ведь понимаешь, что война вами проиграна, - прошептала она, усмехаясь. – Я всю войну стремилась получить тебя живой. Мне нужны такие, как ты. Умные, смелые, решительные. Я было восхищена, когда ты сражалась там, у Люциуса в доме. Переходи ко мне, и ты не пожалеешь! Ради чего тебе сражаться, если ваш герой мертв?

- Я сражалась не за Гарри. По крайней мере, с тобой – не за него. Я сражалась за каждого из нас, за мир. За мою маму. Скорее ты умрешь, чем я предам своих близких. Я была на стороне зла уже, в прошлой реальности, и больше я так не ошибусь, - я сжала цепочку маховика, к которому прикованы были сотни взглядов. – Я его разобью, если ты не оставишь Школу в покое.

Но тут одновременно произошло несколько вещей.

С отдалённой границы школы послышался шум, как будто сотни людей перебирались через не видные отсюда стены и рвались к замку с громкими воинственными кликами. В ту же минуту из-за угла замка показался запыхавшийся Грохх с воплем: «Хагги!» Великаны врага ринулись на Грохха, как боевые слоны, и земля затряслась под их топотом. Кентавры осыпали Пожирателей градом стрел. Гарри внезапно поднялся и тут же накрылся мантией-невидимкой. Кас расширившимися глазами посмотрела на него. Я же не удивилась, я знала, что он жив. Быстрым, еле уловимым движением Невилл освободился от Цепенящего заклятия, Невилл вытянул из подгоревшей Шляпы что-то с серебряной рукоятью, я накинула цепочку маховика на шею, слыша шум надвигающейся толпы и стук копыт кентавров. Одним ударом меча Гриффиндора Невилл снес голову огромной змее. Голова подлетела высоко в воздух, сверкнув в лучах света, лившегося из вестибюля. А тело змеи с глухим стуком упало на землю к ногам Белатрисы, зашедшейся в полном ярости крике.

Я закрыла Невилла Щитовыми чарами, и началась схватка. Стрелы кентавров рассеивали Пожирателей смерти, все, кто мог, бежали от топчущих вслепую великаньих ног, и всё ближе и ближе громыхало подкрепление, явившееся неизвестно откуда. Фестралы и гиппогриф Клювокрыл выцарапывали великанам глаза, Грохх махал кулачищами. Нам пришлось отступить обратно в Хог и сражаться снова там. Я метала заклятия и чары во всех Пожирателей смерти подряд. Не думая, как и учил Грюм. Думать было некогда и нельзя.

Слакхгорн привел подкрепление, из Хогсмида, с учениками, ушедшими было, и родителями тех, кто оставался тут. Жители Хогсмида шли следом. Кентавры, громко стуча копытами, ворвались в вестибюль… Дверь в кухни слетела с петель. Эльфы-домовики Хогвартса толпой хлынули в вестибюль, громко крича и размахивая ножами и топорами для мяса, под руководством непонятно откуда взявшегося Кикимера с медальоном Регулуса на шее.

Дарованный Поцелуй (Кэтрин), Любовь, пережившая смерть (Снейп)
Кэтрин

Всё, кроме любви,
Вся наша жизнь так далеко.
Я, я - не один,
Но без тебя просто никто.

Би-2. Молитва

Истошный крик отдавался от стен, звенел в ушах, в голове, заполняя ее ужасной болью. Я не понимала, почему кто-то кричит и почему крик не утихает, пока не поняла, что это мой крик, что это я кричу… Большой Зал, полный народа, вдруг стал далеким-далеким, откуда-то из бесконечной пустоты вокруг доносились голова, кто-то ходил, кто-то даже приближался ко мне, но все это не имело значения. Я стояла на коленях на каменном полу, в окровавленной футболке и джинсах, покрытых грязью, кровью и копотью, смотрела на посеревшее заострившееся лицо, с закрытыми навек черными глазами, на бледные губы, искривленные в гримасе невыносимой боли. На страшную рваную рану на шее, рану, так похожую на те, что снились мне в кошмарах. Только теперь я осознала истинную причину того, что браслет упал – смерть не Гарри, а Северуса. Мне не суждено было этому помешать… Мир раскололся на части… Ступор исчез и из глаз потекли слезы, а воздух вокруг снова наполнился звуками, такими неправильными и неуместными сейчас счастливыми смешками кого-то на другом конце зала, всхлипываниями, голосами. Как они могут двигаться, говорить, обниматься, если его больше нет?! Чудовищная неправильность и нелепость… Мои слезы капали прямо на рваную рану от зубов Нагайны. Если бы Невилл не убил ее, я разорвала бы эту змею на части, в том состоянии, в котором я была в те самые страшные минуты моей жизни. Я сжимала его уже остывавшую бледную руку и не понимала, как такое могло произойти, как он мог умереть сейчас, когда все закончилось, когда мы наконец-то могли бы перестать скрываться, когда Беллатрисы больше не было. Рана затянулась на глазах, кровь, засохшая на его шее, стала жидкой и втянулась в зажившую рану. Оставался только страшный, чудовищный шрам в виде укуса огромное змеи, но на уже мертвом теле это было просто… Я даже не знала, как это назвать. Мои слезы, как и кровь, сейчас не стоили ничего, я не могла исцелить эту рану до конца, не могла заставить его сердце снова биться. А если бы я была там, могла бы? Могла?!

Я коснулась рукой его лба, убирая черные волосы с его лица. Я так часто ворчала, что он не моет голову, а теперь он уже никогда не услышит моего ворчания. И не пойдет промывать голову, сдавшись под моим натиском. Не откроет глаза, улыбаясь мне утром…

Внезапно мир вокруг снова замер, а я застыла, не веря ощущению на кончиках пальцев. Он мог вернуться! Он еще мог! У него оставалось немного времени, примерно как у Тонкс, плюс-минус пара минут! Я все еще могла его вернуть!

Я почти коснулась губами его губ, когда мозг пронзила чудовищная мысль – я дала кому-то какое-то обещание, и я собиралась кого-то поцеловать, когда увидела Северуса. Кто-то нуждался в возвращении совсем рядом со мной, но я никак не могла сообразить, кто именно. Все, что было вокруг нас двоих, казалось пустым и никчемным. Неожиданно на мое плечо легла чья-то рука…

- Малышка, - произнес папа, сев рядом и обняв меня за плечи, отрывая от мертвого лица человека, которого я любила… Я уткнулась отцу в плечо, ощущая, как теплые папины руки гладят меня по голове. Он не говорил ничего, да мне и не нужны были слова, я не понимала их, уткнувшись в отца и рыдая. Это наказание за Крюкохвата, за мою Аваду, за то, что я натворила, хотя я и сама не понимала, что же такого ужасного сделала, чтобы наказать меня так…

- За что, пап, за что?! – я плакала, не в силах ни думать, ни действовать как валькирия. – За что они так со мной? Почему они его… - тихий голос, полный боли, раздался за моей спиной раньше, чем отец успел ответить.

- Это не мы, Кэтрин. Не мир-за-гранью. Это – ход жизни. Нам очень жаль, - в голосе Анны звучала виноватость.

- Это вы! Вы знали, да?! Знали, и сделали так, чтобы упал браслет! Это вы не дали мне прийти ему на помощь! Что я вам теперь не так сделала, что?! – меня внезапно охватила злость, я вырвалась из папиных рук и подскочила к высокой женщине и стоявшей рядом с ней Оливии в золотистом плаще. – За что вы с нами так?! За что?! Я виновата, да?! Ненавижу!

- Кэтрин… - прошептала Оливия.

- Я отказалась от возвращения мамы, чтобы исцелить вас, я дала ту чертову клятву Крюкохвату, чтобы помочь вернуть мир, чтобы выполнить долг валькирии, я делала всегда все, что могла, во имя своего предназначения, я лишена нормальной жизни! У меня все всегда идет наперекосяк! – шипела я, вцепившись в рукав Анны. – Я никогда не думала о себе, никогда, и чем вы мне заплатили? Лишили меня единственного, что было у меня настоящего, искреннего, моего? Единственного, что я делала для себя, а не для других?!

- У тебя есть Гарри… И ребенок, - прошептала Наставница. – Твой малыш, Кэтти, это самое настоящее, что может быть у женщины…

- Гарри – мой выбор, вы навязали мне любовь к нему! Ненавижу! Вы все за меня решаете, отнимаете все, что мне дорого. Ненавижу этот чертов дар, заберите его, он мне не нужен! – ноги подкосились и я снова оказалась к руках подхватившего меня отца.

- Гарри не твой выбор, я лишь успокаивала тебя, - внезапно произнесла Оливия. – У тебя вообще нет выбора и никогда не было.

- Даже если и так… Почему умер он? Почему сейчас?! За что?!

- Ты ведь можешь его поцеловать, - произнесла Мерседес, прикоснувшаяся ко лбу Северуса, подойдя к нам. – Кэтрин, ты не касалась его?

- Касалась, - я делала глубокие вдохи, по щекам катились огромные капли слез. – Я касалась его. Я… - я посмотрела на папу и через его плечо увидела Римуса, на коленях стоящего у тела Тонкс. Внезапно в голове, затуманенной болью непоправимой потери, прояснилось. Я обещала Римусу поцеловать Тонкс! Собиралась как раз в миг, когда увидела Северуса. А еще я осознала, что вокруг нас собралось множество людей, с сочувствием в глазах глядящих на меня. Гермиона плакала, прижавшись к Владу, Гарри смотрел на меня с бесконечным сочувствием, даже Билл и Флёр опустили головы, избегая моих глаз взглядом. Сестры-валькирии плакали, покачивая головами, понимая, что происходит у меня внутри. И даже в глазах Анны были лишь боль и безграничное сочувствие.

«Никто не осудит любой твой выбор», - прозвучал в моей голове голос Анны. Никто не осудит меня, если я поцелую Северуса. Никто не осудит и он вернется… Мой взгляд снова упал на Римуса, не замечавшего ничего вокруг, со следами слез на щеке, сжимавшего руку мертвой жены. А ведь где-то там Андромеда и Тедди ждут Дору и Рема, Андромеда надеется, что дочь вернется живой, а совсем маленький малыш плачет, потому что мамы нет рядом. При мысли о том, как я потом буду смотреть Тедди в глаза, зная, что не вернула его маму, имея возможность, сердце почти разорвалось на части. И при мысли о том, что скажет Андромеда, увидев мертвой единственную дочь. Перед глазами стояла воющая у тела Фреда, захлебываясь слезами, миссис Уизли. Я не могла ей помочь, но я могу помочь Тонкс… Тетя Молли поймет, она не осудит, они все поймут…

- Кэтрин, - прошептала Оливия. – Время не ждет… Тебе нужно сделать выбор!

Но я не успела ответить. В и без того полный народа Большой Зал сквозь распахнутые побитые двери ворвались десятки, даже, пожалуй, сотни людей. В серых и черных куртках со значками Трансильванского аврората, в мантиях нашей кафедры Денбриджа, в обычной магловской и волшебной одежде. Стажеры, авроры, студенты аврората и даже преподаватели кафедры.

«Что они все тут делают, зачем они здесь?! Мы сами победили, и врага больше нет…».

- Вы успели, - произнесла Анна, прижав меня к себе, меня снова затрясло, от отчаяния, непонимания, боли. – Хранителей еще нет, у нас есть еще время. Томас, - она посмотрела на папу, - Влад, Анж…Анжелика, введите, пожалуйста, денбриджцев и аврорат в курсе дела и опишите им территории школы, - она говорила тихо, поглаживая меня по голове.

- Я останусь с Кэтти, - возразил папа.

- Я объясню, - предложил Флитвик. С ним согласились, пока я тупо смотрела на пришедших авроров, не понимая, что они тут делают. И о каких вообще Хранителях идет речь…

- Кэтрин, время выходит, - коснувшись по очереди Тонкс и Сева, заметила Гертруда, присоединившаяся к остальным. – У тебя пара минут на то, чтобы сделать выбор!

- Мне нужно минуту подумать, - я поднялась на дрожащие ноги и отвернулась от обоих покойных. Я могу вернуть Северуса, и сбудется то, о чем я так мечтала, могу его поцеловать. Я видела его играющим с нашими детьми, видела нас у алтаря, обменивающихся клятвами. Счастье… И все же перед глазами стояли глаза ребенка, похожего на Рема, без слов обвиняющие меня. Я знала, что такое жить без матери, я росла без мамы, умершей на моих руках. У моего малыша будут дедушка, дядя, у него буду я. Он будет знать, что его папа – герой. А как Тедди объяснят, почему мама не осталась с ним, а пришла на битву и умерла? Как я посмотрю ему в глаза, если он спросит меня, почему я не поцеловала его маму? Почему я выбрала для себя… Ведь кроме меня никто не сожалеет о его смерти, никому не больно… Они смотрят с горечью и жалостью, но жалеют не его. Меня. После того, как они растоптали мою жизнь, отняли все, что было дорого мне самой, после того, как я рисковала собой и малышом, а у меня за это отнимали любимого человека, они еще смели жалеть меня. Внезапно меня охватила страшная ненависть ко всем, кто не сводил, я знала, глаз с моей спины. И еще до того, как я обернулась, я знала, кого поцелую. Не потому, что должна, а потому, что так будет лучше, потому что это сделает счастливым малыша, не виноватого ни в чем... В отличии от тех, кто стоял рядом со мной. Северус не осудит меня, а на мнение остальных – плевать. Малыш не осудит, он поймет. Он будет знать, кто оказался настоящим героем, а кто возомнил себя всемогущим и ломал чужие судьбы.

- Прости, малыш, - шепнула я животику. И опустилась на колени у мертвого тела. Ему оставалось совсем немного, когда я провела пальцами по его щеке.

- Я так и знал, что она его выберет, Пожирательская девка… - хмыкнул кто-то из школьников. Тишину прорезал звук удара и гневное шипение Гарри.

- Заткнись, придурок, и не смей так говорить о моей сестре! – ответом ему послужили невнятные хлюпы. Гарри не осудит меня, он будет рядом, что бы ни случилось. Мой брат, с которым вместе я пережила многое. Он будет рядом… Осознание этого придало решимости.

- Ты не осудишь, - прошептала я, - прости… - я отошла от него и склонилась к Тонкс. Ей осталось буквально несколько мгновений, когда я коснулась губами ее лба, выпуская наружу свои силы, свою энергию, отдавая миру-за-гранью-времени половину своей жизни за ее право начать с чистого листа. Я кожей ощущала, как напряженно все следили за мной и тем, что я делаю. От моих губ по телу нашей метаморфки протянулись тонкие золотистые нити. Жизнь. В это тело возвращалась ушедшая жизнь… Когда я выпрямилась, ее грудь поднялась, делая вдох, сердце сделало первый удар ее второй жизни, глаза распахнулись.

- Кэтти… - выдохнула она. Я оказалась в объятиях счастливого Римуса.

- Спасибо! Спасибо! Кэтрин, я не знаю, как… - я мягко отстранилась от его рук. Не хотелось, чтобы они касались меня после всего, что они сделали с моей жизнью. И, не слушая благодарности и восхищения, опустилась на колени перед человеком, который сейчас значил для меня больше, чем все они вместе взятые. Кроме, разве что, Гарри и папы. И в последний раз коснулась губами почти холодных губ того, в ком в эти секунды угасала жизнь.

- Я люблю тебя… - на мое плечо легла рука Гарри. Измотанный, уставший, в крови и копоти, братишка без слов выражал, одним лишь взглядом, сочувствие, понимание, поддержку.

- Я буду рядом, Кэт, что бы ни случилось. Мне так жаль… Прости…

- Ты не виноват, - я внезапно осознала, что, хотя сердце рвалось на части от боли, хотя хотелось лечь рядом с ним и уснуть навеки, я не испытывала вины. Наоборот, я знала, что сделала правильный выбор, и это придавало мне сил. Я исполнила Негласное правило. Первая и единственная за тысячу лет… Я вспомнила с внезапной ясностью то, зачем тут собрались валькирии и авроры. Мне предстояло последнее сражение, с Хранителями. И когда от этих мразей, из-за которых страдали те, кто мне дорог, из-за которых я жила в страхе за родных и любимого, не останется ни следа, только тогда все кончится. Я оглядела полторы сотни валькирий, преклонивших под моим взглядом колени, и усмехнулась. – Спасибо, что пришли. Запомните каждая – если хоть одна из вас попробует в моей стране хоть на секунду поменять течение времени, даже Тезла-Экала – я разобью маховик. О чем я подумаю, вам лучше не знать. Я даю вам право применять любые чары, петь, плакать, если это будет нужно, но ни одна из вас не имеет права даже подумать об изменении временных вихрей, - они не поднимали глаз, кивая. А я поняла внезапно, что цепочка моего маховика стала не золотистой, а черной. Оливия почему-то заслоняла от меня тело Северуса. Наверное, решила я, чтобы я не страдала еще больше. Жалкая попытка подправить то, что они натворили.

- Такой маховик у валькирии, которая поступила по Негласному правилу, - пояснила Анна. – Когда я поцеловала того мальчика, мой стал таким же. Кэтрин, - она посмотрела мне в глаза. – Прости нас…

- Тому, что вы сделали с моей жизнью и жизнью матери, даже во имя благих целей, нет оправдания. Гарри, - я оперлась на его руку, ноги еще дрожали. – Я уничтожу Диадему, хотя вы этого и не стоите. Этого стоят те, кто прошлой ночью погибал в этих стенах. Они стоят того, чтобы сделать ради них все… Каждый из них сильнее морально, чем весь Орден вместе взятый.

Папа обнял меня за плечи с другой стороны. И мы втроем направились к выходу из Большого Зала, оставляя за спиной тех, кто не стоил сейчас и толики того, чего стоили сражавшиеся в эту ночь в Хоге дети и учителя. Никто из этих женщин не нашел бы в себе сил сделать то, что сделала я. Кроме Анны. Но ненавидеть Анну у меня было множество причин…

Внезапный крик за спиной заставил нас обернуться, это был крик удивления, даже шока, и кричала Гермиона. Кто-то из мужчин охнул, а кто-то из женщин застонал, словно падая в обморок. Мы обернулись и у меня подкосились ноги… Гарри и папа подхватили меня, а их расширившиеся глаза сообщили мне, что мне это не мерещится. Ощупывая шею и недоуменно оглядывая в ступоре глядящих на него людей, за спиной как-то внезапно очень постаревшей и осунувшейся Оливии стоял Северус. Но это было невозможно – пока вернуть еще можно было, его никто не целовал, и я все время видела его. Даже когда Оливия загораживала Сева, я видела бы, если бы кто-то поцеловал его, да и он уже был мертв окончательно к тому мигу. Единственная, кто поцеловал его – я… И то, что я видела сейчас, было просто невозможно…

- Я никогда в тебе не сомневалась, Кэтрин, - я встретилась глазами с улыбавшейся Анной. – Я знала, что ты выдержишь это испытание достойно. Знала, что ты сильнее многих из нас. Я много лет наблюдала за тобой, и моими глазами тебя видели свыше… Мир-за-гранью-времени подарил тебе право на второй Поцелуй… - я уже не слышала ее, глядя в черные глаза мужчины, все еще ощупывавшего шрамы от укуса на шее. И чувствуя, как счастье и человеческое тепло снова наполняют меня. Он вернулся! Невозможное, нереальное, недостижимое только что воплотилось в жизнь. Я вернула двух человек. Мне даровали второй Поцелуй…

- Кэтрин, я… Ты же дала мне слово! – я оказалась в его руках прежде, чем успела сделать к нему хотя бы пару шагов. Северус прижал меня к себе. – Ты мне обещала!

- Я поцеловала Тонкс, это второй, я… - я не смогла говорить дальше, уткнувшись ему в плечо. – Ты вернулся… Ты…

- Знаешь, там не очень-то хорошо…

- Что там, по ту сторону? – я вдыхала запах зелий от его рубашки, запах его крови.

- Лучше не спрашивай. Скажу, чего там не было. Там не было тебя…

- Какая идиллия, - произнес из дверей Зала донельзя ехидный голос. – Там не было тебя, Любимая, о Мерлин, как же мы счастливы, - передразнил Димитр. – Даже жаль нарушать вашу пастораль, но я попробую. Здравствуй, лапушка!

Северус

За лунной дорогой, в туманах далёких созвездий
Нас ждёт долгожданный покой.
И что б ни случилось,
Теперь мы всегда будем вместе,
Не важно близко ли, далеко...

Ветра, разлуки, потери бессильны,
Пока мы вдвоём -
И я почти уже верю,
Что мы никогда не умрём.

Flёur. Мы никогда не умрем

- Спокойнее, Гертруда! К слову, всегда было интересно, это из «Гамлета»? Чудесная магловская пьеса, вы слышали о ней? – Димитр с насмешкой оглядывал зал. Валькирии коснулись маховиков, авроры и Орден Феникса взялись за палочки, хотя последние недоуменно переглядывались. Экала нахмурилась, а студенты, непонятно почему оставшиеся в атакуемом Хогвартсе, испуганно и недоуменно наблюдали за парнем лет на шесть постарше почти всех их. Кэтрин стояла, все еще прильнув ко мне и непроизвольно схватившись за почему-то черный маховик. Я же все еще не мог никак до конца привыкнуть к тому, что снова дышу. Ощущался каждый удар сердца, каждый вдох, каждое движение вдруг стали так четко осознаваться, я вдруг так остро ощутил себя живым. И, вспоминая тот мир, за лабиринтом путей загробного мира, темноту, безвременье и ощущение пустоты вокруг, я не мог не оценить света, проникавшего через потолок и разбитые окна, не мог не улыбаться, ощущая живое тепло девушки рядом со мной. Не мог не вдыхать даже сейчас, с жадностью, запах ее волос, запах шалфея, по которому безумно соскучился. И уже неважно было, что наши объятия видит вся Школа. Беллатрисы, судя по всему, больше не было. Война закончилась и необходимость скрывать все отпадала, к тому же, у меня были шансы доказать, на чьей стороне я на самом деле был. И потом, почему-то я был среди победителей и павших со стороны победителей. Однако при взгляде на хищно улыбавшегося Димитра, в сопровождении Элеоноры и еще пары десятков человек в плащах с капюшонами приближавшегося к нам, эта оптимистичная мысль покинула мою голову. Ничего еще не было кончено, война все еще продолжалась.

- Ты вообще кто? – пискнул Колин Криви, мальчишка с Гриффиндора. Что он вообще тут делает? Что тут вообще произошло? И… Что случилось с той жуткой минуты, когда в мою шею с адской болью впилась Нагайна? Странно, я ждал такого варианта событий, понимал, насколько он вероятен, и все же это было неожиданно. Вот только я смотрел на крестраж, думая, как же убить змеюку, и вот уже Беллатриса отдает смертоносный приказ. Почему-то не Авада. Почему-то Нагайна…

Димитр елейно улыбнулся, остановившись в нескольких шагах от собравшихся в большую кучу обитателей Хогвартса, окруженный с боков валькириями и аврорами из Румынии.

- Верховный Хранитель Ордена Равновесия, - поклонился он театральным жестом. – Как вы, должно быть, отчаялись, если за вас сражаются детишки, - хмыкнул он. – Но… Разве битва закончена?

- Уже давно. Гарри победил Беллатрису, - прошипел Рональд. – Еще на рассвете. – При этих словах Матей резко обернулся к мужчине, стоявшему чуть позади него.

- С тобой я позже разберусь, - тихим, ничего хорошего не предвещающим голосом, объявил он. – Я не хочу убивать вас всех! – применив «Сонорус», начал Матей, его голос эхом отдавался от стен. – Не хочу проливать кровь волшебников, не повинных ни в чем и даже не знающих причин и последствий нашей с валькириями войны. Я обращаюсь прямо к Реддл, я здесь из-за нее, - он указал на Кэтрин. Все лица повернулись к малышке. – Ты знаешь, чего я хочу… Если не хочешь, чтобы мои люди убили этих детишек, и далеко не Авадой, это слишком гуманно для нашего Ордена, ты наденешь ее и выполнишь то, что я велю сделать. Со мной почти четыре сотни Хранителей, две с лишним сотни ифритов и множество таких зверей, которые вам и не снились. Если я пожелаю, все, кто находится здесь, умрут в страшных муках, начиная с вот этого вот мальчика. Как тебя зовут?

- Колин Криви, - пискнул мальчишка, когда Димитр заглянул ему в глаза. Во взгляде Матея было что-то жуткое, противоестественное.

- Я начну с Колина, - Димитр взмахнул палочкой и Колин взмыл к потолку. Авроры как один подняли палочки. – Умерьте ваш пыл, иначе Колин умрет.

- Я не хочу снова умирать, это страшно!

- Снова? – Матей ухмыльнулся. – Валькирии, как всегда, несут жизнь туда, куда пришла смерть. Колин уже умирал, и если ты не хочешь, чтобы он еще раз умер, ты дашь им уйти. Это наше сражение, и я отпущу детей. Но ни один взрослый не выйдет из этого замка, даже если не знает о Хранителях. Я бы и детей убил, но разбазаривать свежую кровь – кощунство, а ингатусы вдоволь напитаются их страхом. Кстати, об ингатусе, - он улыбался. – Нора!

Зельевар подвела к нему совсем молоденькую девушку, лет пятнадцати на вид. Та сжималась в комочек.

- На колени, - совершенно буднично велел Матей. Девушка бухнулась на колени, цепляясь за подол его длинного плаща.

- Мессир, умоляю…

- Это вот наша дорогая Бэтла, ей шестнадцать лет и недавно она помогла двум людям, которые напакостили моему Ордену, бежать из темниц. Бэтла думала, что мессир не узнает и не накажет. Бэтла забыла, что мессир все знает, все помнит и не терпит непослушания. Сейчас каждый из вас увидит, что я настроен серьезно. Трансильванцам и валькирия счастлив сообщить, что с лужайки перед окнами на вас нацелены сотни палочек, и им отдан приказ атаковать вас при первой попытке напасть на нас. Мы – посланники, глашатаи, так сказать, нас не стоит трогать, пока мы озвучиваем сообщение для вас… Итак, Бэтла, - он рывком поднял девчушку за волосы на ноги, во второй его руке между пальцами было сжато что-то черное. Под испуганное верещание девочки Матей совершенно спокойно, словно он делал что-то обыденное, поднес это к уху жертвы.

- Это называется ингатус. Сейчас мы увидим, что он делает, - улыбнулся Димитр. Миг спустя он разжал пальцы, опуская черный шарик в ухо девочки…

Истошный крик отдавался от стен, от этого крика разбивались и дрожали стекла в уцелевших окнах, закладывало уши. Девчушка рухнула на пол, рукой пытаясь тянуться к уху, а из ушей текла черная, запекшаяся кровь, причем из обоих ушей сразу. Ребенок бился на полу у ног Димитра, смотревшего на нее с полным равнодушием во взгляде, истошно крича, захлебываясь кровью, которая текла уже и изо рта, черная, спекшаяся, с какими-то непонятными еще более жуткого черного вида кусочками плоти… Казалось, по тому, как изнутри чернела ее кожа, как словно сворачивались, как яйцо на сковородке, глаза, которыми она уже едва ли что-то видела, она горит изнутри. Тянулись ужасные минуты, во время которых слышались только вопли жертвы ингатуса и всхлипы женщин и девушек, наблюдавших за этим. Наконец, со страшной агонией, мечась, судорожно хватая изувеченное лицо – глаза сварились заживо, если можно так выразиться, а сожженная изнутри кожа почти уже отделилась от сгоревшего же лица, Бэтла покинула мир живых. Ее изуродованные останки вытянулись у ног Димитра, переступившего тело с отвращением на лице.

- Уберите это, - велел он. – Снять голову и тело отдать тиграм. Но всех не кормить, покормите самок, пусть самцы это видят, но останутся голодными.

Несколько Хранителей бросились выполнять приказание мессира. Тот оглядел притихших шокированных произошедшим людей и взглянул на Кэтрин. – Ты видела, что я не шучу. Мы будем пытать перед тем, как убить, помните об этом. Никто из детишек не справится даже с одной нашей осой. Равными нам противниками являются лишь валькирии и ифриты, в моем Ордене слабейший по силе такой же, как приспешники павшей Темной Леди. Как она сама – опытные члены нашей организации. Подумайте, нужно ли вам это. Те черные кусочки в крови Бэтлы – кусочки ее сгоревшего изнутри мозга. Я даю Реддл на раздумья десять минут, столько же на то, чтобы дети покинули замок. Если через десять минут Кэтрин не выйдет к дверям Школы, мы начнем атаку. Убивать будем всех и каждого. Тогда скажите спасибо Реддл, которая из гордости и чтобы потешить свое я, отдала нам ваши жизни. Чтобы вы не сомневались, что такой молодой мужчина, как я, может быть таким могущественным, рад сообщить, что я, когда мне было четырнадцать, сжег своих родителей-придурков вместе с домом. С тех пор я делаю все во имя своего могущества и развиваю свою магию. Итак, друзья мои, я откланиваюсь и когда мы выйдем, время начнет обратный отсчет. И да, ингатус – крайнее оружие для моих слуг, у них он один, но если они будут обречены и выхода не будет, они вложат ингатус в первого попавшегося. Всего доброго! – Хранители удалились, под хмурыми взглядами собравшихся в Большом Зале.

- Профессор МакГонагалл, - тишину нарушил голос сглотнувшей Кэтрин. – Нужно увести отсюда всех, кто не окончил Хогвартс. Эти люди не шутят, это те, о ком я говорила. Еще более страшный и жестокий враг.

- А чего они хотят? – спросил Дин Томас. – Что им нужно от тебя?

- Одна вещь. Но если я ее сделаю, они получат неограниченное могущество и тогда их жестокость вообще не будет знать границ. Не будет противовеса им. Долгая история, в общем, но эти люди – давние враги валькирий, страшные враги. Я прошу уйти всех, кому можно уйти, включая Рона и Гермиону. Я не хочу, чтобы вы погибли из-за меня, - она посмотрела на брата, стоявшего рядом с нами. – Гарри, не отходи от меня, пожалуйста. Тебе нельзя уйти, тебя они не опустят, - прошептала Кэтрин. – Я попытаюсь уговорить Матея дать уйти профессорам и родителям учеников, жителям Хогсмида. Я прошу остаться только авроров, - она опустила глаза. – Я не стану выгонять вас, но прошу не рисковать…

- Никуда я не пойду, - заявил Блэк, решительно делая шаг к ней. – Кэт, ты сражалась с Беллатрисой бок о бок с нами, и если мы сможем хотя бы немного потрепать их ряды, это будет кое-что. Я останусь.

- Весь Орден Феникса останется, малая, - вперед вышли все члены Ордена, по примеру Тома и Грозного Глаза. Молли Уизли с воинственным видом взмахнула палочкой. Римус покосился на пятна крови на полу, оставшиеся от Бэтлы.

- Ты сражалась рядом с Фредом, и вернула Тонкс, я знаю, ты не могла вернуть моего брата, и не могу тебя винить. Я хочу, чтобы смерть моего брата не была напрасной. Хочу показать ему, что мы здесь готовы продолжать его дело и сражаться за мир! – глаза Джорджа сверкнули. Куцее ухо как-то воинственно торчало вверх.

- Фред герой, и мы продолжим его дело, - решительно заявил Перси.

- За всех погибших и за Гарри и Кэтрин! – заплаканная и бледная Джинни Уизли подняла палочку. Аврор с большими усами, ругавший Блаттон за что-то, поглядел на Кэтрин.

- Анж рвется остаться.

- Я, может, и не окончил Школу, но ты мне жизнь спасла с этой горящей Шляпой. И я убил Нагайну. Я остаюсь! – Невилл Лонгботтом вскинул голову. – Отряд Дамблдора!

- Отряд Дамблдора! – десятки учеников последовали его примеру. Кэтрин с сияющими влажными от слез глазами оглядела всех.

- Ребята, я тронута, но…

- Ни один из нас не уйдет, Кэтрин. Я лично прошу уйти только Колина и Амелию, - улыбнулась МакГонагалл. Девочка и опустившийся на пол мальчик не возражали. Кэтрин сквозь слезы улыбнулась, сжав мою руку.

- Ты…

- Куда я уйду, по-твоему, когда тебе грозит опасность? Ты обещала меня больше не отпускать, - я убрал прядку ее покрытых пеплом волос ей за ухо. – Кэт, я буду рядом.

- Я уже вообще ничего не понимаю, что там у них происходит, - буркнул Симус Финниган. – И чего это Упиванца вообще к нам-то принесли.

- Потому что этот Упиванец жизнью рисковал, пока мы жили еще спокойно, умер, не выдав ставшую роковой ошибкой Беллатрисы тайну, - неожиданные слова из уст Гарри заставили меня вздрогнуть. Мальчик видел все, выполнил отведенную ему роль, и остался жив. Альбус не ошибся. Старый паук, плетущий паутину под конец только на домыслах, не ошибся. Мне отчего-то захотелось пожать руку Поттеру, проявившему мужество выйти навстречу смерти. Я ведь в некотором роде сделал то же самое и понимал, что испытывал Гарри. Понимал, как страшно уйти, как кажется необыкновенно живым тело в последние минуты. Невольно я крепче сжал руку Кэтрин. Я вернулся, и неважно, почему. Важно было только то, что я буду с ней рядом, когда мы ей нужны. Я останусь с ней… Колин и еще несколько детей покинули Зал и вскоре уже бежали вовсю к Воротам Школы, сражаться им не хотелось. Но все остальные остались, сжимая в руках палочки. Кингсли Бруствер, начальники Аврората и Минерва с Филиусом торопливо распределяли отряды, рассылая по замку. Валькирии входили в каждую группу, как и авроры-международники. У нас было несколько минут, и их тратили не на то, чтобы сдаться. На подготовку к последней, самой страшной в нашей жизни обороне.

- Так, лично я войду в твой отряд, - заявил какой-то мужик ростом в два метра, со свежими шрамами на щеках и обожженной кистью левой руки, обращаясь к Кэтрин. Влад Матей, Золотое Трио, Томас, я и какая-то рыжая девчушка вошли туда же, как и две валькирии, которых Кэт назвала Гертруда и Ту Ким.

- Тадеуш, присоединись к отряду Оливии и Дивьи, - велела Кэтрин еще одному двухметровому верзиле. Тот покорно исполнил ее указание.

- Это все что такое? – наблюдая за вооруженными ножами и топорами воинственного вида домовыми эльфами, которыми руководил Кикимер с медальоном на шее, которые стояли у двери кухни, спросил я, помогая Кэтти подняться этажом выше. Аврор с усищами буквально заорал, чтобы Анж была в его отряде, и девушка на удивление покорно повиновалась. Ее животик был уже весьма очевиден под заляпанной грязью и какими-то слизями рубашкой. Драко Малфой, к ужасу Нарциссы и Люциуса, примкнул к тому же отряду. Кингсли и прочие мракоборцы, глядя на меня и Малфоев, видимо, окончательно махнули рукой на попытку разобраться в происходящем.

- Ты о чем? – поинтересовалась Кэтрин, нырнув в коридор, где раньше стояли доспехи.

- Почему этот Тадеуш тебя слушается? И кто он такой вообще?

- Мой дядя, муж тети Ирмы, я тебе о ней рассказывала. Майкл, смотри, куда руками машешь! – прикрикнула она. Мужчина, тот самый, отмахнулся, чуть не задев Гермиону второй раз в тесноте коридора, по которому мы шли. – Кстати, кто еще не знаком. Северус, это Майкл, мой кузен, Кас, моя приятельница, Гертруда и Ту Ким, сестры-валькирии, проверенные времени и дружбой еще с мамой. Гертруда, Ту Ким, Кас и Микки – это Северус, - она на пару мгновений притормозила. – Мой будущий муж.

- Обалдеть заявочка! – пожал плечами шкаф Майкл. – Ты меня удивляешь!

- Я люблю удивлять, - подмигнула Кэтрин. И ровно в этот момент стены замка содрогнулись так, словно Хогвартс готов был стереться с лица земли. Я осознал, что все защитные чары со школы или сняты, или же были сломлены натиском Беллы, здорово облегчившей жизнь Димитру и его приспешников. Атака на Школу, тем не менее, началась.

- Десять минут истекли, Реддл! – громогласно заявил голос Димитра сразу со всех сторон. – Я отдал приказ к атаке!

Еще один чудовищный удар сотряс стены, а где-то под нами стены явно рухнули, как и двери, снесенные с петель. И, судя по крикам ужаса в том месте, Хранители приступили к делу без лишних слов…

Страшное жужжание эхом отдавалось от стен, рычали какие-то звери, слышался топот сотен бегущих ног. Мы вылетели на галерею, на которую и спешили, и на долю секунды все застыли в ужасе. Под нами отряд из нескольких валькирий и авроров сражался с пятью громадными чудищами, похожими на тигров и на волков, только в разы крупнее и устойчивее к магии. Казалось, их жертвы лишь оттягивают момент чудовищной расправы.

Влад, Майкл и рыженькая Кас одновременно взмахнули палочками и два волкоподобных монстра жалобно взвыли, объятые пламенем. Еще один такой же завыл, а тигры, злобно рыча, кинулись вперед. И хотя все мы применили кто Круциатус, кто вызвал вспышки пламени, кто обездвиживающие чары, а Влад вообще применил свет, луч которого отрезал лапу «волка», да и валькирии с аврорами сделали то же самое, выбыли из строя лишь два чудовища. Один из «тигров» повалил ближайшего к нему аврора. Страшные крики огласили двор, Гермиона и Кэтрин в ужасе зажмурились. Внизу, совсем рядом, громадное чудовище рвало на части человека.

- Авада Кедавра! – эхом отдавался на галерее крик Гертруды. Монстр, как раз намерившийся заняться головой уже замолчавшего аврора, содрогнулся и рухнул на землю. Со стороны замка донесся полный ужаса вопль.

- Мы должны прочистить проход к теплицам, - сообщил руководящий нами Томас. – За нами идут Стебль с учениками, они хотят использовать оставшиеся с ночи растения. Пошевеливайтесь! – мы и спешили вперед, однако недолго. Навстречу нам неслись с полной самоуверенностью на лицах люди в черных плащах. Красивые, как на подбор, и так же в равной степени жестокие.

- Круцио! – без лишних слов заорал какой-то мальчишка возраста примерно Золотой Троицы. Его товарищи последовали его примеру, посылая в нас что попало, от Баильядоса до каких-то чар под название «Сарвиум Косса». Что именно они делают, мы, к счастью, не узнали – они пролетели мимо и снесли одну из колон галереи. Зато еще одни чары попали-таки в присоединившегося к нам по пути аврора. Тот с вытаращенными глазами подлетел к небу, вспыхнул зеленым пламенем и рухнул на траву, истошно крича от боли.

- Империо! – закричала Кэтрин, угодив в применившего «Сарвиум Косса» парня лет двадцати пяти на вид. – Сбросься… Вон с той башни. По пути прихвати своего товарища, это будет веселее, - велела она, указав на Астрономическую Башню, верхушка которой виднелась над крышами.

- Кэт, это точно ты? – осведомился Рон.

- Я, Рон, - хмыкнула Кэтрин.

- Ты просто воплощение доброты! – усмехнулся Гарри. – Круцио!

- Сама доброта! – хохотнул Майкл, пригнувшись и чуть не уронив Гарри, которого заставил наклониться. Я помог Кэтрин тоже увернуться от красного луча.

- После Авады, думаю, Империо уже ничего так, - послав вспышку огня в противника, показавшегося из-за угла очередного коридора – а нам пришлось снова нырнуть в здание, отбившись от группы атакующих, - заявила Кэтти.

- Авады? – переспросила Гермиона. Кэт только отмахнулась, уклонившись от вспышки заклятия, чуть не угодившего в нее.

- Давайте-ка прорываться к дверям, там нас не ждут уже, думаю, и оттуда в теплицы, - предложил Влад. Томас согласно кивнул, и тут стена рядом с нами сотряслась, осыпая нас градом осколков, и рухнула. Рон, не удержавшись, бухнулся следом за ней.

- Рон! – вскрикнули все три девушки, подскочив в проему в стене. – Рон, ты жив?!

- Вроде да, - донесся стон снаружи. Кэтрин перекинулась и слетела вниз, мы с Гарри, переглянувшись и не сговариваясь, осторожно выбрались через проем и спрыгнули. От удара о твердую землю по ногам разлилась боль, но, к счастью, мы их не сломали.

- Ты что творишь?! – это вырвалось у нас с Гарри хором, пока Влад и Том последовали нашему примеру.

- Зато мы на земле, - заметила Кэтрин, закончив петь. Рон сел, потирая затылок. – Ну что, к теплицам? Вообще оно хорошо, что мы со всеми смешиваемся, мессиру-то именно я и Гарри нужны, а так нас еще надо найти…

- Я как-то побаиваюсь, - сказала Гермиона наверху, выглядывая в полом. Валькирии совами уже спустились к нам и вместе с Томом отражали атаку накинувшегося на нас «волка» Хранителей. Со стороны замка доносились грохот, страшные крики и вопли боли, зловещие крики и смех. Битва явно шла действительно насмерть, Хранители не знали слова «милосердие»…

- Прыгай давай! – рявкнул за ее спиной Майкл, сверкнула ослепительная вспышка и кто-то взвыл от боли. Гермиона, зажмурившись, соскользнула в проем, Влад и Гарри подхватили ее, поймав. Из отверстия вылез странного вида тип, в явно великоватой ему одежде, спрыгнул и обратился в «кузена» Кэтрин. Я предпочел ничему не удивляться…

- Смешиваясь с толпой, ищем Димитра, прекратить это безумие можем только мы. Я уничтожу Диадему и тогда, надеюсь, это кончится, - добавила Кэтрин, когда все собрались и «волк» под атакой уже трех валькирий и трех ифритов (увидев, как глаза Майкла и Кас вспыхнули желтым, я понял, что они ифриты) рухнул, устроив небольшое крушение всего вокруг себя.

- Это кончится, если убить Димитра, не раньше, - отозвалась Гертруда, уклонившись от очередного зеленого луча. И тут же дорогу нам преградили две группы сражавшихся. В одной из них я различил Люпина, Лонгботтома и Симуса Финнигана, отбивавшихся вместе с мракоборцами-международниками от целого роя жуткого размера (с только что вылупившегося цыпленка некоторые) насекомых. Черных, с громадными жалами. И небольших страшно жужжащих ос… Во второй преподавательницы Хога и Гораций сражались с Хранителями. Молодые и среднего возраста лица, красивые, эти люди даже не скрывали своих лиц, с хохотом выкрикивая заклинания, приводящие к ужасным ранам или жутким пыткам. По сравнению с тем, как на моих глазах там, на галерее, Хранитель чуть ли не на кусочки разорвал кого-то, мерк даже Круциатус… Даже моя Сектумсемпра.

Внезапно стена всепоглощающего пламени вырвалась из палочки одного из Хранителей, примерно моего возраста на вид, и устремилась на Минерву и остальных учителей. Кэтрин и две другие валькирии в ужасе застыли, Кэт схватилась за маховик и вдруг. Прозрачный экран возник на пути Адского пламени и последнее было полностью поглощено экраном. Мелькнула ослепительно-зеленая вспышка и половина Хранителей с изумлением на лицах упала замертво. Женщина в длинном черном платье опустила руку и тут же сделала новый взмах, которые заставил оледенеть жутких черных насекомых, а щиты закрывали тех, кто находился рядом с ней от атаки озверевших Хранителей, заклятья их отскакивали в них же самих.

- Анна, - с благоговением шепнула Ту Ким, глядя на женщину, спасшую сейчас множество жизней от чудовищной смерти. – Анна вмешалась в сражение, - женщина, убедившись, что перевес на стороне теперь наших товарищей, исчезла в воздухе, видимо, направившись туда, где ее помощь была нужна.

- Потому что Димитр сражается, а он Верховный. Если вмешивается один из них, имеет право вмешаться другой. Щербак вовремя умер, - отозвалась Гертруда, пока мы спешили к теплицам, выискивая одновременно глазами Димитра, отбиваясь от попадавшихся на пути по одному-два Хранителей и ифритов (с последними справиться было труднее даже, чем с отдельными Хранителями помоложе, они активнейшим образом создавали целые стены огня и даже иллюзии, сбивавшие с толку, окружали нас туманом, непроглядной темнотой, заставляли видеть врага там, где его нет), с иллюзиями последних справлялись три наших ифрита и валькирии, хорошо за столетия выучившие приемы и методы своего врага, мы могли лишь прикрывать их фланги и тылы, помогая по мере сил. – Будь Верховным он, сидел бы в стороне и Анна не могла бы вмешаться. Эта оплошность Димитра нам очень на руку…

- Это точно, - согласилась Кэтти. Сражение тянулось вне времени, неизвестно было уже, сколько оно идет времени, возможно, прошли минуты, а возможно, и часы… Мы были уже почти у теплиц, когда они преградили нам дорогу. За минуты до того к нам присоединились Блэк и старшие Уизли с тремя международниками и двумя валькириями в покрытых красными пятнами плащах, Федерикой и Мерседес. И вот, уже рядом с целью, необходимость искать Димитра отпала – путь нам преградили два десятка Хранителей и ифритов, возглавляли которых он и Бутти с каким-то высоким парнем со светлыми волосами. Он показался мне знакомым.

- Лапуля! – жизнерадостно воскликнул Димитр, без предисловий посылая в нас Круциатус. Все валькирии, включая Кэт, мигом пригнулись, утянув за собой рядом стоящих. Я наклонился, уворачиваясь от зеленых и красных лучей, машинально потянув к себе рывком кого-то, кто находился рядом.

- Весьма двусмысленная поза, - заметил нависший надо мной Гарри. Очки мальчика были покрыты пылью и царапинами и я слабо понимал, как он через них еще что-то видит. Поттер поднялся на ноги, подавая мне руку и тут же убрав ее, когда мы встали. Вокруг уже кипело страшное сражение…

Вспышки всех мыслимых цветов, крики боли тех, в кого угодили заклятия с обеих сторон, пламя, вызываемое ифритами обеих сторон. Земля содрогалась под ногами, покрываясь трещинами от ударявших в нее заклинаний, где-то неподалеку сотрясались уцелевшие стены замка, осыпая сражавшихся градом осколков, камней, пыли. Рушились колонны, перекрытия галерей, статуи, где-то далеко впереди полыхали очаги пожаров…

Отбиваясь сразу от двух Хранителей, мы с Гарри медленно отступали. Только сейчас до нас дошло, что Димитр, рассказывая о том, что умели его люди, не шутил. Они действительно казались мне копиями в плане владения магии меня самого, Долохова и Родольфуса Лестрейнджа. Но, глядя в горящие ненавистью зеленые глаза Гарри, я осознал, что этот вчерашний мальчишка вырос за последний год так, как вырастает не каждый взрослый. Не физически, нет. Морально…

- Империо! – закричал он, рука не дрогнула. Я, угодив Сектумсемпрой в одного из Хранителей, быстро окинул пространство взглядом в поисках Кэтрин. Она сражалась с Димитром, яростно, с горящими ненавистью глазами, без зазрения применяя Круциатус, но не попадая. Их с Димитром схватка напоминала жуткий танец, ни один из них не гнушался в методах, кроме Авады, и ни один не попадал в цель. Совсем рядом истошно закричала Грейнджер и я обернулся на крик. Один из ифритов врага желтыми глазами неотрывно смотрел на сжавшуюся от боли девчонку, но прежде чем я успел что-то предпринять, сам ифрит вспыхнул как факел и одновременно в него ударили две красных вспышки. Матей, Рон и Кас подскочили к Грейнджер, по пути посылая проклятья в адрес противника. На нас с Гарри и присоединившимся к нам Артуром Уизли налетели очередные Хранители и следующее, что я увидел после схватки с ним: Бутти, с демоническим огнем в глазах сражавшаяся разом с Молли, Блэком и аврором-международником и Виктор (я узнал светловолосого парнишку), сцепившийся с Гертрудой. Одна из валькирий, Федерика (она была моих лет, так я ее и отличал), щелкнула пальцами и один из ифритов рядом с ней рухнул на землю, кашляя кровью. Кэтрин и Димитра не было видно, но, судя по выкрикам, они оба продолжали схватку. Казалось, это безумие не кончится никогда, вот уже Артур тяжело дыша осел на землю и его заслонили Молли и Томас, вот уже плащ Ту Ким на боку окрасился кровью, девочка по имени Кас потеряла сознание, сцепившись с явно оказавшимся сильнее ифритом, отшвырнувшим ее в сторону, когда внезапно шум нашего сражения перекрыл голос Димитра, внезапно (я снова его увидел) на секунду исчезнувшего с моего поля зрения, попав чем-то в Кэт, от чего девушка побледнела и схватилась за живот...

- Стоп! – его люди опустили палочки, кто-то ухмыльнулся, и мы все обернулись на его голос. Я пожалел, что оставил Гарри без внимания, предоставив мальчишке сражаться с нашего с ним и Томом правого фланга и занявшись левым… Потому что сейчас нашему взору предстал Димитр, державший кинжал у горла Гарри. – Я же говорил тебе, что поставлю ультиматум, Кэтрин. Знаешь, Беллатриса мне здорово помогла, разрушив охранные чары на школе. Теперь лично я могу тут даже трансгрессировать и даже ифриты могут. Верно, Влад? – подмигнул он брату, прожигавшему его глазами. – Надеюсь, вы все тут достаточно умны, чтобы понять, что если вы на меня нападете, я убью нашего милейшего Гарри без зазрения совести.

- Естественно, - кивнула Гертруда, чье лицо было покрыто свежими ожогами. – У тебя же нет совести.

- И ему так удобнее, - произнес за моей спиной голос Анны. – Матей, может, одумаешься все-таки?

- Молчать, женщина! – презрение в голосе Димитра уже было нескрываемо. – Кэтрин, я обращаюсь к тебе. Или ты сейчас наденешь Диадему и выполнишь мои приказы. Или я вложу в ухо Гарри ингатус. Ты видела, что произойдет. Ты была в Черном Храме и знаешь, что я сдерживаю свои обещания. Виктор, - он щелкнул пальцами и Виктор, который почему-то был сейчас почти что блондином, хотя я помнил его темноволосым, с поклоном подал Димитру что-то, что извлек из-под своего плаща, обернутое в черную ткань, в черный бархат. – Полминуты на раздумья, Реддл! – его Хранители, которых оставалось еще около десятка, даже больше, и ифриты встали по бокам от своего мессира, нацелив палочки на нас. Гермиона рядом со мной судорожно облизнула губы. Димитр снял с Диадемы покрывало.

Серебряные веточки, спирали, вихри, покрытые искорками вкраплений изумруда, образовывали необыкновенно притягивающий взгляд узор… Эта корона была не то, чтобы очень красива, и все же от нее невозможно было отвести взгляд. Димитр протянул ее Кэтрин, надавив на кинжал. На лезвии выступили капли крови.

- Возьми ее, - прошипел он.

- Кэтти, нет, - всхлипнула рядом Гермиона, когда Кэт, оглядевшись вокруг, на контуженного Артура, на раненную Ту Ким, на Блэка и Кас, потерявших сознание, на покрытых ожогами и царапинами Гертруду, Влада и второго ифрита, на еле стоящую на ногах Гермиону и Тома, чью щеку заливала кровь, сделала шаг вперед, протянув к Димитру руки.

- Кэтрин, нет! – заорал Гарри. Димитр надавил на кинжал снова и капелек крови стало больше. Кэтрин взяла Диадему. Анна, вставшая сбоку от меня, прищурилась, не сводя с Кэтти взгляда.

- Надень ее! – Димитр явно ликовал. Он сжал руку и когда развел пальцы, между указательным и большим был сжат маленький черный ингатус, который он поднес к уху содрогнувшегося Гарри. Кэтрин отрицательно покачала головой. – Надень, я сказал! – рявкнул Матей, еще на одну линию (1) приблизив ингатус к уху Гарри.

- Простите, - прошептала Кэтрин, оглянувшись на нас. Один из авроров, не выдержав, взмахнул палочкой, послав черный луч в Хранителей. Легкое движение палочки Бутти и в смельчака угодила черная молния, от которой тот с хриплым стоном безжизненно рухнул там, где стоял.

- Да, к слову, чтобы ты себя не тешила пустыми надеждами. Если ты внезапно решишь меня уничтожить, или сделать так, чтобы я оказался подальше от Гарри, например, в обществе парочки дракончиков… Я наложил на твоего братишку чары, и как только ты это сделаешь, твой миленький братец тут же умрет. Скажем так, сейчас его жизнь поддерживает моя воля. А если отдашь ей приказ о самоуничтожении, то тебе-то все равно крышка, а я сотру эту школу и всех внутри находящихся в порошок. Я знаю, что я сволочь, - Димитр ухмылялся.

- В общем-то, он не обманывает, это вполне вероятно, - вздохнула Тезла-Экала.

Ее руки страшно дрожали, когда Кэтрин надела удивительно подошедшую по размеру Диадему. Анна непроизвольно сжала мое плечо.

- Просто отлично! – Димитр оглянулся на Школу. – Теперь сделай так, чтобы он загорелся. Весь разом. Живо.

- Но мессир, - влезла Бутти, кланяясь, - там люди, в том числе и наши. И дети. Подумайте сами, сколько жизней вы оборвете, а ведь они могут принести нам очень много столь необходимых страха, даже ужаса, и жизненных сил.

- Да… - Димитр на пару секунд задумался. – Пусть все окажутся снаружи и Хогвартс загорится. Весь.

- Она спрашивает, зачем тебе это, - хрипло произнесла Кэтрин. – Она выполнит, ей просто интересно.

- Хочу убедиться в ее хваленных возможностях, - отрезал Димитр. – Озвучивай вслух!

- Пусть все живое, что есть в замке, будь то животные, растения, люди, и призраки, включая полтергейста, окажутся снаружи, как и Распределяющая Шляпа, наделенная с помощью магии жизнью. И когда это случится, пусть Хогвартс загорится, весь, от башен до подземелий Слизерина.

Внезапный шум изумленных голосов неподалеку сообщил, что Диадема выполняет приказ. Вскоре же замок вспыхнул, как чудовищный факел, начиная с башен и спускаясь вниз, медленно, но всепоглощающе. Димитр с окончательно обезумевшим взглядом наблюдал за тем, как древняя школа превращается в костер.

- Следующий приказ ты отдашь вслух. Ты прикажешь ей уничтожить всех ныне живущих валькирий, кроме тебя, разом. Прямо сейчас. Тут есть аж три валькирии и Анна, я увижу, что это случилось…

- Четыре валькирии, - не поняла Гертруда.

- Одна из вас, очень милая дама, к слову, уже давно плотно сотрудничает с нами. Так вот, Кэтрин, ее тоже не трогать, просто лишить дара.

- И кто это? – поинтересовалась Кэтрин. Остальные четыре валькирии с подозрением оглядывали своих «сестер».

- Не надо имен, когда доведешь до конца, и так узнаешь, - улыбнулся Димитр. – Выполняй. Когда сделаешь это, я отпущу твоего братца. Хотя… - он с презрением посмотрел на Анну. – Не так. Уничтожь всех, включая себя, Диадему и лиши дара ту, что помогает нам. Я ей обещал, что она будет жить. Я всегда сдерживаю свои обещания… - валькирии смотрели друг на друга уже почти с ненавистью и с безграничным подозрением…

- Я не собираюсь этого делать, пока ты не дашь мне твердых гарантий, что после этого отпустишь остальных, - отрезала Кэтрин.

- Что?!

- Ты мне гарантии, я выполняю.

- Ты не в том положении, чтобы диктовать мне условия! – заорал Матей, поднеся ингатус к самому уху Гарри. Ему осталось только разжать пальцы. И тут до меня дошло, что глаз с Кэтрин не сводит Элеонора, а в зеленых глазах Гарри сияют какие-то искорки.

«Когда он отпустит Гарри, схвати его и постарайтесь уничтожить Диадему, надеюсь, что слова Дамблдора подтвердятся и сейчас», - прозвучал в моей голове голос Кэтрин. И, прежде чем я понял, что происходит, рядом с Матеем мелькнула облаченная в черное тень и что-то серебристое. Димитр непроизвольно отпустил Гарри, выронив кинжал и сцепившись с этой тенью, Поттер откатился ко мне и вскочил на ноги. Внезапно я услышал крик какой-то птицы над головой и мне в руки упала весьма подпаленная Шляпа, едва ли подававшая признаки жизни. Кэтрин же молниеносным движением сбросила Диадему, а Димитр и его неожиданный противник отскочили друг от друга, поднявшись на ноги. В глазах Матея полыхала ярость… А вот Элеонора, напротив, расхохоталась, открывая ладонь с лежащим на ней черным шариком размером с яблочное семечко.

- Опрометчиво с твоей стороны рассказывать, сколько у тебя ингатусов и тем более не далее как сегодня тратить один из трех, - заявила она под взглядом явно не ожидавшего такого поворота событий Матея. И сжала руку, усмехаясь… Мгновение спустя гнетущую тишину вокруг разрезал страшный крик боли, я и представить не мог, что Бутти может так кричать. А я, машинально сунувший в Шляпу руку, на долю секунды замер, осознав, что ладонью ощущаю что-то холодное и твердое. Однако думать было некогда, у наших с Гарри ног лежала Диадема, с которой Кэтрин не сводила взгляда, а Димитр явно пришел в себя от шока и поднял палочку, двигаясь, однако, странно медленно. Или же мы двигались слишком быстро… Меч Гриффиндора чуть слышно зазвенел, извлеченный из «ножен». Диадема лежала совсем рядом, притягательная, пугающая в своем могуществе. Тишину разрезАл полный боли женский крик. Димитр же, явно вне себя от ярости, набросился на Кэтрин и метнувшихся ей на помощь Анну и Гертруду.

«Давай!» - почему-то я знал, чего от нас хотели. Диадема медленно двинулась, словно отдаляясь, когда я занес меч. И вдруг… Нога в кроссовке прижала корону к земле, я на миг поднял взгляд и встретился глазами с зелеными глазами Гарри.

- Я уберу ногу, - заглушая крик Бутти, прокричал он. Я опустил меч, попав точно в крупный изумруд в самом центре узора. Камень раскололся пополам и Диадему охватило жуткое зеленое сияние… Димитр, забыв о противнике и, казалось, обезумев уже безнадежно, метнулся к Диадеме.

- Димитр, нет! – крикнул Влад. Я не сразу понял, почему стало так тихо – оборвался крик Элеоноры. – Оставь ее! – но было поздно, по рукам Димитра, схватившего Диадему со словами:

- Что вы наделали, идиоты?! – уже расползалось то же самое зеленое сияние, окутывавшее его с головой, нестерпимое, непрозрачное… И… внезапно сияние угасло, исчезнув. И не оставив ни следа ни Диадемы, ни Димитра. Однако обрадоваться я не успел ни тому, что Матей исчез, ни тому, что остальные Хранители, растерявшись, легко разоружались и убивались нашими, воспрянувшими духом. Потому что моему взору предстала безжизненная Кэтрин, которую схватил за руку Гарри. Я сжал ее вторую руку, пытаясь найти пульс, пытаясь уловить хотя бы признаки дыхания, но…

- Она не могла, не могла, - шептал Гарри. По его щеке скатилась слезинка. – Кэтрин! Кэтти! – неожиданно нас окружили члены Ордена Феникса, ребята-школьники, авроры, какие-то валькирии. Судя по их радостным возгласам, бой был окончен. И все же… Я сжимал теплую безжизненную руку, отчаянно отказываясь верить в очевидное. Пульса не было, дыхания тоже. Кэтрин и наш еще не рожденный малыш умерли…

- Кэтти, - Великая Валькирия Совета, бледная, явно едва державшаяся на ногах, подскочила к девушке, касаясь ее лба. – Кэтрин, нет… - ее лицо озарила улыбка и она мягко обняла Гарри за плечи. Гертруда положила руку мне на плечо.

- Она жива, мальчик, она вернется, - ласково произнесла главная среди валькирий. – Мир-за-гранью даст ей шанс, который она заслужила…- словно в подтверждение ее слов послышался хриплый выдох и Кэтрин открыла глаза. По ее щекам, по уголку рта, по виску на правой стороне протянулась паутинка шрамов, тонких, багрово-черных. Как от Баильядоса... От ее былой красоты не осталось и следа, к тому же на левой щеке проступил шрам весьма жуткой формы, как от ожога. И все же в это мгновение для меня, да и для Гарри, она была ослепительно прекрасна. Поднявшись на ноги, Кэт обняла нас обоих, с полными слез глазами.

- Эти шрамы не пройдут, это наказание за Крюкохвата, его часть, и цена моего возвращения. Нашего, - она опустила глаза на животик, - возвращения. Я отдала Диадеме приказ впитать яд Василиска, который ее уничтожил. Честно сказать, думала, что уже не вернусь, - она оглянулась на Анну и ее глаза внезапно засияли. – Они поменяли правила вашей замены, Анна. Любая незамужняя валькирия без детей может стать Тезла-Экалой. Возраст и причины того, почему нет мужа, больше не важны. И еще… Я вас простила. Они сказали, почему вы это сделали…

- Я извиняюсь, - заметил оглядевший всех остальных Рон. – Типа все закончилось? Куда делся Димитр?

- Туда, откуда он не вернется. В безвременье, вместе с Диадемой, - улыбнулась Кэтрин.

- Остальные или бежали, или были арестованы. Этих мы сейчас тоже в Ирманаз переправим, - сообщил один из авроров из Трансильвании. – Не знаю, откуда в небе появилась это отметина типа пентаграммы, красная такая, но они ее увидели и как обезумели…

- Кто сейчас возглавляет Школу? – осведомилась Анна, пока счастливая Кэтрин обнималась с Томом и Гермионой.

- Ну, видимо, Северус, - отозвалась МакГонагалл. – Хотя он и бежал с поста директора, но…

- А кто заместитель директора? – прервала ее Гертруда.

- Вы, кажется? – уточнила Экала.

- Я, - кивнула декан Гиффиндора.

- Мы возместим ущерб, нанесенный школе, ну, снаружи. Интерьер, простите, как-нибудь сами, - сообщила Анна. До меня дошло, что Хогвартс с момента отказа Кэт выполнять приказ Димитра не горит. Огромная группа выживших, раненных и целых, двинулась к зданию, пережившему меньше чем за сутки два сражения, подсчитывая ущерб. Оказалось, что было примерно три часа дня, по словам Анны. Первые минуты мира, первые минуты после окончания войны…

Почему-то радости, хотя мы и победили, не было. Была горечь утраты – погибших за два сражения набралось больше полутора сотен, в том числе не один ученик и не один взрослый, втянутый во вторую бойню случайно. Было непонимание и непривычка – как жить дальше. За годы войны многие из нас отвыкли жить мирно и теперь просто не знали, как быть и что делать… И все же это была победа…

- А где Нора? – всполошилась внезапно Кэтрин, и вскоре мы всей прежней компанией за исключением внезапно «испарившегося» Майкла обыскивали территорию вокруг места недолгого триумфа Верховного Хранителя, но Бутти так и не нашли, от чего Кэтрин и Гертруда ужасно распереживались… Однако нас ждала уйма других дел…

Уцелевшие и способные действовать активно валькирии (Ту Ким и еще добрый десяток вместе с ней в срочном порядке отправились в клинику) пели, взявшись за руки у руин Хога, и на наших глазах происходило настоящее чудо – стены восстанавливались, стекло в окнах собиралось в целое, двери встали на место. Исцелялись раны, с которыми валькирии могли справиться, и на душе от их пения становилось светлее, чище и легче…

Авроры уводили Хранителей и ифритов, которых умудрились арестовать, помогали валькириям утешить тех, у кого погибли близкие. Семьи и друзья собирались группами, оплакивая павших и поздравляя выживших… Орден Феникса утешал тех, кто потерял близких и тех, кого уже не удавалось спасти. В том числе семью Уизли, которую в один день постигло страшное двойное горе – в сражении с Хранителями погиб Перси. Погиб, забрав с собой троих Хранителей – юноша устроил взрыв, и погреб под завалами и себя, и трех врагов. Дин Томас плакал у тела Симуса, погибшего в последнем, чудовищном бою… Над Школой повисла странная атмосфера траура и радости.

От желающих поздравить от усталости с ног валящихся Кэтрин и Гарри, поделиться с ними своим горем и сказать слова благодарности не было отбоя. Им сообщали, что люди выходили из-под Империуса, что из Азкабана выпустили тех, кого упекла туда Беллатриса, что последствия деятельности Хранителей по миру ликвидировались самым активным образом. Кэтрин и Гарри вручили меч Гриффиндора Невиллу, во всеуслышание поздравив его с тем, что храбрый Невилл Лонгботтом убил Нагайну и тем самым сделал возможной победу над Беллатрисой.

- Поттер и Реддл! Герои войны! – скандировали уже на закате ученики, родители, жители Хогсмида, учителя, фениксовцы и остававшиеся в Школе авроры Трансильвании и валькирии, восславляя Гарри и Кэтрин. – Они убили Лестрейндж, они победили Хранителей!

- На самом деле не только мы, - явно смутился такому вниманию Гарри. – Вот Невилл…

- Невилл Лонгботтом убил Нагайну! Невилл Лонгботтом убил Нагайну! – подхватили ученики, восторженно глядя на смущенного Невилла.

- Я вот что хотела сказать, - тихий голос Кэтрин удивительным образом создал в Зале тишину. Эльфы-домовики, заглядывавший в окно Грохх, привидения, люди уставились на нее тысячами глаз. – Герои здесь не мы. Каждый из тех, кто остался в Школе – герой. Каждый из тех, кто пришел нам на помощь – герой. Мы сделали лишь то, что могли сделать. И без вас не сделали бы и этого. Вот Рон придумал попасть в Тайную Комнату и взять клык Василиска, сыгравший роль в уничтожении Беллатрисы. Драко сражался с Хранителями наравне с каждым из нас, а ведь Драко – Пожиратель Смерти. Невилл убил Нагайну. Джордж и Фред, - она всхлипнула, - обороняли проходы в Школу, в первую атаку, ради всех нас. Они оба – герои. Профессор Слакхгорн привел жителей Хогсмида, привел тех слизеринцев, кто захотел прийти, и я уважаю его за это. Я преклоняюсь перед отважными домовиками, внесшими вклад в победу. Вспомните эти сутки… Каждый из вас боролся и сделал что-то пусть маленькое, но важное. Спасибо всем вам. Не мы двое победили, не я и Гарри. Все мы победили, каждый из нас… Я хочу почтить память тех, кто погиб за мир, минутой молчания. И прошу вас поддержать меня… - воцарилась тишина, продолжавшаяся даже не минуту, а минут пять. Тихий голос Джинни Уизли нарушил тишину.

- Все равно настоящие герои – вы, - произнесла она. – Вы оба чуть не погибли, понимая, что можете погибнуть. И не так, как в сражении, наверно… Наши Перси и Фред, - она заплакала, не договорив, уткнувшись в плечо Молли.

- Перси и Фред – герои, которые навсегда останутся в нашей памяти теми, кто отдал жизнь за победу, - отозвался Гарри.

- Знаешь, девочка, - хрипло сказал трактирщик из «Кабаньей головы», - твои слова, когда вы сидели у меня в гостиной, запали мне в душу. Твои и Гарри слова. Вот почему я пришел. Мы все, конечно, боролись, но вы многим из нас подавали пример. Поэтому герои здесь – вы.

Я вздрогнул, осознав, что мне положили на плечо руку. Минерва коротко улыбнулась.

- Конечно, во всем этом еще нужно разобраться, эта война многое напутала, но я не могу не доверять Кэтрин и Гарри. Не знаю, почему, но они вам верят и считают вас героем. Значит, попробую верить и я, - МакГонагалл отвернулась, глядя на двух ребят, одержавших победу над превосходящим по силе противником, всегда державшихся вместе.

- Знаешь, - я в шоке повернулся в другую сторону, глядя на Римуса. – Я все-таки рад за Кэтрин…

- Спасибо, - пробормотал я. Ребята наконец спустились с директорского возвышения и пробрались к нашему столу. Слова поздравления и скорби озвучивала валькирия по имени Оливия. Я заметил среди сидевших за столом Равенкло – мы сидели за столом Гриффиндора, смешавшись без разбору, - Тадеуша и Майкла. И вспомнил, что последний таинственным образом исчез, вместе с Бутти.

- Больше всего на свете я хочу спать, - заявила Кэт, сев рядом со мной и положив голову мне на плечо.

- А я – есть, - пискнул голосок у моих ног. Рыжая кошка прыгнула мне на колени.

- Милли? Ты жива?

- Ну, ты мне сам сказал прятаться. Когда пошел МакГонагалл ловить то есть, так сказать. Я и сидела на кухне, потом пришел Кикимер и начал воодушевлять эльфов и воодушевил. А я все равно на кухне сидела, какой из меня воин? У меня даже рук, чтобы топорик взять, нету…

- На Рождество поставлю тебе огромную елку, - пообещал я, поглаживая ее шерстку. Кошка довольно замурлыкала, под взглядами улыбавшихся Тома, Кэт и Гарри.

- Давайте удерем? – предложил Гарри, доставая из-за пазухи мантию-невидимку. Кэт пару секунд смотрела на нее.

- Кажется, когда Северус умер, я слегка отупела, - резюмировала она. – Ты же мог мантией накрыться.

- Даже если б и накрылся, ифриты могли бы приманить мантию или еще что выдумать, - покачал головой Влад. – Насчет удрать – согласен.

- Я их отвлеку, - предложила Полумна Лавгуд, и показала на окно. – Морщерогие кизляки!

Кэт и Гарри накрылись двумя мантиями, мы с Томасом, Гермионой, Роном и Владом встали и потихоньку выбрались из зала. Гарри скинул мантию, когда мы поднялись на два этажа, и шел, рассказывая, как сдался Белле, она убила в нем крестраж, и прочее-прочее. И коротко, с моего кивка, изложил суть моей деятельности, которую видел в моих же воспоминаниях…
Директора в моем недавнем кабинете встретили нас бурей овации, подбрасывая шляпы, некоторые даже пританцовывали.

- Слизерин внес свой вклад! Слизерин сыграл положительную роль! - вещал Найджелус. Рон и Гермиона посмотрели на нас с Кэт и хмыкнули. Гарри смотрел на портрет Альбуса.

- То, что было спрятано в снитче, - начал он, - я выронил в Запретном лесу. Я не запомнил места и не собираюсь отправляться на поиски. Вы согласны со мной?

- Согласен, мой мальчик, - сказал Дамблдор. - Это мудрое и мужественное решение, но иного я от тебя и не ожидал. Знает ли кто-нибудь, где ты его выронил?

- Нет. Но я сохраню дар Игнотуса, - сказал Гарри.

Дамблдор просиял:

- Конечно, Гарри, он навсегда принадлежит тебе, пока ты не передашь его своим потомкам.

- А вот это, - он показал нам всем Бузинную палочку. – Мне не нужно. Мне нравилась моя. И раз эта может многое, то… - он достал из мешочка, висевшего у него на шее, обломки своей палочки, соединенные пером феникса. – Репаро!

И его палочка срослась, из её кончика полетели красные искры. Гарри взял ее в руку.

- Бузинную я положу туда, откуда Белла ее взяла, - Дамблдор смотрел на него с любовью и теплом, - когда я умру своей смертью, она лишится своей силы. Ее могуществу придет конец. От нее много тревог, а мне их хватит до конца жизни…

- Мудрое решение, - кивнул Дамблдор. – И еще… Я рад, что вы сумели друг друга простить, - он оглядел меня и Гарри.

- Скорее понять, - отозвался Поттер. И, как ни странно это было в недалеком еще прошлом, я был с ним согласен.

Рон ушел к своим, Влад и Гермиона тоже ушли, о чем-то негромко разговаривая и обнявшись, когда Кэтрин по очереди обняла нас троих.

- Думаю, я хочу домой. И первое, что мы там сделаем – уберемся и ляжем спать.

- Я предлагаю сначала заглянуть в «Три океана», которые на улице Дубов, - покачал головой Гарри. – Там классно делают салаты, а в особняке вряд ли есть еда сейчас.

- «Три океана»?

- Магловское кафе в Литтл-Хэйминге, - улыбнулся Том мне. – Я согласен с Гарри. Сев, ты с нами?

- С нами, - кивнула Кэтрин раньше, чем я успел открыть рот. И первая вышла из кабинета директора. Том вышел следом. Гарри задержался.

- Спасибо за все, профессор Снейп, - он переминался с ноги на ногу, явно осознавая неловкость момента для нас обоих. – За Кэт, прежде всего. Я рад, что вы вернулись…

- Как ты отметил, мы с тобой друг друга поняли, и, думаю, на большее нас вряд ли хватит, - невольно хмыкнул я. Милли, сидевшая у меня на плече, мыркнула. Гарри протянул мне руку, которую я крепко пожал.

- В общем, если уж что-то… Кэт мне рассказала и я все видел. Думаю, ужиться мы сумеем, - переглянувшись, мы вышли из кабинета, спускаясь к ждущим нас Кэтрин и Тому. Несмотря на огромную пропасть и взаимные претензии, кое-что общее у нас было. Кое-что с каштановыми кудряшками и покрытым шрамами личиком. Кое-что, безгранично дорогое для нас обоих…

… Уже вечером, приведя особняк в порядок при помощи пения Кэтти и нашей магии и улегшись наконец спать в гостевой спальне – с тем, что творилось в ее комнате, Кэт сил справиться уже не хватало, я прижал к себе измотанную девушку, вслушиваясь в звуки отдаленной майской грозы. Я прекрасно понимал, что трудности еще будут, что нам придется учиться жить без войны, что меня еще ждут разбирательства по поводу Метки и Беллатрисы. И все же самое страшное было уже позади… Впереди же ждали долгожданные покой и счастье… Даже для нас двоих (троих, подумал я, коснувшись ее животика) все самое страшное было позади… В какой-то мере мы оба вернулись с того света. Любовь, пережившая самое страшное и практически непоправимое, наконец-то получала право на спокойное существование. Хотя бы надежду на таковое в скором времени. Любовь, пережившая смерть…
Примечания:

(1) Линия - английская мера длины, 1 линия = 2,1167 мм